Писатель Игорь Маранин рассказал «ЧС» о первой публикации в мужском журнале, выдуманных сонниках и привычках, которые можно воспитать, благодаря книгам.
С писателем Игорем Мараниным мы встретились на проекте библиотеки Володи Ульянова «Новосибирское детство». Поэтому наш разговор начался с воспоминаний о счастливых детских годах.
– Детство вообще никогда не бывает скучным. Возьмите, к примеру, какой-нибудь ХIХ век: ни телевизора, ни книг в таком общедоступном варианте, возьмите детство времён Иисуса – оно не было скучным, игры во все времена были: у мальчиков свои, у девочек – свои, совместные опять же. Детство – это такой период познания мира через игры, общение, а в каком формате оно проходит, для ребёнка не столь важно, ему главное – находиться в этом процессе.
– Но все родители говорят: «Вот в нашем детстве…»
– Родители всегда так говорят. И всегда так будут говорить.
– То есть, сегодняшние дети, проводящие время преимущественно за компьютером, будут тоже вспоминать своё детство как самое счастливое время?
– Конечно! Вспомните детей 90-х. Казалось бы, какое у нас представление о тех годах? Мы вспоминаем о них, как о времени очень сложном, достаточно бедном и бандитском, откровенно говоря. Но спросите детей 90-х, и многие вспомнят свои счастливые моменты в эти годы, потому что они были детьми.
– Я как-то наткнулась на статью журналистки Анастасии Мироновой о советском детстве, где она пишет, что «советский ребёнок за редким исключением жил в страхе. Навыки существования в случайно подобранном коллективе из 30 человек, умение есть через силу бесполезную манную кашу и подчиняться хамам полезны оказывались разве что уголовникам».
– Вы знаете, любое явление можно описать с двух крайних сторон. Можно описать и советское детство как нечто совершенно ужасное в тоталитарном обществе, можно – как совершенно счастливейшее, беспроблемное время, и обе эти крайности будут на сколько-то процентов правдивы, а на сколько-то – субъективны. Необходимо понимать, что в любом явлении, в любом времени есть и хорошее, и плохое. Я о своём советском детстве вспоминаю с удовольствием, с благодарностью за то, что оно выпало на 70-е годы.
Каждый человек принадлежит к своей эпохе, он формируется в эту эпоху. Мне сейчас 60, и моё детство выпало на 70-е. Я люблю всё, что связано с тем периодом, мне нравится та эпоха, тот стиль, именно потому, что я вырос в этом. Это, знаете, как еда. Если в детстве ты привыкаешь что-то есть, и это с тобой остаётся на всю жизнь. Тебе всегда это кажется вкусным. Потому что твои вкусы формируются в детстве. Потом меняются, конечно, под влиянием обстоятельств, но в принципе, в основе своей – остаются.
Несмотря на то, что Советский Союз я оцениваю адекватно, как время, в котором было всякое, я люблю это время.
– Школьная форма, по мнению многих, уравнивала детей, подавляла в них индивидуальность.
– Мы все носили школьную форму, но это не мешало нам проявлять индивидуальность. Девочки укорачивали подолы, подшивали какие-то воротнички, манжеты особенные. Молодёжь склонна реагировать на веяния моды. Молодые люди отращивали волосы. Говорят, в 60-е стилягам их обрезали, я это время не застал, нам тоже выговаривали за длинные волосы, но, тем не менее, мы их носили.
Мне кажется, слишком строгая форма не нужна, она должна быть современной, удобной, вариативной. Но в любом случае, это не мешает человеку развиваться и проявлять себя.
– Школьный дневник сегодня стал электронным. Но в вашем детстве он был бумажным, и оценки в нём можно было исправить, возможность вырвать страницу была. Вы этим пользовались?
– Ещё как пользовался! И оценки стирал, и подписи учителей подделывал, и бритвочкой до дырок соскребал записи. Да, современным школьникам не позавидуешь – от всевидящего электронного ока ничего не скроешь.
