Прошло достаточно много времени. Служба шла своим чередом. Не менялось только мое место в корабельном расписании. Как был командиром группы, так им оставался.
В качестве разнообразия замполит капитан 2 ранга Спицын Николай Николаевич
сначала пропихнул меня на должность комсорга экипажа. Скажем откровенно – у меня получилось. Общение с матросами у меня не вызывало затруднений. Был молодой, здоровый, энергичный, с желанием быть гармонично развитым. Когда был в смене и не стоял на вахте по утрам бегал с матросами на зарядку. В обеденный перерыв играл с ними на стадионе военного городка «Океан» в волейбол или футбол. Зимой возил в гарнизонный бассейн и в спортзал. Поэтому у меня был достаточно высокий авторитет.
Кроме этого, пришлось узнать много интересного про работу Замполита. Его жизненный путь проходил через службу в боевой части 5. Окончил инженерное училище и дошел до должности командира первого дивизиона. После чего попал в политическую когорту. Вообще он был глубоко эрудированным человеком. Наверное это и повлияло на его судьбу. Кроме обязанностей замполита он был еще и лектором в вечернем университете марксизма-ленинизма (была такая развлекаловка Главного политического управления Вооруженных Сил для армейских и флотских офицеров). Читал же он курс политической экономии (это получалось очень понятно и интересно). Меня заставили этот Университет закончить. Лекции Николая Николаевича заслуживали уважения. Через год обучения получил корочки об окончании с отличием.
Кстати, еще один замполит нашего экипажа капитан 3 ранга Смола Иван Иванович был из начальником химической службы и заканчивал бакинское Военно-морское училище.
Он прошел путь замполита дизельной подводной лодки. Его фразу: «Анатолий! Выполнил запиши. Не выполнил – запиши три раза», - пронес через всю службу. Его рассказы про 16-месячные походы на дизелях, запасы курева на автономку в 20 больших коробок папирос «Беломорканала» фабрики Урицкого заставили проникнуться глубоким уважением к этой категории подводников.
Но вернемся к Николаю Николаевичу. На экипаже он лично ежегодно писал лекции для всех групп политической подготовки в соответствии с планами Политотделов, спускаемых сверху. Отдельно для матросов, мичманов и офицеров. Кроме этого, он лично оформлял протоколы партийных и комсомольских собраний, а также заседаний бюро и комитетов. Таким образом, он помогал решать проблему отвлечения офицеров и мичманов на весь круг политической подготовки.
Однажды мне довелось перед проверкой Политотделом дивизии за несколько ночей вместо замполита писать неоформленные протоколы комсомольских собраний. Он болел и дома в постели затыкал более важные «дыры». Протоколы по комсомольской организации, вернее их содержание, получили одобрение и при проверке.
Это стало поводом для поддержки моего продвижения уже по партийной линии в экипаже. Особого желания не испытывал. Но в первичной должности я находился уже три года, и перспектив на ближайшее время не намечалось. Причина ясна – отсутствие свободных должностей. Поэтому на отчетно-перевыборном собрании партийного бюро меня неожиданно выдвинули в состав партбюро, а на бюро меня назначили его секретарем. Тогда даже не задумывался, что секретарство продолжится около 10 лет. Через три года мне начали поступать предложения о переходе на партийно-политическую работу. Такие случаи бывали. В 1978 году была аттестация офицерского состава Вооруженных сил. И замполит предложил командиру Анатолию Фомичу Алексееву в выводах моей аттестации написать предложение о дальнейшем продвижении по партийно-политической линии. Но командир отрубил: «Вижу в нем хорошего механика».
Тем не менее тема с политическим продвижением продолжалась вплоть до должности механика. Но крест секретаря партийного бюро пришлось тащить и механиком. Попытка спрыгнуть с секретарства, включая мои жалобы представителям политотделов заканчивались отмазками: «Коммунисты тебе доверяют. А мы должны учитывать их мнение».
