1888 год
«Ростов-на-Дону. Мы узнали из достоверного источника, что заводчик Д. А. Пастухов приступает к закладке в Ростове-на-Дону верфи для постройки паровых шхун и, прежде всего, по заказу углепромышленника И. С. Кошкина. Господин Пастухов будет строить две паровые шхуны для перевозки антрацита. Явление это весьма замечательное для юга России. В полном и успешном выполнении господином Пастуховым принятых им на себя заказов мы нисколько не сомневаемся. Господин Пастухов опытный и энергичный заводчик. В начале 70-х годов им был построен первый на юге России чугуноплавильный завод для выплавки чугуна на антраците. В то время, когда русская железная промышленность не пользовалась никакими общими покровительственными законами, постройка завода Пастуховым являлась смелым шагом. Правда, тогда железная промышленность поощрялась исключительно казенными заказами и субсидиями, создавшими, как известно, железодельное производство главным образом в столице, далеко от месторождения руд и топлива, но завод Пастухова именно в числе субсидируемых заводов не числился и если пользовался льготами, то весьма ничтожными по сравнению с другими заводами. Построенный одновременно с ним завод Новороссийского общества был счастливее, и это единственный случай на юге России, получивший наибольшую поддержку от правительства.
Но господин Пастухов не остановился перед первыми неудачами, постигшими выплавку чугуна на антраците, которые объясняются отчасти новизной дела, отчасти отсутствием опытных людей, специалистов.
На долгое время господин Пастухов вынужден был отказаться от продолжения плавки чугуна на антраците и должен был свой Сулинский завод превратить в завод переделочный, для приготовления разных сортов железа из покупного чугуна или же переделывать старый лом. Независимо от Сулинского завода, господин Пастухов устроил механический завод в Ростове-на-Дону для приготовления машин, котлов, а в последнее время он особенно занялся сооружением водопроводов в разных городах юга России.
Со времени установления таможенных пошлин на чугун вообще и для господина Пастухова в частности, сложились условия достаточно благоприятные для развития самостоятельной выплавки чугуна на минеральном топливе, так что господин Пастухов нашел возможным в прошлом году вновь пустить в ход доменную печь, которая действует и по настоящее время, давая в сутки до 2500 пудов чугуна. Теперь господин Пастухов приступает к постройке второй доменной печи, и в данное время можно считать вполне установившуюся выплавку чугуна на антраците. Преодолев, таким образом, все препятствия, имея машиностроительный завод на берегу Дона и свой чугуноплавильный и железодельный завод, теперь, когда вопрос о судостроении явился вопросом крайне важным для юга России и для русского торгового флота – Пастухов поступает вполне правильно, начиная судостроение. Русское судостроение ограждено теперь такими высокими пошлинами, что нельзя и думать о получении судов из-за границы. Судостроение вызывается теперь и нуждами Донецкой каменноугольной промышленности, ибо в Черном море угольного каботажа не существует, а таковой неизбежно должен явиться, как прямое последствие установленных пошлин на уголь».
(Донская Речь. От 14.07.1888 г.).
1893 год
«Ростов-на-Дону. Вчера к доктору Д., живущему на Никольской улице, неподалеку от Казанской церкви, зашел пациент с просьбой оказать ему медицинскую помощь. Когда доктор выслушал и прописал ему лекарство, пациент вышел и незаметно снял с вешалки новое пальто доктора, оставив ему за «совет» свое старое пальто. Нечего сказать, хорошая плата! Если в Ростове будут платить так докторам, то они не то, что без пальто, но даже и без сюртуков останутся». (Приазовский край от 14.07.1893 г.).
1897 год
«Азов. Начнем двумя сценками, характеризующими нравы нашего обывателя.
