Четверг, 5 декабря
Офицер Рой Милтон был в форме и сидел в первом ряду галереи за столом обвинения, когда меня ввели в зал суда. Я легко узнал его с ночи моего ареста. В соответствии с протоколом департамента шерифа меня сковали поясной цепью, а руки пристегнули наручниками по бокам. Меня подвели к столу защиты, где сопровождающий помощник шерифа снял с меня наручники, а Дженнифер, которая стояла и ждала, помогла мне надеть пиджак. Лорне каким-то образом удалось добиться двухдневного пошива, и костюм сидел на мне идеально. Сняв наручники, я повернулся к галерее и обратился к Милтону.
«Офицер Милтон, как вы сегодня?» спросил я.
«Не отвечайте», - сказала Дана Берг со стола обвинения.
Я посмотрел на нее, а она в ответ уставилась на меня.
«Не лезь не в свое дело, Холлер», - сказала она.
Я развел руки в удивленном жесте.
«Я просто был любезен», - сказал я.
«Будь любезен с тем, кто на твоей стороне», - сказал Берг.
«Хорошо», - сказал я. «Неважно».
Я прошелся по галерее на 180 шагов и увидел свою дочь на ее обычном месте. Я улыбнулся и кивнул, и она помахала мне обеими руками. Кендалл Робертс я нигде не увидел, но я и не ожидал. Я воспринимал ее визит в тот день как исполнение какого-то долга передо мной. Но на этом все и закончилось.
Наконец я выдвинул свой стул за столом защиты и сел рядом с Дженнифер.
«Ты хорошо выглядишь», - сказала она. «Лорна хорошо поработала над костюмом».
Мы разговаривали раньше в камере вместе с Циско. Но сейчас Циско был в отъезде, у него было полно дел по расследованию.
Я услышал шепот прямо за спиной и повернулся, чтобы увидеть, что два репортера, которые освещали это дело с самого начала, сейчас находятся на своих обычных местах. Обе были женщинами, одна из «Лос-Анджелес таймс», другая из «Дейли ньюс», - конкурентки, которые любили сидеть вместе и болтать в ожидании начала суда. Я знал Одри Финнел из «Таймс» уже много лет, поскольку она освещала несколько моих дел. Адди Гэмбл была новым сотрудником отдела уголовных судов в «Ньюс», и я знал ее только по псевдониму.
Вскоре судья Уорфилд появилась в дверном проеме за стойкой помошника, и суд был объявлен открытым. Прежде чем перейти к ходатайству о прекращении дела, я сказал судье, что у меня есть новое ходатайство, которое я должен подать в суд в срочном порядке, потому что обвинение все еще нечестно играет, когда речь идет о правилах раскрытия информации.
«Что на этот раз, мистер Холлер?» - спросила судья.
В ее голосе прозвучали нотки раздражения, что меня смутило, поскольку слушания только начались. Пока я шел к пюпитру, Дженнифер отнесла копии нового ходатайства на стол обвинения и судебного секретаря, который затем передал документы судье.
«Ваша честь, защита просто хочет получить то, на что имеет право», - сказал я. «Перед вами ходатайство о предоставлении данных из моей собственной машины и мобильного телефона, которые обвинение не предоставило, потому что знает, что они являются оправдательными и покажут, что я был в своем доме и что моя машина стояла в гараже, когда я якобы вышел на улицу и похитил мистера Скейлза, а затем отвез его обратно в свой дом, чтобы убить его».
Дана Берг тут же встала и возразила. Ей даже не пришлось излагать причины возражения. Судья сразу же приступил к делу.
«Мистер Холлер, - прорычала она. «Выступать перед СМИ вместо суда неприемлемо и.… опасно. Вы меня понимаете?»
«Да, судья, и я приношу свои извинения», - сказал я. «Защищая себя, я дошел до таких эмоциональных глубин, с которыми обычно не сталкиваюсь».
«Это не оправдание. Считайте это своим единственным предупреждением».
«Спасибо, ваша честь».
Но, произнося свои извинения, я не мог не задаваться вопросом, что судья сделает со мной, если я проявлю неуважение к суду. Посадит меня в тюрьму? Я уже был там. Оштрафовать? Удачи со взысканием, если я буду получать нулевой доход, пока борюсь с обвинением в убийстве.