Такая ситуация была и желательная, и негативная в одном флаконе. С одной стороны, секретарство могло прикрыть «за@дницу» в случае возникновения «залипух» по специальности. С другой стороны, хлопоты по партийным делам отнимали достаточно много времени от основных обязанностей. Никто помощи в этой рутинной работе не обещал и не оказывал, а железо и экипажные дела требовали пристального внимания, ведь на это уходило основная часть времени.
После развала коммунистической партии многие стали резко открещиваться от принадлежности к ней. Мне же стыдиться нечего. Делал все, по совести, для людей и всегда отвечал за проколы.
Кроме этого, мечта о карьерном росте не покидала ни на минуту. Считаю это моим честолюбивым желанием. Желание получить продвижение по механической линии не давало покоя. Чтобы потешить себя через три года службы обратился к командиру БЧ-5 капитану 2 ранга Воронцову Ивану Алексеевичу
с просьбой разрешить сдать зачеты на командира электротехнического дивизиона. Разрешение было получено, и работа закипела. Наивный, думал, что это ускорит продвижение по службе. Правда после сдачи первых зачетов механик сделал заманчивое предложение: «Оформляй зачетный лист на командира БЧ-5 и сдавай сразу на допуск к самостоятельному управлению». Я так и сделал. Без особых проблем и временного дефицита зачетные листы на экипаже я закрыл и готов был к разговору с ЭМС и штабом дивизии. (Правда это было после официального назначения) Довелось даже попрактиковаться в центральном посту во время подготовки к сдаче экипажем курсовых задач. Разрешали оставлять отсек на старшину отсека на время погружения и всплытии, сидеть в закутке центрального и внимательно следить за всем, что происходит на командном пункте управления подводной лодкой.
Слух о моих механических достижениях, конечно, доходил и до нужных ушей, только движухи не было. Вместо моего начальника капитана 3 ранга Зайченко С.А. после его перехода на береговую службу по болезни в экипаж пришел новый комдив два, капитан-лейтенант Драгоман Анатолий Григорьевич. Это правильно, Анатолий Григорьевич был старше меня по выпуску.
Проверяющие часто интересовались о причинах длительного моего пребывания в первичной должности, вроде бы добросовестного офицера. Начальники отвечали, что нет вакантных мест в дивизии. Шесть лет пришлось ждать момента для назначения на вышестоящую должность.
В этот шестилетний период прошло много интересных событий, о которых уже частично рассказано и надеюсь, что еще смогу рассказать позже.
После очередной боевой службы поступило предложение о назначении на должность командира дивизиона 295 экипажа вместо капитана 3 ранга Смолякова Анатолия Андреевича, получившего назначение помощником начальника электромеханической службы 11-й дивизии. (Судьба этого офицера механической специальности очень сложная и интересная. Лично он внес ряд существенных изменений в мою судьбу, за что я ему благодарен по сей день. Его жизненный путь для меня остался образцом, достойным подражания всех механиков ВМФ). 295 экипаж был одним из лучших в дивизии, поэтому это назначение меня порадовало.
Хотелось отметить, что мое назначение совпало с переводом нашего командира 302 экипажа капитана 1 ранга Алексеева А.Ф. к новому месту службы. Кроме меня повышение получило еще несколько офицеров. Случайно это или сознательно командир придерживал рядом с собой тех, кому мог доверять, сейчас можно только догадываться. Но это было, случайное это совпадение и сознательное решение уже стало историей. Оценивая свою дальнейшую службу следует считать, что командир делал все правильно. Все задачи, ставящиеся командиром, решались экипажем успешно. А потом все пошли своей дорогой, а получилось, как в песне о капитане, кто ищет, тот всегда найдет.
Думал, что буду строго описывать случаи, связанные со здоровьем, но получилась достаточно большая преамбула, затрагивающая служебную деятельность и некоторые оценки сослуживцев.
