Элеонора махала рукой санитару, но тот не уходил.
— Лиза, это мой дворецкий, дай ему на чай, чтобы он покинул апартаменты.
— Элеонора Валерьевна. А то что я пропустил вашу дочь меняет условия договора? – уточнил студент, – Всё таки не каждый день вселяются такие интересные... предложения.
— Я в бесплатной больнице, ты работник санитарного производства, а у меня частный договор с тобой, как с физ лицом. – проговорила Эля.
— Но я хотел спросить, то что она прошла сюда сама... Это значит всё?
— Всё, – сказала Эля.
— А если я отдам ей ту бумажку?
— Лиза, ты что дала взятку, чтобы пройти ко мне?
— Нет. Выздоравливай, папу я заберу домой,– еле выдавила из себя Лиза и вышла.
— Хитростью? – успела крикнуть вслед Эльза, – Скажешь. что я превратилась в чудовище, съела санитара и вся больница теперь эвакуируется?
В самых серьёзных вещах Эльза начинала шутить, как её отец и отвлекать, заговаривать зубы. Но то, что она сделала отравляло не только её организм, но и тело, душу Лизы.
Лиза вышла из палаты и вернулась к выходу, где сидел потерянный отец.
— Что там? Дочка? — спросил он полушепотом. – Ты Матвею не ответила, он мне позвонил. Что там она? Спит?
— Издевается над санитаром, пап. Мальчик какой-то, студент. Я телефон в машине забыла, – ответила Лиза спокойно. – Дай твой, позвоню ему.
— Мне сказали, что она планирует удалить часть желудка. После того, как анализы придут.
— Да, если уж она чего запланирует, мы не в силах изменить. Но, возможно, это к лучшему. ... Матвей? Еду домой. Не волнуйся, пожалуйста. Нет, я совсем не хочу спать... — проговорила Лиза, – Выпью кофе, хорошо. И обязательно возьму с собой папу, мы будем разговаривать. Буду осторожна, не волнуйся, любименький. Правда, всё хорошо. Эля поправится. … Мальчишки ее не спят, наверное. Они у Кати... Хорошо. Мы скоро. Дима… у нас? Матвей, а зачем? Тоже не спится? Ну да, согласна. Ждите нас, мы скоро.
— Дочка, я поеду обратно, ты права. Ты же за рулём и устала.
— Не устала, папа, но Матвей хочет, чтобы мы вместе.
— Я бы хотел с вашим Дмитрием тоже поговорить. Вы что-то расследуете?
— А кто сказал, что мы расследуем, пап?
— Слышал, как он произнёс, в ресторане еще, что подкинет тебе задачку.
— Не знаю, папа, пока ничего не известно. И если мне задачка не понравится, решать не буду, я же не его рабыня, правда? – улыбнулась Лиза.
Виталий сразу насторожился:
— Лиза, дочка... Что с тобой? Что она сказала? Давай, как в детстве. Только правду…
— Папа, если ты меня не поймёшь, я пропаду. Я исчезну. — решилась Лиза на честный ответ, — Ну не могу помириться с твоей женой, просто не могу. Не знаю как тебе объяснить... Привыкла и люблю ее, но после того, как она привела Макса в наш дом, не могу видеть в ней друга. И мне очень плохо от этого. .. В этом всё дело. ... Мы хотим с детьми переехать. Не очень далеко, будем встречаться, но видеть её каждый день – это как живое напоминание. Эля может молчать, а я вижу её глаза, помню свой стыд, свою вину... Я помню. и мне очень плохо от этого. Но она не виновата, просто я не могу…. Мы хотим исчезнуть из её королевства. С вами рядом будет жить Машка, наездами, сезонами, или как у них там... Папочка, ты будешь к нам приезжать, а мы... Матвей всё сделал, как я фантазировала себе, он же мысли читает. Мой муж – настоящий телепат. Ты еще только придумываешь желание, а он уже начинает исполнять. Когда мы тихонько переедем...
— Тихонько? Переедете? Дочь, что я могу сделать для тебя?
