Никуся-младшая — девка видная. Целых пять кэгэ приятной оптимистической расцветки, с мягкой шерсткой и сверкающими от восторга глазами. К сожалению, соседский пес Тима подслеповат, и такую неземную красоту разглядеть не может.
В его глазах, затянутых мутной пленкой, любая наша котинька — Мыша. Неизгладимое впечатление она произвела на Тимофея. Смотрит он на Никусю и шамкает беззубым ртом:
- А ты того, фигуристая стала. И покрасилась, что ли?
Ника пучит глаза, не вдупляя, о чем речь, а Тимочка романтично вздыхает:
- Красавица…
Никусину красоту заметил не только Тима. Ближе к вечеру, когда на поселок опустились сумерки, бабФис сидела возле дома и смотрела «телевизор» — бесконечный сериал о жизни семейства дроздов в кусте жимолости. И тут сумерки дрогнули…
Гибкая тень бесшумно метнулась от забора к огороду, где Никуся пыталась дружить с бабочками. Но бабочки дружить почему-то не хотели и не спешили обниматься. Никуся расстраивалась.
- Псссст…
Она сначала не расслышала.
- Псссст…
Нет, это точно не бабочки.
- Эй, ты, пестрая, хочешь большой и чистой любви?
Перед Никусей сидел здоровенный серый кот.
Сложно сказать, на что рассчитывал этот джентльмен удачи, но явился он не стихи почитать. По щекастой морде с подбитым глазом явно читалось, что он не поклонник Гиппиус. Тима это понял шестым чувством — бросился на сетку-рабицу с яростным лаем:
- Пошел вон, паскуда! Гав-гав-гав!!
Кот нагло усмехнулся. Пес был старый, пес был за забором — ничто не мешало ему совершить грехопадение с незнакомой трехцветной красоткой. Он не знал, что Никусю такие вещи совершенно не интересуют, так что расправил плечи и двинулся на приступ.
Правильно. Никуся решила, что с ней хотят поиграть. Наконец-то!
Тима за забором захлебывался лаем. Кот зигзагами бегал по грядкам и начинал подозревать, что происходит какая-то херня. Никуся неслась за ним с радостными криками:
- Смерть! Смерть!!
И тут бабФис очнулась от раздумий:
- Чья смерть?
Вокруг действительно происходила херня: на огороде вытаптывал грядки какой-то чужой котяра. Ника гоняла его вприсядку под истеричный собачий лай. Ей было весело… А кабачки?!!!
- Мои кабачки!!! Растерзаю!!!
Никуся знала, как умеет орать бабФис. А кот этого не знал. С перепугу он умудрился просочиться сквозь заборную сетку — прошел сквозь пространство и время прямо в беззубую Тимочкину пасть.
- Сожри его! — вопила Анфиса.
- Ням-ням-ням, — мусолил кота Тима.
- Убери свои слюни, козлина! — отплевывался кот.
И только Никуся грустно сидела на разоренной грядке:
- Мы же так хорошо играли…