Найти тему
Алексей Макаров

ТУАПСЕ (Из жизни судового механика) Глава вторая

6. Туапсе порт
6. Туапсе порт
7. Поршень готов к постановке (Фото из интернета)
7. Поршень готов к постановке (Фото из интернета)
9. После чистки (Фото из интернета)
9. После чистки (Фото из интернета)

ТУАПСЕ

(Из жизни судового механика)

Глава вторая

В машине стояла необычная тишина, от которой он отвык за месячный переход. Где-то внизу слышался рокот работающего дизель-генератора, а обычного шума от работы главного двигателя не было.

Глянув через леера вниз, Рогов увидел, что крышки третьего и седьмого цилиндров сняты, поршень третьего цилиндра вынут и его головка торчит из плит.

«Ну ничего себе они дают!» — невольно проскочила мысль, и поспешил к парням, окружавшим вынутый поршень.

Мотористы чистили кольца и бурт втулки, а токарь со сварщиком скобой измеряли диаметр поршня. Дед же стоял рядом с ними и делал записи о произведённых замерах.

Увидев Рогова, он только скосил глаза в его сторону.

— Где ты шарахаешься? — недовольно рыкнул он в его сторону.

— Самолёт опоздал на пять часов… — принялся объяснять Рогов, но дед жестом руки прервал его.

— С тобой всё ясно. Сейчас заканчивай замеры поршня, кепов и колец, а потом полезай во втулку и лично, — он сделал на этом слове ударение, — сделай её замеры. Понятно?

— Всё ясно, Валерий Клавдиевич. Всё сделаю… — начал заверять деда Рогов, но тот вновь прервал его.

— Приготовьте всё для демонтажа втулки — и всем отдыхать. Завтра уже будем дёргать её и второе движение. — И, взяв Рогова за локоть, отвёл того в сторону. — Убил бы тебя, паразита, — не меняя выражения лица и голоса, негромко проговорил он Рогову на ухо.

Затем, как ни в чём не бывало, отстранился и уже громче завершил свой раздлобон:

— Если всё ясно, то сделайте всё, что я сказал — и отдыхать. Завтра будет не до этого, — и жёстко посмотрел Рогову в глаза: — Помни наш договор!

— Да помню я всё, Валерий Клавдиевич, — послушно закивал Рогов. — Вы не переживайте. Я всё помню.

Дед ещё раз осмотрел Рогова с ног до головы и обратно, развернулся и пошёл вверх по трапам, а Рогову оставалось только продолжить работу, которой на ближайшие пару суток ещё не просматривалось конца.

Выполнив всё, что завещал «злой» дед, Рогов к пяти утра вернулся в каюту.

В кабинете стоял полумрак, и только палубное освещение, пробивающееся через плотные шторы иллюминаторов, позволяло разглядеть раскрытый чемодан на журнальном столике и женские вещи, в беспорядке лежащие на диване.

Дверь в спальню закрыта, и только из полуоткрытой двери душевой комнаты пробивалась полоска света.

Осторожно пройдя в душевую, Рогов ополоснулся и прошёл в спальню, где устроился под бочок к мирно спящей жене.

Утром по зову будильника он поднялся, умылся, позавтракал, отнёс завтрак в каюту для Любочки и спустился на разводку.

Парни сидели в ожидании его прихода.

Увидев босса, сварщик, как самый опытный и поэтому считающийся в машине за «бугра», обратился к нему:

— Ну что, Викторович, какие наши планы на сегодня?

От такого банального вопроса вся бригада перестала выпускать дым и сосредоточилась на втором механике.

Рогов осмотрел своих готовых к работе помощников и, заглянув в бумажку, оставленную ему дедом на завтраке, посвятил бригаду в сегодняшний план работ.

Дед сегодня на разводке не пришёл, потому что «рванул» в инспекцию Регистра.

— До обеда дёргаем втулку третьего цилиндра и поршень седьмого.

Не успел Рогов это произнести, как от токаря послышалось:

— А не до хрена ли ты захотел, Викторович? Мы что, автоматы, что ли, пахать без продыху?

Чего-чего, а от Виктора Рогов такого не ожидал, поэтому чуть ли не взвился от возмущения:

— Надо будет — и автоматом заработаешь, а сейчас закрой варежку и слушай, что я тебе говорю, — и уже спокойнее пояснил: — От нас зависит отход судна от причала и даст ли Регистр добро на выход в рейс. А отдохнём все потом, когда отойдём от причала или в Болгарии.

От этих слов над головами бригады моментально развеялись облака табачного дыма, сквозь которые на Рогова уставились любопытные глаза мотористов, а токарь, вздохнув, пробубнил:

— Извини, Викторович, не сдержался. Что, уже известно, куда пойдём? — совсем другим тоном задал он вопрос.

Поняв, что «бунт на корабле» заглох в самом своём зародыше, Рогов передал парням сплетни, которые услышал на завтраке:

— Начальник на завтраке говорил мастеру что-то про Болгарию и про Южный. Но пока ничего не известно, — охладил он загоревшиеся взгляды. — Одно известно: что послезавтра выгрузка закончится и у нас не должно быть задержки у причала.

— Ну, тогда времени в обрез, — сварщик, а он же и старший моторист, поднялся с места, — так что, парни, пошли. Надо всё успеть сделать, — и направился из курилки в машину.

Бригада состояла из моториста ГЭС, токаря, двух мотористов первого класса и моториста второго класса несколько месяцев назад закончившего «шмоньку».

Высокий брюнет с голубыми глазами и накачанными бицепсами. При любом удобном случае он демонстрировал всем свои ярко выраженные мышцы и «играл» ими, хвастаясь их красотой.

Фигура у него и в самом деле выглядела красиво. На переходе, когда вода потеплела, боцман построил у пятого трюма бассейн, ток этот «красавéц» вечерами после работы ходил вокруг него, поигрывая мышцами и соблазняя женский персонал.

Парням ничего лишнего объяснять не пришлось, поэтому без всяких проблем до обеда выдернули втулку третьего цилиндра, и красавца-культуриста поставили обдирать её наружные поверхности от ржавого налёта до металла.

После втулки настал черёд поршня седьмого цилиндра, а когда и он оказался воткнутым в отверстие в плитах, то предстояло сделать замеры седьмого движения.

При замерах оказалось, что, несмотря на приличный возраст судна — а ему перевалило слегка за двадцать лет, — износы поршней и втулок оказались меньше, чем предполагалось. Вот что значит японская техника и правильная эксплуатация!

К обеду все намеченные дедом работы закончили, и Рогов отнёс ему замеры. В каюте у деда сидели представители Регистра.

Увидев второго механика с замерами, дед поинтересовался:

— Ты хоть жену кормил? — на что Рогов, вначале ничего не поняв, а потом врубившись, что от него хочет дед, утвердительно кивнул:

— Да, завтрак отнёс …

— Чучело ты в перьях. — Дед слегка стукнул Рогова по голове своим внушительным пальчиком. — Иди накорми её, а я займусь Регистром, пока он оформляет документы.

— А что, втулку седьмого дёргать будем? — с глубокой надеждой, что этого не придётся делать, поинтересовался Рогов у деда.

— Вот далась тебе эта втулка! — Дед раздражённо взглянул на Рогова. — У него жена на борту, а он о втулках думает. Сам я со всем разберусь. — И уже спокойнее пояснил: — Регистра удовлетворило состояние третьей втулки, которая дольше всех отработала, поэтому он снял первоначальные требования, — мимоходом пояснял дед, подталкивая Рогова к двери. — Иди, иди. Корми жену. У тебя ещё будет время по втулкам полазать. После обеда будешь ещё пару рамовых вскрывать.

Для Рогова это оказалось неприятной новостью, но он понял, что это дополнительное требование Регистра, выставленное вместо втулки седьмого цилиндра.

