— Что было первым написанным произведением?
— Всё начиналось с рассказов. И так сложилось, что первое моё произведение «В стране Богомолов» было очень тепло принято, сразу вышла публикация, а второе, наоборот, было яростно раскритиковано мастером. Случись на старте иной порядок написания и представления на суд произведений, возможно, это сильно бы отдалило меня от творчества, но, я уверен, только на некоторое время. Однако мне повезло, а опыт встречи с крутой критикой на старте очень закаляет и теперь.
— Кто из авторов повлиял на вас?
— Я вырос на русской классике, которую можно перечитывать бесконечно. Вообще, я считаю, писателю очень важно пропустить через себя в зрелом возрасте тексты наших классиков, каждую написанную ими строчку — не только программные сочинения, но и недописанное, письма, статьи, заметки, планы. Это такое некое завещание их нам — потомкам, в котором очень много энергии, писательского огня. О Лермонтове мы говорили прежде. Люблю прозу Есенина — трагичную, клокочущую жаждой жизни. Достоевского, Толстого, Чехова, Шолохова, Платонова, Ремизова. Мы счастливы на самом деле, какую книгу ни возьми с полки, везде богатство образов, пламя жизни.
— Рассказы в книге очень разные, чем вдохновлялись?
— Действительно, в книге читатель найдёт и антиутопии, и притчи-иносказания, и метафизические истории, и детективные рассказы, и даже один фантастический текст, и конечно, целый каскад русских хтонических рассказов, где потусторонний мир поднимается во весь рост и влияет на судьбы, планы и поступки людей. При этом все рассказы я стараюсь развёртывать через оптику страха. Ведь страх есть самое древнее из человеческих чувств, а неведомое, непознанное сильнее всего пробирает человека, особенно если история сделана талантливо. Большая часть рассказов в книге так или иначе связаны с моим жизненным опытом или мотивами, которые для меня важны. Есть, например, рассказ, появившийся после встречи с таксистом-самоубийцей. Представьте, вы приехали в незнакомый город, заказали такси. Летите на большой скорости по трассе в дождь смотреть какую-то достопримечательность. Вдруг водитель включает молитвенную музыку, сообщает, что сегодня день поминовения усопших, начинает делиться своей бедой, сообщает о дурном решении, а вы сидите сзади, не имеете возможности выйти и тщательно подбираете слова, чтобы обратить таксиста от неверного поступка, а ещё поминутно думаете, зачем он рассказывает вам всё это…
— Часть писателей и критиков говорят, что русская литература больна, что она постепенно чахнет. Как вы относитесь к такой точке зрения?
— Литература есть часть нашего естественного культурного кода, если хотите — наша национальная черта. Через произведения словесности мы видим и осмысляем жизнь, учимся различать высокое и низкое, истинное и ложное, призрачное и реальное. Как всё это может зачахнуть? Русский литературный дух бессмертен, яростен и велик.
— Если бы у вас были неограниченные возможности, что в современной литературе вы поменяли?
— Мне очень тяжело наблюдать за бесконечными перепалками коллег на литературном поле, которые подчас, придерживаясь одной точки зрения, не могут сговориться и заводят ссоры, ввиду художественного склада характера, манеры общения, различного жизненного опыта и прочих вещей. Хотелось бы, конечно, видеть творцов чаще за работой, делами созидательными, а не разрушительными.
ПОЛНОСТЬЮ ЗДЕСЬ
Благодарю редакцию издания за интересные вопросы и интервью.
────────
Читайте русский хтонический рассказ в моей книге «Черный хлеб доро́г». На ваших глазах становится популярным новый жанр литературы смыслов. Приобрести сборник можно в главных столичных магазинах или по ссылке.
