Лиза поднимает брови, а Паша расширяет глаза и возмущается. Притом вполне натурально.
— По десять часов в ледяной воде, Лиза! Ты себе это представляешь?! Они работают как проклятые, чтобы самим решать, с кем встречаться! Это они решают обратить на тебя внимание или нет. Так ведут себя женщины. По сути своей, ведь как? Женщины решают, годишься ли ты для того, чтобы потратить на тебя свое время.
— Да ну?
— В моем мире — да; за чужие не берусь отвечать. Это правильно, Лиза. И это нормально. Те, о ком ты говоришь всего лишь…кхм, как бы сказать повежливее? Мама их вроде называла…
— Аксессуары…— тихо отвечает она, Паша кивает.
— Ага. Именно. На каждой из них есть ценник, а это уже не отношения. Разве что рыночные. То есть, ты им платишь — они делают все, что ты захочешь. И я не говорю о том, что нет чувств, мы это опускаем. Искренность там, любовь — вообще забудь! Это касается даже секса, ради которого их в принципе и покупают. Говорят тебе: что ты хочешь, чтобы я сделала? — его передергивает, — Фу, аж затошнило! И кого-то это, возможно, устраивает — судить не буду; у каждого свои мотивы, — но мне это неинтересно. Такие рабские отношения, когда тебе слово боятся сказать, чтобы ВДРУГ не потерять твои бабки — говно, а не отношения. Если бы я хотел такую, сгонял бы в секс-шоп и использовал насос, чтобы развлекаться себе в удовольствие. Потому что, по сути, это то же самое, только дешевле.
Вроде бы задумывалось как шутка. По крайней мере, некоторые жены оценили — улыбаются вон сидят; мужчины некоторые тоже. Но не Лиза. Она задумчиво потирает край стола, хмурит бровки, а потом внезапно бросает на меня взгляд.
И я, блядь, умираю.
Сразу как мудак по стойке смирно, внутри все поджалось, по спине холодный пот. Даже яйца втянулись внутрь, будто их сейчас натрут на терке.
Ну же, любимая. Пойми ты наконец…пойми, умоляю. Его послушай! Раз меня не слышала…
Но я не знаю, что у нее в голове, а глаза свои Лиза прячет.
Выдает притворный смешок и цыкает.
— Глубокая мысль.
— Я люблю характер! Ничего с собой поделать не могу. А еще мне нравятся умные! Моя бывшая девушка — микробиолог…
Дальше я уже особо не слушаю. Паша рассуждает о характере, рассказывает про бывшую, а я залпом выпиваю стакан виски и заказываю еще.
У меня по-прежнему нет ни малейшего понимания, что у нее в голове, и это рубит на части. Ведь Паша прав: это не блядские отношения! Я не питаю к ним чувств, потому что знаю, зачем покупал их тело — мне просто нужно было сбросить стресс. Банально. И грязно. Жесткий секс, которым я просто не мог позволить себе заниматься с любимой женщиной. Я просто не мог! Потому что одного раза мне хватило за глаза и за уши…
В воспоминаниях возникает то утро, которое решило все. Лиза. Ее улыбка. И ее тело, которое ужаснуло настолько, что потом меня тошнило еще минут сорок, а она заботливо бегала к ванной и стучалась через каждые пять минут.
— Адам? С тобой все нормально? — слышу ее голос, в носу режет, а потом чувствую сильный толчок в плечо.
Открываю глаза.
Я не там. Я в ресторане. Рядом Сай, обеспокоенно смотрит на меня и хмурится.
— Что?
— Говорю...с тобой все нормально?
Нет, брат. Давно уже ненормально…
— Да. Просто что-то стейк не зашел…
Отодвигаю тарелку подальше. Меня снова мутит и хочется проблеваться, чтобы избавиться от дерьма, которое с силой оплетает и давит хребет.
— А она что тут делает?! — шипит Катя, я моргаю пару раз.
Хмурюсь.
Не уловил, но сейчас доходит — смотрит мне за спину. Я, как мальчишка ссыкую повернуться и увидеть одну из своих «аксессуаров», но делаю это и вижу незнакомку. Рост средний, волосы черные, длинные. Одета в облегающее, красное платье. Не местная — сразу видно. Слишком вульгарная, дешевая. Точно не моя.
— Кто это?
Катя щурится и цедит.
— Бывшая девушка Паши. Мать Алисы.
