В домашней библиотеке есть пара десятков сборников, в которых опубликованы мои рассказы, в том числе - альманах "Черновики мира". Если кто-то увлекается фантастикой, приглашаю посмотреть рассказ "Секреты деда Флегонта".
Секреты деда Флегонта, рассказ
В чане забулькало, напоминая о предстоящем отдыхе. Дед Флегонт, охая и ахая, ещё раз спустился в погреб за льдом, наломал его в крошку, бросил в корыто, через которое змеилась тонкая медная трубочка. Подровнял огонь на плите, посмотрел на градусник: прекрасно, 78 по Цельсию. Умный этот мужик был, Цельсий-то, смекалистый. Видно, из наших, хуторских. И словно подтверждая сию славную мысль, из трубочки засочилась прозрачная вожделенная влага.
Дед работал самозабвенно, лишь изредка поглядывая в окно: начинало смеркаться, и важно было не прозевать час, когда надо идти на работу. А к ночной смене Флегонт завсегда готовился основательно. Тем более, сейчас: поздняя осень, и очень прохладно даже бывает. Да и сменщик – непутёвый Ванька – всё про магарыч в прошлый раз намекал. Ему что, Ваньке-то, молодой, всего 71 годочек, может и эту плодово-выгодную пить. А нормальную бутылку на свой день рождения так и не поставил. Но «бормота» - она и есть «бормота», одна изжога да ночные кошмары… Ничего, я ему нос утру, скупердяю, полторы литры слезы выставлю, пусть напьётся от души и знает, что дед Флегонт – совсем не жмот.
Флегонт был капитальным стариканом, всё любил делать заранее, обстоятельно, а уж к праздникам готовился! Конечно, Ваньке можно и откровенную сивуху споить – и так нахваливать станет. Но… дед не пожалел большую банку смородинового варенья, ничего, что прокисло – слаще будет. И корешков положил, и травок разных. Да и дрожжей. Он что, Матрена Кривая, которая совсем стыд потеряла и гонит из томатной пасты и гороха? Или спиртовую жидкость для стёкол машин разводит и толкает под видом водки.
Старик проверил напиток на вкус: чудненько, просто душа вечером порадуется. Эх, сбросить бы годочков пять-десять! И сам бы Ваньке кумпанию составил. Сейчас, конечно, порох уже не тот, всё-таки 112 исполнилось! Поэтому стаканчик-другой и шабаш, здоровье надо беречь.
Ну, ладненько, дело сделано. Теперь спрячем тебя, родименький, поилец ненаглядный, подальше, пока участковый работает у себя в кабинете. Сусло отработанное выльем в яму, песочком забросаем, чтоб и не пахло вовсе. А там и на работу начнём собираться, пора уже.
Собрал дед немудрёную закуску: огурчиков малосольных, помидорчиков поменьше, чтоб на один укус, лучку зелёного – для баловства, прямо с грядки. Ну, сальца шматок, густо перчёного, такое и сам он любит. Ванька, понятно, на дармовщинку тоже. Хлебца ржаного обязательно, соли спичечный коробок… Вроде, всё? Впрочем, а что ещё надо? Хотя это у нас такого добра завались, а в городе, говорят, такое едят только рвачи да коопираты. Разве не так? Вон, внучка лет десять назад в область ездила, туфли на рынке купила, да на картонке… Дураков да дур только так и учат. Нашла, где покупать, на барахолке! Сам помню, после ещё той войны, Гражданской, мне тоже сапоги с негодными подмётками всучили. А потом и часы, которые в своей жизни только пять минут и ходили, пока мы с тем цыганом торговались. С тех пор никогда и ничего больше с рук не покупал.
