Внимательно рассмотрите на этот портрет. Прочувствуйте. Это Мэйв Конрой, старшая сестра Дэнни Конроя, в то время, когда их мир ещё не был разрушен.
«Мы все оглянулись и увидели портрет моей сестры, висевший там же, где всегда. Мэйв десять лет, ее блестящие черные волосы ниспадают на плечики в красном пальто, позади нее обои обсерватории - грациозные ласточки летают над головками роз, ее синие глаза блестят. Любой, кто посмотрел бы на эту картину, задумался бы, что сталось с той девочкой. С тем чудесным ребенком, перед которым был распахнут весь мир и все звездное небо в придачу».
Энн Пэтчетт
Безумно красивая книга, способная украсить любую библиотеку, позиционируется как семейная сага, но сагой назвать это довольно сложно. Здесь только одно поколение рассмотрено под лупой, предыдущее же и последующее упомянуты вскользь.
Это семейная драма. Драма брата и сестры, которых в детстве бросила мать, и которые пытаются сжиться с этой болью. А ещё это история одного странного дома. Великолепного, необычного. Дома, без которого не было бы и трагедии.
«Мне казалось, что дом - одна здоровенная раковина, которую я вынужден таскать на себе всю оставшуюся жизнь. Все, конечно, было не столь драматично, но в день похорон мне казалось, что я вижу будущее».
Энн Пэтчетт
📚ЭНН ПЭТЧЕТТ «ГОЛЛАНДСКИЙ ДОМ»
Немного о регалиях и истории книги: это восьмой роман Энн Пэтчетт. «Голландский дом» стал финалистом Пулитцеровской премии, бестселлером New York Times, одной из лучших книг года по версии газеты Washington Post, вошел в лонглист Женской премии за художественную литературу, включён журналом Time в число 100 книг, обязательных к прочтению и переведен на 18 языков.
В России «Голландский дом» тоже шума наделал после выхода в 2021 году. Но я добралась до истории Конроев только сейчас, и это в принципе первый роман, прочитанный мной у автора.
«Закончив работу, перечитала "Голландский дом”, возненавидела и переписала от первой до последней строчки: “Я действительно переписала его целиком. И в процессе работы осознала, что невозможно создать героиню, которая бросала бы детей по этическим соображениям - и при этом вызывала сочувствие. В этом смысле к мужчинам и женщинам применяют совершенно разные мерки, и я хотела как-то решить эту проблему. Но не смогла. Мы слагаем песни об Одиссее, молимся Будде (хотя и тот, и другой покинули родной дом), но не вспоминаем об их сыновьях. Помню, я села на ковер в кабинете. Перебрала в уме всех женщин с моей улицы, у которых есть маленькие дети. Представила, как эти женщины уезжают, чтобы помогать бедным. И разозлилась на них!»
Энн Пэтчетт, из интервью Time
И я понимаю, о чем говорит Пэтчетт. Мать Дэнни и Мэйв, та самая странная женщина, которая предпочитает миссию - помогать беднякам Индии, чем заботиться о собственных детях. Якобы они и так всем обеспечены (дом, отец, прислуга). Ну подумаешь, мамы у них не будет. При этом она искренне (вроде как) любит своих детей, и все же предпочитает уйти по-английски, даже не попрощавшись.
«Совершить ошибку — это не дать паркетным доскам отлежаться, прежде чем настелить пол. Бросить своих детей, чтобы помогать бедным в Индии, значит быть нарциссом, ищущим обожания незнакомцев».
Энн Пэтчетт
Мэйв и Дэнни Конрой жили в роскошном особняке в Пенсильвании. Когда-то дом принадлежал семье голландцев Ванхубейков, построившим его в начале XX века, но разорившимся во время Второй Мировой войны и вынужденным продать любимое детище вместе со всем его содержимым (вот прямо вообще со всем, включая очень личные вещи) в 1946 году успешному торговцу недвижимостью Сирилу Конрою, отцу Мэйв и Дэнни.
