Наша культура европоцентрична и косна. Мы всюду всегда находим привычное и знакомое, радуемся этому, выдаём случайную находку за закономерность и начинаем рассуждать об общечеловеческом или, в крайнем случае, индоевропейском. Хорошо, когда действительно находим. Плохо, когда не понимаем и придумываем. Эта статья — о качестве античных и «древних» письменных исторических источников и о том, стоит ли воспринимать их всерьез.
Начнём с того, что римляне и греки интересовались соседями с единственной целью: завоевать и ограбить. Грекам достаточно было захватить кусок земли, основать колонию и дальше менять золото на дешёвое вино и стеклянные бусы. У Рима было существенно большее население, централизованное государство, а не система полисов, сравнимых с большими деревнями. Отсюда иные перспективы и мобилизационный потенциал, иные возможности и смещение акцентов в государственной пропаганде. Если для эллина сравнение с варварами — источник примеров для самовозвеличивания и радости, что родился именно эллином, то для римлянина — оскорбление здравому смыслу, причина для исправления нравов соседей и изъятия у них всего неправедно нажитого. Разумеется, варвары — не вполне люди, их обычаи нелепы, законы повреждены, а разум затуманен. Они нуждаются в руководстве и перевоспитании.
Информаторы всегда делают упор на то, что спрашивает респондент. Римлянин непременно задаст четыре вопроса: что с народа можно взять (в зависимости от уровня культуры респондента — ништяки или дезираты), как к этому народу приехать (спрашивали дорогу и интересовались, есть ли на территории народа дорожная сеть), какое сопротивление народ может оказать (мобилизационный ресурс, военная организация, оружие и его доступность, тактика, укрепления и т.д.) и какие достижения цивилизации (эллинской, разумеется, у Рима она заимствована у греков) народ успел усвоить.
Теперь поясняю на примерах.
Гай Юлий Цезарь наблюдал в Галлии культы всех римских богов и рассказал об этом в «Истории галльской войны». Правда, если ему верить, то в Германии в это время единороги водились. Последнего мы не повторяем, потому что нелепость. А насчёт культа Минервы и Меркурия у кельтов, вот прямо так, как у Цезаря написано — это можно. То, что галлы топили в водоёмах все проблемы, включая нежеланных детей, (пускали по водам) и портили (убивали) предметы, которые приносили в жертву (мечи нагревали и сворачивали в рулончик, наконечники копий ломали и гнули), он почему-то не написал, теперь археологи и антиквары мучаются. Что при этом говорили галлы и к кому обращались — вопросы не к Цезарю и не ко всем, кто у него списывал. Не интересно им было, что у галлов в голове, и зачем они так делают. То, что это интересно сейчас, а что у галлов можно было отнять и в каком количестве — не интересно, наши личные сложности. Не для нас было писано. Клиентелла в Риме есть, значит, у богатого кельта должны быть клиенты. Вот и гадай теперь, это были взаимоотношения между фла и кейли, либо нечто своё, совсем другое.
И ещё можно поднять на щит нарратив о вере кельтов в переселение душ - у Валерия Максима ясно написано, значит, так и было. При этом не обязательно учитывать, что его труд — ни что иное как собрание исторических анекдотов, созданное нарочно для обучения школяров риторике (не истории и не этнографии). В русской литературе имеется подобное произведение - «Всеобщая история, обработанная „Сатириконом“». Его все знают, вот только почему-то учёные в своих научных трудах не цитируют. А Валерия Максима можно.
Аммиан Марцелин в Галлии не был, и в эпоху, когда он свои «Res geatae» писал, в IV веке, никаких друидов в Галлии уже не осталось. Откуда и кто мог знать об их религиозных убеждениях и о том, что они — ярые сторонники философии Платона, трудный вопрос. Друиды, будучи закрытым сообществом, с посторонними своими знаниями не делились. Знакомство с греческой премудростью — необходимое условие для того, чтобы человека считали в Риме образованным и культурным. Раз друиды были образованные, значит, непременно Платона читали, иначе как их учёность показать? А почему поддерживали платоников, а не, к примеру, стоиков? Ответ во вкусах самого Марцелина. Знаний о религиозных представлениях галлов до римского завоевания и о их ритуальных практиках это нам не прибавило ни на йоту.
Все, кто дочитал до этого абзаца, спросит, а Ирландия-то когда будет? Распишитесь в получении.
Описаний собственно Ирландии, относящихся к эпохе Античности, совсем мало. У Плиния Старшего находим следующий текст «Гиберния расположена за Британнией (super earn haec sita), кратчайшая переправа туда — 30 миль, от [мест, где живет племя] силуров. Из остальных [островов к западу от Британнии] ни один не отстоит от нее больше, чем на 125 миль.» («Естественная история», [130]).