* * *
Сменщик Ванька сидел на крыльце склада и нарушал инструкцию – курил. Сигареты были ядрёные, до самого живота продирали, но зато иностранные и названию своему отвечали – «Портогаз». То ли «Портовый газ», то ли «Газ из порта» в переводе будет. Их в сельпо завезли несколько лет назад целых пять больших ящиков. Но курить-то здесь особо некому: мужиков на хуторе всего ничего. Раз, два, три, четыре… восемь душ. Из них три мальца, да дед Флегонт, который магазинного курева никогда в рот не брал, всё только свой табачок сосет. Понятно, жизнь у старика нелёгкая была: вначале вообще никакого табака в сельпо не было, а потом только за 60 копеек. И кури, как хочешь. Вот дед и живет на самообеспечении. Где он свой табачок сеет, одному Богу известно, прячет старик деляночку от посторонних глаз. Эх, найти бы её, да и попастись помаленьку. Не буду всё сразу рвать, а так, по чуть-чуть, Флегонт и не заметит даже. А табачок у деда отменный, один дух чего стоит.
Эх, скинуть бы мне годочков пятьдесят – сам бы на коленях за дедом поползал, но обязательно узнал бы, где его делянка… В детстве Ваньку прозвали Баня-бес, потому что за женщинами да девками любил подглядывать, когда они в бане мылись. Ох, как любил это дело! Ну, и сами знаете, живёт такой бесёнок в каждой бане. То водой холодной брызнет, то уголья задует, а то и в фонаре фитиль закрутит. Вот и Ванька шаловливый был, спасу не имел. А теперь, конечно, годы уже не те, тяжело на брюхе ползать по пересечённой местности. Может, попросить кого из пацанят проследить? Так они тогда сами весь табачок снимут, из баловства.
Была у Ваньки и ещё одна задумка: всё-таки выяснить, как же старикан свою слезу варит? Пробовал несколько раз сам сделать, да всё без толку. Не получается. Вот и приходится в магазине винцо дешёвенькое покупать. Дед его по привычке называет «плодово-выгодным», хотя на этикетке утверждается, что оно марочное. Но на водку с пенсии денег всё равно не напасёшься. А гонку мало кто делает, опасаются, а если и делают, то и запрашивают, как за казенную. А если дешево просят, то это лучше и не пить даже. Совсем у людей не стало совести. Построй с такими светлое будущее! Вот и не построили…
Но как замечательно было бы все-таки секреты деда узнать!
* * *
Замки проверили, обошли склад. Всё хорошо, всё хорошо. Так пел знаменитый Утёсов в прекрасном настроении. И от сознания, что сейчас начнётся праздник, у сторожей поднимался дух, крепчала воля, ну, и аппетит потихоньку разыгрывался.
В сторожке на столе расстелили чистое полотенце. Разложили хлеб, по-крестьянски крупно порезанный. Из кошели дед Флегонт потянул свою потрясающую снедь. Было видно, как у Ваньки потекли слюни. Да, совсем человек от дома отбился, если такой простой закуси его огород не родит.
Заключительным аккордом дед вытащил, аккуратно, словно боялся замутить прозрачнейшую влагу, первую бутыль. Запотевшее после ледника старинное стекло матово блестело квадратными боками. И откуда только Флегонт такого добра набрал? Эх, узнать бы и этот его секрет, подумал Баня-бес.
Налили по первой. Дед, не жалея, Ваньке полный стакан, а себе – чуть, на донышко. Негоже, если свалишься на работе, ещё ведь и потрудиться надо – ночью не забыть обойти склад, замки проверить. А Ваньке что? Проспится, домой пойдёт.
Гонка была потрясающей, Ванька и так дара речи лишился после первого стакана, и слова вымолвить не мог, всё сидел и слёзы пускал. Да они сами из глаз так и лились, словно вода из испорченного крана, ничем не сдерживаемая. Оно и понятно, градус в ней весь остался, без туфты, до самой последней сахаринки. Когда делал, сам огнём проверял: сгорает до конца, даже капельки влаги не остаётся.
