Страх не оставить себя никому. А может, всё же что-то есть. Не память – ниточки. И я не верю, что не было её, пятнадцатилетней прядильщицы ковров, жившей двести лет назад. Сезон песчаных бурь сменялся зноем - она сплетала все, что знала в крученые ковры и не хотела уйти в пески, как однажды ушла ее мать, высокая с темными морщинами на темном лице и безысходностью во взгляде. Не хотела, но ушла. И мне нужно верить, что она живет сейчас в переплетениях своих ковров, понятных лишь тому, кто не скупает с Сотбис Мане, Пикассо и Ван Гога – потому что именно в этих узорах, сотканных безграмотной арабской девочкой таится простой ответ на наше вечное «Зачем мы тут?» Мне нужно верить, иначе у меня не останется сил бороться с тяжелыми песками, в которые уходят умирать нездешние, другие.
⠀
Ира Романец