— Я не хочу говорить Эле заранее. Она будет выносить нам мозг, скажет Валерию Яковлевичу, поднимет бунт и начнёт опять сама переезжать в деревню, в общем паниковать... Ты скажи своей жене, когда мы тихо исчезнем, что ничего не знал и сам удивился. Скажи, что всё это ради Кати и Малыша. Ради вас. И бабушка приедет, будет нянчиться с Анджеем, она его даже не видела.
— Идём. — кивнул отец, с понимающим взглядом, — Поехали домой, я с тобой.
Лиза радостно подошла к кофейному автомату и посмотрела на папу:
— Ты будешь? Я обещала, надо выполнять.
— Нет, я не буду.
— Тогда капучино, люблю только с молоком. А Матвей только черный, потому, что он – мужчина. Наверное. У нас всё хорошо, что бы Эля не плела.
В машине Лиза пристегнулась, отпила несколько глотков и кивнула:
— Я самая послушная жена. Поехали. Не волнуйся, Эля тоже будет такой.. когда-нибудь. Она сделает все обследования, и нет ничего такого, чтобы она не сделала ради тебя и детей.
— Нет... ничего такого, что бы она ни сделала ради меня и детей. — кивнул горестно Виталий, — Так что же она сделала...
— Пап, ты не волнуйся. Мачеха – это не мама. Ни я, ни она сильно переживать не будем, а с тобой у нас всегда понимание. Я своего решения не изменю. И мамины фото больше убирать не буду.
— Дело... в маме? В её потере?
— Это не имеет никакого отношения к смерти моей мамы! Никакого! — заверила Лиза, — Это не связанные вещи. Сейчас мне просто еще тяжело принять ее смерть, и я должна беречь себя, ради семьи. А она – живое напоминание. Пусть напоминает только по праздничным дням. А с тобой мы можем всегда поговорить и встретиться. Сложно будет Никиту возить в школу, и Макса?
— Нет, я сам. Эля будет забирать.
— Когда Малыш начал признаваться, чт будущем хочет жениться на нашей Кате, а она отказала, глаза у Эли горели огнём, на котором будут поджариваться все, кто считает Катю хорошим ребенком. В том числе и ты, папа. И особенно я. Это пройдёт.
— И у Катюши пройдёт. Это слишком, Лиза, дочка.
— Что случилось, то случилось… Путь к спасению нашего ребенка только один – время.
***
Катя хотела просто молча уйти к себе, повела сонного Никиту в комнату, где папа стелил, и помогла стащить свитер, в котором застряла его голова.
— Мама просила надеть рубашку, но я захотел его. Надо было слушаться.
— Ничего, свитер очень элегантный, в следующий раз наденешь рубашку, когда мама скажет.
— Дядя Матвей, я что-то боюсь.
Матвей ласково обнял мальчика и поцеловал в макушку.
— Побудь немного моим сынком и ничего не бойся. Я звонил – всё хорошо, но маме нельзя голодать, а потом объедаться. Так вообще никому нельзя. Ложись, почитаю тебе книжку умную. Дочка, ты тоже ложись, устала, моя ненаглядная.
— Да, пап, Малыша подальше посели...
— Кать... Я думал, мы в твоей комнате немного поболтаем... — обиделся Максим.
— Нет, я очень устала. Найди себе какой-нибудь фильм и посмотри, если не хочешь спать.
— Но я только хотел...
— Катюш, пусть он немного с тобой побудет, Максиму надо тебе кое-что показать, — произнёс Матвей, подмигивая парнишке. Он знал про подарок и справедливо решил, что Малыш хотел показать его Кате.
Девушка кивнула и мотнула головой:
— Хорошо, идём. Только недолго, я валюсь от усталости, и у меня болит нога.
— Катюш, а хочешь я тебе её... ногу... — Спросил тихо Максим, следуя за ней. — Ты на самом деле подвернула ногу? Или это повод для твоего кислого выражения лица?
— Малыш, не строй из себя следователя, ладно? — вздохнула Катя, — Насколько всё было бы проще, стань мы настоящими друзьями.
— Извини, что предложил. Я без всяких мыслей.
— Всякие мысли у тебя появляются в процессе. И мне это очень неприятно. Не заставляй тебя обижать.
Малыш молчал в ответ, ожидая продолжения разговора, но Катя больше не сказала ни слова.
