- Немцы не только обороняются, что в последние месяцы на нашем направлении дело привычное. Мы идем вперед, а они отбиваются, как могут. А порой немцы контратакуют наши позиции…
- Что за «немцы»? – спрашиваю я Степана.
- Да, мы так укров называем. Они же фашисты. Ну, значит немцы. Я понимаю, что не все, наверное, немцы фашисты и среди хохлов есть здравомыслящие, не приемлющие фашизм. Думаю, таких процентов десять, как в ФРГ, так и на Украине. А большинство-то из них фашисты. Вот поэтому и начали укров немцами называть.
Степан Смоляков приехал домой в краткосрочный отпуск. Он командир мотострелкового отделения, в звании сержант. На войне Степан почти уже, как год. Призывался он из Москвы. Здесь в столице живут его мама и папа, жена и две дочурки. Старшей девочки десять лет, а младшей восемь.
- Я до войны родословную начал писать-рисовать. До тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года успел добраться. Все предки москвичи, - рассказал Степан. – После войны продолжу это дело.
Он попросил жену погулять с девчонками. И сейчас мы с ним в квартире вдвоем. Степан поставил на кухонный стол тарелочку с квашеной капустой, и ещё одну с нарезанным салом, наполнил рюмки. Под водочку и не затейливую, но вкусную закуску по-русски, разговор ведем не принужденно, обо всём и главном.
- Наши подразделения вэсэушников от Авдеевки отогнали, где-то на двадцать, а то и на тридцать километров, - рассказывает Стёпа. – Они огрызаются, конечно…
Мы их опорник заняли и закрепились. БМП замаскировали. В моем отделении один БМП-3. И ждем, когда авиация и артиллерия немцем накроет. Вроде, как отдыхаем пока, а настороже. И не зря были в готовности. Укры на нас попёрли, взвода два их командиры на нас бросили.
И понимаешь, какая штука… Из пушки с БМП стрелять по ним по ним никак нельзя, машину демаскируем. Над нами дроны роем кружат, гранаты пока по нам не скидывают, своих зацепить могут. А по БМП, если бы засекли, точно бы намахнули. Вообще дронов у них огромное количество, думаю, что больше, чем у нас. Из ПТУРов тоже бить бессмысленно, технику-то они на нас не пустили. Станковый гранатомет опять же нельзя применить. Из него удобнее лупить с колена. А из траншеи-то как? Вот и получается, что от них отбиваться пришлось с помощью автоматов и еще гранатометчики наши работали.
А укры прут. Мы их бьём-бьём, а они идут. Я же вижу, что немца зацепил, а он качнулся и снова идет. Чё ему вкололи перед атакой… Идет гад и всё тут!
Положили мы их прилично. Но и у нас несколько двухсотых и трехсотые есть. Бойцы из соседних взводов по линии обороны начали по диагонали по украм бить, нам в подмогу. А остановить их не можем. И тут наш взводный, как закричит «Приготовиться к атаке! Первому взводу выйти на левый фланг, второму на правый, третьему взводу вести огонь по фронту!» Я понял его задумку. Укры его же слышат, близко к нам подошли. Он не зря во всю глотку орал, так и хотел, чтобы немцы нас услышали. Ну, я ему и подыграл. Ору, что есть мочи: « Отделение, приготовиться к атаке!» А сам передал бойцу, который был всех ближе ко мне: «Из траншеи ни шагу пока команду не отдам». И тут укры побежали. Они еще до своих позиций не доскакали, как заработала полковая артиллерия. Там такие клубы дыма и огня загуляли. Ух!
Вот за этот бой меня и поощрили краткосрочным отпуском. А взводного нашего к награде представили. – А вы тут как? – Степан неожиданно сменил тему разговора.
- Да, живем как-то, - ответил я. – Работа, дом… А увеселительные мероприятия люди посещают, как и прежде. В московские театры билеты купить также сложно, как и до войны.