Наконец Ванька смог передохнуть, энергично огурчиком закусил, сала кусище в рот отправил и полез в карман за бумажкой. Нашёл кус газетки, оторвал, сколько требуется и протянул Флегонту, прося: угости табачком. Эх, Ванька-Ванька, как на халяву полжизни прожил, так и сейчас всё не уймёшься (Ванька до пенсии в колхозе был счетоводом). Но ничего, ещё разочек тебе нос утру, размышлял дед Флегонт, а добрые руки уже тянули из внутреннего кармана бесценный кисет, ещё тот, что с войны – Гражданской – принёс. Памятный кисет, его подарила одна сестра милосердия… Да, были денёчки!
Развязал тесёмочку, растворил пахучую внутренность, черпнул пальцами живительного табачку. Ванька от нетерпения даже весь затрясся, знает ведь, бес, что и с травкой мешаю, донником, например. От этого вся сила и аромат. Да и вообще на организм хорошее действие оказывает. Вон, старуха моя, хоть и ярая противница никотинового зелья, а и то признает, что в кое-каких делах мой табачок способствует.
* * *
Ну, дед, пожалел табачку, подумал Баня-бес, жадно наблюдая за манипуляциями Флегонта. Ровно на одну цигарку своими пальцами отмерил. Прямо, как в аптеке лекарство сдозировал. Нет, есть в старике что-то от жадного Копсека, копившего в подвалах несметное добро. Книжку такую видел как-то, а книжки не врут, а тем более такие – про скупердяя-коопирата. Да, дед, ничего не попишешь: от жадности люди во все времена отдавали Богу душу.
Закурили. В сторожке поплыл ароматный дымок. И потекла беседа, неторопливая, под стать моменту. Ванька рассказывал про урожай на своём участке, спокойно выговаривая слова, будто его это и не шибко волновало. И всё почему-то у Бани-беса плохо выходило: и огурцы не уродились, и помидорки, и капуста. Да и поросята всё вес не набирают, несушки еле несутся. Яблок было всего ничего. Если ещё и картошка подкачает, то совсем неизвестно, как жить дальше.
Вот раньше, когда был Святой родник, огороды просто ломились от урожая. А когда разрешили на рынок добро возить, все стали поливать этой водой всё больше и больше земли, чтобы больше вырастить – и больше заработать. И в итоге вычерпали родник-то. Даже землю с него срезали, отжали, чтобы до капли. А Флегонт, видно, свой такой родничок нашёл. Вон, у него и урожай, и глаза хорошо видят, и зубы крепкие, и кожа гладкая. Точно, выкопал свой родничок, и никому не говорит.
Самому, конечно, можно было бы тоже место поискать. Но масса дел накопилась: забор подлатать, колодец почистить, на крыше шифера четыре листа заменить. Где ж на это на всё столько денег наберешь? Тебе-то хорошо, Флегонт, у тебя и огород справный, и баба работящая, и скотина удачная, и лошадка есть, так что от наших колхозных хлопцев ты совершенно независим и всегда в дом привезешь, что надо. А как другим? В этом году, вон, перебои были с бензином – даже сена не накосил. А руками много ли намахаешь? Разве это жизнь?
Нет, старик, наливай ещё по одной… Лучше и не забивать голову этими заботами, от которых мозги пухнут и мухи дохнут. И давай ещё закурим, а то цигарка была такая тоненькая и такая коротенькая. Не распробовал толком, не то, что насладиться по-настоящему.
* * *
Дед Флегонт, усмехаясь, по-хозяйски подливал, пододвигал сменщику закуску, угощал от души. Кисет уже не убирался в карман – лежал наполовину опустошенный на столе. Ванька заметно косел, его речь становилась всё более отрывочной, он постоянно перескакивал с одного на другое, не изменяя своей колхозной привычке плакаться. И, в принципе, ему собеседник сейчас особо и не нужен был. Так что самое время обойти и проверить «вверенный объект».
Вышел старик из сторожки, и после прокуренной комнатушки аж дух перехватило: посвежело заметно. Прохлада разогнала облака, и на небе появились крупные звёзды. Они весело искрились в перламутровом свете стареющей Луны, окрашивая всё вокруг в совершенно неестественные цвета.
