За одни сутки этот улыбающийся очкастый паренек умудрился в одиночку обставить силы ПВО целой супердержавы. Без сторонней "помощи" здесь не обошлось
Хроника одного перелёта
"Матиас Руст почувствовал, что пора снижаться. Его легкомысленный самолётик выпал из тяжких облаков в районе Бородинского ("Калинова") моста и взял курс на башни Кремля. Уже делая круг над Красной площадью, Матиас вдруг почувствовал необыкновенное волнение - конечно, он так долго ждал этого момента! Он ещё раз взглянул на фронтовую фотографию Гастелло, прикреплённую на приборном щитке, перекрестился и с грохотом влетел в мавзолей.
А город подумал - ученья идут..."
«Памяти одиннадцатого сентября», сочинение неизвестного автора
"Мистер «Да»" посадил, "Мистер «Нет»" – отпустил
В конце июля 1988 года Председатель Президиума Верховного Совета СССР, номинально - главный руководитель страны, подписал Указ о помиловании 20-летнего гражданина Федеративной Республики Германии Матиаса Руста. В Лубянской тюрьме он провёл 14 месяцев, вместо 48, определённых судом.
За год до этого буквально за одни сутки этот улыбающийся очкастый паренек умудрился прославиться не только на весь СССР, но и на весь мир, в одиночку обставив силы противовоздушной обороны целой супердержавы.
С пор прошло уже 37 лет, однако многие тайны, связанные с историческим перелетом остаются неясными до сих пор. Действительно, как могло случиться, что легкий одномоторный частный самолетик вышел победителем в сражении с мощнейшей системой противовоздушной обороны, легко уничтожавшей суперсовременные и сверхвысотные самолеты-разведчики? Вполне устроившее тогдашних граждан СССР объяснение, что советские перехватчики просто не могли летать так медленно, как летела Cessna сейчас представляются, как минимум, наивными. Ведь для того, чтобы посадить самолет, которым управляет не военный асс, а пилот-любитель не надо зажимать его в «тиски», вполне достаточно дать предупредительный выстрел поверх цели. И уж, во всяком случае, военные никак не должны были допустить, чтобы неизвестно кто, несущий на борту неизвестно что спокойно пролетел бы в центр столицы.
Но ведь это же случилось. И причиной тому, как выяснилось недавно, стала цепь удивительных совпадений, буквально преследовавшая в тот день немецкого пилота.
На взлёт...
28 мая 1987 года, в день, который всем советским народом отмечался как день пограничных войск, в аэропорту Мальами, близь Хельсинки, шла подготовка к вылету легкого спортивного моноплана Cessna-172R Skyhawk. В полетных документах конечной точкой маршрута значился Стокгольм. Если учесть, что при полной заправке, а это 212 литров авиационного бензина, самолет легко пролетал 1200 километров, то есть, вдвое больше, чем расстояние от Хельсинки до Стокгольма, желание пилота установить в кабине дополнительный топливный бак выглядело более чем странно. Однако ничего противозаконного в этом пока не было. Как и в первых двадцати минутах полета, во время которых Матиас шел строго по намеченному маршруту.
То, что потом было классифицировано как «воздушное хулиганство началось после того, как на двадцать второй минуте пилот вышел на связь с наземными службами, сообщил, что у него все в порядке, попрощался и взял курс на восток. К советской границе.
Попытки финского диспетчера вновь связаться с самолетом успеха не имели: сразу после сеанса связи Руст выключил все радиоприборы, за исключением радиокомпаса. Поведение летчика создавало реальную угрозу безопасности полетов на весьма оживленной линии Москва - Хельсинки и диспетчерские службы вынуждены были «на лету» изменять маршруты полетов воздушных судов, попадавших в опасную зону. А вскоре Cessna и вовсе пропала с экранов радаров. Прибывшие в точку исчезновения спасатели обнаружили растекшееся по поверхности моря масляное пятно. Уже через три часа на месте работали водолазы, тщетно пытавшиеся отыскать на дне морском остатки моноплана.
Трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. Самолета на дне не было. Его там и не могло быть, он был в воздухе. После того, как пилот снизился до пятидесяти метров и стал практически невидим для гражданских служб он сбросил в воду припасенные канистры с маслом и продолжил свой путь к границам СССР.
На Юго-Восток!