Итак, 295 экипаж. На новом месте службы меня приняли хорошо. В принципе это традиция подводников, тем более со многими из новых сослуживцев приходилось неоднократно побывать в море. Да и обо мне многие слышали и как о специалисте, и как о секретаре партийного бюро. Правда последнее оказало мне медвежью услугу. Эта выборная должность перешла ко мне как бесплатное приложение к штатной должности. Разговор с попыткой отказаться от приложения был и с непосредственным начальником – командиром БЧ-5, и с замполитом, и со старпомом. Итог подвел командир – капитан 1 ранга Бурлев Владимир Федорович. «Анатолий Владимирович, ну чего вы переживаете. Не будет получаться – поможем или откажем в доверии коммунистов. Работай», - сказал он.
Конец 70-х начало 80-х в 11-й дивизии можно охарактеризовать периодом перевода подводных лодок 670 проекта и их экипажей на Камчатку. Эти мероприятия проводились по специальным планам ВМФ. Поэтому наиболее активно для боевых служб использовались более новые подводные лодки 670-М проекта, 670 проект активно готовился к межфлотским переходам.
Для совершенствования профессиональных навыков флотским людям требовались дальние походы. Очевидно, что лодкам, уходящим на другой флот, не приходилось рассчитывать на активное плавание. Поэтому я все чаще бросал косые взгляды на 670-М проект.
Такому желанию способствовало дежурство по живучести дивизии, когда меня до этого допустили. В обязанности Помощника дежурного по живучести входил прием в живучесть всех ПЛА проекта 670, включая и новенькие (после постройки) 670-М, а также проекта 661 (Золотая рыбка), входившей в состав 11-й дивизии.
К-222 — советская атомная подводная лодка второго поколения с титановым корпусом вооружённая крылатыми ракетами П-70 «Аметист». Единственная, построенная по проекту 661 «Анчар». Самая быстрая в мире пл, достигавшая в подводном положении скорости свыше 82 км/ч (44 узла). За дороговизну постройки лодку прозвали «Золотая рыбка».
Отличие первых двух проектов было не значительным. Поэтому понять специфические особенности устройства и эксплуатации 670-М проекта для меня было не сложно. Осмотры отсеков и оборудования, блестящих от заводской краски, заставляло завидовать, а разговоры с грамотными дежурными по кораблям, их помощниками и дежурными на главной энергетической установке помогало усилить уверенность в своих способностях и возможностях освоить эту технику.
С желанием сходить в автономку на 670-М проекте с 393 экипажем (командир капитан 1 ранга Кленичев В.Н.) зимой 1981 года подкатил к помощнику НЭМСа по электротехнической части Смолякову А.А. Естественно получил отлуп. Аргумент – это другой проект, а ты не понимаешь этого.
Вместо боевого похода был прикомандирован к экипажу 670 проекта, который находился в боевом дежурстве. Наш 295 экипаж ушел в отпуск, а моя задача заключалась в обеспечении боевой готовности подводной лодки, пока штатный командир дивизиона не вернется из отпуска по семейным обстоятельствам.
В этот период дивизия решила проверить готовность корабля боевого дежурства к неожиданному выходу в море, поэтому объявила тревогу.
Тревога была объявлена 5.00, чтобы после этого не пропадал рабочий день. Транспорт, конечно, не ходил. В дверь гарнизона активно стучалась весна. Дорога от жилого до казарменного городка в губе Большая Лопаткина – сплошные ледяные ухабы. Не помню точно норматива, а он был жесткий (1,5 – 2 часа на сбор). Бежать в шинели, с дежурным чемоданчиком в полярную ночь, причем она была совсем не лунная, было неудобно и довольно скользко. Поэтому мне удалось вывернуть сустав ступни. Сразу скорость перемещения резко снизилась. Ковылял как мог. Норматив мог быть не выполнен.
Спасти положение мог автомобиль. На экипаже было две личные машины и их использовали в качестве средства для повышения оперативности доставки друзей и возрастных сослуживцев. Только я в экипаже был временщиком и чужаком. Мысли были плохими. Ковылять буду долго. Тем не менее на второй ездке в свете фар моя несчастная фигура была запеленгована. А на третьем заезде возле меня останавливались Жигули командира группы БЧ-2.
