Все части детектива здесь
– Да. Мы никого не трогали, пили только вдвоем, но это нас не оправдывает.
Мне вдруг приходит в голову, что он может и не вспомнить ничего существенного – слишком долго увлекался алкоголем, с мозгами там, наверное, не все в порядке.
– В тот день... – начал рассказывать мужчина, но у меня вдруг резко звонит телефон, так, что все, включая меня и оперов, вздрагивают от этого навязчивого звука.
– Алло!
– Маргарита Николаевна, Клима отвезли в больницу, он ранен...
Часть 6
– Вот как? – удивляюсь я – она хотела найти родителей? А что она рассказывала вам про них?
– О, очень мало! Только то, что знала сама и подслушивала у бабки, когда та рассказывала кому-то.
– А кому – она не сказала?
– Нет. Просто с кем-то говорила об этом. Я помню только, что Каринка тогда сильно досадовала, что бабка не назвала ни одного имени. Мол, она бы тогда родителей быстрей нашла. Но бабуля называла ее мать не иначе, как... лучше не говорить такие слова – на этом месте Дмитрий криво усмехнулся – а вот об отце говорила с уважением, хоть и не видела его ни разу. Мол, очень богатый человек, обеспеченный. И вроде как был женат на тот момент, когда Каринка родилась.
Мы с Климом переглядываемся.
– Дмитрий, а что она намеревалась делать, когда найдет их?
– Я честно вам скажу – я Карину не осуждаю. Она настрадалась. Бабка к ней безобразно относилась. А какой девушке в ее возрасте не хочется красиво одеться, да и организм нормальной еды требует... Так вот, Каринка хотела найти своего отца и потребовать у него денег. За все, что пережила. А если бы он отказался, она намеревалась все рассказать его жене.
– И что – ее поиски увенчались успехом?
– Она не слишком много мне рассказывала, но насколько я знаю – да. Дело в том, что нашелся человек, который согласился ей помочь в поисках.
– Что это за человек? Вы его видели, Дима?
– Нет, конечно, откуда. По ее словам, они общались-то раза два.
– Но каковы были мотивы этого человека, что за интерес? Он вот так взял и согласился, что ли?
– Поверьте, я не знаю. Каринка рассказывала, что как-то раз она от нечего делать сидела в библиотеке, там, на набережной которая, домой идти не хотела. И тут к ней подошел мужик. Когда она спросила, что ему надо, он назвал ее по имени и сказал, что знает, что она ищет своих родителей. И он хочет помочь ей в этом.
– Она описала его внешность?
– Нет, зачем?
– Дима, вы расстались раньше, чем Карина пропала?
– Нет. Она пропала, ее искали, беседовали со мной, я рассказал про то, что Каринка искала родных, а те менты сразу решили, что она именно поэтому и сбежала. Я тоже пытался искать ее, думал, может быть, она позвонит мне... Но ее телефон обнаружили дома, забытым, так что я уже и не рассчитывал на то, что она свяжется со мной.
– Дима, можно личный вопрос – как вы оказались в Техасе?
Он смеется.
– Все просто. Я поступил в институт, и женился на однокурснице. Она из Техаса, дочь влиятельного человека. Окончив институт, мы уехали к ней на родину. Но честно вам скажу – я никогда не забывал Каринку.
– Спасибо вам, Дима. Мы получили от вас очень ценную информацию.
Я смотрю на Клима, Клим – на меня.
– И что ты думаешь обо всем об этом? – спрашиваю я его.
– Я думаю, что то, что задумала девочка – было очень опасным. Сама посуди – ее отец, влиятельный человек, бизнесмен, а она собралась его шантажировать. Да еще жене его все рассказать. Хотя жена вряд ли бы поверила, мне кажется. Такие предпочитают закрывать на подобное поведение мужа глаза.
– Думаешь, он причастен к исчезновению своей дочери?
– Не знаю. Вообще сомневаюсь, что она до него добралась хоть на йоту. Думаю, дядечка из библиотеки и есть тот, кого мы ищем.
– Если бы хотя бы знать, кто он. В библиотеке камер тогда не было, однозначно, да если бы даже и были – вряд ли записи с этих камер хранятся пятнадцать лет. Что делать будем, господин помощник следователя?
– Даже не знаю, что сказать. Может быть, сначала получим данные об остальных пропавших? А там посмотрим, с чем мы имеем дело?
