Мой отец часто кричал на меня, а иногда давал подзатыльники, но я быстро научился уклоняться от него.
От мамы было мало толку, она просто курила на кухне и кричала на него за то, что он сидел допоздна и мешал ей спать.
В то время мы жили в деревне у черта на куличках, наши ближайшие соседи были достаточно далеко.
Обратиться за помощью было не к кому.
Я был маленьким и юрким, и понял, что могу поместиться практически везде. Шкаф. Нижняя полка комода. Корзина для грязного белья. Курятник.
Я был мастером прятаться.
Однажды ночью я услышал, что отец особенно распалился, он был просто в ярости и крушил все вокруг.
Мама же не пыталась его успокоить, а будто намерено подливала масла в огонь.
Итак, я знал, что должен найти хорошее укрытие. Идея пришла мне в голову за несколько дней до этого, когда я понял, что в решетке, закрывающей нижнюю половину крыльца, есть дыра. Скорее всего, она недостаточно большая, чтобы вместить взрослого мужчину, но худенькому шестилетнему ребенку там поместиться без проблем.
Поэтому, завернувшись в одеяло и схватив плюшевого медвежонка, я вылез из окна и побежал к крыльцу.
Стояла середина осени и было уже достаточно холодно, а ночью температура опускалась ниже нуля.
Я заполз под крыльцо, ободрав локти и поставив занозы в ладони, и пролез внутрь.
На самом деле там было довольно просторно по сравнению с большинством моих укрытий, я не мог сидеть полностью, но у меня было достаточно места, чтобы вытянуть ноги.
Несколько дней назад прошел дождь, поэтому земля была влажной и я весь вымазался в грязи.
Я как мог завернулся в одеяло и устроился на ночь.
Но вскоре, даже в моем одеяльце и с моим медвежонком, мои зубы стали стучать так сильно, что я едва мог дышать.
Я не хотел возвращаться в дом, зная, что если мой отец поймает меня, меня ждет самая большая порка в моей жизни.
Так что мне пришлось терпеть холод.
«Дорогой, тебе холодно?»
Этот голос не был голосом моей матери, хриплым из-за того, что она курила и кричала. Он был сладким, как мед.
Я повернулся и увидел смутные очертания женщины, лежащей на животе рядом со мной. На ней было красивое ожерелье в виде бабочки, и она была такой же грязной, как и я.
Я кивнул, не задаваясь вопросом, как она оказалась там, внизу, а я этого не заметил.
Женщина подползла ко мне на животе и обняла меня, и мне стало так тепло, словно я сидел у костра.
Я уютно устроился в ее объятиях, не обращая внимания на грязь, в конце концов, мы оба были грязными.
«Ты стал таким большим», - сказала она, изучая мое лицо. «Сколько тебе сейчас лет, Виктор?»
«Шесть».
«Шесть!» - ахнула женщина. «Значит, ты совсем взрослый. Я так счастлива».
Она приятно вздохнула и погладила меня по волосам. Никогда в жизни мне не было так уютно.
«Как тебя зовут?» Спросил я.
Она улыбнулась, я услышал это по ее голосу. «Лилия. Чем ты любишь заниматься, Виктор?»
Мне пришлось на секунду задуматься. «Я люблю настольные игры. И раскраски».
Лилия усмехнулась. «Совсем как я раньше. Никогда не могла наиграться в «Скраббл». Но, я думаю, ты еще слишком мал, чтобы играть в него, да?»
Я кивнул. «Много букв. Но я хочу научиться в это играть. Мне нравятся фишки с буквами. Ты поиграешь со мной?»
Я услышал, как Лилия резко вдохнула.
«Я… Я не думаю, что смогу. Твой папа поместил меня сюда, и я не могу уйти ... но ...» Она на секунду задумалась. «Виктор, не мог бы ты оказать мне услугу?»
«Конечно!» Эта женщина была такой милой. Почему бы мне не оказать ей услугу?
«Когда проснешься утром, иди в полицейский участок в райцентре. Спроси там следователя Шатохина. Скажи ему, что знаешь, где найти Лилию, хорошо? У тебя дома под крыльцом. Он придет и заберет меня, хорошо? И ... и тогда, может быть, мы сможем поиграть в «Скраббл».
Ура! Я был слишком взволнован возможностью поиграть в «Скраббл», чтобы заметить, как задрожал голос Лилии в конце.
Я энергично кивнул. «Я обязательно сделаю это! Мы можем быть в одной команде, верно?»
Лилия тихо рассмеялась.
«Я помогу тебе понять правила. Спокойной ночи, Виктор.»
Проснувшись на следующее утро, я услышал голос Лилии.
«Иди сейчас. Твой папа ушел на работу. Я покажу тебе, как добраться до участка.»
Протирая глаза, я выполз из-под крыльца и пошел в дом, чтобы одеться.
Надев обувь и пальто, я пошел пешком. Я дрожал от пронизывающего холода. Мне казалось, что Лилия идет прямо за мной.
Я действительно не помню, сколько времени мне потребовалось, чтобы добраться до полицейского участка, и я понятия не имею, почему никто по дороге не спросил, почему шестилетний ребенок разгуливает один в грязной пижаме. Лилия продолжала вести меня вперед.