В 14-29 на экранах радиолокаторов Таллинских ПВО в районе города Кохтла-Ярве появился неизвестный тихоходный низколетящий объект. Военные радары работали значительно точнее гражданских, да и высоту к тому времени летчик набрал для Cessna нормальную: без малого две тысячи метров, так что сложностей с обнаружением не возникло.
Факт пересечения границы не был зарегистрирован ни радарным, ни визуальным наблюдением, поэтому изначально предполагалось, что это заблудившийся гражданский самолет. Однако на радиозапросы объект не отвечал, на код «свой - чужой» не реагировал, а советские авиадиспетчеры утверждали, что никак с ним не связаны. Как и положено, объекту был присвоен боевой общесоюзный номер 8255 и код «чужой». В полную боевую готовность были приведены три дивизиона ракетных войск. Цель можно было уничтожить в любую минуту, нужна была только команда. А ее не поступало.
За четыре года до описываемых событий в советском воздушном пространстве, над Сахалином при не совсем ясных обстоятельствах был сбит южнокорейский пассажирский самолет Боинг-747. Погибло 269 человек. Резонанс в мире был просто бешеный, многие страны на несколько недель вообще бойкотировали русские самолеты и запретили им входить в свое воздушное пространство.
После этого в советских войсках был издан страшно секретный приказ, запрещающий открывать огонь по гражданским и спортивным самолетам, если по его поведению не было видно, что он преследует военные цели. Создавалось впечатление, что пилот самолетика знал о приказе и поэтому вел себя довольно нагло. Он не скрывался, летел прямым курсом, не вилял, не старался спрятаться за холмы, шел довольно высоко и упорно молчал.
Так или иначе, но нельзя отрицать факта. что именно этот приказ помог Русту выйти победителем в "схвате" с советским ПВО. Но это был не единственный "помощник" бесшабашного немца.
Несомненно о секретном приказе знали не только наши военные, но и представители вражеских ВВС. Знали о нем западные разведчики и западные же политики. Но откуда было знать об этом девятнадцатилетнему немецкому пилоту-любителю только-только сдавшему экзамены на летную лицензию? А ведь случай с Боингом был еще у всех на слуху...
Для опознания объекта с военного аэродрома «Тапа» по тревоге были подняты два истребителя-перехватчика Миг-23. Уже через двадцать минут после появления самолета на радаре, в 14-48, пилот первого истребителя сообщил на землю, что в просвет облаков видит цель - легкомоторный самолет типа нашего «Як-12» белого цвета с голубой полосой по борту. Однако сразу после установления визуального контакта самолетик «нырнул» вниз, на высоту 20-30 метров, и исчез ни только из поля зрения пилота - перехватчика, но и с экранов радаров.
А через пять минут те же радары в том же районе засекли еще одну цель, правда следующую другим курсом и на другой высоте. Проще всего было предположить, что это и есть тот самый самолет-хулиган. Что диспетчеры и сделали. А поскольку новая цель устойчиво идентифицировалась как «я – свой», то недавнее происшествие было тут же списано на несовершенство техники. Что стало новым витком бескорыстной "помощи" нарушителю границы. Тревогу отменили, перехватчики были возвращены на землю, а информация об инциденте надежно спрятана в недрах родной в/ч. До поры.
Между тем, Cessna продолжала свой воздушный бросок на юго-восток и к трем часам пополудни уже пролетала над Псковом. Именно тут произошло то, что потом трактовалось компетентными органами как «случайность». В это время в окрестностях древнего города проходили учебные полеты одного из местных авиаполков. В воздухе одновременно находилось до десятка самолетов, поэтому появление на радарах новой точки осталось никем не замеченным.
Ровно в 15-00 все воздушные объекты должны были сменить свои коды системы госопознавания. Однако, поскольку полеты были учебные, а летчики – вчерашние курсанты с минимумом опыта, то многие из них за азартом полета просто забывали о смене кода и становились для системы «чужими». Увидев на экране радара огромное количество «чужих», руководитель радиотехнической группы принудительно присвоил им код «я – свой». Такой прием часто практиковался у наших военных, хотя и не афишировался. В числе прочих получил этот код и самолет Матиаса Руста. Теперь, благодаря "помощи" псковских офицеров-радиотехников, он летел в нашем воздушном пространстве уже как советский малый самолет и интереса для военных не представлял.