– Знаешь что, Клим. Меня просто трясет от того, что где-то сидят женщины, заточенные в подвале много лет назад. И они еще живы. А мы ничего не можем сделать. Кстати, муж посоветовал мне обратиться в психологу, сказал, что это будет нелишним – психолог сможет нарисовать психологический портрет похитителя.
– По моему мнению, это напрасная трата времени, но поступай, как знаешь. Рус плохого не посоветует.
– Слушай, Клим, вот скажи мне, зачем он похищал девушек каждый год в течение четырех лет? Вот зачем они все ему были нужны?
– Ну, не знаю. Может быть, одна надоедала, он похищал вторую... и так далее...
– А почему тогда сразу не избавлялся от первой?
– Марго, ну что ты меня пытаешь? Откуда мне знать?
– Вот, Клим! А психолог может просчитать такие нюансы.
– Ну ладно, ладно! Я же сказал – смотри сама.
Приходит Даня. Открывает файл на моем компьютере, и мы с Климом начинаем изучать информацию о девушках, тех, которые, предположительно, живы.
Анфиса Орлянская – сирота, воспитывалась в детском доме, на момент исчезновения ей было пятнадцать лет. Пропала четырнадцать лет назад по дороге от детского дома до квартиры бабушки. Опять бабушка! Да что же это такое?
– Я не понимаю – говорю я Климу – она же детдомовка, сирота, а тут какая-то бабка. Как ее вообще отпустили?
Даня все еще рядом – ждет моих указаний.
– Дань, послушай, надо найти всех тех, кто работал в детдоме на момент исчезновения Анфисы. Воспитателя, нянечку, директора. Я хочу понять, как получилось так, что сирота разгуливала по городу.
– Марго! – говорит Клим – слушай, ну они же не на привязи там сидят. И не в тюрьме.
– Это понятно, Клим. Но так же не должно быть – так и не только пятнадцатилетние гулять начнут, так и первоклассники могут по городу шариться. Так, что тут еще? Ага, училась хорошо, была спокойной, уравновешенной, но могла и сдачи дать. Определенного рода лидер. Даня... хотя нет... я сама выясню...или Климу поручу. Так, фотографии... Путь-то, между прочим, не близкий от детдома до бабки этой – на транспорте надо передвигаться. И не поймешь, где она пропала даже. Ладно, сначала надо поговорить с воспитателем или директором. Как еще хватились ее вообще.
Вторая, вернее, третья исчезнувшая – Наталья Прошина, на момент исчезновения было пятнадцать лет. Оба родителя пьют, но опеке так и не удалось забрать девочку. Родители не скандальные, во время всех проверок выглядели нормально, хотя сама девушка много раз жаловалась на их запойность. Ага, вот – один раз мать ударила мужа ножом в ногу... Наталья – единственный ребенок в семье. Оба родителя не работают, отец перебивается случайными шабашками. Исчезновение дочери обнаружили только на третий день, и вообще не могли определиться, когда именно она исчезла, в какое время дня и в какой именно день.
– Какая жесть! – возмущенно говорит Клим – нет, и вот это – родители? Интересно, а чего опеке-то не удалось изъять девочку?
– Видишь ли, милый Клим – говорю я – насколько я знаю, опека обязана предупредить о своем визите. А соответственно – предупрежден, значит, вооружен. Ну, и к их приходу родители отмывали себя, квартиру и представлялись если не благостной и блюдущей себя семьей, то просто обычной, непьющей. Понимаешь, о чем я? Опека уходила не солоно хлебавши, а веселый праздник в доме продолжался. Так, что еще. Ага – девочка хорошо училась. Тоже замкнутая, но решительная и сильная личность, в полемику ни с кем не вступала, уроки делала, школу не прогуливала. Только вот, что-то ничего не написано о том, чем увлекалась и так далее... На чем, интересно, ее похититель мог поймать? Даня, ну, ты знаешь, что делать – адрес родителей девочки, контакты учителей, одноклассников.
– Хорошо. Марго. Будет сделано.