К пяти вечера Регистр закончил работу, а дед позвонил в машину:

— Давай, Викторович, отправляй бригаду на ужин, и начинайте сборку третьего цилиндра, — тут же добавив: — Выгрузка будет закончена к восьми утра, а отход на рейд запланирован на девять. К этому времени главный должен быть собран и готов к отходу.

Да… Такое известие Рогова шокировало. Ведь парни работали уже больше полутора суток с небольшими перерывами, а сейчас им предстояло ещё часов двенадцать пахать.

Выйдя из телефонной будки, Рогов увидел вопросительные взгляды бригады, которые и без излишних слов он понял.

«Ну что?» — говорила каждая пара глаз.

— К восьми утра машина должна быть готова, — проинформировал он свою надежду и опору.

А в ответ… А что он хотел услышать в ответ? Лозунг «Да здравствует рабочий класс!» или «Политику партии и правительства признаём полностью и готовы для выполнения её планов сложить голову на алтарь Отечества!»? Нет, ничего подобного он не услышал, а вот тирады, вспоминающие матерей всех, кто придумал эту работу и имел хоть какое-то отношение к ней — это прозвучало без какого-либо пиетета.

Зная своих ребят, Рогов дал им выговориться и выпустить пар недовольства. Но, согласно сложившейся ситуации, требовалось собирать главный двигатель без всяких дальнейших объяснений, поэтому Рогов скомандовал:

— Всем идти на ужин. Час на перерыв, и в восемнадцать начинаем.

Он осмотрел недовольные лица своих друзей по создавшейся ситуации и понял, что поступил правильно, дав им небольшой отдых.

В каюте Люба, когда увидела его, всплеснула руками:

— Да на кого же ты похож, солнышко моё?!

— На кого, на кого… — проворчал Рогов, посмотревшись в зеркало. — На себя и похож.

Хотя из зеркала на него смотрел не вчерашний весёлый и бодрый Андрей, а уставший, взлохмаченный механик в грязной и перепачканной мазутом робе.

Вздохнув, Рогов махнул рукой.

— Подожди, сейчас ополоснусь, да сходим поужинаем, — попросил он жену и, скинув на палубу с себя робу перед входом в душевую, прошёл помыться.

Наскоро ополоснувшись и обмотавшись полотенцем, он вышел в приёмную и приятно удивился. Любочка приготовила ему чистую одежду и, сидя на диване, с любовью смотрела на него.

Подойдя к жене, он присел рядом с ней на диван, обнял и поцеловал её.

— Сейчас поужинаем, и надо опять идти в машину, — устало проговорил он, поглаживая копну её непокорных волос.

— Как? — невольно вырвалось у Любочки. — Рабочий день ведь закончен!

— У кого закончен, а у кого и продолжается, — криво усмехнулся Рогов. — Завтра утром отход, поэтому главный надо собрать и приготовить. Наверное, придётся всю ночь пахать.

— А я-то думала, что мы вечером сходим куда-нибудь и погуляем, — разочарованно протянула Любочка.

— Сходим и погуляем мы с тобой обязательно, — Рогов посмотрел в глаза жене и поцеловал её, — но это будет немного позже. А сейчас пошли на ужин. Время работает не на нас.

После ужина с новыми силами Рогов вместе с бригадой воткнули втулку на место. Хотя дифферент и составлял почти три метра, но втулка встала на место хорошо и новые резинки уплотнений они не повредили. Втулку прижали к блоку цилиндров приспособами, поставили заглушки и опрессовали водой. Протечек не наблюдалось. Это всех обрадовало.

Такое событие даже придало дополнительные силы, чтобы поставить и поршень.

Рогов работал на автомате. О чём-то лишнем говорить или кричать уже сил не оставалось. Каждый из его подчинённых находился точно в таком же состоянии. На лишние слова и эмоции сил не было, и их заменяли только веские, всеобъемлющие выражения могучего русского языка, которому никто не обучался, но все знали его в совершенстве.

Парни понимали Рогова и без этих слов. Хватало только пары жестов или взглядов, чтобы совершить то или иное действие.