Огни в домах хуторян уже погасли, собаки во дворах помалкивали. Кругом было тихо и пусто. Дед с удовольствием прошёлся по улице, обошёл склады, проверил замки. А на обратном пути, неожиданно, метрах в пятидесяти от сторожки на светлом грунте сельской дороги увидел некую тёмную конструкцию. Странно, полчаса назад её ещё не было. И около неё копошились несколько теней.
Вначале дед Флегонт испытал некое удивление потому, что не мог подобрать привычного объяснения этому пятну на сельской улице. Но, приглядевшись и немного подумав, понял: всё это слишком смахивает на перевернувшийся «КамАЗ». И моментально успокоился: так, значит, ребятишки из Ярушина гоняли на центральную усадьбу за водкой? Конечно, они могли и по шоссе проехать, но там есть пост ГАИ… Видно, были выпимши и испугались? А здесь – напрямки, никакой инспекции. Только они нашу дорогу не знают, раз на самую выбоину завернули. Ничего удивительного нет, что перевернулись: не ведая броду, летите в воду.
Подойти, что ли? Может, помощь нужна? Сейчас только Ваньку проведаю-предупрежу, да берданочку захвачу. Из нее, правда, уже лет тридцать никто не стрелял, и она вряд ли теперь на это способна, но для солидности совсем не помешает. Ребята хоть и соседские, но как бы хулиганить не начали.
Дед забежал в сторожку и расстроился. Ванька-бес храпел, упираясь лицом в огурцы и сало. Нет, точно – бес. Забрался в кошёлку, меня даже не дождавшись, и один вылакал цельную «чебурашку». Хорошо, что заначка есть, но всё-таки не по-товарищески как-то. Самому нажраться, а вы – как хотите.
* * *
Ребята, действительно, были незнакомые. Они несколько обалдели, увидев Флегонта, и моментально позакрывали рты. Дед усмехнулся и деловито обошёл вокруг грузовика, подсвечивая под ноги фонариком. Да, машину они перевернули классно, придётся повозиться.
Дед, ни к кому конкретно не обращаясь, сказал, что он сходит за лебедкой, и пусть они подождут немного, а если замерзли, то – вон сторожка, там можно посидеть. Только Ваньку не обижайте. Ох, хоть и пьяный, но иногда бывает слишком горячим.
Но ребята с грузовика, по всей видимости, деда не поняли, раз стали размахивать руками, показывая куда-то в сторону Луны, и лопотать по-тарабарски. Точно, и эти тоже ничуть не лучше Бани-беса. Нет, ну как так можно безответственно относиться к жизни? Ладно, лучше уж сидите на месте, скоро буду.
Дед повернулся и пошёл домой. Стараясь производить как можно меньше шума, чтобы старуху не разбудить, запряг лошадку, зацепил волокушу с мощной лебедкой. Её Флегонт подобрал лет двадцать назад. Нашёл прямо в поле… По всей видимости, потеряли солдаты-танкисты, когда проводили свои учения. Дед долго не знал, что делать с таким агрегатом, даже в часть ездил, хотел вернуть. Но полковник с будёновскими усами принять отказался: «как это танкисты потерять могли? не может быть! в армии всегда порядок!». Поэтому Флегонту ничего не оставалось, как притащить лебёдку домой. Смазал, проверил и поставил в сарай, авось, сгодиться когда-нибудь. Как в воду глядел. В общем, не прошло и получаса, как дед с лебёдкой был уже около перевернувшегося грузовика.
Ярушинские ребята, вроде, как в себя маленько пришли, действия их стали более осмысленными: они нашли пару брёвен, подсунули под кузов и пытались вернуть машину в исходное положение. Когда Флегонт подошёл к одному из них – тому, кто больше других размахивал руками, считай, руководил, - то парень этот смог даже сказать несколько нормальных слов. Это хорошо, значит, хмель выходит, подумал дед.
Лошадь вызвала всеобщее оживление. Можно подумать, что они никогда её и не видели. Хотя, если разобраться, мало кто на селе сейчас лошадку держит. А жаль.