– И наконец, третья исчезнувшая. Василиса Звягинцева, на момент исчезновения девочке было пятнадцать. Многодетная семья, после нее еще шестеро, она – самая старшая. Мать, отчим... Работает только отчим. Получают детские пособия. Ее тоже хватились не сразу, по неизвестной причине. Училась хорошо, в школе была старостой, одноклассники ее любили, заметьте, в отличие от остальных девочек. Боевая, с упрямым характером... Интересно, а ее-то этот гад на что поймал? У всех какие-то нюансы, которые знал похититель. Даня, с этой исчезнувшей тоже самое – все о семье, о учителях и школьных друзьях-товарищах.
Я распечатываю фотографии девушек. Сейчас понимаю – они действительно очень похожи друг на друга. Нет, говорить о сильном сходстве не приходится – черты лица разные – но все-таки типаж очень похожий. Интересно, как он их выбирал?
– Клим – говорю я помощнику – как только Даня найдет всю информацию по близким и знакомым девушек, а также по учителям, поезжай в детдом, если кто-то до сих пор остался работать, опроси их хорошенько. Будем надеяться, что они хоть что-то вспомнят. Если уже никого из старых сотрудников не осталось, тогда к ним домой, наверняка хоть один окажется на месте. Я все-таки доеду до своего педагога-психолога, может быть, он нам хоть в чем-то сможет помочь. Я быстро.
– Хорошо, Марго. На связи, если что.
Отправляюсь в университет, прекрасно зная, что Владлен Аристархович до сих пор преподает там психологию. Очень нужно увидеть его – давно не встречалась со своим одним из самых любимых педагогов. Подхожу к кафедре, осторожно приоткрываю дверь. Он действительно там – маленький, плотно сбитый, с лысинкой, окруженной венчиком волос и больших очках.
– Марго! – идет мне навстречу, раскинув руки, но потом, видимо, решает, что негоже таким образом здороваться с полковником, потому просто пожимает мне руку, а затем, склоняясь, целует ее – сколько лет, сколько зим! Ты давно не появлялась, детка! Раньше и по делу могла забежать, а теперь совсем забыла старика.
– Здравствуйте, Владлен Аристархович. Очень рада видеть вас. Но ведь и вы могли зайти ко мне – знаете же, где работаю.
– Ну, Маргарита, что же я буду мешать процессу? У тебя там заботы почище, чем старик Владлен. Ладно, пойдем в кабинет, у меня там коробка шоколадных конфет – попьем чаю.
Пока шумит старый небольшой чайничек, чистый и аккуратный, педагог ставит на стол две чашки с блюдцами и коробку конфет. Потом наливает мне чай, садится напротив и говорит:
– Вижу, девочка, что ты пришла к старику Владлену не просто так.
Я вздыхаю.
– Просто так у нас редко когда получается. Но вы правы – мне действительно нужна ваша помощь.
Я выкладываю перед ним фотографии девушек, фото Карины здесь два – одно в то время, когда она была школьницей, второе – тело в школьной форме, найденное за забором на заднем дворе. Рассказываю Владлену Аристарховичу о девушках, о том, когда они пропали, о том, что они из неблагополучных семей.
– Мне нужен ваш совет, что ли. Поймите, много лет прошло, и трое из этих девушек могут быть живы. Мы не знаем, где искать, я не могу даже составить для себя психологический портрет похитителя.
– Ты сейчас в отчаянии, Марго? – спрашивает он меня вдруг.
Я вынуждена с ним согласиться.
– Просто понимаете, когда я думаю о том, что где-то под замком, не видя белого света, сидят три несчастных женщины... Мне становится очень плохо.
– Хорошо... Ты не расстраивайся. Давай попробуем вместе. Итак, почему этот человек пятнадцать лет назад, грубо говоря, выкрал четверых девушек? Почему остановился и не продолжил дальше? Думаю, это основополагающий вопрос здесь. По моему мнению, на момент совершения преступлений у него был самый пик мужской сексуальной активности – ему было лет тридцать пять-сорок, ну, или сорок пять. Зачем он вот так, поочередно, крал их? Инстикт охотника, нюх на жертву. Думаю, у него есть своего рода отклонения – может быть, он страдал от недостатка женского внимания в связи с неказистой внешностью, понимаешь? И скорее всего, на момент этих преступлений он был одинок. Инстинкт охотника позволил ему беспрепятственно красть девчонок, которых даже хватятся не сразу, то есть он все продумывает наперед. Он долго следил за этими девочками, по крупицам выискивая информацию о них, то есть он умен, знает, в какое слабое место можно ударить, чтобы получить мгновенную отдачу. И осторожен – потому он похищал только девочек из неблагополучных семей. Похитив четырех, он решил остановиться только потому, что боялся, что большее количество похищений уже свяжут друг с другом и его найдут. Заметь, все девочки похищены в разных районах нашего города. А это город-миллионник, Марго.
