- Где завещание, мама? Где завещание?? Тут? Или в сейфе? У нотариуса? – он переворачивал комнату, пока мама хрипела в кресле, - Оно хоть написано? Твой экземпляр тут??? Он есть? Ты его сможешь написать еще? Блин-блин-блин... как я мог проморгать это... Как я не подумал, что ты... Кто бы мог о таком подумать, мама!
Сознание путалось.
Он то спрашивал, у какого нотариуса она была, то тряс опустевшие ящики, то просил, чтобы она пошла и составила завещание… Множество противоречащих друг другу фраз.
Кипами бумаг уже была устлана вся гостиная. Но Артур не унимался. Он вытаскивал бумаги, все, вплоть до прошлогодней страховки, вчитывался в них и бросал в кучу.
- Завещание тут?? Твой экземпляр!
Ответа не последовало.
Он залез в сейф, код от которого, естественно, знал – завещания нет.
Все это он, не стесняясь, делал при соседке, которая зашла к Марине, чтобы справить ее именины, посплетничать, пол рюмочки кагора выпить.
Дарья Михайловна перекрестилась:
- Мать еще дышит, а он уже за завещанием полез, окаянный!
- Дарья Михайловна, не говорите под руку!
Женщина сидела на коленях рядом с креслом, обмахивая подругу журналом, чтобы той дышалось полегче.
Артур вчитался в иск столетней давности – и швырнул его.
Вчитался в квитанцию – и швырнул.
Вчитался в выписку от окулиста – и швырнул.
Он читал и читал эти обрывки, которые даже отдаленно не могли быть похожими на завещание. Просто ему надо было хоть что-то делать.
- Ты его не написала??? Отвечай! – Артур присел возле мамы, - Отвечай!
Страшная догадка осенила его.
Пульса нет.
- Блин-блин-блин, - взъерошил он волосы, - Блин, нет. Очнись, пожалуйста, приди в себя. Бегите вниз! Встречайте “скорую”, - он услышал подъезжающую машину и подумал, что это уже неотложка приехала, - Дарья!
Дарья Михайловна, которая только что поняла, что ее подруга уже не дышит, не сдвинулась с места. Как сидела, на весу держа журнал, так и застыла. Артур сам побежал за скорой.
Но врачи только констатировали – женщина преставилась.
Артур сначала наклонился, упираясь руками в колени и тяжело дыша, потом истерически рассмеялся, а этот смех перешел в рыдания. Мужчина бухнулся на колени. Рыдал он навзрыд.
- Счастливая, наверное, была женщина, - произнес доктор, - Редко увидишь, чтобы дети так рыдали.
- Он не мать оплакивает, а завещание, которое не нашел, - заложила Дарья.
Маму он тоже оплакивал, но без этого завещания Артур терял все. Не мамино наследство, а все, что заработал сам. Он нечасто навещал маму. Приезжал к ней с нагруженными сумками со всяческой снедью, на подарки не скупился, но и частыми визитами не баловал. Всегда находились дела поважнее. Однако, только матери он мог доверить свое имущество.
Всегда казалось, что еще много времени. И для того, чтобы пообщаться с мамой, и для того, чтобы переписать все честно нажитое на себя, или составить грамотное завещание. Марина была цветущей и бодрой женщиной, потому никто из ее детей не ожидал, что ее может, вот так внезапно, не стать.
Артур слышал, как она жалуется на сильную одышку, про возраст матери вспомнил и про завещание подумал, но воплотить эту идею в жизнь не сумел, слишком рано и неожиданно она ушла.
Он приехал к маме на именины, она пирог из духовки вынимает, а сама разогнуться не может, так ее прихватило. Они с соседкой отвели ее в комнату, помогли присесть в кресло и вызвали бригаду скорой помощи, но, когда маме окончательно поплохело, Артур схватился за документы.
Паника у Артура разыгралась нешуточная. Нет завещания – нет имущества. Все, что он записал на маму, отойдет им троим – ему и сестрам. А на маму было записано… все. Он считал, что так надежнее. И от налоговой вопросов меньше, и льготы для пенсионеров, и никаких жены не оттяпают. Его вот бывшая жена ушла несолоно хлебавши.
Эврика!
Лена!
Дождавшись, когда маму увезут, и съездив в ритуальное агентство, Артур позвонил сестрам, поведал о трагедии и поплакал вместе с ними.
Завещание не обнаружилось.
Нотариус, который был тут у нее по месту жительства, тоже об этом ничего не знал.
Мама ведь обещала, что сходит и все оформит!
Артур с досадой сплюнул на землю. Придется ему обращаться к Лене. К бывшей жене. Он работает нотариусом. Конечно, мало приятного в том, чтобы ползать перед ней и молить о прощении, но альтернативы-то нет, и никто ее не предложит. Перед звонками сестрам Артур еще подумал, что они же знают про его имущество и уговор с мамой, и, ну вдруг, получится блефовать, что завещание написано, а они проверять и не станут. Разделят то, что принадлежало маме, а про его квартиры-дачи и не подумают. А уж он потом придумает, как это оформить тайком. Но старшая сестра Полина спросила, когда все поедут к нотариусу.
