Экипаж готовился к очередной боевой службе. Это бала моя первая подготовка в должности командира электротехнической группы. Конец года. Северная декабрьская погода вносила корректуру в план подготовки. Все время дул сильный ветер. В море выйти нет возможности. Изо дня в день ждем у моря погоды. Время таяло. План переходил в разряд сорванных. Напряжение нарастало.
Каждый день решали, когда вводить ГЭУ. Потом решились ввести ГЭУ и ждать возможного улучшения погоды, чтобы проскочить узкость губы Западная Лица и выйти в открытое море. Время шло, а погоды не было. Просто бесцельно сжигали ядерное топливо возле пирса.
Несколько суток потребовалось начальникам на Флоте, чтобы сработало их очко за невыполнение годового плана обеспечения Боевой готовности РОДИНЫ.
Команда была до безобразия короткой и лаконичной – «Наши лодки всепогодные. Выход в море разрешаем». По "Ветру РАЗ" отдали швартовые и рванули в море. На такое решение требовалось определенное мужество. Наш 670 проект имел ряд особенностей: лодка одновальная, вместо гребных двигателей были водометные с двумя скоростями - большой при работе ГЭУ и малой на всех режимах работы электроэнергетической системы.
Этот выход позволил нам закрыть все морские задачи, предусмотренные «Руководством по БП…», в том числе торпедные стрельбы, глубоководное погружение и Контрольный выход для получения разрешения на Дальний поход.
Интересный момент - посадку на борт походного штаба 11-й дивизии проводили в Мотовском заливе с торпедолова, который обеспечивал торпедные стрельбы.
Вернулись в Западную Лицу за неделю до Нового Года. После швартовки приняли питание с берега, сбросили аварийную защиту ядерного реактора, расхолодили ГЭУ и начали заряд аккумуляторной батареи (АБ).
Вообще АБ на подводной лодке – это кот в мешке. И он достаточно опасный. Больше всего аварий на дизельных и атомных подводных лодках связаны с пожарами и взрывами. Взрывается водород, выделяемый при эксплуатации, вернее гремучая смесь концентрацией 4,12% в атмосфере. Малейшая искра могла привести к непоправимым последствиям. Такая вероятность существует всегда. Снизить возможность ее возникновения можно обеспечив исправное состояние. Подтвердить это можно в ходе проведения лечебного цикла (ЛЦ).
Перед автономкой ЛЦ АБ является обязательным мероприятием. В ходе ЛЦ проводится специальное обслуживание АБ для восстановления ее технических возможностей и предусматривает: заряд №-1 АБ с общим обмером напряжения и плотности каждого аккумуляторного бака (224 штуки – по 112 в каждой группе), после этого разряд в течении 20-ти часов и последующий заряд №-2 с перезарядом (также с общими обмерами). Продолжительность этого мероприятия около трех суток. АБ должна гарантировать в подводном положении ход подводной лодки, вывод и расхолаживание главной энергетической установки (ГЭУ) для ремонта, устранения выявленных отказов в том числе и систем управления ядерным реактором, и последующий экстренный ввод ГЭУ. Должно хватить на 5,5 – 6 часов разряда. Если такие действия будут выполнены, то батарею в море можно будет зарядить. Это гарантировалось результатами ЛЦ.
Около 23.00 мы подключились на 20-ти часовой разряд. Т.к. в море мы были около двух недель, а до БС оставалось менее трех недель, вместе с новогодними праздниками, проверками и окончательными приготовлениями, времени на домашние дела не оставалось. Поэтому мой начальник Драгоман Анатолий Григорьевич отпустил меня до утра на побывку домой.
Конечно, это определенное нарушение, но незначительное и им электрики часто пользовались в первые 10 часов разряда. Это наиболее безопасный период и менее трудоемкий.
Понятно, что дома я очутился около нулей. Три с половиной километра от базы АПЛ до жилого городка занимало около 45 – 50 минут. Температура воздуха около минус 20 градусов.
Едва я вышел из душа в дверь квартиры позвонил гарнизонный патруль и сообщил, что объявлен сигнал «Ветер раз» и экипаж должен немедленно прибыть на корабль. Зная, что моему командиру может попасть за мое отсутствие, я надел шинель и распаренный направился в обратный путь.