Имеется карта на развороте страницы «Географии» Клавдия Птолемея (нарисована примерно в 150 году новой эры, а вот в книгу попала - в средние века, не умели греки книжки переплетать в тома). На ней угадываются реки, и одна даже называется похоже на Бойн, правда, из рисунка не следует, какие судоходные, какие - нет. Нарисованы города, которых до нашествия викингов в Ирландии не было. И ещё много что написано, но из надписей видно, что информатор — не ирландец, а носитель p-кельтского языка, то есть галл либо силур, либо кимр или ещё какой-нибудь бритт. Что карта Птолемея передаёт с приемлемой точностью — очертания береговой линии. Для высадки десанта достаточно.
Немного о логистике.
«Они плавают по морю между Гибернией и Британией в лодках из ивовых прутьев, на которые натянута покрышка из воловьих шкур» (Г. Юлий Солин. «Космография», гл. 25). Плиний о том же: «Туда» (в Гибернию) «бритты ездят в лодках из ивовых прутьев, обтянутых сшитыми вместе звериными шкурами». Само собой, римляне прежде куррохов не видели, поэтому такой способ строительства плавсредств им показался забавным, но мореходность вызывала сомнения. Разузнать о том, какие возможности есть в Британии для доставки войск и груза на соседний остров — очевидный заказ в интересах разведки.
Теперь о самом острове.
Помпоний Мела (I век Новой эры) пишет: «За Британией лежит Юверна, почти равная ей по протяженности и в остальном с ней сходная; она имеет продолговатую форму; климат, ее неблагоприятен для созревания посевов, но зато она настолько изобилует пышными и нежными травами, что совсем небольшой части дня бывает достаточно для насыщения скота, и если не уводить его с пастбища, он подохнет от чрезмерного потребления корма». В светлую голову римлянина не приходит, что скотину на ночь запирают только потому, что иначе её уведут беспокойные люди. Земледелие в эпоху античности в Ирландии не то, чтобы процветало, и климат на рубеже тысячелетий сильно испортился. Однако, оно оставалось занятием престижным, необходимым для подтверждения положения в обществе. Так что, не всё было настолько безнадёжно.
Что же о людях Ирландии, то их наличие, как всегда, скорее помеха, и какие-то они противные. О нравах читаем у Страбона:
«Об этой стране» (Йерне) «мы не можем сказать ничего достоверного, кроме того, что ее жители еще большие дикари, чем бритты, ибо они людоеды и страшные обжоры» (πολυφάγοι; по другому варианту ποηφάγοι — травоядные); «у них считается вполне пристойным поедать своих умерших родителей и открыто вступать в плотскую связь с чужими женами и со своими матерями и сестрами». Дегуманизация чужаков вполне традиционна для цивилизованного человека. Как можно поощрять поедание покойных родителей и живых ближних? Такой народ непременно нужно вернуть в берега и исправить. Второе — случайное попадание в цель. В Ирландии действительно был распространён гостевой гетеризм. Даже сломанные часы два раза в сутки показывают точное время. Инцест тоже был, но не в таких масштабах, как хотелось Страбону. Жёсткий инбридинг - связь либо брак между двоюродными братьями и сестрами, считались абсолютной нормой, как и дяди с племянницей, даже если это члены одной гэлфине. Для греков и римлян это было дикостью. Но кто они такие, эти греки с римлянами, чтобы осуждать чужие обычаи? Ирландцы к ним со своими правилами не приезжали.
В общем, с достоверными свидетельствами античных, то бишь, цивилизованных авторов у нас просто беда, и Ирландии очень повезло, что до неё они не доехали — это нас избавляет от необходимости читать, анализировать и цитировать глупости. Но дальше над собственной ранней историей глумились сами ирландцы.
Дело в том, что записывали жители острова до христианизации исключительно то, что не суть важно, и потому непременно забудется, либо не у кого спросить. Всё, что доверено огаму, по смыслу можно разделить на три категории: эпитафии, дорожные указатели и подзаборные надписи. Каждый в курсе, где похоронена близкая родня, но чужим-то интересно, что за человек тут покоится, дорог было мало, но перекрёстки никто не отменял, опять таки, незначительным людям по-иному себя не увековечить, кроме как на историческом памятнике расписаться.
Всё мало-мальски важное учили наизусть. Для подтверждения условий договора имелись свидетели и поручители, истории знали и воспроизводили дословно специально обученные люди — филиды, примерно как в «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. Изначально ирландские саги (скелы) имели тот же функционал, что и исландские: автор, как следователь, фиксирует эпизоды, но выражает не личное отношение к своим героям, а то, как нужно воспринимать поступки персонажей с позиции законов и общественного договора. В том исполнении саги были добротным историческим источником второго порядка с поправкой на мифологическое сознание людей железного века.
