"... Однажды Лариса Александровна подошла к Люде, обняла и сказала:
- Спасибо тебе, Люда, за всё! Не обижайся на меня. Вот станешь свекровью, тогда поймёшь, каково это! ..."
Люда каждый день выходила ранним утром на улицу, чтобы пройтись по росной траве. Как же ей этого не хватало! Казалось, в каждой кристально чистой капельке кроется что-то своё, такое родное и такое знакомое с самого детства. Люда полной грудью вдыхала знакомые ароматы луговых трав и цветов и не могла надышаться. Как ни старалась она привыкнуть к новой жизни в далёком городе, а в родных местах ей было лучше...
Узенькая тропинка вела к небольшой реке, и Люда, Аня и Олег ходили сюда каждый день, чтобы искупаться и посидеть в тени молоденьких берёзок. Иногда компанию им составляли Оля с Никитой и Таня с Валеркой. Когда подруги начинали шептаться о своём, о женском, Олег чувствовал себя лишним и уходил прогуляться по берегу.
- Ты изменилась, -сразу заметила Таня. - Даже разговаривать начала не по-нашему. За два года превратилась в городскую. Не то, что мы с Олей.
- Девочки, я бы многое отдала, чтобы снова стать деревенской. Вы не представляете, как я скучаю.
Оля и Таня наперебой рассказывали новости, хвалили Игната Ивановича, а радоваться было чему.
Звероводческая ферма к этому времени насчитывала уже почти десять тысяч голов. Заказы на норковые и песцовые шапки поступали отовсюду. Прибыль была такой, что в конце года работники получали приличные премии. Если сразу два человека из семьи трудились в колхозе, то они могли за две премии купить "Москвич" или "Жигули". Некоторые приезжали для того, чтобы заработать денег на кооперативную квартиру. Такое жильё уже начали в то время строить. Председатель никого в колхозе насильно не удерживал. Главным для него было, чтобы люди работали. Если решали заработать денег и уехать, это было их право. На освободившееся место приходили другие. Желающих хорошо зарабатывать было предостаточно.
Хвалила председателя и Параска. С ней Люда часто сидела на завалинке и разговаривала по душам.
- Не хватает мне тебя, доченька, если бы ты знала, как не хватает. Я по вечерам с тобой часто разговариваю, не знаю, чувствуешь ты это или нет. Когда совсем тяжко на душе становится, к маме твоей иду. Посижу на лавочке, посмотрю на её портрет, выскажу всю свою боль - и сразу мне легче становится. Скажи мне правду, счастлива ты с Олегом? Или, может, вышла за него, чтобы люди языками перестали балаболить и чтобы Сашка мой отстал от тебя?
Люде стало по себе. Как признаться родной и любимой Параске, которую она и сейчас называла мамой, что не нужен больше ей Сашка. Ответила коротко:
- Я очень счастлива. Даже и не думала, что так бывает. Только скучаю. Иногда просыпаюсь и думаю как бы было хорошо сейчас к колодцу сходить и ведро студёной воды домой принести.
- И хорошо, а на Сашку ты не серчай. Ничего не поделаешь. Не в меня он пошёл, а в батьку своего. Он ведь нашёл себе в городе одну, Галей звать. Вроде с лица ничего такая, но не нравится мне она. Такая же, как и он, беспутная. На заводе они вместе работают. Не хочу сейчас о них говорить. Пусть живут на здоровье, - сказала Параска. - А что до того, что скучаешь, так возвращайтесь назад. Бояться тебе больше некого. Олег твой в школу устроиться, а тебя назад в колхоз возьмут. Может, боишься, что квартиру твою уже другие люди заняли, так у нас новый дом строится. Тебе жильё выделят, а я к внучке ближе буду, помогать вам стану.
Люда улыбнулась. Ей была очень приятна такая забота Прасковьи, но в Свердловске осталась Валентина Петровна, а она для Люды стала близким человеком.
- Мы у бабушки Олега живём, а она такая же добрая и заботливая, как Вы и как покойная бабушка Зося. Волнуюсь и переживаю, как она там без нас. Хоть бы ничего с ней не случилось, пока мы здесь...
***
Валентина Петровна тоже очень скучала. Когда поехали внуки и правнучка (Аню она считала родной), скучно ей стало. За это время она так привязалась к Люде и Анечке, что не представляла, как можно жить одной. Конечно, дочь и зять приезжали часто, почти каждый день, но всё равно это не то. Совсем другое дело, когда ты знаешь, что родные постоянно рядом с тобой. А ещё пожилая женщина боялась, что Люда решит остаться в родном посёлке. Олег не оставит жену, и тогда Валентина Петровна останется одна...