Флегонт установил лебёдку, вбил колья по краям волокуши, чтобы случайно не поехала. Ну, а закрепить трос было делом одной минуты. Из брёвнышек блок соорудил. Потом позвал своего недавнего собеседника, показал, как надо вращать ручку. Так что осталось совсем немного, почти ничего: давай, крути! Мог, конечно, и сам. Но зачем надрываться, когда столько лбов вокруг? Все за два метра ростом, здоровые, как лоси, что ж самому уродоваться?
И вот грузовик встал на колёса. Правда, теперь он стал меньше походить на привычный «КамАЗ». Ну, действительно, почему такой кузов, с округлыми боками, словно цистерна расплющенная? А, впрочем, каких машин сейчас только нет? А потом эта, может, какая заграничная? Мало ли их по полям нашим сейчас бегает. То-то маемся с ремонтом, никак из прорыва не выйдем… Ну, ладно, чего рассуждать, пойдём ребята, я вас чаем напою, а то замёрзли небось?
* * *
В темноте все кошки серы, а на свету… Вот и в сторожке дед Флегонт просто оторопел. Ребята оказались все напрочь зелёные, словно трава после весеннего схода снега. Зелёные рубашки, зелёные куртки, зелёные штаны, носки, ботинки. И лица тоже были зелёные, не говоря уже о волосах. Дед разинул вначале было рот, чтобы выразить удивление. Ну, а потом обо всём сразу догадался: так они же в болоте искупались! Видно, когда грузовик перевернулся, все горохом и посыпались в нашу лужу, которая уже три года цветёт. Там же зелени столько, что на ближайшую трикотажную фабрику не надо зелённую краску привозить. Правда, они почему-то эту химию все равно из города возят, наверное, просто боятся, что «зелёнки» не хватит.
Дед объяснил незнакомцам, где стоит в сенцах ведро с водой. Пусть немного умоются. Но ребята никак не прореагировали на слова Флегонта. Тоже вполне естественно: полотенце там грязное, Баня-бес не принёс чистое, хотя его очередь. И мыла пожалел. А так – только тину размазывать по лицу.
Ванька по-прежнему упирался носом в стол – какая сейчас с него кумпания? С помощью гостей перенёс сменщика на лежанку, прикрыл – по простоте душевной – ватничком. Баня-бес, правда, когда его стали укладывать на боковую, открыл глаза. Но, увидев кругом зелёные лица, нетвердой рукой перекрестился и жалобно зашептал: спаси и сохрани! спаси и сохрани! спаси… А потом затих, заснул, наверное.
Гости, рассмотрев на столе сало и малосольные огурчики, заметно заволновались. Ясно, похмельная лихорадка. Ладно уж, не звери, похмелю вас, ребята, подумал Флегонт. И полез в бесценную кошёлку, где покоилась заначка. Она была завёрнута в несколько слоев материи и внешне выглядела, как полбатона колбасы. Старый, испытанный способ бутылку так маскировать. Когда сало есть на столе, на варёную колбасу внимания никто не обращает. Вот и Ванька даже не ущупал.
Флегонт налил всем по треть стакана. Иначе не согреться. Но с огорчением заметил, что полбутылки, как не бывало. Понятно, гостей трое да он сам. Да, надо было побольше напитка сделать, но кто ж знал? Ничего, оклемаетесь, ребята, дома догуляете. Давайте выпьем за ваше счастливое избавление от ямы… Показал, как чокаются у них на хуторе… и вперёд. Но гости что-то носы сморщили, запах что ли не нравится? Да пейте, не отрава какая-нибудь, сам делал!
Наконец один из этих зелёных купальщиков помочил в гонке зелёный язык – понятно, и тины наглотался. А потом неожиданно с гортанным рыком вылил содержимое стакана себе в рот. Вот это – по-нашему, одобрил дел. Закусывай, мил человек, огурчиком, огурчиком. В самый раз будет! Но гость вертел в зелёных пальцах зелёный огурец и не решался надкусить. Нет, молодёжь нонче непонятливая, не ведает своего счастья. Дед достал ножик и аккуратно разрезал малосольное чудо вдоль. И с хрустом вонзился в него зубами. Незнакомец, понаблюдав за манипуляциями Флегонта, повторил движение деда. Только хрустел гость громче приличного, чавкал, как малой поросёнок.