Письменную традицию в Ирландию принесли христианские подвижники-миссионеры. Духовенство не ломало общество через колено, а встраивалось в него в качестве новой корпорации нэха — людей, чьи привилегии признаны обществом и узаконены. С друидами отношения как-то не задались, поскольку возникла острая конкуренция с ними, а вот остальные учёные люди никакой беды в христианстве не видели и с духовенством дружили. К VII веку среди монахов сформировалась особая прослойка — книжники. Они не только копировали Святое Писание, но и записывали всё подряд, и в период с 650 по примерно 690 год мода на книги в Ирландии стала повальной. Книжники бродили по острову группами по нескольку человек, набивались в гости к обывателям, доставали из ранцев пухлые тома, исписанные диковинными закорючками (первые рукописи украшены очень скромно) и читали хозяевам, не только святое Евангелие, а и сказки, былички, описания природы — всё, что могло пробудить у слушателя интерес к грамоте и желание платить за бесполезную, но очень статусную вещь и возможность почувствовать свою значительность. Это просто бродячая библиотека, а в ней должен быть минимальный набор ходовой литературы, даже бульварной, иначе план не выполнишь и слоника не продашь. Мы не очень хотим знать, что думает библиотекарь по поводу Мартина и Донцовой. Древние ирландцы мнения книжников тоже не спрашивали.
Книжники были собирателями литературы, её потребителями, а не исполнителями и творцами, а филиды посторонним тексты не диктовали, потому что это угрожало материальному благополучию корпорации и противоречило правилам. Так что, информаторы у монахов были другие. Кроме филидов, известны такие категории образованных людей как сказители и знатоки «старины мест», люди достаточно сведущие, но запретами в своих предпочтениях и фантазиях не ограниченные. Удерживало полёт их мысли в разумных рамках только то, что воспроизводили они общеизвестные сюжеты, любой поправить может, если заговоришься. С их слов монахи и зафиксировали саги на пергаменте, а заодно подкрасили личным отношением, улучшили в соответствии с собственным литературным вкусом и религиозными убеждениями.
Кое что попало в библиотеки монастырей, где было сведено в толстые тома и отрецензировано с точки зрения христианского учения и классического образования — куда же без Адама с Евой, праведника Ноя с сыновьями, Ахилла, Одиссея и Энея? Эти манускрипты появились в VIII веке, но до нас дошли в виде рукописных копий XII века и позже, дорого и обильно украшенных.
Монастыри, были связаны политически и экономически с крупными племенами, поэтому вынуждены были считаться с интересами электоральных элит. Не во всём, по мелочи: где-то в сагах акценты переставить, в генеалогию кого-то вписать, кого-то из неё потурить, вспомнить какое-то событие, да мало ли? Прошлое Ирландии непредсказуемо.
Именно поэтому существует несколько редакций каждой саги, стилистически разных и не совпадающих не только в объеме текста, но и в некоторых сюжетных ходах, а биографии героев, составленные на их основе, не сводятся: рукописи противоречат друг другу откровенно и отнюдь не в мелких деталях. Именно поэтому сроки правления королей разносятся иногда лет на 70, если не больше. Таким образом, в том виде, в каком ирландские исторические и литературные источники дошли до современного читателя, это в основе своей комментарии к политической ситуации Ирландии с VII века и вплоть до нашествия виккингов, а иногда и более поздней, когда книжники как профессия исчезли, а активность монастырей уменьшилась. Что-то вменяемое можно извлечь только при сравнении редакций и перекрёстных ссылок, и иногда это удаётся, во всяком случае в плане биографий, потому что многое из первоначальных смыслов просочилось между строк.
К счастью, помимо литературы, книжники фиксировали и свод законов. С юридическими трактатами как раз всё в порядке. Во-первых, законники — брегоны диктовали сами и сами следили за тем, чтобы обходилось без отсебятины. Начнёшь выдумывать — по голове настучат. Если какая вольность и есть, то легко ловится сравнением нескольких рукописей, и присутствует не в статьях, а в комментариях к ним. Церковное право от светского отделено, вынесено в соответствующие разделы и кодексы. Все изменения в светском праве, принятые по настоянию церкви, помечены отдельно с указанием кто, когда и что внёс. Светское законодательство не меняли с дохристианских времён, как кавказские адаты — привет из неолита. К развитому средневековью тексты (не законы!) испортились, но не настолько, чтобы ими стало невозможно пользоваться, даже речевые особенности на тот момент пятисотлетней давности сохранились в не изменённом виде — зная только современный гэльский, без комментариев лингвистов, понять текст проблематично, примерно как наши берестяные грамоты и первые летописи. Брегоны древнеирландский знали в силу корпоративных обычаев, напротив, «нечитаемость» текстов позволяла не пускать в профессию посторонних.
Что в сухом остатке? Ценность свидетельств античных авторов о кельтах вообще и древних ирландцах в частности настолько ничтожна, что лишено всякого смысла доверять им и на них ссылаться. Впредь на своём канале я не буду ни упоминать, ни обсуждать их. В плане надёжности на первом месте — археология, далее — юридические трактаты, в последнюю очередь — древняя ирландская литература, зафиксированная книжниками, но с ней нужно обращаться осторожно: это пересказ, а не первоисточник, причём политически мотивированными людьми.