К которой они ездили — понял, принял. Катя особо ничего не рассказала о том, как они съездили, но по тому, что рассказала, мне эта сука уже ненавистна. Она обидела Лизу. И обидела сильно — а этого я никому не прощаю.
Если что-то устроит, самолично вышвырну ее из этого города!
Вот о чем думаю, пока наблюдаю, как тонкая фигура на огромных шпильках плывет по залу прямо к столу, где сидит Лиза. Она напряглась, аж вцепилась в подлокотники! Смотрит на нее волком, Паша не шевелится. Глеб саркастично поднял брови, но и в его глазах горит неприкрытая, жгучая злость, даже ненависть.
Я снова обращаюсь в "слух".
— Паша… — сладко тянет и явно имеет какое-то продолжение, но он перебивает ее шумным выдохом.
Трет лицо.
— Бля-я-я…пожалуйста, скажите, что я перепил шампанского и это самый конченый глюк из всех!
Дамочка поджимает губы. Лиза уголком своих слегка улыбается, но следит за ней так, будто в следующую секунду бросится.
А она может.
Короче, я готовлюсь, если что прийти на помощь, и подаюсь вперед.
Но ничего не происходит.
Он резко поднимает глаза и цедит.
— Какого хера ты здесь забыла? Две встречи за десять лет — уже много!
— Я приехала на выходные, отдохнуть! Ну и вот…случай.
Глеб усмехается и мотает головой.
Понятно — пиздит.
— Ну да. Конечно. Я похож на мудака? Если что, напоминаю, уровень моего IQ настолько выше твоего, насколько Луна от земли. Представляешь, как это много?
— Пожалуйста, ну прекрати…
Она тянется к нему, а он так резко отшатывается, что дергает стол.
Со звоном падает бокал.
Ее рука замирает в воздухе.
— Не-смей-меня-трогать. Никогда, блядь!
Вздыхает.
— Я просто хотела тебя успокоить…
— Повторить про IQ? Потому что если да, то словами про Луну и землю я, кажется, сделал тебе комплимент.
— Да боже! Я давно мечтала попасть в этот ресторан, а тут вы! Никакого заднего помысла!
— Заднего помысла?! Что это вообще значит?!
— Что я не специально, — цедит, — Но я рада, что встретилась с вами. Хотела извиниться за то, как повела себя там и…за деньги.
И глазами лупит, мол, честная. Только от слов ее разит двуличием, и вряд ли кто-то в этом усомнится.
Паша наклоняет голову набок. Едко усмехается.
— Ага, ну конечно.
— Паш…
— Мне неинтересно слушать. Лиза, а тебе?
— Нет, — цедит Лиза, и он кивает.
— Видишь? Всем поебать на твои извинения, так что, будь добра, развернись и вали к своему столику, если ты тут просто по воле случая! У меня семейный ужин.
Она снова поджимает губы и, клянусь, готова сжечь его дотла, но подчиняется. Кивает, делает шаг назад.
— Хорошо. Прости еще раз — это все, что я хотела.
С этими словами она покидает их зону комфорта, но…блядь, вторгается в мою.
Проходит мимо, занимает соседний столик и стреляет глазами. Я хмурюсь. Что это было, твою мать?! Бросаю взгляд на Лизу.
Она с нее внимания не отводит вообще! И совершенно точно мечтает облить керосином и поджечь. Провожает-провожает-провожает, а когда та садится — резко на меня! Я хмурюсь еще сильнее.
Веду головой.
Что происходит?! Потому что будто что-то происходит! И я не слышу, но она явно говорит меня, ведь через мгновение Паша оборачивается и смотрит точно мне в глаза.
Какого…хера?! Я ее не знаю! Очень хочется оправдаться, но поздно. Контакт прерван, они понижают тон, так что даже обрывка разговора неслышно, а я остаюсь в неведении…только чувствую горячую пульсацию со стороны этой странной телки — она то и дело посматривает на меня.
Пиздец, приплыли…
«Иногда это просто и как будто правильно»
Лиза; сейчас
Сколько я уже выпила? Без понятия.
После четвертой бутылки шампанского мне уже вовсе не до счета.
Вокруг все кружится.
Я как будто на карусели, и лица, сменяющие друг друга по мере того, как вечер становится еще более томным, мне не нравятся. Они похожи на маски, на оскалы.Представители местной фауны становятся развязней и смелее. Музыка громче. Свет глуше.