Так Cessna летела еще километров двести, пока опять не пропала с экранов радаров в районе города Старая Русса. По предположению журналистов из немецкой газеты Bunte, здесь Руст сделал промежуточную посадку. Действительно, если разделить общую длину маршрута, по которому летел Руст, а это примерно тысяча километров, на время полета (около семи часов), то получится, что самолет летел со средней скоростью 140 км/час, в то время, как крейсерская скорость Cessna-172R составляет 220 км/час.
Косвенно подтверждает гипотезу о промежуточной посадке тот факт, что вылетавший из Мальами в джинсах и зеленой рубашке Руст прилетел в Москву в красном комбинезоне. Если вы считаете, что он мог переодеться по дороге, то попробуйте проделать подобное сидя за рулем легкового автомобиля. Могу вас уверить: кабина Cessna ненамного просторнее.
Когда спустя час самолет вновь показался на экранах радаров ПВО в районе озера Селигер он вновь не имел никакого кода и был вновь отмечен как «чужой». Однако вместе с ним на экранах появились еще семь неопознанных целей. Все они, включая и Cessna двигались в направлении движения ветра и с его скоростью и были идентифицированы дежурной сменой как «неизвестные метеообразования». Ещё одна "рука помощи". Не последняя.
Дальше на пути у «метеообразования» лежал Торжок. Тут самолет Руста был легализован вторично и окончательно. Теперь "помог" случай. За день до полета в сорока километрах от Торжка произошла авиакатастрофа: в воздухе столкнулись истребитель МиГ-25 и дальний ракетоносец-бомбардировщик Ту-22М и теперь воздух над районом аварии просто кишел поисковыми вертолетами. Совершенно случайно над этим же местом пролетела и Cessna Руста. А поскольку скорость движения и высота Cessna почти точно совпадали со скоростью и высотой полета поисковых вертолетов, то диспетчеры посчитали его как еще одну поисковую «вертушку» и оставили в покое.
В Москву, в Москву!
Так что в зону ответственности ПВО Московского округа Руст влетел уже как нарушивший режим полета московский вертолет. Оперативный дежурный Центрального Командного Пункта, понадеявшись на то, что в Московском округе сами разберутся со своим нарушителем, дал приказ снять цель с оповещения. Помощь? Безусловно!
И еще одна помощь-случайность-совпадение. Вообще, этот день был просто напичкан счастливыми для немецкого пилота совпадениями и добрыми "помощниками". Когда Руст уже подлетал к Москве, неизвестный "помощник" сверху (кто так и осталось невыясненным), дал приказ временно отключить автоматизированную систему управления (АСУ) ПВО для проведения внеплановых профилактических работ. Если бы не этот приказ, самолет Руста могли бы сбить просто «по умолчанию», как неустановленный объект, приближающийся к стратегически важному центру.
Чуть позже так же неизвестное лицо «сверху» на двадцать минут прекратило полеты над Шереметьево. Именно через это двадцатиминутное окно Мартин Руст в 19-38 и влетел в столицу.
На этом кончается детектив и начинается анекдот.
Как утверждал на процессе сам пилот, первоначально он хотел посадить самолет в самом Кремле, но, убедившись, что на его территории нет подходящей площадки, решил посадить его прямо перед Покровским собором. Однако площадь была заполнена народом и Руст с включенными посадочными огнями несколько раз прошел над головами гуляющих, помахивая крыльями. В ответ на это гуляющие махали ему руками и дружески улыбались.
В этот же день, только чуть раньше над Красной площадью летал вертолет, производивший фотосъемку. Поэтому, когда дежурному по отделу охраны Красной площади майору Токареву позвонили и спросили: «Кто там у тебя летает?», - он спокойно ответил: «Да это съемки идут», а когда с ним связался постовой Косоруков и сообщил, что над площадью летает самолет, лишь лениво возразил: «Ты смотри, чтобы коровы по площади не ходили, а самолет - фиг с ним!»
Только с третей попытки Матиасу Русту удалось-таки посадить самолет в начале Москворецкого моста и вырулить к Васильевскому спуску. На место происшествия тут же прибыл зам начальника московской милиции генерал-лейтенант Николай Мыриков. Прямо с площади он по рации связался с шефом, генерал-лейтенантом Богдановым и доложил:
– Товарищ генерал! На Красной площади сел немецкий самолет!
