Найти в Дзене
Просто гуляя по свету

Людовик Гиеньский, маленький принц Столетней войны. Часть 48, в которой Жан Бургундский раздумывает, кем заменить непокорного дофина

Итак, наш герой взрослеет, но его намерение править самому, без всяких советчиков и опекунов, не приходится по вкусу ни тестюшке Бургундскому, ни тем более арманьякам. Недостатки, свойственные юности - пьяные кутежи, картишки и танцульки, опять-таки не внушают доверия ни одной из двух партий, тянущих на себя одеяло власти. Однако послушаем дальше нашего большого друга, историка, переводчика и писателя Зою Лионидас, ведущую свой неспешный рассказ: На какой-то момент, бургундец растерялся, и возможно, горько пожалел о том, что очень и очень недооценил взрослеющего дофина. Однако, нельзя отрицать, что временщик был человеком умным, и отнюдь не чуравшимся откровенных авантюр, если в таковых был хотя бы малейший шанс одержать верх. Впрочем, в данный конкретный момент – какие козыри оставались у него на руках? Оспорить законность притязаний дофина уже не было ни малейшей возможности: Людовик был совершеннолетним, женатым (что для той эпохи значило – дееспособным, могущим принимать самостоят

Итак, наш герой взрослеет, но его намерение править самому, без всяких советчиков и опекунов, не приходится по вкусу ни тестюшке Бургундскому, ни тем более арманьякам. Недостатки, свойственные юности - пьяные кутежи, картишки и танцульки, опять-таки не внушают доверия ни одной из двух партий, тянущих на себя одеяло власти. Однако послушаем дальше нашего большого друга, историка, переводчика и писателя Зою Лионидас, ведущую свой неспешный рассказ:

На какой-то момент, бургундец растерялся, и возможно, горько пожалел о том, что очень и очень недооценил взрослеющего дофина. Однако, нельзя отрицать, что временщик был человеком умным, и отнюдь не чуравшимся откровенных авантюр, если в таковых был хотя бы малейший шанс одержать верх.

Впрочем, в данный конкретный момент – какие козыри оставались у него на руках? Оспорить законность притязаний дофина уже не было ни малейшей возможности: Людовик был совершеннолетним, женатым (что для той эпохи значило – дееспособным, могущим принимать самостоятельные решения… быть может, за это бургундец мог также горько упрекнуть самого себя). Поднять против него войска значило бы пойти уже на прямую узурпацию, и попытаться сбросить с трона старшую ветвь семейства Валуа, чтобы усесться на освободившееся место и сделать дофином собственного сына. Подобный путь был невероятно опасен в условиях возрастающей английской угрозы.

Жан Бургундский с сыном Филиппом и зятем (как мы помним, мечтающий заменить одного на другого). Иллюстрация любезно подобрана постоянной читательницей канала
Жан Бургундский с сыном Филиппом и зятем (как мы помним, мечтающий заменить одного на другого). Иллюстрация любезно подобрана постоянной читательницей канала

Не будем забывать, что в марте того же 1413 года Генрих IV, подточенный подагрой и не слишком здоровым образом жизни, который он вел в течение многих лет, наконец-то отдал Богу душу, и на троне оказался его умный и очень деятельный сын. В отличие от непопулярного отца, которому до самой смерти так и не смогли забыть узурпацию трона и убийство законного монарха, Генрих V с самого начала связывался с надеждами на лучшее, а также ожиданиями новых побед во Франции. Надо сказать, что для этого были все основания: молодой Генрих показал себя как блестящий полководец и очень неплохой организатор, уже успевший разгромить несколько восстаний, угрожавших власти его отца.

О том, что молодой Генрих поставил себе целью завоевать Францию и надеть на свою голову корону Св. Людовика – ни для кого не было секретом, более того, послы из раза в раз доносили, что английский король настойчиво копит деньги, необходимые для большого похода, а также запасает орудия, порох, и продовольствие для большого похода. В этих условиях начинать открытое противостояние – не просто со своими личными врагами, а с самим королем Франции – было бы откровенным безумием, и подобный способ решения вопроса (если герцог Жан всерьез задумывался о подобном) был отложен до самого крайнего случая.

Без шума устранить наследника и призвать вместо него в Париж юного Иоанна, как мы помним, готовившегося стать голландским графом - также было делом весьма рискованным. Во-первых, устранить наследника с помощью яда было непросто: остаться в одиночку вместе с блюдом, предназначенным для дофина, было практически невозможно – на кухне постоянно толпилось огромное количество людей, а стольники, подававшие на стол, обязательно конвоировались несколькими солдатами, и дальше, на глазах друг у друга обязательно пробовали то, что принесли. И наконец, если бы идея и удалась, какую можно было бы дать гарантию, что Иоанн Туреньский, которому уже исполнилось пятнадцать лет (опять же, совершеннолетний!) не вздумал бы продолжить политику брата?

Посему, столь радикальные методы стоило отложить на случай, если временщик оказался бы в совершенно безвыходном положении. А пока можно и нужно было воспользоваться неопытностью наследника и слепой любовью парижан к велеречивому герцогу Бургундскому, чтобы одновременно убить двух зайцев: чужими руками расправиться с врагами Жана Бесстрашного (в частности с теми, кто по его мнению толкал дофина к «неправильную» сторону») а заодно поставить на место его самого, раз и навсегда показав, кто хозяин в государстве и кого стоит слушаться во избежание худшего… и продолжению следовать.

Поэтому подписывайтесь на мой канал, чтобы не пропустить что-то интересное. Те же, кто лишь недавно к нам присоединился, смогут найти начало рассказа (а также другие интересные истории о героях XV века) здесь: