Я опустился на табурет перед стаканом и взял телефон из подставки. Она взяла трубку с другой стороны.
«Кендалл», - сказал я. «Что ты здесь делаешь?»
«Ну, - сказала она, - я услышала, что тебя арестовали, и мне пришлось приехать. Ты в порядке?»
«Я в порядке. Это все ерунда, и я одолею это в суде».
«Я тебе верю».
Когда она покинула меня, она также покинула город.
«Когда ты приехала?» спросил я. «В город, я имею в виду».
«Вчера вечером. Поздно».
«Где ты остановилась?»
«В отеле. Возле аэропорта».
«И как долго ты там пробудешь?»
«Не знаю. У меня нет никаких планов. Когда суд?»
«Не раньше, чем через два месяца. Но мы будем в суде в этот четверг».
«Может, я зайду».
Она сказала это так, словно я пригласил ее на счастливый час или вечеринку. Мне было все равно. Она выглядела прекрасно. Мне показалось, что она не стриглась с тех пор, как я видел ее в последний раз. Теперь волосы обрамляли ее лицо, ниспадая до плеч. Ямочки на щеках появлялись каждый раз, когда она улыбалась. Я почувствовал, как у меня сжалась грудь. Я прожил с двумя бывшими женами в общей сложности семь лет. Почти столько же времени я провел с Кендалл. И все эти годы было хорошо, пока мы не начали отдаляться друг от друга и она не сказала, что хочет уехать из Лос-Анджелеса.
Я не мог оставить ни дочь, ни свою практику. Я предложил ей уделять больше времени путешествиям, но уезжать не собирался. В итоге уехала Кендалл. Однажды, пока я находился в суде, она собрала все свои вещи и оставила мне записку. Я попросил Циско собрать на нее информацию, чтобы знать, где она и что с ней все в порядке - или я так себе говорил. Он отследил ее до Гавайев, но я оставил все как есть. Я никогда не летал через океан, чтобы найти ее и умолять вернуться. Я просто ждал и надеялся.
«Откуда ты прилетела?» спросил я.
«Из Гонолулу», - ответила она. «Я жила на Гавайях».
«Ты открыла студию?»
«Нет, но я веду занятия. Для меня лучше не быть владельцем. Сейчас я просто преподаю. Мне хватает на жизнь».
У нее несколько лет была студия йоги на бульваре Вентура, но она продала ее, когда ей стало неспокойно.
«Как долго ты здесь?»
«Я же сказала. Пока не знаю».
«Ну, если хочешь, можешь остаться в доме. Я, очевидно, не буду им пользоваться, и ты сможешь поливать растения - некоторые из них, я думаю, на самом деле твои».
«Может быть. Посмотрим.»
«Дополнительный ключ все еще под кактусом на передней площадке».
«Спасибо. Почему ты здесь, Микки? Разве у тебя нет залога или...?»
«Сейчас за меня внесли пятимиллионный залог, то есть я могу выйти под десятипроцентный залог. Но эти деньги в конце концов не вернешь, невиновен ты или виновен, а это почти все, что у меня есть, включая капитал в моем доме. Я не вижу смысла отдавать все это за пару месяцев свободы. У меня есть часы для ускоренного судебного разбирательства, и я собираюсь выиграть дело и выйти на свободу, не заплатив поручителю ни цента».
Она кивнула.
«Хорошо», - сказала она. «Я тебе верю».
Разговоры длился всего пятнадцать минут, а потом телефоны обрывался. Я знал, что у нас почти не осталось времени. Но встреча с ней заставила меня задуматься обо всем, что было поставлено на карту.
«Очень мило, что ты пришла ко мне», - сказал я. «Мне жаль, что визиты так коротки, а ты приехала так далеко».
«Ты внес меня в список посетителей», - сказала она. «Я не была уверена, когда меня спросили, а потом нашли мое имя. Это было приятно».
«Не знаю, я просто подумал, может, ты придешь, если узнаешь об этом. Я не знал, станет ли это новостью на Гавайях, но здесь это было большой новостью».
«Ты знал, что я на Гавайях?»
Уф. Я оступился.
«Ну, типа того», - сказал я. «Когда ты ушла, я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, понимаешь? Я попросил Циско все проверить, и он сказал мне, что ты улетела на Гавайи. Я не знал, куда, или что-то в этом роде, или если это навсегда. Просто сказал, что ты уехала».
Я смотрел, как она обдумывает мой ответ.
«Хорошо», - сказала она, приняв его.
«Как там?» спросил я, пытаясь забыть о своем промахе. «Тебе нравится?»
«Все хорошо. Изолирующее. Я подумываю о возвращении».
«Ну, я не знаю, что я могу сделать отсюда, но если тебе что-то понадобится, дай мне знать».
«Хорошо, спасибо. Думаю, мне пора идти. Они сказали, что у меня есть только пятнадцать минут».
«Да, но они просто отключают телефоны, когда твое время истекает. Ты вернешься навестить меня еще? Я бываю здесь каждый день, если не нахожусь в суде».
Я улыбнулся так, словно был комиком, рекламирующим свое выступление. Прежде чем она успела ответить, в трубке раздалось громкое электронное жужжание, и линия оборвалась. Я видел, как она говорила, но не слышал. Она посмотрела на телефон, потом на меня и медленно положила его обратно в подставку. Визит был окончен.
Я кивнул ей и неловко улыбнулся. Она слегка помахала мне рукой и встала с табурета. Я сделал то же самое и начал идти вдоль линии кабинок для посетителей, все они были открыты за табуретом заключенного. Я заглядывал в каждое окошко и мельком видел, как она двигалась параллельно мне с другой стороны.
Потом она исчезла.
Помощник шерифа спросил меня, не собираюсь ли я вернуться в юридическую библиотеку, и я ответил, что хочу вернуться в модуль.
Пока меня вели обратно, я прорабатывал свой последний взгляд на Кендалл, разговаривающую по телефону. Я следил за ее губами, когда она говорила в выключенный телефон. Я понял, что она сказала: «Я не знаю».