Проживает в Азове некий Ш. По ремеслу он столяр, но хотя и говорят, что топором дома не заработаешь, обладает двухэтажным домом на Базарной площади и крупным капталом, хранящимся в банке. Несмотря на такую материальную обеспеченность, Ш. не прочь призанять деньги у других для ведения своих торговых дел. Призанял он у одного из ростовских обывателей 500 рублей и выдал вексель. Проходит срок, но Ш. долг платить не торопиться. Надоело ли кредитору препираться с Ш., или по каким другим причинам, но он счел за лучшее передать вексель в руки некоего З. На днях З. является к Ш. за получением денег по векселю. Войдя во двор Ш., З. обратился к нему с просьбой уплатить деньги. В удостоверение справедливости своего иска, З. вынул из кармана вексель и показал его Ш. Увидевши вексель, Ш. со своими сыновьями набросился на З., схватил его за горло и начал вырывать вексель. Завязалась борьба, в результате которой у З. в руках только клочок векселя с подпись Ш. да ободранная одежда на плечах. Ш. со своими достойными отпрысками довели бы борьбу до желаемого конца, но в самый разгар битвы один из отпрысков шепнул отцу, что через забор смотрят соседи – непрошенные свидетели. Ш. остановился и покинул, с прискорбием сердечным, поле битвы и истерзанного неприятеля. Составлен протокол, и делу дан надлежащий ход. Впрочем поговаривают, что стороны идут на примирение, причем с Ш., в виде контрибуции, испрашиваются 5000 рублей. Характерно, между прочим, в этом деле то, что, во-первых, Ш. – вновь избранный гласный новой думы, а, во-вторых, - многие обыватели, единомышленники Ш., не могут простить ему «небрежности» в отделывании дел. По их словам, это дело можно бы было обделать «совсем чисто» - стоило лишь зазвать З. с векселем в дом и там в четырех стенах доказать ему всю предерзость появления кредиторов к должникам – азовским обывателям…
Пошли две девушки К. на Дон купаться. Когда они весело плескались на глубоком месте, вдруг наскакивает на них лодка с катающейся молодежью. Старшая сестра успела отскочить в сторону от лодки, но меньшая, получив толчок в спину, погрузилась в воду и стала тонуть. Несмотря на крики старшей девушки, молодежь со смехом уехала, не подав никакой помощи. Тогда старшая сестра бросилась спасать младшую, но, не умея плавать, стала тонуть и сама. Случайные свидетели этой потрясающей сцены обратились к стоявшим у берега наемным лодочникам, прося их подать помощь, но те хладнокровно отвечали: «Не с нашей лодки пассажиры тонут – не наше дело». Утопающих спасли с большими усилиями и риском для своей жизни две дамы, пришедшие купаться на это место. Из мужиков же, находившихся на берегу, ни один не рискнул подать помощь утопающим; они отделывались только ахами, охами да увещеваниями лодочников. Неправда ли мило и характерно?
Вообще, на местах купания на Дону следовало бы установить у нас хотя бы какой-нибудь надзор. Не имея особо отведенного места для купания, женщины подвергаются всевозможным насмешкам, циничным остротам и даже оскорблениям со стороны местных саврасов. Цинизм и наглость этих господ не имеют пределов, и им безнаказанно сходит с рук всякие неблаговидные проделки. Единственная купальня на Дону не может удовлетворить, по тесноте, всех купающихся женщин, да и расположена она на месте густого прибоя барж, лодок и рабочего люда, а потому не может похвастаться чистотой воды. Купальни, поэтому, у нас избегают все, предпочитая ездить купаться на Косу. А здесь-то именно саврасы и изощряются в своем искусстве циничного красноречия и ухарства.
Появление сибирской язвы на домашнем скоте вызвало у нас некоторую распорядительность по ограждению от заразы людей. В некоторых местах на берегу выставлены столбы с надписью: «место для купания людей», «место для купания лошадей». Но, за отсутствием всякого надзора на этих местах, правило это совсем не соблюдается. Несмотря на протесты купающихся людей, бок о бок с ними купают лошадей, и хозяева последних отвечают на протесты грубой площадной руганью и оскорблениями.