Около часа ночи спустился в прочный корпус. Мой начальник сказал, что «Ветер раз» – старпомовский бред, и по его вызову пришел один я. Думаю, что и вызов был только для меня одного. Тем не менее дело было сделано.
К утру мне поплохело. Поднялась температура. Понял, что простудился. И решил, что дней через пять простуда пройдет. Тем более впереди был Новый год. Как я тогда ошибался!
Лечебный цикл завершили удачно. Батарея была полностью исправной.
Сразу после праздника начались контрольные проверки штабов флотилии и Северного флота на готовность экипажа к боевой службе. К этому времени я окончательно разболелся. Болезнь прогрессировала. В строю уже ходить не мог, задыхался. Раньше было традицией перемещения строями от казармы до санпропускника и далее от санпропускника до пирса с АПЛ. Только стремление показать результат подготовки проверяющим и стремление уйти в автономку заставляли отказаться от коечного режима и работать по заранее утвержденному плану, оставаясь в экипаже и выполнять все требуемые мероприятия (смотры, корабельные учения). Тем более предыдущий случай, был хорошим уроком.
Проверки прошли успешно, только после подведения итогов корабельный врач вызвал скорую и отвез на рентген в гарнизонную поликлинику.
После расшифровки рентгеновского съемка стало все ясно - сильное воспаление легких. Требуется госпитализация. Врачи отправили на ночь домой. Госпитализацию решили провести утром. Ночью дома был, по всей видимости, кризис. Температура зашкаливала. Жена вызывала дежурного гарнизонного врача, который сделал жаропонижающий укол и подтвердил плановую госпитализацию утром.
Утром своим ходом добрался до приемного отделения и меня положили в палату терапевтического отделения. Вечером пришли навестить друзья офицеры экипажа, уже остриженные под ноль. Посочувствовали моей ситуации. Самочувствие мое после ночного кризиса стало гораздо лучше. Похоже болезнь отступила. Только получить статус здоров – годен для выхода в море я уже не успевал.
Было очень обидно, что пройден достаточно большой путь подготовки с бессонными ночами во время работы с материальной частью, плаванием в штормовых условиях, многочасовыми боевыми тревогами, проверками различных комиссий. Болезнь все перечеркнула.
Конечно, первопричиной случившегося был мой поход домой после контрольного выхода. Как иногда говорят, ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Вторым фактором я считал волевое решение кривого старпома, вернувшего меня на борт (кстати никто из экипажа этой ночью по вызову не пришел, совесть дрогнула только у меня одного).
После этого случая дал себе слово – всегда строго выполнять корабельное расписание и не допускать никаких отступлений от корабельного расписания, даже если добрый начальник предложит сделку с совестью. Так и было.
Вместо меня на боевую службу пошел прикомандированный командир группы с другого экипажа.
Через три недели закончился курс госпитального лечения, и после выписки я занял место в экипаже моего сменщика. Экипаж завершал межпоходовый ремонт подводной лодки на плавучем судоремонтном заводе (ПРЗ-7), находящемся в губе Малая Лопатка (1,5 километра от казарменного городка) и готовился к сдаче первой курсовой задачи. Такой период времени на флоте считался достаточно сложным.
Действительно - скучать не пришлось. Мое мнение того времени - перемена мест была не равнозначной (в море спокойнее). Тем не менее, часто ловил себя на мысли, о том, что думаю как себя ведет материальная часть (ЭТГ, 7 - отсек), подготовленная мною к боевой службе, и как себя чувствует экипаж.
Верно говорят, что ждать на берегу возвращения своих друзей с моря тяжело.
Хотя в этот период произошло несколько интересных для меня событий.
Первое касалось лично моей профессиональной оценки. Одним из элементов, проверяемых при задаче 1 была проверка знаний офицерами штаба дивизии. Мероприятие не очень приятное. Опрос, как пытка. В результате проверяющие вынесли вердикт, что задача не принимается по причине слабых специальных корабельных знаний (химия, медицина, средства спасения и БЗЖ, устройство ПЛА, корабельные правила, легководолазная подготовка). При этом в лучшую сторону отметили командира 7 отсека, указав, что этот офицер прикомандирован, поэтому его знания и навыки не позволяют дать положительную оценку проверяемому экипажу.