От меня требовалось пустить дизель ДГ-500. Временной особенностью экипажа был молодой дизелист (матрос срочной службы), который пришел в экипаж накануне проверки. На самостоятельное управление он не успел сдать. Поэтому присутствие главного ответственного за движение АПЛ под дизелем был офицер в должности командира второго дивизиона (Допуск к пуску и обслуживанию в работе этой 500 киловаттной зверюги на подводных лодках 670 проекта имели только два человека: дизелист и комдив два. По штатному расписанию. Один дизель – один начальник и один заведующий). От КД-2 зависело много организационных и специальных вопросов: запуск дизеля, переключения в силовой электросети, отсоединение питания с берега, обеспечение движения подводной лодки, ввод ГЭУ, навигационная безопасность и боевая устойчивостью.
Через 30 минут после погрузки в Жигули лодка была готова к отходу от пирса. (10 минут – поездка, 10 минут нырнуть в прочный корпус и пустить обратимый преобразователь с приемом нагрузки на аккумуляторную батарею (т.е. отключиться от берега) и дизель, еще 10 минут скинуть разъемы берегового питания и принять нагрузку на прогретый дизель). В норматив уложились. Старший проверки отменил объявленный сигнал тревоги. Материальную часть привели в исходной положение по швартовому. Все пошли на завтрак, довольные, что повторной проверки не будет, т.к. в норматив уложились. Часто практиковалось повторение уроков, чтобы оценка за выполнение норматива была положительной. Как говаривали на флоте – «Отсутствие гениальности компенсировалось частотой повторения».
В этот же день возвратился из отпуска виновник моего прикомандирования, и я мог оформиться и поехать догонять экипаж в очередной отпуск.
Однако это желание пресёк хирург, который после осмотра ноги потребовал постельного режима. От госпитализации я сумел отказаться. И это пришлось выполнить. Раньше в школе доводилось играть в волейбол со взрослыми мужчинами, поэтому о вывихах, растяжениях и ушибах суставов познания были достаточными, чтобы попробовать заняться самолечением. Но внешний вид ноги, настоятельные рекомендации врача, да и внутреннее чутье подсказывало, что лучше недельку полежать дома. Правда покой длился всего два дня.
Возле подъезда остановился УАЗик НЭМСа дивизии, и инструктор по водолазной подготовки сообщил мне, что меня вызывает командир дивизии. Причин он не знал. Безусловно такой вызов, да еще и с автомобильным обеспечением сильно удивил.
В штабе первоначально зашел в кабинет к флагманскому электрику Смолякову А.А. Инструктаж был короткий: – «Комдив предложит пойти на боевую службу на новой подводной лодки К-508. Не вздумай отказываться». «Я же с другого проекта», - ответил своему начальнику его же словами. Комментарий был флотским: «Не выделывайся (перевод с флотского на литературный)». Так и договорились.
Разговор в кабинете контр-адмирала Томко Е.А. был таким же коротким, как и с флагманом. Он сообщил мне, что мне оказывается высокая честь - сходить в автономку вместо штатного командира 2 дивизиона К-508 и задал вопрос - не подведу ли я его, как начальника, принявшего такое решение. Мое согласие стало основанием для прикомандирования. Да и это совпадало с моим желанием сходить в море на новом корабле и новом для меня проекте.
Причиной отстранения от должности штатного командира дивизиона были семейные обстоятельства. Вернее, его пьянство (пил достаточно много). Окружение, да и подчиненные, говорили, что были проблемы с женой. На службу офицер приходил, но работать часто не мог. От этого существенно страдало общее дело. С ним много нянчились, но сначала сор из избы выносить не хотели, только такая маскировка результата не достигла.
Моя травма не переставала беспокоить, но ситуация требовала начала работы с железом. До контрольного выхода перед автономкой оставалось полторы недели. На следующий день пришлось окунуться в новую корабельную обстановку. После знакомства с материальной частью и подчиненными дивизиона стало понятным, что придётся устранять серьезные проколы с материальной частью. Вернее выполнить все необходимые формальности. Требовалось проведение полного технического обслуживания всего электрического оборудования, систем и механизмов. Мне с дивизионом был объявлен недельный организационный период без схода на берег. При этом был установлен тотальный контроль нахождения на борту.