Пример – заразителен, и вот уже все ночные гости отведали даров деда. Гости теперь блаженно улыбались, а дед – что с ним произошло? – начал вдруг неожиданно рассказывать про революцию, гражданскую: как рубали беляков и шли на пулемёты. И всё это совершенно безостановочно, не давая никому и слова вставить… Но, правда, и не прекращая хозяйского рвения: крутил всем цигарки – молодые, не знают, как козью ножку свернуть, давал прикурить. Раздул и самовар. С вареньем домашним, ох, какое дело хорошее! Ведь баночку, хоть и маленькую, но прихватил.
А гости пускали дым под потолок, щурили от удовольствия глаза и внимательно слушали Флегонта.
* * *
Ночные посетители сторожки оказались настолько водохлёбами, что с первым полуведерным самоваром расправились в десять минут. Оно и понятно, чай, сдобренный мятой и чабрецом, вызывал лишь одно желание – пить его дальше. И во втором самоваре кипяток не застоялся… А потом дед ещё дважды бегал к колодцу.
На столе сиротливо пребывала в одиночестве отставленная в сторону недопитая бутылка, гости на неё уже не обращали никакого внимания. Зато за обе щёки уминали ржаной хлеб собственной выпечки с маслом и вареньем. Последнего, впрочем, хватило ненадолго, и банку вылизали настолько добросовестно, что её можно было и не мыть.
Флегонт, видя, как ребята промывают внутренности, только радовался. Это, хорошо, значит, утром будут как свежие огурчики и смогут нормально работать. Да, чай великий лекарь!
Проснувшийся Ванька, придерживая голову руками, подсел к столу. И снова увидел зелёных гостей. Только теперь уже не испугался, наверное, посчитал призраками, раз помахал – совсем слабо, в меру сил – пальцами перед глазами. Потом налил себе стопарик, выпил, прогоняя головную боль. И быстренько улёгся на лежанку. Через минуту уже слышалось удовлетворённое похрапывание Бани-беса.
Дед осуждающе покачал головой: да, Ванька, ничего тебя не исправит. Ну, ладно, гости дорогие, расскажите, откуда к нам пожаловали? Из Ярушина? Как там кузнец Митрич поживает? Мы воевали вместе… в Великую Отечественную… Что-то давненько он не приезжал… Не занемог ли? Сам же я с хутора выезжать не люблю: хозяйство большое, а старуха моя одна не справляется.
Нет, дед, пояснил один из гостей, тот, что «руководил». Мы не из Ярушина. Мы из района Тельца…
А, из Телецкого района? Тогда вы должны крестьянскую душу понимать. Что же получается: ядохимикаты, химудобрения, пестициды, дуст… Сколько можно землю травить?
Это точно, хватит. Куда уж дальше? Вот мы на своём аппарате и исследуем…
Так, значит, вы испытатели? То-то я смотрю, машина у вас немного странная. Теперь понятно, опытный образец. И ничего, работает?
Вполне нормально. Есть, конечно, недостатки, но разве бывает, чтобы всё работало идеально?
Нет, такого и я не припомню, согласился дед. У нас в колхозе редкая машина полгода работала. Два-три месяца обычно, остальное время – в ремонте. Впрочем, по таким ухабам да с кривыми руками…
Ну, ладно, спасибо, дед, за угощение… Уже светает. Нам, пожалуй, пора. Ещё добираться и добираться… Кстати, дед, а не хотите к нам в гости? Места у нас славные, люди приветливые…
Да нет уж, ребята, спасибо. Куда я от своего дома да земли денусь? Старый же ведь. Не ровен час, и девица с косой придёт. А лежать-то лучше в родной землице. Здесь все мои предки….