Тогда я впервые понял, что уровень подготовки экипажа, в котором я служил существенно отличается от уровня подготовки экипажа, к которому меня приписали. Есть разница. Так укрепилось уважение к своему экипажу к офицерам и мичманам, которые помогли мне стать грамотным подводником уже в период сдачи на самостоятельное управление после окончания Военно-морского училища. Этот факт еще неоднократно подтверждался во время прикомандирования на другие экипажи.
Кроме этого, ощутил интересное состояние – собственного уважения. Тем более оценка других имеет более высокое значение, чем самооценка.
В конце концов задача была принята с оценкой «хорошо». Механизм достижения желаемого результата на флоте действовал безотказно. Не умеешь – научим, не хочешь – заставим.
Второе событие было связано с неожиданной для меня возможностью перевестись в 1-й Центральный НИИ кораблестроения ВМФ Ленинграда. В один из рабочих дней меня вызвали в отделение кадров флотилии, выдали обходной лист и велели через трое суток убыть к новому месту службы на должность начальника какого-то отдела. Я выразил недоумение, но никакие возражения не принимались.
Для меня это было шоком. Будто камни посыпались с неба. Конечно, первым шагом было обсуждение ситуации с домашними. Семейный совет продолжался часов двенадцать. Конечно в дальней перспективе переезд в Ленинград мы планировали. Но вместе с этим я планировал дослужиться минимум до механика подводной лодки, и перевод в среднюю полосу не планировал. А мне какой-то добрый дядя решил помочь бросить свою мечту, действующий флот и променять это на кабинетную жизнь. Своего жилья в Питере нет, финансовое положение семьи рушится, и что я должен делать на предложенной должности было не понятно. Безусловно мы поняли, что это случайное стечение обстоятельств. А еще, что произойдет, если я здесь рассчитаюсь на севере, приеду в НИИ, а там поймут, что приехал не тот человек. Сплошные неопределенности.
Тем не менее решение приняли такое: команду с подписанием бегунка Отдела кадров выполнить и готовиться к переезду в Питер. А там будь, что будет. Знакомые офицеры по ситуации успокаивали. Не волнуйся. Езжай, обратно тебя никто не вернет.
Выход из положения и спасение нашлось неожиданно. Утром следующего дня, по дороге на службу во мне проснулось чувство партийной ответственности. Я вспомнил, что мне нужно будет сниматься с партийного учета. Вот по этому вопросу я решил обратиться напрямую к начальнику Политического отдела дивизии капитану 1 ранга Васильеву Б. М. О нем шел слух, что он суров, но справедлив. В этот день я был в его кабинете первый раз. На всю жизнь запомнил этот визит.
Большой кабинет. Возле левой стены стоял рабочий стол, обшитый зеленым сукном. На столе стояла настольная лампа, черный телефонный аппарат, чистый лист бумаги и чернильная авторучка с золотым пером. Вдоль стены напротив стола стоял ряд стульев по количеству замполитов экипажей подводных лодок и офицеров аппарата управления политотделом. Шкаф для одежды темной полировки. На окнах висели плотные шторы, которые, со слов своего замполита, постоянно были зашторены и не пропускали дневного света.
Крылатая фраза начпо о себе «Мне многие льстили, но я и сам себе знаю цену. И любому докажу, что этот шкаф белый (шкаф был темный)», заставляла относиться к нему с огромным уважением, а может и со страхом. Шел по необходимости как на плаху.
Разговор капитана 1 ранга со старшим лейтенантом получился лаконичным. Выслушав мой сбивчивый рассказ о сложившейся ситуации с требованием отдела кадров отправить меня к новому месту службы. Вопрос был коротким: «У тебя «лапа» есть?». Думаю, читатели поймут, что «лапой» называли хороших знакомых (родственников), способных решать в отношении тебя любые кадровые, наградные, служебные и бытовые вопросы. Естественно, у меня никакой «лапы» не было, о чем я честно ответил. Команда была такой: «Ничего не делай, иди на подводную лодку. О результате я тебе сообщу». Это меня успокоило.
Позже я узнал, такой способ решения проблем называется советом с более умным. Важно таких умных найти. Не менее важно, чтобы эти умные с тобой захотели поговорить и дать совет, желательно правильный.