«Подожди. Хорошо, сейчас перейди улицу»
«Здесь поверни направо»
«Продолжай! У тебя почти получилось!»
Я почти рухнул от изнеможения, как вошел в участок.
Полицейские у входа, болтающие от безделия, не заметили меня, пока я не добрался до стойки.
«Эй! Парень! Ты в порядке?» Один из полицейских опустился на колени на уровне моего лица, широко раскрыв глаза.
Я кивнул. «Я в порядке. Могу я поговорить со следователем Шатохиным?» Спросил я.
Один из полицейских взял меня за руку. «Конечно, малыш, конечно, давай пока отведем тебя в теплое место и согреем, у тебя губы синие ...»
К тому времени, как рядом со мной сел старик с усами, мне дали теплый чай и завернули в одеяло.
«Здравствуй, мальчик. Я следователь Шатохин Валентин Васильевич. Как тебя зовут?» Спросил он.
«Виктор». Я поставил чашку и посмотрел ему прямо в глаза.
«Мне велели передать вам, что Лилия под крыльцом. Вам нужно пойти и выпустить ее, чтобы мы могли поиграть в «Скраббл».
Я никогда раньше не видел, чтобы взрослый мужчина так побледнел.
С этого момента все в моей жизни перевернулось.
Я помню, как меня отвезли обратно в мой дом и вокруг было много полицейских машин и людей.
Крыльцо было обнесено желтой лентой, и кто-то уносил черную сумку, а мой отец был в наручниках.
После этого я переехал к дедушке с бабушкой - следователю Шатохину и его жене.
Я пытался спросить о том, что происходит и кто такая Лилия, но меня всегда отшивали. Я был слишком мал, чтобы знать.
Моя жизнь стала намного лучше.
Дедушка был самым лучшим мужчиной, которого я знаю в своей жизни.
По выходным мы ходили в кино, где он разрешал мне пить газировку, хотя мне хотелось писать уже в середине фильма.
Когда я спросил, можно ли мне выпить - мне было тринадцать, он разрешил мне попробовать пиво.
Я выплюнул его и больше к нему не притрагивался.
Он никогда не осуждал меня за мою любовь к искусству, позволяя мне расписывать собственную спальню несколько раз за эти годы.
Рядом с ним я чувствовал себя в безопасности. Он никогда не поднимал на меня руку.
Моя бабушка тоже была потрясающей. Она занималась со мной дома, а также учила тому, чему не научат в школе - например, как уважать других, но уметь им дать отпор при неприятных обстоятельствах.
И готовить. Много готовить. Я уже мог сам испечь праздничный торт, когда мне было двенадцать.
Но обычно я делал его только для своих друзей. У меня их было много, после того как я переехал от отца.
Когда мне исполнилось шестнадцать, дедушка отвез меня на то место, где был дом моего отца.
Там было пусто, все было снесено бульдозером.
Мы сидели в его машине и долго молчали. У меня пересохло в горле, я сделал глоток воды.
«Лилия была твоей матерью».
«Моей мамой?» Спросил я, сбитый с толку.
«Твоей настоящей мамой. Женщина, которая жила с твоим отцом, не была твоей матерью. Лилия была моей дочерью. Я так сильно любил ее… но когда тебе было около шести месяцев, она исчезла.»
У меня скрутило живот. «Мой отец держал ее под крыльцом?» Спросил я, начиная чувствовать тошноту.
Дедушка глубоко вздохнул. «Это .... То, чего я никогда не мог понять. Лилия сказала тебе найти меня? И что она любила «Скраббл?»
«Да. Она согревала меня той ночью. Я, наверное, замерз бы до смерти, если бы ее там не было».
Несмотря на то, что мне было шестнадцать, в душе я был ребенком, я так и не понял до конца, о чем хочет сказать мне дедушка.
«Виктор, Лилия была мертва все время, пока ее не было. Когда мы ее откопали, от нее остались одни кости. Эксперты подтвердили, что жто она, а твой отец признался в случившемся. Они подрались, и он толкнул ее с лестницы. Она ... сломала шею». Он сжал кулаки. «Я знал, что он имеет какое-то отношение к ее исчезновению, но у меня никогда не было доказательств, пока ты не пришел в мой участок, весь в грязи, и не сказал мне, что она была под крыльцом».
Я не мог дышать. Все, что я мог делать, это покачать головой.
«Но ... я видел ее! Она была жива! У нее было ожерелье в виде бабочки …»
Я замолчал, когда дедушка вытащил пакетик с уликами из кармана.
Там было то ожерелье в виде бабочки. Ржавое, краска местами облупилась, но я помнил его так же ясно, как голос Лилии.
Дедушка прерывисто вздохнул, вкладывая пакетик мне в руки. «Лилия так сильно любила тебя, ты был всем ее миром. Она постоянно делала фотографии и отправляла их нам по почте. Иногда материнская любовь может совершить то, что не под силу ни одному человеку».
Мои глаза наполнились слезами, когда я прижал ожерелье к груди. Захлебываясь рыданиями, я прислонился к дедушке.
Он крепко обнял меня, и я почувствовал, как несколько его слез упали мне на макушку.
И в этот момент, я почувствовал ту теплую любовь, которую испытал той ночью под крыльцом.