В ответ на что Богданов лишь матюкнулся и прервал связь. Зато зам. начальника ГАИ Москвы полковник Панков приехал сразу: «Надо ехать. Когда «Россия» горела, я тоже ведь сразу не поверил». Богданов приехал сразу за ним. А еще минут через двадцать туда же приехали «люди в сером» и увезли смущенно улыбающегося летчика на Лубянку.
"Сбитые лётчики"
Политическое руководство страны воспользовалось инцидентом с Рустом по полной программе. Теперь уже "помощь" Генеральному Секретарю ЦК КПСС Михаилу Горбачёву, сам того не зная, оказал сам Матиас Руст. Потому, что именно "по итогам" его перелёта уже через несколько дней:
- был снят с должность давно не устраивавший Генсека Министр обороны СССР маршал Сергей Леонидович Соколов,
- отправлен на пенсию главнокомандующий войсками ПВО Александр Колдунов,
- было привлечено к ответственности 34 офицера и генерала
- перевернут практически весь генштаб.
Многие офицеры были уволены практически «ни за что», так, например, сам Соколов во время полета Руста находился в Берлине на консультативном совещании государств Варшавского договора и никак не мог отвечать за произошедший инцидент. Приходится признать, что западногерманский пилот вольно или невольно, но очень помог советским властям в борьбе с мощным военным лобби.
А в народе перелет отразился целой серией анекдотов.
- Красная площадь мигом получила второе название - «Шереметьево-3». Не в последней степени этому способствовало то, что в скором времени после посадки Руста на ней было запрещено курение и выставлены соответствующие знаки.
- Говорили, что полет состоялся в рамках ширящегося в ФРГ движения «Свободу маршалу Соколову!»
- По Москве поползли слухи о том, что в ГУМе возле фонтана выставили милицейский пост, чтобы не всплыла американская подводная лодка.
А это уже не анекдот. В конце 1987 года московские гаишники получили новые кодовые таблицы (список условных обозначений для передачи сообщений по радио), где, между прочим, появился новый пункт: "95 - посадка самолета".
Рустефикация
Что же касается самого Матиаса Руста, то уже в начале сентября Мосгорсуд обвинил Руста в хулиганстве (его посадка, по мнению обвинения, угрожала жизни находившихся на площади людей), нарушении авиационного законодательства и незаконном пересечении советской границы. Руст заявил на суде, что его полёт был «призывом к миру». 4 сентября Руста приговорили к четырём годам лишения свободы.
В советской тюрьме он просидел недолго, чуть больше года, после чего был амнистирован и в торжественной обстановке возвращен на родину.
Дальше было ещё немало экстравагантных поступков.
В ноябре 1989 года, во время прохождения альтернативной службы в больнице в Риссене, Руст ударил ножом медсестру за отказ пойти с ним на свидание. В 1991 году он был приговорён к 4 годам лишения свободы, но освобождён спустя всего 15 месяцев.
Торговал обувью, жертвуя деньги детскому дому.
В 1994 году Руст снова прилетел в Россию, теперь уже в составе туристической группы, и 3 недели пытался добиться встречи с Михаилом Горбачёвым. Безуспешно
Долгое время жил в Тринидаде. В 1997 году женился на дочери богатого индийского торговца чаем по имени Гита, для чего принял индуизм. После бракосочетания вернулся с женой в Германию.
Видимо тесть отказал супругам в материальной поддержке, поскольку уже в апреле 2001 года Руст был пойман в универмаге пои попытке украсть кашемировый свитер. Суд приговорил «рецидивиста» к штрафу в размере 10 000 немецких марок, который впоследствии был уменьшен до 600 марок.
В начале 2000-х рассказал в интервью, что зарабатывает на жизнь игрой в покер, в 2012-м – преподаванием йоги и аналитикой для инвестиционного банка. Несколько раньше, в 2007-м, в коротком телефонном разговоре сказал вашему покорному слуге, что занят созданием социальной сети для деловых людей. которая «взорвёт Интернет». А ещё – что пишет мемуары о своём перелёте. которые планирует издать к его 25-летию. Однако, ни к 25-летию, ни позже ничего подобного так и не вышло.
Арендованная Рустом в Реймсе и конфискованная властями СССР Cessna F172P (серийный номер F17202087, бортовой – D-ECJB), была в 1990-е непонятным образом продана в Японию, где выставлялась в течение нескольких лет в частном музее. В 2008 году самолёт был передан в Германию, в Немецкий технологический музей в Берлине.