Сирил преподнес примечательный на всю округу дом любимой жене на блюдечке с золотой каемочкой, въехал туда с семьей, завел кухарку и горничную, и продолжил дальше развивать свой бизнес, не замечая, как супруга чахнет день ото дня. От невозможности заниматься ни домом, ни благими делами – помогать тем, кто в этом отчаянно нуждается. Ну, всякие там африканские дети или те самые бедняки Индии.
«—Я вижу прошлое таким, каким оно было, сказала Мэйв.
— Но мы наслаиваем настоящее на прошлое. Смотрим назад через призму нашего нынешнего опыта, то есть мы сами уже не те, кем когда-то были, мы стали другими, а значит, и прошлое в значительной степени изменилось».
Энн Пэтчетт
В один прекрасный день она отчаливает в далекие края, полагая, что ее высшие цели оправданы любыми средствами, но там что-то не складывается. Потом еще раз и еще. Вместо того, чтобы прийти и покаяться, она предпочитает тридцать лет и три года жить с детьми в одном городе и не показываться им на глаза, влача жалкое, нищенское существование, и помогая таким же нищим, какой стала она сама. Правда, теперь уже в Бруклине.
Внимание, вопрос: почему нельзя было помогать им всегда? Благое дело – это помогать тем, кому прям совсем плохо? Тем, кто на другом континенте? Тем, кому чуть лучше – это в зачет миссионерства не идет, и в личный рейтинг тоже?
«Выйти из сумрака ее заставил сердечный приступ Мэйв. Не школьный выпускной, не похороны отца. Не день, когда нам было велено убираться из дома. Не моя свадьба, не рождение моих детей, не День благодарения или Пасха, или одна из бесчисленных суббот, когда у всех были время и силы спокойно все обсудить. Нет, она заявилась в Мемориальную больницу Абингтона. Ангел смерти, да и только. Я ничего ей не сказал, потому что никому не придет в голову вступать в диалог со Смертью».
Энн Пэтчетт
А между тем Мэйв и Дэнни выросли. Но живут прошлым. Травма столь сильна, что забыть её невозможно, она отражается на них каждый день. Каждый. Взрослые, но всё ещё дети так и не смогли ничего забыть. Голландский дом притягивает их. Мачеха, новая жена отца, после его внезапной смерти, выставляет их за дверь в прямом смысле слова. Всё, что им остается – возвращаться к дому вновь и вновь десятилетиями, тайком рассматривая, подглядывая и рассуждая о том, как могла сложиться их жизнь.
Безумно жаль Мэйв, которая так и не смогла обзавестись семьей. Своей собственной семьей я имею ввиду. Потому что её семья – это забота о Дэнни и воспоминания о голландском доме и маме. И когда мама вдруг появляется, это шок. Но шок разный для Дэнни и Мэйв.
«—Сколько я знаю Мэйв, она всегда хотела вернуть свою мать. Вы паркуетесь у старого дома, потому что это напоминает ей о матери, вы живете так, будто ваши запястья связаны проволокой, потому что вас бросила мать. И вот она возвращается, твоя сестра наконец-то счастлива, однако ты настроен и дальше страдать. И вообще не хочешь, чтобы тебя отрывали от твоего горя. Раз уж ты так заботишься о Мэйв - и Мэйв счастлива, то почему бы просто не позволить ей быть счастливой? У нее может быть своя жизнь с вашей матерью, а у тебя с нами.
— Это не сделка.
— Но ведь ты именно этого боишься, что мать не понесет наказания, что сестра будет счастливее с ней, чем с тобой?»
Энн Пэтчетт
Зацепила ли меня эта история? Да. Здесь глубоко несчастны все. Ошибочная версия матери, неустроенность личной жизни и болезнь Мэйв, брак и работа Дэнни… Роман о любви и прощении. О том, что даже если тебе за пятьдесят, и у тебя есть мама, бросившая тебя в детстве — это счастье.
«Они жили в земле своих воспоминаний, походившей на рай».
Энн Пэтчетт