Вы знаете, у меня была совершенно фантастическая история. Первые три класса я окончил в Толмачёво, а потом мы переехали: сначала на улицу Грибоедова, а чуть позже – в центр Новосибирска. Я стал учиться в 95 школе, и вышло так, что уроки труда там проходили в отдельно стоящем здании – трудовом комплексе. Я, не помню, по какой причине, туда не пошёл. Не пошел раз, не пошел два, а потом застеснялся и в результате всю четверть не ходил.
Это было в 4 классе, по всем предметам у меня выходило «отлично», а на «трудах» я, получается, ни разу не появился.
И когда стали выставлять итоговые оценки, я понял, что сейчас будет скандал.
Но, видимо, трудовик выставлял всем «отлично», не глядя, и мне тоже выставил «5».
Во времена электронных дневников такое, наверное, не прокатит.
– Раз уж заговорили о труде, раньше школьники дежурили, делали генеральные уборки, проводили субботники. Сегодня это называют эксплуатацией детского труда, но, когда же приучать ребёнка к труду, если не в детстве?
– Всё верно! Приучать надо с детства. И, знаете, сейчас к этому многие школы возвращаются. Вот у меня внучка дежурит по классу. Летом на практике они моют школу, и все это нормально воспринимают, и дети, и родители.
Всегда есть отдельные люди, которые не упустят возможность возмутиться этим, но, да, мы сейчас живём в более свободном для выражения своего мнения времени. Но я считаю, это полезно для детей.
– Все дети в Союзе что-то коллекционировали, а вы собирали что-нибудь?
– Ну, значки, как все, немного коллекционировали, а вообще, мы с приятелем собирали газеты. Газет тогда было немного – «Комсомольская правда», «Совсибирь», «Вечёрка». Мы просили, чтобы нам их из разных областей привозили. Если кто-то куда-то ехал, заказывали: «Привезите газету»!» Некоторые номера выносили из воинских частей друзья, которые там служили. Короче, я скопил за несколько лет – начинал ещё школьником, закончил после института – огромную стопку: 400 с лишним штук. Это было ещё до 90-х годов, до того, как пошёл такой вал прессы.
А закончилось всё тем, что в «Советской Сибири» в рубрике «Со всего света» я прочитал, что какой-то коллекционер из Америки собрал 100 тысяч газет. Что мои 400 против этих 100 тысяч? Мне так обидно стало, и я перестал их собирать.
– Стоп, но, если бы вы услышали, что какой-то писатель написал 100 тысяч фантастических рассказов, вы бы перестали писать рассказы?
– Нет. Но сейчас я стал взрослее, а тогда мне было 20 лет.
– Наши родители после работы ходили на партийные и профсоюзные собрания, у них были общественные нагрузки, им в бесконечных очередях приходилось добывать дефициты, но при этом они находили время для нас, детей. Какие моменты, проведённые всей семьёй, вам особенно дороги?
– У нас была лодка «Казанка», отец с мамой путешествовали по Оби и брали меня с собой. И вот, когда в путешествии мне дали порулить, а лодка была открытая, и вот эти брызги, ветер, рев мотора и твоё состояние счастья – навсегда запомнились, конечно!
И ещё помню, как мы ходили по грибы. Много историй было с этим связано. Однажды, мне лет семь, наверное, было, мы с мамой решили пособирать малину, тогда ведь часто ходили за лесной ягодой. Где-то в районе Алфёрово мы довольно далеко зашли в лес. Собираем малину, смотрим, а за кустами стоит медвежонок, небольшой такой. Но где медвежонок, там рядом и медведица. Хорошо, мама не растерялась, застучала в ведро металлическое, медвежонок испугался, побежал в одну сторону, а мы – в другую. Вот такой случай был.
Да, я любил бывать с родителями на природе: путешествовать на лодке, ходить в лес. Я и сейчас очень люблю лес.
– Вы учились на историка, затем получили экономическое образование, а в результате – стали писателем. Как это случилось?