Они зашли в комнату, Малыш присел на диван, Катя подошла к окну.
— Ты не хромаешь. — сказал он, — Так я и думал.
— Мне уже лучше.
— Насколько лучше? Была возможность его увидеть?
— Да. Никита тебе рассказал?
— Сам догадался. А поговорила?
— Нет.
— И поэтому тебе так грустно?
Малыш подошел, протянул руку.
Катя вздохнула и взяла его за руку.
Это было спонтанное, привычное за годы хождения за ручку действие и вызвало знакомое чувство сплоченности, защиты. Словно никто из них не вырос, они просто должны идти куда-то вместе.
Но Малыш тихо засмеялся, а Катя в этом момент поняла, что ощущение брезгливости её доконает. Рука малыша стала другой. Его пальцы, как щупальца осьминога отвратительно шевелились.
Она содрогнулась, отошла, улеглась на кровать и уставилась в одну точку.
Малыш сел ближе и обнял за плечи.
— Не трогай меня вообще, прошу, я тебя умоляю.
— Кать... Я хотел тебя рассмешить. Неужели ты думаешь, что хотел обидеть? Подумаешь, что у меня в руках сердце. Это не моё. Просто сердце. Ну что ты, Кать.
— Уйди. Я не могу, я чувствую твоё дыхание, ты луком пахнешь, мне плохо! Дай мне дышать спокойно, Малыш!
— Сначала я хотел костюм супермена, который тебя спасёт, но это банально. Потом мне предложили костюм зайки, бесёнка с красными рогами, Дракулы, но я выбрал ковбоя. Ты же помнишь, я так нарядился на Новый год в школу, а ты была ковбойской девочкой, из мультика История Игрушек. Я был Вуди, а ты Джесси. Мы с тобой друзья.
— Малыш, о чем ты? Какие костюмы?
— Там за окном...
— Что за окном?
— Я там вишу, дарю тебе подарок на день рождения.
— Где?
— Там за окном.
— Я не видела...
— Как не видела?
— Не видела...
— Ты что, ослепла? Я там, я же видел... Это твой подарок, от меня, Кать. Ты так уставилась и не видела?
— Наверное... ослепла. Встану, посмотрю еще раз.
Катя легко поднялась и снова подошла к широкому окну, за которым частенько находился Малыш. Приходил в госте по тонкой рейке с балкона, цепляясь кончиками пальцев и носками ботинок. А потом стучал в окно, ждал, пока откроет и влезал к ней на подоконник.
За окном в темноте действительно болталась фигура.
— Ой, я даже не видела. смотрела на звёзды, думала о своём.
— Дядя Матвей подвесил так, чтобы тебя не напугать, я понял... Чуть правее окна. Но её же видно.
— Классно, Малыш, спасибо.
— Достань её, сердце поёт.
— Лучше не надо.
— Достань, не бойся, тебе понравится песня. Я сам достану.
— Ты кого хочешь достанешь? — Улыбнулась Катя.
— Ну вот, ты улыбаешься, это прекрасно! Улыбайся почаще, тебе идёт.
— А твоя Майя часто улыбается?
— Она вообще нормальная. Её Дэн обижал, а я нет. Сказала, что мы сидели рядом на горшках.
— Не надо, я бы такое запомнила, — усмехнулась Катя, — Это помнят только наши родители.
— Да, согласен. Но было же... Кать...
— Что?
— Хочешь я брошу её?
— Бросишь? Но почему? Из-за меня?
— Да, ради тебя. Я знаю, ты ревнуешь моего отца к ней. Ты ревнуешь и я готов её бросить. Или никогда не привозить её к нему в гости. Ради тебя. Хотя они хорошо друг с другом, папе она нравится... Как моя подруга. Это мама как всегда... А ему нравится... Завтра мы хотели поехать к нему, папа приглашал...
Казалось, что мир вокруг, как зеркало треснул и упал к ногам осколками. Легкие будто наполнились водой. Ноги перестали держать и подкосились.
Катя ощутила, как Малыш ведет её и усаживает, что-то просит.
— Оставьте меня все в покое, — произнесла она и уткнулась горящим лицом в ладони.
Сознание показывало ей сон, воспоминания о том, что она чувствовала.