- Мхм, - выдал звук Степан. – И воруют чиновники, как прежде. Я уезжал на войну, возле моего дома бордюры меняли. Приехал сейчас в отпуск, опять бордюры меняют и асфальт заодно. А бордюры-то новые выкорчевывают, крошат их ломиком и быстро- быстро увозят. Спрашиваю рабочего, мол, зачем добротный бордюр ломаешь. «Менэ сказала так, я делай». Ну, что еще от таджика услышать можно. Распил бюджетных денег идет полным ходом. Кому война, а кому мать родна.
Возле моего дома реновацию четырех пятиэтажек начали. А перед этим во дворе домов, которые под снос поставили, соорудили две детские площадки с горками и качелями, бордюры поменяли, асфальт положили. И начали снос домов. Все бордюры разбиты, асфальт искорежен, детские площадки в хлам. Это что не распил?
Москва наполняет бюджет не только за счет налогов москвичей, но и за счет вливаний из федерального бюджета. Если деньги девать некуда и часть из них на распил идет, так надо урезать Москве финансирование из бюджета раза в два. А деньги на оборонку, на укрепление армии, на повышение размеров пенсий…
Не далеко от моего дома «Пятерочка». В метрах сто пятьдесят от неё контейнеры с мусором, ну, видел такие укрытые навесами. Так с семнадцати часов возле этой мусорки пенсионеры очередь занимают, потому что, примерно, в это время из «пятёрки» туда просроченные продукты выносят. И пенсионеры в этих контейнерах шарятся по очереди, пропитание себе добывают. Вчера эту картину наблюдал. Россия великая страна?
- Степа, ну не всё так плохо, - возразил я собеседнику. – Стройки по всей стране, оборонные заказы заводы в срок выполняют, снаряды, и ракеты миллионами выпускают, техника боевая совершенствуется…
- А народ от получки до получки перебивается, - парировал мне Степан. – И по уши в кредитах. При этом чиновники и олигархи воруют и жируют. Ты, думаешь, если мы на войне, так ничего не знаем. Дискуссии на этот счет у нас порой возникают. Не та давно в блиндаже во время затишья парни языками зацепились. Поводом послужила инфа о паводках. Мужики с нетерпением ждут, когда контракт закончится. Представляешь, думают не о том, как немцев к границе с Польшей гнать, а как по быстрее домой поехать. Не терпится им разобраться с тамошней ситуацией. Ведь у некоторых из них там дома затопило. Серега Никитин, солдат из моего отделения та и сказал: « Найду «грызунов», которые дамбу прогрызли. Зубы повыбиваю, грызть уже ничего не смогут».
Мы скоро придем. И молчать не будем. Нас много и мы умеем объединяться, знаем, как плечом к плечу встать. Вот добьем фашистов и придем.
- Вот скажи, почему до сих пор губернатор Оренбургской области, мэр Орска при власти? И не арестованы? Это я к примеру. А московских чиновников за распил бюджетных денег, кто-то за задницу взял? Не-не-не, я приду скоро с войны и в сторонке стоять не буду!
- Степан, во всех городах и весях чиновники воруют безнаказанно. Это система, попытался я как-то успокоить Степана. – Еще Николай Михайлович Карамзин, автор труда «История государства Российского» говорил, что если бы отвечать одним словом на вопрос: что делается в России, то пришлось бы сказать: крадут.
- И что смиримся? – спорил Степа. И добавил следующее к вопросу. – Если это система, как ты сказал, значит, система прогнила. И её надо менять. Вот скоро придем и этим займёмся. А пока повоюем с немцами. И замечу, мы жизни там не за ворьё кладём, а за Родину!
Потом Степан, как резко перешел к рассказам о том, как воевал. Прервали его только звук открывающейся двери в прихожей и ворвавшийся в квартиру смех дочурок. Они скинули обувь, и, не раздеваясь, прибежали к папе на кухню обниматься. Соскучились!
Более я не стал докучать этому счастливому семейству. Попрощался и вышел из квартиры Степана. Шел по улице и думал о том, как же стране не хватает сейчас этих героических парней. Возвращайтесь мужики быстрее! Ты же Степан обещал: «Мы скоро придем».
Александр Плотников, полковник в отставке.