Слово герою
20 лет спустя Руст рассказал о своём перелёте и его последствиях журналисту итальянской газеты La Repubblica Андреа Таркуини. Мы приведём его рассказ с незначительными сокращениями:
"Я хорошо подготовился. На таком самолете я совершал полеты над Атлантикой. Я хотел проверить свои нервы: часами лететь над морем – суровая психологическая проверка. 25 мая, за три дня полета, я долетел до Хельсинки.
Я представил финским властям план полета в Швецию. Взлетел в Хельсинки и направился на Запад. Летел на средней высоте 600 метров, а когда оказался над морем, поменял курс на юго-восток. Через час полета увидел побережье Эстонии. От Москвы меня отделяли почти пять часов полета. Когда я прилетел, у меня оставалось горючего еще на два часа.
Средняя высота – 600 метров, не так уж низко. Я не хотел прятаться. Жест мира должен быть наглядным. ... Я летел в облаках, практически ничего не видел под собой, когда впереди, на расстоянии нескольких километров, появился серебристый, быстро передвигающийся, нацелившийся на меня объект. Это был "МиГ" – самолет ПВО, наводящей страх советской системы противовоздушной обороны. ... Это длилось всего несколько минут, ужасных минут. Вы знаете, воспоминания о "Боинге", сбитом над Сахалином в эпоху Андропова, были еще свежи.
"МиГ" догнал меня, пролетел очень близко, сначала был сзади, потом оказался сбоку. Скорость у него была больше, чем у меня. Я заметил взгляд пилота под шлемом. Он недолго меня преследовал, потом ускорился и исчез в никуда. Несколько минут мне казались вечностью. ...
Дальше не было никаких "МиГов", никакой ПВО, никаких сигналов с земли. Подо мной, под маленькими крыльями Cessna был огромный город, у меня перехватило дыхание. Чтобы сориентироваться, я попытался разглядеть гостиницу "Россия", огромный белый монолит вблизи Красной площади. Я увидел "Россию" раньше, чем башни Кремля, и сбросил высоту.
Вид площади усилил страх. С высоты она показалась мне меньше, чем я представлял. Но, чтобы совершить посадку на Cessna, мне хватило бы 200 метров, я предпринял три попытки и трижды набирал высоту вновь: внизу собралась толпа любопытных, я боялся кого-нибудь поранить или задавить. Я увидел Большой Каменный мост, широкий, шестиполосный мост, на него я и сел. Совершая рулежку, я добрался до самой площади и оказался у въезда в Спасскую башню. Тут я заглушил мотор и долго сидел в кабине, целых четверть часа. Спрашивал себя, не стоит ли вновь взлететь и вернуться назад. Слишком поздно, Матиас, ответил я сам себе. Горючего не хватит. Я решился, открыл кабину и спустился. Меня сразу же окружила толпа.
Люди не выглядели враждебными. Им было любопытно, они улыбались. "Откуда прилетел?" – спрашивали меня на английском. "Из Хельсинки", – ответил я нервно. "Но на самолете германский флаг, не финский. Ты товарищ из ГДР?" "Нет, друзья, нет. Я из ФРГ, прилетел с жестом мира", – ответил я неуверенно. "О!" – удивленно воскликнули они. Они демонстрировали сомнение, но не угрозу. Молодая женщина сломала лед: она, улыбаясь, пошла мне навстречу, и протянула мне хлеб и соль, поприветствовала меня таким образом.
Прошел почти час. Приехала черная "Чайка" – такой русский "Кадиллак". Из нее вышел офицер и несколько молодых милиционеров. Мы говорили по-английски. Они были спокойны и вежливы. Спросили у меня документы, обыскали самолет. Потом паспорт вернули. Пожилой офицер сказал мне: "Юноша, я начальник московской милиции. Где же твоя виза, черт возьми? Добро пожаловать, но где твоя виза? Ты понимаешь, это проблема".
Прошло еще много времени, я не смотрел на часы. Приехала черная "Волга", потом грузовик с милицией: сотрудники установили заграждение, отогнали толпу, хотя люди не хотели от меня отходить. "Молодой человек, извините, но вам придется следовать за нами, – сказали мне вежливо. – Садитесь, прошу вас. В отделении выясним вашу историю с визой". Я сел в "Волгу", мы приехали в ближайшее отделение милиции. Один из них переводил на немецкий. Они четко произнесли на моем родном языке: "Мы из Комитета государственной безопасности". К счастью, в немецком переводе я не узнал русской аббревиатуры КГБ, иначе бы умер от страха.