Немного лирики о подводной службе и об экипаже, куда прикомандировали.
Экипаж подводной лодки К-508 мне был знаком довольно хорошо. В этом экипаже служили офицеры и мичманы, с которыми мы начинали службу в 302 экипаже. Капитан 2 ранга Авдейчик П.М. перед назначением на должность командира подводной лодки был старпомом на этом же экипаже. Впечатление от старпома Авдейчика П.М. были великолепными. Мы не верили своим глазам и счастью. С появлением нового старпома жизнь экипажа и организация в корне переменилась. Домой мы стали уходить сразу после ужина. А могли и без ужина.
Задания командиры боевых частей, получаемые командиром вечером на подведении итогов у командира дивизии, перестали доводиться вечером, а получались к исполнению утром на подводной лодке после подъема Военно-Морского флага перед проворачиванием оружия и технических средств. Все должно быть выполнено и доложено СПК до конца рабочего дня и сдачи ПЛ дежурно-вахтенной службе. В казарму с подводной лодки возвращались только офицеры и мичманы дежурной смены с личным составом срочной службы. Две свободные смены убывали домой. Доклад командиру делал лично старпом без командиров боевых частей, дивизионов и начальников служб. Всю ответственность брал на себя.
Казалось, что, когда старпом станет командиром экипажа служба будет таким же «медом», т.е. такой, которую видели мы. Это иллюзия была основанием для повального желания офицеров и мичманов 302 экипажа связать свою дальнейшую судьбу с К-508.
При наборе нового формирования были льготы для перевода. Главным было желание клиента и обращение к командиру нового экипажа. Поэтому многим удалось осуществить свою мечту.
Боже мой, как все ошибались. Ситуация после формирования нового экипажа в корне поменялась. Командир лично руководил каждой мелочью флотской жизни. Веры не было никому. Экипаж приехал из учебного центра г. Обнинска на стажировку в Западную Лицу и его поселили в казарме на одном этаже с 295 экипажем. Эти изменения удалось увидеть своими глазами. Должность в корне поменяла человека и его отношение к службе. Наблюдения со стороны подтверждались разговорами с бывшими сослуживцами в курилке.
Вот в такую нервозную обстановку предстояло попасть на период прикомандирования. Согласие командиру дивизии у было дано. В соответствии с уставами и за 7 лет службы на Севере я научился стойко переносить тяготы и лишения воинской службы. Предстоящие трудности, связанные с командиром меня, не пугали.
До представления командиру ПЛ меня не допустили, он сильно переживал разжалование в воинском звании до капитана 3 ранга после столкновении с ракетным кораблем «Вице адмирал Дрозд». А вот командир БЧ-5 капитан 2 ранга Зотов Юрий Павлович со мною побеседовал предметно. Ему было интересно, с кем придется идти в море. Он имел электрическое прошлое (многие добавляли - темное). Особенностью его характера была профессиональная принципиальность - он не терпел ничего и никого, что и кто знал хуже него. Позже это испытал на собственной шкуре. А первичный опрос для меня прошел успешно. Следует считать, что первичная оценка моих специальных знаний была положительной. Впрочем, наверное это было не важно. Им надо было брать то, что сумели найти в дивизии. Деваться было некуда. Замена состоялась. Но следует сказать, что мы с механиком сработались. Правда сначала терки по специальности иногда происходили. До настоящего времени убежден, что Юрий Павлович великолепный подводник и механик. Наверное, именно поэтому в 1985 году он на два года стал НЭМСом 11-й дивизии. Для меня в то время он стал эталоном командира боевой части 5, т.е. человеком должности, к которой я в то время стремился
На контрольный выход выходили через несколько дней. Материальная часть была проверена и готова к походу (т.е. все бумаги были заполнены и проверены). Первое задание было выполнено.