«Продолжайте», - приказала судья. «Осторожно».
«Судья, ходатайство понятно», - сказал я. «Очевидно, что у штата есть эта информация, а мы ее не получили. Судя по всему, окружная прокуратура практикует удержание информации и не делится ею, пока защита не запросит ее особо, а так не бывает. Это жизненно важная информация о моей собственности, которая нужна мне для самозащиты, и она нужна мне прямо сейчас, ваша честь. А не тогда, когда обвинение сочтет нужным».
Судья посмотрела на Берг в поисках ответа, и прокурор занял место на пюпитре, опустив микрофон до своего уровня.
«Ваша честь, предположения мистера Холлера совершенно неверны», - сказала она. «Информация, которую он ищет, была получена полицией Лос-Анджелеса после выдачи ордера на обыск, на составление и исполнение которого ушло время. Материалы, полученные по этому ордеру, поступили в мой офис только вчера и еще не были рассмотрены мной или кем-либо из моей команды. Я считаю, что правила раскрытия информации позволяют мне хотя бы ознакомиться с доказательствами, прежде чем передавать их защите».
«Когда защита получит эти материалы?» спросила Уорфилд.
«Думаю, завтра к концу дня», - сказала Берг.
«Ваша честь?» сказал я.
«Придержите коней, мистер Холлер», - сказала Уорфилд. «Мисс Берг, если у вас нет времени на изучение материала, поручите это кому-нибудь другому или передайте его вслепую. Я хочу, чтобы вы передали его защите до конца дня. Я говорю именно о сегодняшнем дне. И это рабочий день. Не полночь».
«Да, ваша честь», - сказала наказанная Берг.
«Ваша честь, я все еще хотел бы быть услышанным», - сказал я.
«Мистер Холлер, я только что дала вам то, о чем вы просили», - нетерпеливо сказал Уорфилд. «Что еще вы хотите сказать?»
Я подошел к пюпитру, когда Берг отошла. Оглянувшись на галерею, я увидел Кендалл, сидящего рядом с моей дочерью. Это придало мне уверенности. Я снова поднял шток микрофона.
«Судья, - начал я, - защите не дает покоя эта абсурдная идея о том, что раскрытие не должно быть завершено до тех пор, пока не будет проведен обзор обнаруживаемых доказательств. Обзор — это аморфное слово, ваша честь. Что такое обзор? Как долго длится рассмотрение? Два дня? Две недели? Два месяца? Я бы попросил суд дать четкие указания на этот счет. Как известно суду, я не отказывался и не собираюсь отказываться от своего права на скорейшее судебное разбирательство, и поэтому любая задержка в передаче материалов дела ставит защиту в несправедливое положение».
«Ваша честь?» сказала Берг. «Могу ли я быть выслушана?»
«Нет, мисс Берг, нет необходимости выслушивать вас», - сказала Уорфилд. «Позвольте мне прояснить правила раскрытия информации в этом зале суда. Обнародование – это улица с двусторонним движением. Что входит, то и выходит. И впредь. Никаких задержек, никаких излишних проверок. Что получает штат, то получает и защита. И наоборот, что получает защита, получает государство. Без промедления. Наказание за нарушение - отказ в приеме материала, на который поступила жалоба. Запомните это. Теперь мы можем приступить к делу, ради которого было назначено это слушание?
Ходатайство in limine1, поданное мистером Холлером, чтобы, по сути, запретить использование тела в этом деле. Мисс Берг, на вас лежит бремя обоснования обыска и изъятия без ордера. Есть ли у вас свидетель, которого можно вызвать по этому делу?»
«Да, ваша честь», - сказала Берг. «Народ вызывает офицера Роя Милтона».
- В законодательстве США ходатайство in limine (лат. [ɪn ˈliːmɪnɛ]; "в начале", буквально "на пороге") - это ходатайство, обсуждаемое вне присутствия присяжных, с просьбой исключить определенные показания. Ходатайство в суде limine также может быть использовано для получения постановления, разрешающего приобщение доказательств.