- Ты меня под статью подвести хочешь? – в замешательстве спросила Лена.
Надо сказать, что Артуру тут оказали совсем не радушный прием.
- Лена, никто не сядет!
- Ты просишь меня подделать завещание! Ничего себе “никто не сядет”. Сядем. Мы оба. Я тебе потом буду письма из женской колонии слать о том, как сильно ты мне “дорог”.
- Лена, я уже расписывался за маму, точь-в-точь получалось, без экспертизы ни за что не распознают подделку, а экспертизу никто проводить не будет, потому что сестры знают, что я на нее оформлял… Они не будут спорить с этим.
Она сверлила его взглядом, не мигая, а потом вдруг рассмеялась:
- Извини… вырвалось. Я тебе соболезную. Но в какой же капкан ты себя загнал. Что, когда записывал активы на маменьку постыдился потом спросить у нее насчет завещания? Неудобно, да? Сказать – “мамы, ты о моей недвижке подумай, а то уже старенькая, вдруг долго и не протянешь”? Как я вижу, тебя даже ее похороны не волнуют. Ничего не важно, кроме денег?
- Не смешно ни разу, Лена. Выручай!
- С какой радости? Ты с Луны свалился?
- Я ни у кого не ворую! Я хочу забрать то, что и так мое! Это не преступление, Лена. Я за мать распишусь, а ты заверишь все задним числом. Все в плюсе. Зачем Вике бедный отец?
- Ну, бедный ты или богатый Вике до лампочки. Что так, что эдак – она получает алименты по прожиточному минимуму. После той позорной липовой справки о доходах, что ты представил в суде.
- Удвою! Нет, утрою с этого же месяца!
- Жили без тебя – проживем и дальше, а за подделку документов пусть кто-нибудь другой садится.
- Кто сядет, Лена? В чем преступление, если это мое, мое имущество, мои деньги? У кого я краду?
- Технически – не крадешь, а документально – крадешь. Поверь, для уголовного кодекса разницы ноль.
- Но риск, что мои сестры пойдут в суд и затребуют экспертизу, просто смешной…
- Мне-то какой резон хоть как-то рисковать из-за тебя? – Лена перекинула ногу на ногу.
- Лен, кто старое помянет… Пойми меня… Ты не представляешь, как это страшно – потерять все.
В дождливый сентябрьский день 2013 года Лена сказала мужу точно такую же фразу. Когда она лежала в родильном отделении, вторые сутки в схватках, и упрашивала его хотя бы из роддома потом ее встретить. А он улетал в Грецию. С Олей. Сказал, чтобы, когда они вернутся, Лены и след простыл. Она уже не говорила ему о любви, а с ума сходила из-за того, что ей будет просто некуда пойти, если он ее выставит вот так в одночасье – “ты не представляешь, как это страшно – потерять все”. Выставил. Лена с дочкой жила у троюродной сестры.
- Отчего же? Мой муж мне наглядно показал, насколько это страшно.
- Лен, я не причем, Оля вскружила мне голову. Я приходил к тебе потом, прощения просил, деньги предлагал…
- Угу. 8 тысяч. За доставленные неудобства.
- Лена…
- Катись. Здесь тебе не помогут.
- Лена, сколько ты хочешь?
- Нисколько.
- Сколько?
- Твой крах и вот это выражение абсолютной безысходности на твоем лице просто бесценны.
Но Артур подумал, что такой радости ей не доставит. Он же всегда что-то придумывал, придумает и сейчас.
Через третьих лиц он все-таки добрался до нотариуса, который гарантировал, что знает, как это все провернуть.
Завещание было подписано и заверено.
Но почему-то сестры не пожелали никуда с ним ехать, чтобы распределять нажитое.
- Что это? Завещание? Артур, ты за кого нас принимаешь? Это филькина грамота. Выбросишь его сам или через суд? – спросила Полина, победоносно улыбаясь.
Дело в том, что вчера у нее состоялся один очень занимательный телефонный разговор. С Леной. Которая вполне доходчиво объяснила, что, если Артур и достанет какую-то бумажку, то это обязательно будет подделкой.
- Мама его не подписывала, - сказала Полина, - Так сам сознаешься, или следователь допросит? За это могут и посадить, кстати.
- Сам… - завещание, заверенное нотариусом, было признано негодным, - Ничего, что это не ваше и не мамино? Это мое. Что, из-за какой-то непоставленной закорючки вы отожмете 2/3?
- Сонь, у тебя очки с собой? – спросила Полина у сестры, - Я просто не вижу, где сказано, что это принадлежит Артуру. Это мамины квартиры. А, какие у тебя были махинации, мы вникать не обязаны.