...а житейском.
"Широчайшие слои сейчас буквально захлёбываются книгой молодых авторов Ильфа и Петрова", — писал Осип Мандельштам вскоре после публикации в 1928 году романа "Двенадцать стульев".
Тем не менее, следующие полтора года литературные критики словно не замечали восторгов огромной читательской аудитории. Возможно, их удерживала привычка держать нос по ветру, а язык за зубами, отточенная за первое десятилетие советской власти. Кошмар массовых репрессий был ещё впереди, но уже в конце 1920-х набирала силу антибухаринская кампания, большевики догрызали недавних союзников из других партий и постепенно прижимали к ногтю всех остальных. Критики боялись сболтнуть лишнего. Куда безопаснее было обсасывать политически грамотные производственные романы и добивать умирающий НЭП, чем вместе с сатириками смеяться над пошлостью жизни в лучшей стране мира и над проделками Великого Комбинатора.
Заговор молчания рухнул к лету 1929 года. Сперва коллега Ильфа и Петрова по репортёрской работе, уже состоявшийся тридцатилетний писатель Юрий Олеша в ответах на вопросы газеты "Вечерняя Москва" упомянул о глупом и недостойном бойкоте романа "Двенадцать стульев". А 17 июня на страницах "Литературной газеты" появилась статья двадцатилетнего критика Анатолия Тарасенкова "Книга, о которой не пишут".
Сам Тарасенков писал слабо, казённым языком, но по-юношески храбро и от души. Главное сказано в конце: "Роман Петрова и Ильфа — одна из немногих удачных советских сатир. Он должен быть всячески рекомендован читателю".
Надо отдать должное тогдашней "Литературной газете": редакторы не только допустили статью Тарасенкова к публикации, но и сделали её заголовок "Книга, о которой не пишут" названием постоянной рубрики. Выродилась "Литературка" гораздо позже.
Надо отдать должное последовательности Анатолия Тарасенкова. Даже в самые мрачные времена он водил дружбу с опальными литераторами, собирал стихи, забракованные советской цензурой, и составил уникальную антологию "Русские поэты XX века". Этот колоссальный и, увы, неоконченный труд Анатолия Кузьмича, внезапно умершего в 1956 году, удалось издать только почти полвека спустя, в 2004-м...
...а в 1948 году, когда Тарасенков служил в издательстве "Советский писатель", ему объявили строгий выговор по службе с формулировкой: "За выход в свет книги Ильфа и Петрова без её предварительного прочтения". Литературные чиновники уже в то время не блистали умом.
Любовью народной пользовалась и первая экранизация "Двенадцати стульев". На роль Остапа Бендера в фильме 1971 года у Леонида Гайдая пробовались очень разные актёры: Владимир Басов и Алексей Баталов, Олег Борисов и Валентин Гафт, Спартак Мишулин и Евгений Евстигнеев, Александр Ширвиндт и Михаил Козаков, Николай Рыбников и Евгений Киндинов, Николай Губенко и Никита Михалков, Фрунзик Мкртчян и Александр Белявский, Муслим Магомаев и даже, простигосподи, Евгений Петросян.
Странная каша была в голове у режиссёра. Неизвестно, как выглядел бы фильм с каждым актёром из этого примечательного списка, кого пришлось бы делать Кисой Воробьяниновым в каждом дуэте и какой сложился бы общий актёрский ансамбль...
...но роль Остапа получил Владимир Высоцкий. На пробах он пел Наталье Крачковской — исполнительнице роли мадам Грицацуевой — песню "Девушка из Нагасаки" на стихи Веры Инбер.
В конце марта, когда подошло время съёмок, актёр то ли запил, то ли чиновники запретили Гайдаю его снимать, то ли запил потому, что запретили, то ли запретили потому, что запил, — сейчас уже не скажет никто. Место главного героя опустело, и Высоцкий предложил режиссёру обратить внимание на Арчила Гомиашвили. Грузинский актёр славился не только тем, что сидел в тюрьме. Он гастролировал с моноспектаклем "Похождения Остапа Бендера" и уже освоился в образе.
Правда, перенести сценические прелести на экран оказалось очень и очень непросто. Муки съёмок жизнерадостной комедии участники вспоминали с содроганием. А Гомиашвили с Гайдаем вообще рассорились насмерть.
Причиной ссоры стали не деньги, как это часто случается. Гонорар Гайдая был огромным: 7853 рубля плюс 2000 рублей за сценарий. Но и Гомиашвили не обидели: он получил 6120 рублей — заметно больше, чем стоили новенькие "жигули", мерило успеха в СССР.
Зазвездивший актёр посчитал себя оскорблённым, когда режиссёр пригласил Юрия Саранцева озвучивать Бендера: от Гомиашвили на звуковой дорожке остались всего несколько реплик. И пел Великий Комбинатор голосом Валерия Золотухина. В результате актёр с режиссёром обложили друг друга матом и не разговаривали пять лет...
...до тех пор, пока Гайдай не позвонил с криком: "Арчил, включай телевизор, сейчас будут показывать уголовное преступление!" Он имел в виду новую экранизацию "Двенадцати стульев" от Марка Захарова. О ней отдельный разговор — тем более, заметка и так уже получилась слишком длинной.