У Люды, пока она находилась в деревне, появлялись такие мысли. Сашка в посёлке практически не появлялся. Приезжал всего несколько раз со своей Галей, но только для того, чтобы взять у матери картошки, огурцов и других овощей. Параска отдавала сыну и мясо, что было ей положено по себестоимости в сельском магазине. Тянул в город полные сумки провизии, а рядом с ним шла худенькая, как тростиночка, Галя. Похоже, что Сашка был в неё влюблён и до остальных ему дела никакого не было. Значит, и бояться больше некого. Но не могла Люда оставить Валентину Петровну. Не просто привыкла к ней, а привязалась всей душой, хотя к её дочери, своей свекрови, и близко таких чувств не было...
***
Когда Люда, Олег и Анечка вернулись назад, Валентина Петровна встречала их со слезами на глазах.
- Я уже думала, что не дождусь, детки вы мои родные! А Анечка как же подросла, совсем большая стала, загорела.
Олег и Люда сообщили радостную новость.
- Ехали мы втроём, а назад вернулись вчетвером, точнее, скоро нас будет четверо, - прищурив глаза, сказал Олег.
- Вот и хорошо, вот и славно, - повторяла Валентина Петровна. - Детишки - это всегда радость. Ты теперь, Олежка, береги нашу Людочку как зеницу ока.
Олег старался помогать жене, хотя Люда и сама всюду успевала. Правда, чем больше становился срок, тем чаще ей становилось плохо. Сначала появились отёки, несмотря на то, что уже была поздняя осень, затем начало повышаться давление. Люду положили в стационар, и она постоянно находилась под наблюдением. Только и это не слишком помогло. В результате собрали целый консилиум, где было принято решение: провести о...пе...рацию. Сын Люды и Олега появился на свет семимесячным с маленьким весом. Поэтому Люде пришлось провести в больнице с малышом ещё полтора месяца. Всё это время Олег справлялся дома один. Когда Лариса Александровна приезжала, не могла удержаться, чтобы не сказать сыну пару словечек в адрес жены:
- Говорила тебе, что в жёны надо брать здоровую и молодую девушку, а не женщину, побитую жизнью. Ей, видимо, бывший муж так здоровье подорвал, что она и ребёнка выносить не смогла. Ещё неизвестно, что будет дальше. Хоть бы всё обошлось.
- Мама, перестань! Не говори так. Всё с Игнатом будет хорошо.
-Давай заступайся за неё. Она уже на голову тебе села. Даже ребёнку сама имя выбрала.
- Неправда. Сына мы с Людой вместе решили Игнатом назвать, чтобы он стал таким же, как и Игнат Иванович!
Лариса Александровна спорить не стала. О председателе она была наслышана, поэтому согласилась:
- Хоть бы он таким и стал, а главное - здоровеньким был, всё остальное остальное приложится.
Когда Люду и Игната Олег забрал из роддома, Анечка захлопала в ладоши, а Валентина Петровна заплакала от радости:
- Вот и славно, детки, вот и хорошо. Главное, что выписали, а дома и стены помогают. Да и мы всегда рядом. Все вместе как-нибудь справимся. Даже я что-нибудь помочь смогу.
Правда, помочь с правнуком Валентине Петровне было не суждено. Уже через несколько дней ей стало плохо. В этот раз всё было хуже. После выписки бабушка Олега не могла самостоятельно ходить. За ней самой нужно было ухаживать так, как за маленьким ребёнком.
- Что теперь делать? - схватилась за голову Лариса Александровна. - Свалилось всё в одну кучу.
- Мама, перестань паниковать, - поспешил успокоить её Олег. - Врач ведь сказал, что процесс восстановления длительный.
- Как ухаживать теперь за мамой? Я не смогу работу бросить. Мне до пенсии всего-то два года осталось.
- Мы с Олегом и будем ухаживать, - спокойно ответила Люда.
- Ну...у тебя ведь ребёнок, точнее два, - замялась Лариса Александровна. - Времени не будет и сил.
- Для Валентины Петровны у меня и время найдётся, и силы. Не переживайте, мы справимся.
Только после этого, мать Олега посмотрела на невестку совершенно другими глазами. Несколько раз Лариса Александровна приезжала внезапно, чтобы посмотреть, в чистом ли лежит её мать. Когда же убедилась, что невестка ухаживает так, как положено, смогла сменить гнев на милость. Однажды Лариса Александровна подошла к Люде, обняла и сказала:
- Спасибо тебе, Люда, за всё! Не обижайся на меня. Вот станешь свекровью, тогда поймёшь, каково это!
Люда не обижалась. Она хотела, чтобы Валентина Петровна поправилась. Надеялась, что так всё и будет.