— Катя, не надо. Мы не поедем. Я всё понял, только не реви.
Малыш гладил её по голове и успокаивающе тряс за плечи.
Она повернулась на бок, и вздохнула.
— Максим, спокойной ночи, спасибо за подарок.
— Я тебя такой не оставлю.
— Оставишь.
— Нет. Скажи, как тебе помочь? Что я могу сделать? Хочешь поедем с тобой, и я сразу исчезну. А ты останешься. Никто не узнает, Кать.
— Нет!!
— А хочешь, я попрошу папу...
— Нет!!! Нет, Малыш! Мне никто не поможет!
— Ты очень любишь свою семью и не пойдёшь против них. Но ты заслужила... Несправедливо.
— Я никого не хочу разозлить или расстроить.
— Кроме себя.
— И тебя.
— Я не опустил руки, ты меня не злишь и не расстраиваешь. Я буду тобой гордиться, Катя. Всегда, что бы ты не захотела сделать. С кем бы ты ни была. Не думай обо мне, когда что-то хочешь...
— Как же несправедливо, я же не хотела... не хотела....
— Я тебе помогу, если попросишь... Просто помогу. Кать.
— Ты очень хороший, Малыш. Очень хороший человек.
— Я знаю. Не плачь.
— Максим, зачем ты её испугал? Ей и так досталось, ногу подвернула. — услышали они голос Никиты. — Кать, не плачь! Иначе я расскажу твоему папе.
— А ты что здесь делаешь?
— Мне не спится.
— Иди спать, пёс шелудивый! — шутливо прикрикнул Макс.
— Сам иди. А я тоже буду с Катей. Она ведь скоро переедет...
— Куда?
— Не знаю. Модельей будет, как Маша.
— Она балерина.
— Но если она подвернула ногу...
— Ой, всё! Никита, ты баран.
— А ты лошадь прожевальского, Макс! Отстань от Кати, иди к своей Майке.
— Не ссорьтесь в моей комнате, — мягко попросила Катя, — Идите в свою.
— Я не уйду, пока ты не заснёшь! — сказал Макс.
— А я не уйду, пока он не уйдет! Достань ковбоя, пусть она послушает!
— Я тогда вообще не усну... Достань, Малыш! — произнесла Катя и приподнялась на локте, — Кажется мама приехала, нет?
Малыш выглянул и прислушался.
— Нет, это Иванцов. Я пошел поздороваюсь. Ник, беги спать, пока тебя дядя Матвей не поймал.
— Малыш... — позвала Катя, — Не ходи, побудь со мной... пока я не усну...
Катя взяла его за руку на минуту и закрыла глаза.
Она решила спать в домашней одежде, сжалась в клубок и горько вздохнула.
— Сны у меня бывают невероятными, – прошептала она, – Я хочу, чтобы мне приснилось чудо. Сон в котором захочется остаться навсегда.
— Катёнок, не смей так даже думать. Ты проснёшься и будешь с ним общаться. Я обещаю.
Прошла секунда, и Катя открыла глаза.
Наступило утро. Рядом спал Никита с телефоном на груди, Малыша не было, а вместо него стояла улыбающаяся фигура ковбоя с сердцем в руках.
Катя взяла в руки телефон, боясь осознать, на что она решалась. Это помешательство, но это то, чего она так отчаянно хотела. Её душа ослепла и оглохла к разуму. Разум тонет в пучине несправедливости, а лёгкие не дают дышать, они полны воды.
"Я хочу приехать к тебе" – написала она и нажала отправить.
Поднялась тихонько и стала ходить по комнате, держа в руках телефон. Отчаянно умоляя, чтобы он ответил "Да".
"Я сам приеду. Доброе утро Катя. Давай встретимся в кафе".
У Кати забилось сердце, как у птички. Она присела на край дивана, положила телефон рядом и закрыла руками лицо.
Тихо завибрировал телефон. Еще одно сообщение.
Он прислал адрес. И время.
"Спасибо!!!" – написала Катя дрожащими руками. Но не отправила. Добавила "дядя Макс", стёрла. Снова добавила. написала "Я приеду."
Мама с папой еще спали, Дианка и Денис крутились на кухне, рядом с ними сидел дедушка Валера.