– Писал-то я всегда, честно говоря. Просто сначала я стал журналистом. В 80-е годы в «Советской Сибири» выходила рубрика выходного дня, а я увлекался рок-музыкой. Это было такое явление, о котором мало кто знал тогда. И вот я начал писать какие-то компиляционные статьи о роке и музыкантах. Их печатали под разными фамилиями, ведь тогда в одном номере нельзя было печатать два материала под одной. И я был то И. Маранин, то М. Игорев.
Потом работал в Областной научной библиотеке как раз в тот период, когда стали доставать книги из специальных хранилищ, писал библиографические очерки.
В 90-е я работал в типографии, и там решили выпустить что-нибудь такое, чтобы продавать на рынке. А что тогда читали? В общем мы выпустили «Водный гороскоп» и потом «Сонник», которые я сочинил.
– Вот так! А кто-то верил!
– Да, кто-то верил!
Потом я уже не сочинял, а собрал из разных огородных журналов «500 советов дачнику»: огурцы, лук, морковь и всё такое.
А с первой публикацией художественного рассказа получилось очень смешно. Это был конец 90-х, уже появились интернет, электронная почта, но сайтов было мало, и такой информации, как сейчас, в интернете ещё не было. Я выложил на каком-то одном из первых литературных сайтов два рассказа: один был про Купидона, который работает под заказ. И вот ему приходит заказ – несчастная любовь, надо помочь бедному влюблённому, а у него никак не получается. И второй рассказ про таракана, который всё время бегает по комнате, а хозяева никак не могут его убить. Всё такое абсолютно простенькое, юмористичное.
Я их выложил и забыл об этом, жил. И вдруг мне приходит по электронной почте письмо: «Мы – такой-то журнал. Нам понравились два ваших рассказа, хотим их опубликовать, но мы не платим гонораров. Зато журнал с публикацией можем вам выслать». Я никогда не слышал об этом журнале, но соглашаюсь: первая публикация – это же так важно для автора.
И, действительно, через какое-то время приходит бандероль, я распаковываю, а там – журнал «Penthouse». Это такая тяжёлая эротика или легкое порно, и среди всех этих голых девиц мои два рассказа. Я не знаю, почему они их напечатали, в них ничего эротического не было. Ладно ещё про Купидона, но тот, где люди за тараканом гоняются…
И передо мной встала дилемма: с одной стороны, мне хочется бегать и показывать свою первую публикацию, с другой – я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал.
Всё-таки не удержался, показал журнал одному товарищу. Он долго-долго хохотал, а потом сказал: «Я слышал, что некоторые актрисы начинают карьеру с порнофильмов, но, чтобы писатели начинали с порножурналов – в первый раз».
Потом, году в 2007, когда я стал писать фантастические рассказы, я связался с издательством «Арт Хаус медиа», они выпускали мои первые книжки.
А позже я стал собирать разные истории и мифы о Новосибирске, и меня пригласили на 49 канал. Там рассказали об издательстве «Свиньин и сыновья», посоветовали обратиться к ним. И началось наше долгое сотрудничество, которое вылилось в десяток книг.
– Игорь Юрьевич, сейчас много говорят о том, что дети стали меньше читать. На кого вы рассчитываете, издавая новую книгу?
– На самом деле читают многие, просто читают электронные книги. На сайтах читают, там выкладывают новинки популярных жанров. Просто, чтобы тебя читали, нужна рекламная раскрутка, потому что сейчас много всего, и без рекламы ни о тебе, ни о книге никто не узнает.
Человек вообще сегодня живёт в информационном пузыре, всё, что вокруг него, он знает. Всё, что чуть дальше, за пределами этого пузыря – это как огромное информационное море, ты не можешь охватить всё. Вот я иногда натыкаюсь на какую-то фамилию музыканта, художника там, или писателя, начинаю выяснять, кто это. И оказывается, что личность-то известная, у неё огромная популярность, свои поклонники. Да, сейчас читают меньше, но немало. Всё равно люди читают.