Когда и крышку посадили на место, Рогов распорядился:

— Перерыв полчаса, а вахтенный пусть занимается обвязкой.

От его слов парни непроизвольно сели там, кто где стоял. Сил на большее не оставалось. Минут через пять все как по команде поднялись и перебазировались в токарку, где вахтенный уже заварил чай.

Судну перевалило за двадцати лет, и оно не имело ни ЦПУ, ни каких-либо условий, чтобы как-то облегчить жизнь машинной команде. Здесь всё делалось только для того, чтобы механизмы в машинном отделении работали, а о людях в то время вообще никто не думал. Поэтому местом перекуров и чаепития машинная команда выбрала токарку.

Рогов посмотрел на часы и автоматически отметил, что с работами на третьем цилиндре они справились до полуночи. Значит, появлялся шанс, что с седьмым цилиндром они разделаются до утра. Если …

И это «если» как-то неожиданно наступило. Хорошо, что только после того, как поршень седьмого цилиндра они воткнули на место, обжали и зашплинтовали.

Рогов вновь объявил перерыв и поднялся в каюту. Очень хотелось пить, а в холодильнике у него стояла целая трёхлитровая банка с соком, на три четверти разведённая водой с крепким чаем.

Он осторожно открыл дверь каюты и, стараясь не шуметь в темноте, прошёл к холодильнику.

Жадными глотками опустошив чуть ли не полбанки, он отставил её от себя, чтобы отдышаться. Холодная вода придала ему сил, и, поставив банку назад в холодильник, он собрался выйти, но из спальни раздался слабый голос Любочки:

— Андрюша, это ты?

— Я, я, — с сожалением, что разбудил жену, ответил он. — Спи. Чего ты проснулась?

— А я и не спала, — тихим голосом ответила она, — только дремала, да книжку читала, да тебя ждала.

— Попробуй заснуть, — посоветовал Рогов, — меня не жди. Как закончим, я сам приду…

— А надолго там у вас работы? — продолжала интересоваться Любочка.

Она, накинув халатик, вышла из спальни и подошла к нему.

Хотя в каюте и стоял полумрак, разбавленный только светом палубного освещения, пробивающегося через плотные шторы, но Рогов увидел, как от его вида у жены округлились глаза, и невольно вырвалось:

— Ой! Что это с тобой? Ты почему такой грязный?

— Нормальный, — успокоил её Рогов. — Бывает и хуже, но сегодня как-то так. — И похлопал себя по карманам замазученных брюк, из которых торчали пучки ветоши. — Короче, не жди. Спи. К утру должны закончить.

И, попятившись к двери, он вышел из каюты.

В машине, к своему удивлению, кроме вахтенного моториста, Рогов никого не обнаружил.

Подойдя к вахтенному, подсоединявшим масляные и топливные трубопроводы, Рогов спросил:

— А где народ?

Вахтенный растерянно посмотрел на него и в недоумении пожал плечами:

— Не знаю, пока никто не приходил, — и продолжил орудовать ключами.

Требовалось что-то срочно делать, и Рогов поднялся вначале на главную палубу к трапу. Там вахтенный матрос бесцельно смотрел куда-то в беспросветную даль и на вопрос Рогова:

— Мотылей не видел? — только в недоумении пожал плечами.

В столовой команды их тоже Рогов не нашёл, их не обнаружил он их и в каютах.

Тогда, припомнив потаённые места, где имелась возможность спрятаться и завалиться спать, Рогов пошёл на поиски своих помощников. Тут ему не пришлось применять никаких дедуктивных способностей, требовалось только хорошо знать расположение судна.

Токарь дрых на куче ветоши в запасной кладовой, да так крепко, что даже не отреагировал на то, что Рогов потряс его за плечо.

Сварщик пускал пузыри в румпельной, где у него хранились запасные шланги.

Один моторист спал на рыбинсах в прачечной, у стиральной машинки, куда он, по всей видимости, хотел положить грязную робу, но не смог этого совершить по причине чёткого выстрела Морфея.