Соглашайтесь, дед Флегонт. У нас и лекарства хорошие есть, и врачи отличные. Поживёте у нас немного, а потом мы вас обратно доставим. Помолодеете прямо на глазах. И жену можете взять… Если хотите, и скотину тоже…
Спасибочко за приглашение, но я здесь останусь. С хутора уже давно никуда не уезжал, и сейчас не поеду. Что за морем, за горами счастья искать? Когда здесь у меня всё. Я уже и место себе на кладбище присмотрел… Так что… вон лучше Ваньку возьмите, он потом про ваши земли всем уши прожужжит…
Зачем он нам? Мы же хотим пригласить настоящего человека, который любит и умеет трудиться… А бездельники и пьяницы – они нигде не нужны… Ладно, жаль… Потому что опять сорвалось… Кому ни предлагаем – никто не хочет уезжать… Да… а то, может, всё же поедете?
Нет, и не просите… Останусь, пожалуй…
Ну, тогда до свидания. Мы через годик обязательно вернёмся. Так что ждите.
Будем ждать, до свидания… Э… погодите, погодите… Я сейчас вам гостинцев на дорожку соберу. Пять минут, я мигом.
* * *
Дед, конечно, в пять минут не уложился. Но за десять поспел. Он семенил по рассветной улочке, сгибаясь под тяжестью мешка. Чего он только ни положил туда! И картошечки, и пару тыквочек… со своего огорода, никаких нитратов! Отдельно завернул в холстину сала, немножко буженины. Копченую курочку. Пяток вяленых лещей… Ну, понятно, огурчики, помидорчики, морковка. Варенья облепихового литровую баночку. Клубнички в сахаре. В газетном кульке – табачок отборный. Не забыл, естественно, и поллитровочку. Приедут, дома с устатка после баньки первое средство от хандры и простуды!
Ребята ждали деда. За гостинец благодарили, говорили, что у них таких даров ни за что не приобретешь. Дед довольно усмехался: понятно, честные ребята, не коопираты и не бандиты, как могут платить по бешеным ценам?
На прощанье даже расцеловались, как родные. Эх, ребята, скинуть бы мне пяток годочков и рвануть с вами! Всё-таки интересно мир посмотреть! Но годы, годы…
Зелёные гости погрузились в кабину. Дружно хлопнули дверцы. Грузовик коротко разбежался на пыльной дороге и прыгнул в небо. Что значит опытная модель – умеем делать! Но всё почему-то в единственном числе. На один экземпляр пороху хватает, а для всех… Странно мы всё-таки живем.
* * *
Никак уехали? Это тихонечко спросил Баня-бес. Он окончательно протрезвел, поэтому говорил тихо. Кто же это был?
Из Телецкого района ребята, пояснил дед Флегонт.
Фу-ууу, выдохнул Ванька, мусоля в пальцах незажженную цигарку. А я думал уже горячечные черти являться стали. Понимаешь, они пришли, когда ты с обходом ушёл. Я испугался, думал бред наступил. Полез в твою кошёлку, нашел «чебурашку», маханул от страха и рухнул. А оказывается, всё на самом деле. Надо же, зелёные!
Ну, во-первых, если пить много, сам вмиг позеленеешь, огрызнулся Флегонт. Нашёл кого пугаться: хорошие, симпатичные парни. Они просто в нашей зелёной луже перекупались. А, во-вторых, Вань, кончай ты всем завидовать. Ну как так можно жить? Желчью исходишь, прямо сам зелёный скоро будешь. Я ж твои мысли насквозь вижу. Ладно, покажу тебе свою табачную деляночку. Но уговор один: или работаешь и куришь хороший табачок, или… И так во всём. Дед щёлкнул пальцами, высекая из указательного огонь. Дал прикурить напарнику.
Да… всё-таки странно люди устроены, подумал дед. Вот власть над огнём Флегонт получил после того случая под Ржевом, когда его хотел сжечь фашист-огнемётчик в Великую Отечественную. Но никому до этого дела нет – все давно привыкли. А табачная делянка, глядишь, покоя не дает! В общем, Вань, или работаешь, или… Идёт?
Ванька молча дымил, не торопясь ответить.