Духовенство Успенской церкви просит нас обратить внимание кого следует на те безобразия, которые творятся в харчевнях и трактирах, расположенных на Базарной площади, по утрам в праздничные дни. В силу обязательного постановления азовской городской думы, утвержденного господином Войсковым Наказным Атаманом, в Азове трактиры и ренсковые погреба в воскресные, праздничные и высокоторжественные дни могут производить торговлю только по окончанию божественной литургии в приходских церквях, причем эти торговые заведения считаются закрытыми лишь в том случае, если все выходы и входы в них заперты наружными замками. Постановление это не распространяется на кухмистерские, к разряду которых относятся наши харчевни. Предполагается, конечно, что в харчевнях не будет места употреблению спиртных напитков. На деле же оказывается не так. Из харчевен в воскресные и праздничные дни с рассвета раздаются крики, ругань пьяных компаний, доходящие к 7 – 8 часам утра до апогея. Оскорбляя религиозные чувства верующих, идущих на молитву в храм, эти вакханалии слышны бывают и в храме, при открытых дверях и окнах, во время богослужения. И происходит это оттого, что у нас некоторые трактиры и харчевни находятся под одной крышей, содержатся одним хозяином и сообщаются между собой внутренними дверями. Снаружи трактиры эти заперты замками, и в них нет в праздники утром посетителей, но в харчевне двери открыты настежь, и компании, завтракающие в ней, получают водку из трактира через внутренние двери. Придраться к содержателю харчевни, конечно, трудно, так как он всегда отговорится полным неведением того, где его посетители напились водки, но уничтожить праздничные вакханалии в харчевнях легко – стоит только воспретить содержателям харчевен иметь под одной крышей с ними трактиры.
В ночь на 4-е июля огромное зарево осветило город с юго-западной стороны. Горели холерные бараки, выстроенные в 1892 году на выгоне, вблизи кладбища. Бараки эти приобрели у нас печальную известность своим устройством. При осмотре их уполномоченным высочайше утвержденной комиссией по предупреждению занесения чумной эпидемии в России, князем Шаховским, было констатировано, что бараки более походят на конюшню, чем на больницу. В виду этого, решено было, по его указанию, перевести их в другое место и совершенно переделать. Но чья-то «догадливая» рука освободила город от лишних хлопот и сожгла бараки. Злые языки утверждают, что бараки служили в последнее время местом укрывательства бродяг и воров и складом уворованных вещей. Если это так, то воры своим неудачным курением оказали истинное благодеяние и горожанам, избавивши их от перспективы лечиться когда-нибудь в этом «образцовом» приюте, и управе, освободив ее от излишних хлопот по переноске и переделке негодного здания.
Начались работы по устройству набережной и мощению улиц. Вдоль берега идет вбивание свай, на улицы свозят камень и песок. По городу циркулируют слухи, что материал для мощения улиц свозится не особенно доброкачественный. Мостовой комиссии следовало бы проверить эти слухи и тем вовремя предупредить могущие произойти неисправности.
В первых числах апреля сего года несколькими лицами был составлен устав первой общественной библиотеки и при ней читальни, который и был также послан на утверждение подлежащего начальства. Недавно получилось известие об утверждении устава. Но, ведь, устав уставом, а библиотеки может еще долго не быть в силу материальных чисто затруднений, недостатка денежных средств, особенно необходимых на первых порах: для найма помещения, для приобретения книг, выписки газет и журналов. Между тем, общественная библиотека и читальня у нас крайне необходимы, потребность в чтении среди обывателей ощущается с каждым годом все в больших и больших размерах, и, за недостатком хороших книг, за невозможностью доставить порядочные журналы, многим приходится довольствоваться газеткой «Свет», имеющей то единственное достоинство, что она дешева, или произведениями так называемой «Ванькиной литературы», различными макулатурными произведениями, в роде всевозможных душераздирающих романов с приключениями самого невероятного свойства, дешевых приложений к иллюстрированным журналам и пр. Да и этой-то, рассчитанной на невзыскательные вкусы, «литературы» у нас не очень много.
Неужели же, спрашивается, теперь наше общество, в лице своих, более или менее состоятельных членов, не откликнется на призыв учредителей публичной библиотеки, неужели оно останется глухим к самым настоятельным нуждам нашего города и не поддержит своими пожертвованиями хорошего начинания? Стыдно и очень стыдно должно быть нашему обществу, если оно, в целях общественного просвещения и развития, не станет хотя на некоторое время в стороне от узко-эгоистических интересов своего кармана.
В то время, как общественные библиотеки, народные читальни и т. п., судя по газетным сообщениям, открываются то и дело даже в небольших городах, селах и деревнях, наш город, насчитывающий по последней переписи 17000 жителей, не имеет до сих пор ни одного из просветительных учреждений, ставящих себе целью искоренение народного невежества. Поддержать первое начинание в этом направлении есть долг всякого порядочного человека». (Приазовский край. 184 от 14.07.1897 г.).