Другого моториста Рогов нашёл в каюте электрика прикорнувшим на диванчике. Каюту сотрясал богатырский храп хозяина, худосочного электрика Бори, а стойкий «аромат» знойного перегара говорил о том, что и моторист не устоял от соблазна употребить некоторые напитки. Рогов даже и не пытался разбудить его, зная, что все усилия от побудки пойдут насмарку.

Ну а местный Геракл, покоривший горой играющих мышц весь женский персонал судна, бесстыдно дрых на камбузе, обнимая мешок с мукой. Он это так вожделенно делал, что невольно вызвал улыбку на лице Рогова и он не стал пинать вырубившегося салагу.

Что делать дальше? Рогов тут в самом деле растерялся. Ведь надо поставить крышку на седьмой цилиндр, обжать её и установить арматуру. Кто это будет делать? Он один этого сделать не сможет. Даже с помощью вахтенного это сделать невозможно. Требовалось где-то найти ещё хотя бы одну пару рук.

Убедившись, что создавшуюся ситуацию он не в силах изменить, Рогов поднялся в каюту. Ноги его самого не держали, и он, плюхнувшись возле холодильника и выпив оставшееся содержимое банки, разразился тирадой, в которой вылился весь крик его души, выраженный идиоматическими оборотами речи, впитанными от всех предыдущих поколений механиков.

Только облегчившись этим криком души, он огляделся и, увидев, что дверь в спальню плотно закрыта, предположил, что жена, возможно, и не услышала его стенаний по причине крепкого сна.

В бессильной злобе пробарабанив по палубе кулаками, он поднялся и вышел из каюты. Решение возникло само собой. Пусть дед решает, как поступить в создавшейся ситуации.

Из кают-компании он позвонил деду, а когда тот поднял трубку, то расписал ему в красках всё, что увидел.

Другой бы дед послал его подальше и пригрозил всевозможными карами, но Валерий Клавдиевич спокойно ответил:

— Жди, сейчас буду.

Рогов спустился в машину и, к своему удивлению, увидел, что через пять минут к крышкам спускается дед.

Он прошёлся вдоль двигателя, осмотрел его и, вернувшись к Рогову, вопросительно посмотрел на него:

— Чего стоим? Чего ждём? Давай цепляй крышку, ставить будем.

Рогова после всех сегодняшних событий уже ничему не удивлялся, да и сил на лишние эмоции у него не осталось, поэтому, безмолвно подчинившись деду, они вместе с вахтенным подцепили подъёмные стропы к крышке, дед поднял её тельфером и осторожно установил на место.

Поставить крышку, исключая несколько нюансов, это просто, а вот обжать кувалдой восемнадцать гаек, да на два раза — это уже работка непростая. Дед, видя, что из Рогова можно хоть верёвки вить, сам взял кувалду и махал ею не хуже обычного моториста.

В четыре утра на вахту заступил новый моторист, и дед послал его поднимать ловко спрятавшуюся ремонтную бригаду.

По мере их прибытия, каждому выдавалось задание, а Рогову дед приказал:

— Иди-ка ты, Викторович, спать, а с этими орлами, — он грозно оглядел пригнувшихся от его голоса мотористов, — я сам тут разберусь. Но знай, что на отход я тебя подниму.

Рогов с благодарностью посмотрел на деда и поплёлся в каюту. Там он ополоснулся в душе. Сил больше ни на что не оставалось, и завалился в кабинете на диванчике.

Утром в девять часов произошёл отход от причала. Главный двигатель работал исправно. Судно вышло на рейд, где простояло пять дней. Валерий Клавдиевич дал машинной команде трёхдневный отгул.

А жена Рогова ещё много лет спустя вспоминала и со смехом рассказывала своим подругам, как от страшного мата среди ночи она чуть ли не подскочила на кровати, потому что такого выражения эмоций от своего мужа она ни до того, ни после никогда не слышала.

02.03.2022

Рассказ опубликован в книге "Морские истории" https://ridero.ru/books/morskie_istorii/

Морские истории
Фредерике