– Но почему он убил Карину? И почему за пятнадцать лет не похитил еще какое-то количество девушек?
– Знаешь, Марго, я думаю, вам нужно прошерстить врачей.
– Что? – удивленно спрашиваю я – на предмет, простите, чего?
– Врачей-проктологов, урологов, и возможно, сексопатологов. А также придется отследить покупку дорогих препаратов от импотенции. Этот человек, скорее всего, очень следит за своим здоровьем. Прошло пятнадцать лет, то есть если я правильно все рассчитал, этому мужчине сейчас где-то пятьдесят-пятьдесят пять лет, может, шестьдесят. И скорее всего, у него проблемы в половом плане. Об этом говорят следы побоев на теле Карины, натертости в ее промежности. Он старается и хочет взять эту женщину, но не может, понимаешь? Он испытытвает желание, но при этом все кончается полным фиаско. Из-за этого он злится на Карину, из-за этого прибегает к таким вещам, как плетка-семихвостка, как к необходимой крайности, словно пытается любыми способами вызвать у себя желание. Кроме того, он не может держать девушек где-то в квартире, у него должен быть дом, дом, которым никто не заинтерсуется, скорее всего, где-то в деревне. Теперь понимаешь, кого надо искать?
– Да – говорю я внезапно севшим от волнения голосом – мужчина, возраст лет пятьдесят-пятьдесят пять, шестьдесят, одинок, вероятно, обеспечен, с неказистой внешностью и проблемами в половом плане, имеет дом где-нибудь за городом и раньше имел белую Тойоту.
– Да, и еще, Марго. Он делает это потому, что однажды получил от кого-то, очень похожего на этих девушек, отворот поворот. Понимаешь? Они для него – это что-то вроде фетиша, он болен той своей, первой любовью и пятнадцать лет назад искал похожих на нее.
– Мда – задумчиво говорю я – интересно, а что стало с той, первой любовью?
– Скорее всего, ничего. Вряд ли он посмел бы тронуть ее. Она для него нечто вроде божества.
– Владлен Аристархович, а почему он подбросил тело именно к этой школе, к сорок пятой?
– Не думаю, Марго, что он там учился. Это слишком тонкий намек. Он же понимает, что школу будут шерстить на его предмет – был он там педагогом, или учеником... Скорее всего, просто именно из-за удобства расположения – по твоим словам, задний двор там – самое подходящее место для того, чтобы оставить там тело.
Я благодарю своего педагога, мы заканчиваем пить чай, и я ухожу, тепло прощаясь с ним. Правда, перед выходом останавливаюсь и спрашиваю его:
– Владлен Аристархович, а вы так и не женились?
– Ну, Маргарита! – с улыбкой отвечает он – ты же знаешь, что я женат на психологии. Она моя единственная и верная спутница жизни.
Интересную мысль подал мне мой педагог. Возможно, он прав, и все так и есть, практически все факты учтены им и разложены по полочкам. Видимо, придется «потрошить» врачей, возможно, так мы нащупаем хоть что-то.
Приезжаю в комитет. Клима уже нет на месте, вероятно, уехал в детский дом. У меня в кабинете сидит шеф, Даня и Роб.
– По совету своего супруга обратилась к психологу... – начинаю я.
– Марго? – обеспокоенно спрашивает Евгений Романович – у тебя проблемы?
– Да нет же, шеф. Проблемы у нас. Проблема в том, что мы не можем через столько лет найти похитителя, а еще проблема в том, что высока вероятность того, что остальные жертвы похищения пока живы. Потому я съездила к своему педагогу, и он мне высказал очень интересные мысли.
Я рассказываю коллегам о соображениях Владлена Аристарховича. Даня негромко свистит, а в глазах шефа появляются веселые чертики, кажется, идея с врачами ему нравится.