— Доброе утро, моя золотая. Доброе утро, моё сокровище, как спалось?
Казалось, будто слова давались Валерию Яковлевичу с трудом, но он улыбнулся.
— Доброе утро, дедуля! Как тётя Эля? — быстро взяла себя в руки растерянная Катя.
— Она для меня просто маленькая дочь, которая едва не вляпалась. Я устал спасать её здоровье, чуть отпустил, поверил и вот... Ждём результатов обследования. Я даю твоим родителям отдых, буду с малышами, Оля завтрак приготовила и ушла с Марселем, красавчиком погулять. Лиля и Анюта с ней. Хотел узнать у тебя, что тётя Эля наговорила моей малышке?
— Я не знаю... Я уже всё забыла, дедушка.
Он поманил, тихо попросил:
— Сделай одолжение для меня, Катюня. Забудь о дяде Максе. Забудь. И никогда не вспоминай. Мне бы так этого хотелось. Это моя мечта. Я себя виню, виню во всех тяжелых преступлениях. И чинно благородно вести себя хочу, да не могу. Катенька, что же за напасть этот дядя старый. Зачем он тебе, детка?
Катя стояла как вкопанная. Она только что договорилась о встрече и могла ответить на этот вопрос "Зачем?" признанием "Я люблю".
Но так она могла сказать только маме и брату, или дедушке Виталию Даже своей прабабушке могла сказать "Я люблю", а с папой и дедушкой Валерой так не могла.
— Прости меня. Я очень, очень виновата.
Смятение, написанное на её лице тронуло Валерия Яковлевича до глубины души, и он обнял крепко.
— Ты меня прости, мой цыплёнок.
Катя могла бы сейчас произнести какую-то незначительную фразу, но она решилась изменить себе. Раз правда ранит, будет сладкая ложь.
Она не хотела быть такой, её вынуждал внутренний голос: "Успокой всех, пусть будут счастливы в неведении".
— Всё так случайно произошло. И мне очень стыдно перед ним и перед всеми. Я спутала любовь к танцам с любовью к человеку. Понимаешь, дедушка.... Я не завидовала Маше, но мне всегда хотелось тоже с ним танцевать так божественно красиво и весело. Помнишь, как дядя Макс с Машей отжигали? Я с восторгом наблюдала, и мне казалось, что я никогда не вырасту и так не смогу. Только они ритмично двигались, а мне хотелось плавно и нежно... Я хотела только потанцевать, когда Маша забеременела и уехала. Я каждую вечеринку думала – вот подойду и попрошу: "Потанцуй со мной, дядя Макс! " И всё время стеснялась. А потом он развелся, пропал... Я думала всё, никогда больше мы так весело не потанцуем. Дедушка, я не хотела, чтобы все подумали обо мне плохо. Но ...Малыш взял и оставил ему свой телефон. А я пошалила, хотела ему самооценку поднять. Теперь мне стыдно до слёз. Папа меня очень понимает, мама любит и тоже просит не подходить к нему... своим взглядом умоляет. Я как между двух огней. Если мы потанцуем немного – это же ничего... страшного? Мне просто с партнерами ровесниками сложно очень. А ему я полностью доверяю. И можно репетировать чувства.
– Я верю твоим словам. Детка, солнышко мой. А как же твой Эмиль?
— В том-то и дело, дедушка. Я его так стараюсь на сцене полюбить, а мне кажется всё фальшивым. И зал почувствует мою неуверенность. Но теперь и с дядей Максом... чувствую стеснение, неуверенность. Раньше такого не было. Вот если бы вообще все забыли, и вернулись в то время, когда я не наделала ошибок... мы бы с ним на праздниках танцевали. И ему весело и мне.
— Так... танцуйте, кто ж вам не даёт.
Катя подумала, что оба готовы заулыбаться. И она светло и свободно улыбнулась первой.
— Ага, потанцуйте. Я теперь только к нему подойти хочу, как он уходит прочь... Так обидно. Еще и на даче, когда были с Малышом и Майей, мы с Эмилем танцевали вдвоём, а дядя Макс приехал неожиданно. Я в ужасе была. Сбежала, чтобы не слушать, что он скажет... Столько всего произошло... Если бы такое безопасное чудо-средство было, чтобы забывать целые полгода, или год... Я бы его приняла и всем раздала.