К Паше валят знакомиться. Он достаточно активно со всеми общается, но это больше похоже на обнюхивание, и мне совсем неинтересно. Кажется, к столу только что подошел Егор Ревизов. Если честно, я планировала побесить им Адама — хотела как-то подстроить нашу «встречу», возможно сходить на свидание, чтобы уколоть! И вот тебе шанс! Бери! Он здесь! Но мне насрать.
Черт возьми, мне так похеру на него — я смотрю на Адама.
Сай и Катя уже ушли. Она подбежала к нам попрощаться, обняла Глеба, обменялась парочкой теплых фраз, одарила Пашу саркастичным взглядом за его выходку с машинкой, потом ушла с мужем.
А он остался.
Они с Али сидят и без устали что-то обсуждают. Может быть, очередную, блядь, гениальную бизнес-идею, которую никогда не воплотят в жизнь, потому что Адам не уйдет из компании отца. Ни за что! Хотя иногда мне казалось, что он этого очень хочет. Будто, знаете? Тебя заставили носить костюм, который тебе везде жмет, но ты продолжаешь натянуто улыбаться, ведь это правильно.
Так нужно.
Кому, правда, нужно? Никто в душе не ебет, но нужно. А значит — прем.
Это печально, наверно, но тоже похер.
Я наблюдаю за тем, как его окружают модели и злюсь.
Опять эти бабы…
Клянусь, я буквально кожей чувствую каждый их взгляд. Он словно раскаленный хлыст проходится прямо по душе. И разговорчики…я слышу их сердцем, пусть не физически — и желаю, чтобы однажды кто-то посадил всех этих сук на одну, надувную лодку, а потом толкнул ее в открытый океан. И все. И нет проблем!
Проблемы, конечно же, есть и так просто от них не избавиться, да и суть то не в бабах!…но я об этом сейчас тоже не думаю.
Только о приближении к нему длинных ног и грязных пальцев, от чего сердце мое отчаянно воет. Он их не замечает вообще, только иногда смотрит на меня, как будто проверяет. Чего ты высматриваешь?! Козел. Как же я тебя ненавижу…
Хочется рыдать.
Я дошла до той стадии алкогольного опьянения, когда мне хочется рыдать! А он дошел до той стадии, когда хочет секса. Чувствую это через весь зал еще через…сколько? Полчаса? Час? Время бежит странно, и я его совсем не чувствую.
Хоть что-то я сейчас не чувствую, да? Забавно. Хоть что-то для меня эфемерно.
А теперь он встает. Его немного шатает, но он слегка усмехается, глядя на Али. Что-то говорит. Ты уходишь? Ты уже уходишь? Пожалуйста, останься…
Господи, как же я хочу его обнять.
Быть рядом.
Чувствовать…
Но он уходит.
Я выдыхаю с облегчением, когда вижу, что его пиджак остался висеть. Значит, скорее всего, в туалет.
Слава богу.
Нет, стоп, рано радуюсь! Следом встает Настя. Эта чертова сука, которая положила глаз на моего мужчину! И я, клянусь, знаю, что она здесь из-за него! Сразу так и подумала. Сразу сказала. А теперь получаю нежелательные подтверждения.
Твою мать…
— Сейчас вернусь, — кидаю Паше, иду следом.
Меня шатает не слегка. Чуть не валюсь на официанта, и он что-то говорит мне, мол, нужна ли помощь? Блядь, нет. А вот кое-кому она точно пригодится! Вырву все эти странные волосища к чертям собачьим! Я убью ее! Отвечаю!
На миг останавливаюсь, держась за стену. Спокойно. Дыши. И двигайся! Держи в руках свой вестибулярный аппарат, пожалуйста, ага? А то уж точно не до драки будет! Позорно завалишься куда-нибудь и все. И до свидания.
Фух. Спокойно.
Сворачиваю в темный коридор, где располагаются уборные. Еще пару шагов, будет еще один поворот, а там еще один коридор и заветная дверь.
Нет, я не верю, что он ее…не верю! Он этого не сделает! Несмотря на остальных — не сделает! Адам знает, кто она. Я уверена, что Катя рассказала, и он не поступит так со мной! Те другие? Это не то. Они ранили меня, но я об этом не знала. А эта блядь? Он знает и этого никогда не сделает!
Я в него верю.
На миг снова торможу и тихо усмехаюсь. Забавно, да? Я в него верю. Но это так…
Еще раз перевожу дыхание и делаю шаг, чтобы сразу срисовать картину маслом.