– Даня, ты понял свою задачу? Ясно, что там многоходовка, и она займет кучу времени, но все же попытаться стоит. Итак, сначала мы ищем мужчин в возрасте пятидесяти, давайте расширимся, тире, шестидесяти лет, которые обращались к тому или иному врачу с проблемами на потенцию. Дальше, этих мужчин нужно отсортировать, проверив через базу ГИБДД на наличие ранее у них белых Тойот, и только потом выяснить, у кого из них есть загородные дома, ну, или не обязательно загородные, хотя в этом случае, если дом в городе, можно привлечь излишнее внимание соседей.
– Марго, ты представляешь, какой это объем работы?
– Но это наш шанс, Даня. Хоть мизерный, но шанс, понимаешь?
Он кивает.
– Соберу стажеров.
– Только пусть никого не упустят.
– Эти не упустят. Надежные ребята.
– Мы с Климом в это время все-таки поговорим со всеми знакомыми пропавших девушек, со всеми учителями и близкими – авось, что-то да выясним.
– Тогда за работу, ребята! – говорит шеф.
Он уходит, а Даня обращается ко мне:
– Марго, я нашел родителей Натальи Прошиной. Они сейчас проживают в другом месте. Раньше жили в квартире, потом квартиру поменяли на дом. Сделка была абсолютно неравной, но я думаю, это все из-за долгов по коммуналке. Дом ветхий, старый, разваливается. Произошло это уже после исчезновения девушки. Вот адрес. Поедешь туда?
– Конечно.
– Только прошу – возьми с собой оперативника, мало ли что. От этих маргиналов можно ожидать чего угодно.
Он уходит, а я звоню операм, чтобы подхватить с собой двоих ребят. Действительно, мало ли что... Проходя мимо лаборатории, вижу, как Даня объясняет собравшимся стажерам их задачу. Объяснять он умеет очень хорошо, особенно заостряя внимание на важности процесса. Через несколько минут они засядут за компьютеры и начнут «шерстить» врачей.
Мы едем в старый район города, туда, куда переселились родители Прошиной несколько лет назад.
Дом действительно старенький, но огород на удивление ухоженный. Интересно, кто им занимается, если оба родителя пьют?
Сначала оперативники попадают в сени, я иду за ними. Стучим в обитую дерматином дверь, раздается голос:
– Входите, открыто!
Большая комната со столом посредине, буфетом, стульями и двумя кроватями. За занавесками просматривается еще одна. За столом, сложив перед собой руки, сидит мужчина. Худой, невысокий, с редкой порослью волос. Перед ним на столе сиротливо стоит рюмка и на тарелке лежит пучок зеленого лука, сало и хлеб.
Подхожу к нему. Вряд ли он опасен и стоит ждать от него неожиданностей. Скорее, удручен чем-то.
– Здравствуйте, Прошин. Я полковник Жданова. Мне нужно поговорить с вами о вашей дочери.
Он поднимает на меня глаза, полные боли, смотрит исподлобья, потом признается:
– Сегодня бы Наташке исполнилось двадцать девять лет.
А ведь действительно! Просматривая личное дело, я как-то упустила этот момент.
– И по этому поводу вы устроили праздник? – спрашиваю его язвительно, кивая на рюмку.
– Я не пью уже несколько лет – вздыхает он – бросил после смерти жены. Она умерла от цирроза, страшно мучилась, я испугался. Только в день рождения Наташки выпиваю одну рюмку и все.
– Прошин, вы должны все вспомнить, что случилось тогда, четырнадцать лет назад. Это очень важно, поверьте! Мы думаем, что ваша дочь жива!
Его лицо меняется в одну секунду, оно уже не застывшая восковая маска, а лицо действительно живого человека, с эмоциями и мимикой. Он роняет голову на руки и сидит так несколько минут. Потом вдруг говорит:
– Это мы с Настей во всем виноваты. Ничего бы не было, если бы не наша эта слабость, черт ее дери! Наташка очень страдала из-за этого...
– Из-за того, что вы пили?
– Да. Мы никого не трогали, пили только вдвоем, но это нас не оправдывает.
Мне вдруг приходит в голову, что он может и не вспомнить ничего существенного – слишком долго увлекался алкоголем, с мозгами там, наверное, не все в порядке.
– В тот день... – начал рассказывать мужчина, но у меня вдруг резко звонит телефон, так, что все, включая меня и оперов, вздрагивают от этого навязчивого звука.
– Алло!
– Маргарита Николаевна, Клима отвезли в больницу, он ранен...
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.
