Я позволю себе повторить — с незначительными изменениями, — часть одной из моих предыдущих статей на эту тему. Я делаю это для удобства поиска и в архивных целях: я подумал, что будет полезно выделить это в отдельную публикацию.
Итак.
«Страны существуют до тех пор, пока у населяющих их групп есть чувство внутреннего единства и общности целей и интересов.
Сами по себе границы ничего не значат — только если это не колючая проволока по периметру. Обратите внимание, в списке нет ничего из: “общий язык”... “история”... “культура”... “дух”... “традиции” и всего остального из стандартного набора “патриота”. Бывает, конечно, что границы перекраивают насильственным путём, но, если выполняются условия, перечисленные выше, рано или поздно “маятник” вернётся назад.
Совершенно очевидно, что чем больше территория, тем больше накапливается противоречий между разными группами. Особенно, если они этнически разнородные. При этом со временем эти противоречия только усиливаются.
А накопление противоречий ведёт к размыванию чувства общности и ослаблению “скреп”.
Какая сейчас общность? Начиная с протестов на Дальнем Востоке было видно, что каждый регион воспринимает себя как обособленная единица. Кому близки проблемы Белгорода? Кто встал на “защиту” столицы? “Чужих не жалко”; поэтому для “успокоения” власть и используют “привезённых” “преторианцев”, поэтому и были случаи мародёрства на “своей” территории.
Но, может быть, “скрепы”? Испепелить “врагов”? “Память предков”? “Защитим родину” на чужой земле?
Видите: нет ничего позитивного или обращённого в будущее, что можно оставить детям. Более того, с теми “способами” и “средствами”, которыми это пытаются достичь, нет ничего, чем бы выросшие дети могли бы потом гордиться.
В том числе и поэтому утверждение “Зачем нам мир, если в нём не будет России?” анти-исторично, противоречит общему знанию и глупо. Если господствующая национальная идея деструктивна, нужно быть готовым к непредвиденным последствиям.
В падении империи нет никакой трагедии. Напротив, это высвобождает новую энергию, новые возможности и новую степень свободы. Так, некоторые считают трагедией роспуск (подчёркиваю это слово) Британской империи. Оставляя гражданам GB суждения на эту тему, укажу, что такие люди находятся в рамках мышления до 40-х гг. прошлого века.
В случае “самой большой территории”, окончание “срока годности” должно завершить эпоху крепостничества (так и не закончившуюся сто пятьдесят лет назад) и деспотизма (никогда не кончавшуюся). А в качестве символического акта, неплохо бы перенести столицу одного из новых образований во Владимир или Суздаль (чтобы “как у дедов”), оставив московскому Кремлю чисто музейные функции — по примеру Лувра.
Но это только первый шаг. Требуется ещё одно.
Весь смысл преобразований заключается в том, чтобы отобрать у центра столь много полномочий, сколько возможно без потери государственных функций и оставить ему столь мало, сколько будет достаточно для их осуществления. Нужно разрушить основу патернализма, выдернуть “вертикаль” из цемента “скреп” и выбросить её на помойку. Если этого не сделать, то ничего не изменится; “границы” можно не менять.
Реальные функции центрального правительства исчисляются единицами. В основном это сводится к безопасности на уровне государства, внешней политики и гарантиям гражданских прав и свобод.
Всё остальное может и должно решаться на местном уровне. Из всего этого списка особо отмечу одно:
Полиция, прокуратура, судьи — тем более должны формироваться (выбираться) на местном уровне и быть подотчетными местному же самоуправлению. А рядовой состав — кроме того и набираться из местных жителей и только из тех, кто получит одобрение местных советов (назовём это так за неимением другого термина).
Но почему на нынешней территории невозможно провести такие преобразования?
Огромное пространство с разными условиями и разной спецификой оставляет только две модели для его эффективного контроля: либо самоуправление на местах, либо безусловное подчинение центру.
Размер территории — это не повод для самолюбования “величием”, это — налог; цена управления таким “активом” повышается непропорционально.
Это понимала Екатерина II, обосновавшая необходимость абсолютного самодержавия в Российской Империи размерами её территории. С тех пор эта модель не менялась. И чтобы её изменить, нужно изменить фундамент, на котором она воздвигнута.
— Но небольшие размеры страны не гарантируют невозможность установления диктатуры! И потом, какова вероятность того, что новые образования не передерутся друг с другом?
Нет, не гарантируют. Если кто-то хочет жить в “скрепах”, это их выбор. Они найдут их везде. Или “встанут с колен” и создадут свои. Но это даст возможность тем, кто не считает, что жизнь дана для перманентной борьбы за “величие”, переместиться в более подходящие для себя условия — если не удастся создать их у себя (вспомним про “87 процентов”).
Что же касается второй части, то нахождение в составе единого государства тоже не даёт таких гарантий. Противоречия могут подавляться, но они не снимаются — даже при тоталитарном устройстве. Такое было и в СССР, особенно — в позднем.
Вопрос не в создании гарантий. Вопрос — в создании возможностей. Роспуск СССР тоже не дал гарантии, но дал возможности. Кто-то ими воспользовался. Кто-то решил, что “скрепы” — привычнее.
Теперь (коротко): кто возьмёт на себя функцию — говоря ушедшим языком, — “локомотива истории”?
Не “оппозиция”, не народ, не победители, не нынешняя элита. Для каждого из них есть свои причины: почему нет. И не политическая партия. Перефразируя Ленина: “Нет такой партии”.
Мне представляется, что это будет бюрократия второго или третьего эшелона. У них будут возможности, ресурсы и мотивация. Ведь, в условиях, когда списки обвиняемых в Международных трибуналах начнут пополняться с пугающей для них регулярностью, понимание исторической необходимости может прийти быстро и неожиданно. Ибо, как хорошо известно, “вовремя предать — это предвидеть”.
Поэтому, вполне возможно, что однажды выступит вперёд некий мужчина и — окружённый телохранителями, — зачитает медвежьим басом обращение к заполненной внизу площади:
“Телевизор не дают, радио не дают, газет не дают…”
(Начало обращения Ельцина к народу, по памяти.)
Вопрос только — что произойдёт раньше: Всё “схлопнется” внутрь (ГУЛАГ, смертная казнь, поражения в правах, внесудебный отъём собственности, индоктринация детей; полные человеческого и гражданского достоинства последние слова подсудимых) или накопленная энергия “выплеснется” однажды наружу, генерируя что-то, совершенно непредсказуемое и непредвиденное?
Ибо будущего не знает никто.»