В городе N, где время течет, как патока, и воздух пахнет ржавчиной и несбывшимися мечтами, жила-была Агафья Петровна Сомова. Ей было 52 года, и она походила на большую, уютную подушку, набитую воспоминаниями и недосказанностями.
Агафья Петровна жила в старом доме с мезонином, где каждая половица скрипела свою собственную песню, а обои хранили отпечатки чужих жизней.
Ее муж, Прохор Ильич, был человеком важным и неуловимым, как утренний туман. Он появлялся и исчезал, оставляя после себя запах дорогого одеколона и ощущение неясной тревоги.
Однажды утром, когда солнце еще только примеривалось к небу, Прохор Ильич вошел в столовую, где Агафья Петровна колдовала над утренним кофе.
"Агаша," - сказал он, и его голос был похож на скрежет несмазанных петель, - "я ухожу."
Агафья Петровна замерла, и время вокруг нее тоже остановилось. Кофе в чашке застыл черным зеркалом, в котором отразилось ее удивленное лицо.
"Куда?" - спросила она, и ее голос прозвучал так тихо, словно боялся потревожить пыль на старых фотографиях.
"Насовсем," - ответил Прохор Ильич, и в этом слове было что-то окончательное, как точка в конце длинного, запутанного предложения.
Агафья Петровна смотрела на мужа, и ей казалось, что она видит его впервые. Его лицо было картой неизвестной страны, где она никогда не бывала.
"Я встретил другую," - продолжал Прохор Ильич, и его слова падали, как камни в тихий пруд. "Она молода и прекрасна, как утренняя роса на лепестках розы."
Агафья Петровна молчала. Ей хотелось сказать что-то важное, но все слова вдруг стали ненужными и тяжелыми, как старые монеты.
Прохор Ильич говорил еще что-то о разводе, о разделе имущества, о том, что дом теперь принадлежит его новой возлюбленной.
Но Агафья Петровна уже не слушала. Она смотрела в окно, где на ветке старой яблони сидела ворона, черная и блестящая, как пуговица с пальто покойной бабушки.
Когда Прохор Ильич ушел, унося с собой запах одеколона и двадцать лет совместной жизни, Агафья Петровна села в старое кресло, пахнущее нафталином и воспоминаниями. Она закрыла глаза и вдруг увидела себя молодой, с косой до пояса и глазами цвета летнего неба.
Та юная Агафья смеялась и танцевала на лугу, усыпанном ромашками.
Агафья Петровна открыла глаза и улыбнулась. Она встала, подошла к зеркалу и долго смотрела на свое отражение. В глубине ее глаз, за паутиной морщинок, все еще плясали солнечные зайчики.
Она достала с антресолей старый чемодан, пахнущий далекими путешествиями и несбывшимися планами. Сложила в него несколько платьев, книгу стихов Ахматовой и фотографию, где она, совсем молодая, стоит у моря и улыбается так, словно знает какую-то удивительную тайну.
Агафья Петровна вышла из дома, не оглядываясь. Ворона на яблоне каркнула ей вслед, словно желая удачи.
Она шла по улицам родного города, и ей казалось, что она видит его впервые. Вот булочная, где пахнет корицей и детством. Вот старый парк, где деревья помнят ее первый поцелуй. А вот и вокзал, пахнущий приключениями и новыми начинаниями.
Агафья Петровна купила билет до Петербурга, города, о котором мечтала всю жизнь. Она села в поезд, и колеса застучали в такт ее сердцу, выбивая новый ритм жизни.
В Петербурге Агафья Петровна поселилась в маленькой комнате на Васильевском острове. Окно выходило на Неву, и по ночам ей казалось, что река шепчет ей истории о призрачных кораблях и несбывшихся мечтах.
Она начала писать. Сначала это были короткие заметки о прохожих, о голубях на площади, о том, как меняется цвет неба над Петропавловской крепостью. Потом появились рассказы – странные, похожие на сны, полные шорохов старых домов и шепота давно умерших поэтов.
Однажды в книжном магазине Агафья Петровна встретила седого господина с глазами цвета балтийского янтаря. Он читал ее рассказ в литературном журнале и сказал, что ее слова похожи на музыку дождя по карнизам старых петербургских домов.
Они стали встречаться в кафе на Невском, говорили о Бродском и Ахматовой, о том, как пахнет время и какого цвета бывает тишина. Агафья Петровна чувствовала себя героиней романа, который сама же и пишет.
А потом пришло письмо от Прохора Ильича. Он писал, что совершил ошибку, что молодая жена оказалась пустышкой, что он хочет вернуться.
Агафья Петровна прочитала письмо, стоя у окна. За окном шел дождь, размывая очертания города, превращая его в акварельный рисунок.
Она улыбнулась, сложила письмо в форме кораблика и пустила его плыть по Неве. Пусть плывет в прошлое, которого больше нет.
Вечером она пошла на встречу с седым господином. Они гуляли по набережной, и Агафья Петровна рассказывала ему историю – историю женщины, которая потеряла себя, а потом нашла заново в городе, где время течет иначе и где даже самые обычные камни мостовой хранят отпечатки чьих-то судеб.
Это была история о том, что жизнь не заканчивается никогда, пока ты сам этого не решишь. И о том, что иногда нужно потерять все, чтобы найти себя настоящую.