Адам стоит у стены, напротив него Настя.
Не может быть!
Резко даю по задней скорости и прижимаюсь спиной к стене.
Не может быть! Нет-нет-нет!
— …Я подписана на тебя во всех соцсетях…
— Да что ты? — усмехается Адам в ответ на эту тупорылую реплику.
— Конечно! У тебя очень интересный контент, да и посмотреть есть на что…
Выглядываю.
Она проводит пальчиком по его груди, и я уже собираюсь выбежать и толкнуть ее, желательно, в мир боли и вечных мук, но…
Адам резко перехватывает ее руку и дергает на себя.
Она морщится и пищит.
— Ай! Мне больно!
— Ты, блядь, за кого меня принимаешь, а?! Я, по-твоему, школьник с недоебом?! Который сразу клюнет на твои конченые приемчики?!
— Я не…
— Я знаю кто ты! И я знаю, что ты сделала.
— Слушай, ну да! Да! Я не сказала Лизе правду, но…ай! Да больно!
— Ты думаешь, что мне на это не насрать?! Или на деньги не похер?! Тогда ты просто конченная сука и овца! Я говорю сейчас о другом!
— А о чем?! — верещит, — Отпусти!
— В душе не ебу, что ты сказала Лизе, когда она приезжала, но я знаю, что она из-за тебя плакала, а такого я не прощаю.
— Что? — растерянно шепчет, пока мое сердце часто-часто стучит.
— Никто не заставит мою женщину плакать!
— Твою женщину?! Да вы развелись! АЙ!
Теперь она натурально орет, но Адаму абсолютно плевать. Наверно, мне следует испугаться? Или хотя бы удивиться? Что он может быть таким жестоким? Но…извините, этого ничего нет — есть только бесконечное…восхищение? Удовольствие? Желания?
Я, твою мать, хочу его так, что мне внутри все скручивает!
Больная…потому что я — больная! От такого мужчины любая нормальная бежать будет, роняя тапки, а я прикрываю глаза и прикусываю губу.
Черт, малыш, когда ты злишься…ты — Бог…
— И ты подумала, что сможешь приехать сюда и что? Пофлиртовать со мной? А дальше прыгнуть в мою постель?!
Сильный толчок. Он настолько сильный, что я слышу эхо того, как ее тело бьется о стену, и мне приятно…
Со мной точно не все в порядке…что-то на задворках сознания шепчет, но игнорируется. Я только слушаю…
— Даже если бы я не любил Лизу, то скорее позволил бы выебать себя стаду диких кабанов, чем посмотреть на тебя. Но я люблю. И мне, кроме нее, никто на хер не нужен, особенно сука, которая заставила ее плакать. Имей в виду, Настюша, тебе в этом городе не рады. Увижу еще раз — ты узнаешь насколько сильно. И да, узнаю, что Лиза из-за тебя опять переживает — лишу абсолютно всего! А теперь пошла на хер отсюда! И из этого ресторана! У тебя пять минут. Вернусь — будешь еще сидеть, самолично возьму за шкирку и выкину на хер, как грязную, облезлую кошку. Время пошло.
Тут без вариантов.
Если он хочет, то может заставить бояться себя голосом, взглядом, энергией. Что сейчас и происходит.
Настя буквально пулей вылетает из-за поворота, рыдает, держится за руку, но меня не замечает. Проносится, оставляя за собой только шлейф вонючих, дешевых духов.
А он все стоит…
Я слышу, что не двигается. Просто стоит. И когда выглядываю — вижу, как прижимается спиной к стене, прикрыв глаза, а лицо направляет к потолку. Его кадык красиво дергается, и весь он — мой темный Бог моего темного сердца.
Мой любимый мужчина.
Тебе сейчас больно? Клянусь, я это ощущаю. Сдавленную, тупую, но острую боль, которая пульсирует у меня под ребрами.
Его боль…
Одной рукой я держусь за стену, чтобы не рухнуть на пол от внезапно нахлынувших чувств, сама не отрываюсь от него. И Адам это чувствует…
Поворачивает голову, пару раз моргает, а потом вдруг комично открывается от своего места, будто я застукала его за чем-то неприличным.
Еще через мгновение говорит:
— Я не знаю, что она тебе сказала, но я ее в первый раз в жизни видел сегодня. Клянусь, Лиза!
продолжение следует...
контент взят из интернета