Через два дня меня вызвали в кабинет начальника Политотдела, и он действительно сообщил устраивающую меня и мою семью информацию. Оказалось, что в дивизии, на корабле ремонта был мой однофамилец. Из училища он выпустился на год раньше и у него были все необходимое для изменения места службы с Северного флота на ЛенВМБ, с плавсостава на берег. Лично с этим человеком мне познакомиться не удалось, да и его дальнейшая судьба была неизвестна. Таким образом, я не реализовал случайный шанс, предоставленный мне судьбой. Однако этот курьезный случай показывает, что бывают такие интересные случайности.
Прошло время, и с моря вернулся атомоход с моим родным экипажем. Служба в Средиземном море прошла отлично. Материальная часть не подвела. Мой сменщик был доволен. Мы поменялись местами и каждый пошел своим служебным путем.
Лодку боевой службы передали основному экипажу для межпоходового ремонта. Экипаж отправился в отпуск (три недели дом отдыха, три недели отпуск за службу на атомоходе и 45 суток основной отпуск). Меня же вместе с заместителем командира по политической части капитаном 2 ранга Смола Иван Ивановичем направили с матросами срочной службы в дом отдыха, находящийся в посёлке Мурманской области Щукозеро. Редкий случай – чаще валяли дурака в казарме.
Кстати, время проводили достаточна активно. Кроме медицинский обследований были организованы экскурсии и в Мурманск, и в Североморск. Дополнительно сумел переговорить с руководителями Мурманского морского рыбного порта и Атомфлота, которые согласились провести для матросов экскурсии. Неожиданно для себя позже узнал, что после службы матросы устраивались там на работу.
Вывод из этого эпизода был сделан выше – служи по уставу и существующим правилам флотской жизни. Нарушил – жди неожиданных поворотов. Но, при этом, сильно на расстраивайся. В любой ситуации есть положительные моменты. Ищи их и используй для своего блага.
P.S. Что касается заболеваний воспалением легких подводников. Статистикой не занимался, но в 1976 году был прикомандирован к экипажу К-429 для подготовки и перехода на Камчатку. Командир группы этого экипажа в июле заболел воспалением легких. Ситуация щепетильная для человека, который не очень хочет переезжать с семьей на Камчатку. Для военного – отказываться было невозможно. Приказ обсуждать нельзя. Поэтому прикомандирование для перехода был равнозначен приговор – будешь переназначен на равнозначную должность. По установленным требованиям, прикомандированных в экипаже быть не должно.
Предстояли серьезные проверки материальной части и экипажа в море перед подледным переходом на Тихоокеанский флот. На экипаже меня допустили внутренним приказом к самостоятельному управлению. И началась сначала короткая базовая подготовка и флотские проверки штабами дивизии, флотилии, ВМФ. Внутренние переживания передались и жене. Спасибо ей она достаточно быстро смирилась с переездом семьи на Дальний Восток. (С такой ситуацией сталкивались семьи многих подводников, изменяющие вместе с экипажами место жительства в Западной Лице на Гремиху, Вилючинск, Видяево).
Правда все достаточно быстро поменялось. Во время нахождения в море неисправности материальной части сыпались, как из рога изобилия. Когда лодка ошвартовались в губе Большая Лопатка, было ясно, что переход под большим вопросом. К возвращению с моря на пирсе стояло все необходимое оборудование для замены (дизель, компрессор, помпа, главный осушительный насос). Это требовало определенного времени. Поэтому переход был перенесен на неопределенный период. Но для меня главным событием стало возвращение из госпиталя командира электротехнической группы капитан-лейтенанта Петра Шлыкова (отчества не помню). Этим закончились переживания моей семьи. Петр начал исполнять свой обязанности, а я пошел в отпуск, в котором уже находился 302 экипаж.
Вспоминая этот небольшой эпизод могу сказать, что экипаж мне не очень понравился. В причинах разбираться не хотел потому, что больше с ними встречаться не пришлось. Чего не скажешь о последствиях их подводной жизни (имею в виду затопление К-429).
Анатолий Григорьев. Редактировал Bond Voyage.
Все рассказы автора читайте в подборке.
=====================================================
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, поставьте автору лайк, напишите комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, отправьте ему ссылку. Спасибо за внимание.
Подписывайтесь на канал. С нами интересно!
======================================================