Милтон встал с галерки и прошел через ворота к свидетельской трибуне. Он поднял руку и был приведен к присяге. После того как он сел, и предварительная процедура установления личности была завершена, Берг изложила Милтону версию моего ареста.
«Вы работаете в отделе Метро, верно, офицер Милтон?»
«Да».
«Что входит в юрисдикцию отдела полиции?»
«Ну, можно сказать, что у нас весь город».
«Но в ту ночь, о которой идет речь, вы работали в центре города, на Второй улице, не так ли?»
«Верно».
«Какое у вас было задание в ту ночь, офицер Милтон?»
«Я был на задании ОСП и находился рядом с...»
«Позвольте мне остановить вас на этом. Что такое ОСП?»
«Отдел специальных проблем».
«И какую же проблему вы решали той ночью?»
«Мы столкнулись со всплеском преступлений в общественном центре. В основном вандализм. У нас были наблюдатели в центре, а я находился в машине поддержки, выставленной за пределами зоны. Я находился на углу Второй и Бродвея, наблюдая за обеими улицами».
«Что именно, офицер Милтон?»
«Все, что угодно. Я видел, как обвиняемый выезжал с парковки на Бродвее».
«Ваш автомобиль был припаркован, не так ли? Давайте поговорим об этом. Вы были неподвижны, верно?»
«Да, я был припаркован у обочины на юго-восточном углу Второй улицы. Передо мной был вид на туннель, а слева - на Бродвей. Именно там я увидел автомобиль, выезжающий со стоянки».
«Вам назначили это место или вы сами его выбрали?»
«Я был назначен на это место - верхний угол коробки, которую мы устанавливали над общественным центром».
«Но разве ваша позиция не ставила вас в тупик? Здание «Лос-Анджелес Таймс» закрывало любой вид на общественный центр, не так ли?»
«Как я уже сказал, у нас были наблюдатели внутри - наблюдатели на земле в общественном центре. Я был сдерживающим фактором. Меня поставили в такое положение, чтобы я мог отреагировать на любого, кто покинет общественный центр на Бродвее. А при необходимости я мог зайти в бокс».
Шаг за шагом она провела его через остановку и беседу со мной на заднем сиденье моей машины. Он описал мое нежелание открыть багажник, чтобы посмотреть, на месте ли номерной знак, а затем заметил вещество, капающее из машины.
«Я подумал, что это кровь», - сказал Милтон. «В тот момент я решил, что возникли неотложные обстоятельства и что мне нужно открыть багажник, чтобы проверить, не пострадал ли кто-то внутри».
«Спасибо, офицер Милтон», - сказала Берг. «У меня больше нет вопросов».
Свидетель был передан мне. Моей целью было составить протокол, который, как я надеялся, пригодится на суде. Берг не потрудилась показать видеозапись во время допроса, поскольку все, что ей требовалось, — это подтвердить наличие чрезвычайных обстоятельств.
Но за день до этого мы получили от обвинения расширенные версии видеозаписей с его камеры на теле и камеры в машине и изучали их в течение трех часов в «Твин Тауэрс». Запись с камеры на теле, Дженнифер включила на своем ноутбуке и была готова пустить в дело, если понадобится.
Подойдя к пюпитру, я снял резинку с распечатки аэрофотоснимка центра города. Попросив разрешения судьи подойти к свидетелю, я развернул перед ним фотографию.
«Офицер Милтон, я вижу, у вас в кармане есть ручка», - сказал я.
«Не могли бы вы пометить на этой фотографии позицию, которую вы заняли в ту ночь, о которой идет речь?»
Милтон выполнил мою просьбу, и я попросил его добавить свои инициалы. Затем я забрал фотографию, свернул ее в рулон и перевязал лентой и попросил судью приобщить ее к делу в качестве вещественного доказательства защиты, а Милтон, Берг и судья выглядели слегка озадаченными тем, что я только что сделал, но это было нормально. Я хотел, чтобы Берг была озадачена тем, что задумала защита.
Я вернулся к трибуне и попросил у суда разрешения воспроизвести обе видеозаписи, переданные мне в рамках расследования. Судья дала свое согласие, и я использовал Милтона для установления подлинности и представления видеозаписей. Я проигрывал их один за другим, не останавливаясь, чтобы задать вопросы. Когда они закончились, я задал только два.