Старшим на контрольный выход решил пойти командир дивизии. После прохода узкости и выхода в Мотовский залив была объявлена боевая готовность номер два, и на вахту заступила вторая смена вахтенным инженер-механиком которой был я.
Подвахтенные отошли от мест по «Боевой тревоге». Командир дивизии с командиром подводной лодки на мостике. Из восьмого отсека поступил сигнал о взрыве фильтра ФМТ -200Г (фильтр морской термокаталитический). Предназначен для дожигания угарного газа (химическая формула СО) до углекислого (химическая формула СО2 . Молекула кислорода присоединялась при высокой температуре фильтра). Угарный газ из системы очистки турбинного масла. Ситуация мне знакомая. При взрывах ФМТ в отсеке мне уже доводилось присутствовать, и как действовать с их последствиями знал и умел. Поэтому действия мог выполнить, что называется с закрытыми глазами.
Объявил: «Аварийная тревога», обеспечил выполнение первичных мероприятий в этой ситуации. После всех необходимых проверок безопасного состояния в восьмом отсеке и доклада на мостик получил разрешение об отбое сигнала. В центральном командир дивизии сказал, что не ошибся в выборе замены, механик поздравил с крещением, командир сухо назвал молодцом.
Считаю, что на этом месте можно было бы эту историю с вывихом ноги завершить. Мое желание сходить в автономку на другом проекте, хотя и похожем, исполнилось.
Поход на редкость был интересным и познавательным. Да к тому же и время пролетело достаточно быстро. Через месяц похода лодку подняли в надводное положение для проверки командованием Средиземноморской оперативной эскадры и для инструктажа как участника оперативно-тактического учения по плану Главнокомандующего ВМФ. После учения через три недели еще раз мы всплыли в надводное положение для передачи отчетных материалов.
Таким образом около двух суток нам предоставилась возможность быть слегка обласканными средиземноморским солнышком. Удивительное ощущение после этого.
Еще запомнился вечерний чай с африканской картошкой в мундире со шматком соленой селедки, дарованных с плеча службой продовольственного обеспечения эскадры. После второго всплытия лодка сразу взяла курс в родную гавань - домой. Такая смена образов создала впечатление о том, что поход был коротким.
И еще – после моего возвращения буквально через пару недель было принято решение о переводе 295 экипажа с подводных лодок 670 проекта на проект 670М без обучения в учебном центре г. Обнинска. Как мой пример повлиял на это решение, предположить трудно.
Но пока я был в отпуске после боевой службы, Директива по флоту была принята, а после возвращения из отпуска я попал в цикл обучения экипажа. Наш механик капитан 2 ранга Борецкий Т.И. назначил меня главным в приемной комиссии, так как я был уже допущен к самостоятельному управлению этого проекта и имел опыт практического боевого похода.
И еще один небольшой момент, связанный с К-508. Немного позже мой командир группы перевелся в Москву, а в наш экипаж на его место пришел снятый с должности командира электротехнического дивизиона подводной лодки К-508 офицер, вместо которого я ходил на боевую службу. Он был старше меня по возрасту и по выпуску на несколько лет, поэтому мне этот факт был не очень приятен. Скажу сразу, перевоспитать его мне не удалось. В море с ним чувствовал себя неуютно, он оказался ненадежным человеком, причем склонным к обману. Пришлось сначала организовать его перевод в ремонтный экипаж, а потом и вовсе списать с флота.
Завершать процесс допуска в комиссии мне не удалось, т. к. снова прикомандировали на несколько месяцев к экипажу уже подводной лодки Б-479 для похода в Белое море и участия в совместной с промышленностью комплексной программе по снижению шумности главного турбозубчатого агрегата. Но это уже другая история.
Анатолий Григорьев. Редактировал Bond Voyage.
Продолжение читайте здесь.
Все рассказы автора читайте в подборке.
=====================================================
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, поставьте автору лайк, напишите комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, отправьте ему ссылку. Спасибо за внимание.
Подписывайтесь на канал. С нами интересно!
======================================================