Мне повезло в том, что я пишу краеведческие книги, ими интересуется определённая категория людей, они востребованы даже больше, чем художественная литература. Но сейчас мы активно записываем мои рассказы на аудио. В этом формате они значительно лучше расходятся.
– Цитирую вас: «Жизнь полна увлекательных сюжетов: стоит лишь прислушаться к старикам и перелистать пожелтевшие от времени газеты». Это можно отнести к вашим историческим и краеведческим книгам, но не к фантастике. Откуда вы черпаете фантастические сюжеты?
– Сложно сказать, откуда. Определённого источника фантастических сюжетов нет, это какое-то преломление действительности.
Скажем, вот у меня есть рассказ о людях, в каждом из которых живёт несколько личностей. Какое-то количество часов в сутки живёт одна личность, потом просыпается вторая. И так у всех, кроме главного героя – у него одна личность, он исключение. Мне очень хотелось понять, а что будет, если так? Ведь это же разные люди. Да, у них одно тело, они чистят зубы там и так далее, но у них разные предпочтения: один увлекается тем-то, другой – тем-то. Откуда взялась эта идея?
– Ну, в каждом из нас живёт, как минимум, хороший человек и плохой, согласно индейской притче: «Белый волк и черный волк. Побеждает тот, которого мы чаще кормим».
– Вы верно сказали. Возможно, это попытка понять себя, проанализировать, и из неё что-то рождается.
А вот есть рассказ, который родился из распространённой сегодня фразы, что чувства – это химия. Он так и называется «Химические люди». Сюжет такой: на определённой территории происходит некий генетический сбой, в результате которого люди перестают испытывать чувства. И, чтобы почувствовать что-то, они должны принимать таблетки. Главный вопрос, которым задаются герои и автор – возможно ли остаться человеком, не принимая таблетки. Вот как-то всё перемешалось в одном котле: новости, самокопания….
– Хотели бы вы жить в одном из придуманных вами миров, среди своих героев?
– Возможно, да. Знаете, когда в издательстве «Свиньин и сыновья», прочитали «Подмастерье», написанный мной совместно с Оксаной Аболиной, петербургским автором, они сказали, что это самый жизнерадостный постапокалипсис, о котором мы читали.
Да, у меня бывают мрачные рассказы, но большинство всё-таки жизнерадостные, и в этой жизнерадостной атмосфере мне бы хотелось жить.
– Вы «подсматриваете» за людьми на улицах, в метро?
– О, постоянно! Это моё любимое занятие. Я сегодня еду в метро, поднимаюсь по эскалатору, разглядываю всех, кто едет навстречу, и мне приходит в голову мысль, что люди делятся на тех, кто разглядывает других, и тех, кому вообще всё равно.
– Бывало ли, что ваши знакомые узнавали себя в героях ваших историй?
– Не знаю, узнавали ли, но многие герои списаны с реальных людей. Потому что придумать характер «с нуля» невозможно, ты всё равно берёшь за основу какого-то реального человека.
– А ваши близкие становились героями рассказов?
– Да, это в основном юмористические рассказы про жену.
– Есть ли какой-то важный для вас совет из детства, которому вы следуете во взрослой жизни?
– Советы я больше вычитывал из книжек, даже не советы, а привычки, скорее. Когда я вел свой блог, то спрашивал читателей, какие свои привычки они вычитали из детства.
Помните, у Дюма – не есть в доме своего врага. А я в детстве вырабатывал привычку, которую вычитал в шпионских романах – если заходил в кафе или столовую, нужно было сесть в таком углу, чтобы всех видеть, а за спиной никого не было.
Сейчас это уже автоматически происходит, я, конечно, об этом не думаю, но это из детства.
А из всех прочитанных советов, мудростей стараюсь придерживаться фразы, написанной на кольце царя Соломона: «И это пройдет». Это как напоминание, что надо жить моментом. Вот мы сейчас разговариваем, нам интересно, нам весело – и надо наслаждаться этим.