«Офицер Милтон, считаете ли вы, что эти видеозаписи точно отражают ваши действия во время остановки на дороге?» спросил я.
«Да, все записано на пленку», - ответил Милтон.
«Вы не видите никаких признаков того, что записи были каким-либо образом изменены или отредактированы?»
«Нет, все на месте».
Я попросил судью принять видеозаписи в качестве вещественных доказательств защиты B и C, и Уорфилд согласилась.
Я пошел дальше, снова оставив прокурора и судью в недоумении по поводу составленного мной протокола.
«Офицер Милтон, в какой момент вы решили остановить мою машину?»
«Когда вы поворачивали, я заметил, что на машине нет номерного знака. Это обычный каперский ход, поэтому я проследил за вами и инициировал остановку, когда мы были в туннеле на Второй улице».
««Каперство», офицер Милтон?»
«Иногда, когда люди совершают преступления, они снимают номера со своей машины, чтобы свидетели не могли узнать номер».
«Понятно. Но из видеозаписи, которую мы только что просмотрели, следует, что у машины, о которой идет речь, все еще был передний номер, не так ли?»
«Так и есть».
«Разве это не противоречит вашей теории о каперстве?»
«Не совсем. Машины, на которых скрываются преступники, обычно видят, как они уезжают. Важно снять именно задний номер».
«Хорошо. Вы видели, как я шел по улице от «Редвуда» и повернул направо на Бродвей?»
«Да, видел».
«Я делал что-нибудь подозрительное?»
«Насколько я помню, нет».
«Вам не показалось, что я был пьян?»
«Нет».
«И вы видели, как я заходил на парковку?»
«Да».
«Вам это показалось подозрительным?»
«Не очень. Вы были одеты в костюм, и я подумал, что вы, вероятно, припарковали машину на стоянке».
«Вы знали, что «Редвуд» - бар, который часто посещают адвокаты?»
«Не знал».
«Кто сказал вам остановить меня после того, как я выехал со стоянки?»
«Никто. Я увидел отсутствующий номерной знак, когда вы поворачивали с Бродвея на Вторую, покинул свой пост и начал остановку».
«То есть вы ехали за мной по туннелю, а потом включили фары, да?»
«Да».
«Вы заранее знали, что я буду выезжать с того участка без заднего номера на машине?»
«Нет».
«Вы не были в том месте специально, чтобы остановить меня?»
«Нет, не был».
Берг встала и возразила, сказав, что я пристаю к Милтону, задавая ему один и тот же вопрос разными способами. Судья согласилась и велела мне идти дальше.
Я опустил взгляд на пюпитр и посмотрел на свои записи, сделанные красными чернилами.
«Больше вопросов нет, ваша честь», - сказал я.
Судья выглядела слегка озадаченной моим допросом и его резким окончанием.
«Вы уверены, мистер Холлер?»
«Да, ваша честь».
«Очень хорошо. Есть ли у штата перекрестный допрос?»
Берг также выглядела озадаченной моим допросом Милтона. Подумав, что я не причинил вреда, она сказала судье, что у нее больше нет вопросов. Судья снова переключила свое внимание на меня.
«У вас есть еще один свидетель, мистер Холлер?»
«Нет, ваша честь».
«Очень хорошо. Аргументы?»
«Судья, мои аргументы представлены».
«Больше ничего? Вы не хотите хотя бы соединить точки для нас после допроса свидетеля?»
«Все представлено, ваша честь».
«Желает ли штат возразить?»
Берг встала из-за стола и подняла руки, как бы спрашивая, что можно возразить, а затем сказала, что пойдет со своим письменным ответом на мое ходатайство.
«Тогда суд готов вынести решение», - сказала Уорфилд. «Ходатайство отклонено, и суд объявляет перерыв».
Судья говорила совершенно спокойно. Я услышал шепот и почувствовал разочарование присутствующих в зале суда. Казалось, что с галереи доносится коллективное «Что?».
Но я был доволен. Я не хотел выиграть ходатайство. Я хотел срубить дерево обвинения на суде и выиграть дело. И я только что сделал первый взмах топором.