Первый допрос длился несколько часов. Я объяснил, что совершил посадку на Красной площади, потому что хотел сделать жест мира. "Во всяком случае, у него на борту нет оружия", – отметили они. Они не хотели верить, но не знали, что и думать. Здание отделение милиции было очень старым. "Поехали, продолжим беседу в более удобном месте, в Лефортово", – сказали они. Я не знал, что это была центральная тюрьма.
Они стали задавать более жесткие вопросы. "Если ты скрываешь правду, мы все равно это выясним, но тем самым ты усугубляешь свое положение. Признайся, что империалисты тебе заплатили за эту провокацию". – "Нет, – настаивал я, – я все задумал сам". Они не верили, и допрос продолжался до 4 часов утра. Меня мучила головная боль, я смертельно устал, попросил прекратить допрос. "Хорошо, парень, – ответили они. – Поешь что-нибудь, потом мы отведем тебя спать. Но ты понимаешь, мы не можем отвезти тебя в гостиницу, как бы тебе этого ни хотелось".
Так началась жизнь в Лефортово. Я был в двухместной камере. Александр, мой сокамерник-украинец, сидел за фарцовку в гостинице "Астория", он успокаивал меня, зачитывая статьи из "Правды". Потом был процесс. Корректный, никакого насилия и угроз. Регулярные контакты с немецким посольством. Приговор суда оказался суровым: 4 года лагерей. Я думал, что это конец.
Пожилой сотрудник в униформе пришел за мной в камеру. Это был Александр Митрофанович Петренко, начальник тюрьмы. Он начал говорить, журя меня по-отечески. "Парень, послушай, когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, в мае 1945, я служил в частях Жукова, которые брали Берлин. Я вместе с другими вошел в Рейхстаг, с красным флагом и автоматом в руках. Тебе не кажется, что вы, немцы, уже наделали много дел?" – "Да, вы правы, – ответил я, – извините, но я родился позднее, намного позднее. Возможно, я совершил ошибку, но я думал лишь о жесте доброй воли".
С тех пор он стал меня часто навещать. Мы говорили о войне и о настоящем. Потом я узнал, что он был на пороге пенсии. И просил отложить его уход на пенсию, потому что мой случай еще не был урегулирован. Он пришел в камеру, чтобы объяснить мне это. "Парень, тебя приговорили к трудовым лагерям, но решено оставить тебя в Лефортово: с нами ты в безопасности. После твоего полета сурово наказали многих военных, кто может гарантировать твою безопасность, если тебя отправят в Сибирь?"
Потом были 14 месяцев в Лефортово. Было тяжело. ... Мои родители могли навещать меня один раз в три месяца, иногда приезжали чиновники из консульства. Я сказал им: я потерял 10 кг, у меня анорексия, спазмы в желудке. Александр поддерживал меня.
Затем была неожиданная амнистия. Через 14 месяцев после приговора. Как сейчас помню этот день. Было 14:00. Пришли охранники. Принесли мне одежду, которую я должен был надевать вместо тюремной пижамы во время встреч с адвокатами, родителями, немецкими дипломатами. Александр мне все объяснил. "Парень, тебе, кажется, повезло, – сказал он. – Ты же не думаешь, что тебя в этой одежде повезут в Сибирь?" У меня голова шла кругом, пока меня вели в комнату для переговоров. Там зачитали указ: я был амнистирован и должен был покинуть советскую территорию. Указ был подписан Андреем Громыко, в то время председателем Президиума Верховного Совета СССР. Я почувствовал, что оживаю. «Господин Нет» подписал мое освобождение!
Уже в Германии начались новые проблемы. Осада со стороны СМИ. Враждебные статьи, в которых меня выставляли как сумасшедшего, поставившего под угрозу мир. Меня лишили прав на пилотирование, начали против меня расследование с абсурдными обвинениями: угроза миру или предательство, потом дело закрыли. Но я ни о чем не жалею.. ... Все же я поступил правильно, осуществив свою мечту. Даже в тот ужасный момент, когда этот "МиГ" красной стрелой проносился рядом со мной в холодном небе России".
ЧУМАКОВ Валерий
Фото: wikipedia.org, kulturologia.ru
© "Белорус и Я", 2024