— Представь, что я уже выпил его, Катёна...
— Спасибо, дедушка! Я так тебя люблю! А остальные? — улыбнулась Катя.
— Всем раздам. Не бойся. Освободись, моя балерина... Жить с такой тяжестью на шее очень обидно, когда ты ни в чем не виноват. Или чуть-чуточку придумал себе мало ли что... Но не хотел таких последствий.
— Я очень рада, что дяде Максу не понравилась Лия. Она придумывала то чего нет ради денег и хотела его обмануть.
— Я тоже очень рад. У него там соседка – женщина хорошая есть. Одинокая. Малоимущая.
— Дедушка... Зачем ты так делаешь, пусть сам случайно встретит незнакомку! — ахнула Катя и широко раскрыла глаза, — У него не получится семья, если... Мне кажется, что деньги не должны помогать в таких решениях.
— Я не ошибся в тебе, милая. Пошутил, пошутил, клянусь! Ты умница моя. Всегда была есть и будешь. Внученька. Родная, дорогая. ... Пусть будет у тебя всё хорошо! Только не спеши, побудь еще на свободе, брак – это не шалаш, в котором рай, это в горе и в радости... поддержка друг друга, дети, любовь, как у твоих родителей, моих дорогих пушистых кошек.
Катя радостно закивала. Дедушка сегодня был не так безупречен, как обычно. Он как будто и не спал, в глазах усталость. Даже борода длиннее стала, не такая аккуратная.и костюм помятый, как будто по нему топтались.
— Дедушка, не волнуйся, с тётей Элей всё в порядке, иначе мама бы почувствовала.
— Я знаю, знаю. Да, мама спит, спокойно спит. Она очень чувствительная, я доверяю её беспокойству, а тут нет беспокойства. Мама уже лучше, детка. Намного лучше.
— А вы у нас сколько побудете? Поспишь? Давай ты поспишь, деда...
Катя вышла на улицу, догнала Ольгу Ивановну с Марселем, подхватила брата на руки, закружила счастливая. Лилия и Анюта не заметили её, они ушли далеко вперед. Ей хотелось бежать, навстречу ветру и кричать от радости. Катя чувствовала тепло Марселя и прикосновение его щеки, и вспоминала, как он обнимал маму, стараясь её успокоить своей любовью. Мама всплакнула однажды, сказала, что боится за малыша – Марсик забирает её боль.
— Ты мой сладкий котик! Марсель, что же ты так вкусно пахнешь! Бабушка, смотри, какой он хорошенький, я наглядеться не могу.
— Катенька, вы все у нас хорошенькие. Все. И Никитка с Максимом. А Максим еще в четыре утра встал и к маме поехал, он у тебя на диване спал. — сказала Ольга Ивановна, — мы заглянули, разбудили его. И потом к Майке своей сказал поедет на воскресную прогулку. Катюш, ты выспалась?
— Да, спасибо, Никита там, у меня. Я вчера тоже очень устала.
— Ты знаешь, как мы все волновались? Я бы еще разок сходила, меня твой дед чуть с ума не свёл, мешал смотреть. Когда следующий спектакль? Надо заранее билеты купить! Потом пугал, говорил, что у него в груди так и жжет. Оказалось Эля в больнице, ему оказывается, какой-то маячок маякнул... Он на машину матери твоей его поставил... Сегодня повинился, снял маячок. Говорит, проверял, не ездит ли она одна на кладбище.
— Бабушка, ты что, маму одну пускать нельзя! Они с дедушкой и папой втроем ездят. Она боится одна. Папа её в жизни не отпустит...
Катя запнулась и покраснела. Она вдруг подумала, что мама могла куда-то поехать её искать, к дяде Максу, например... Но Катя, как обещала, больше не посещала его дом. И вот сегодня такая встреча.
"Нет, нельзя никому говорить! Ни одна живая душа не узнает"
Ближе к назначенному часу её начала бить дрожь. Катя думала, что надеть, убрать волосы или распустить. Она уже договорилась, что Эмиль заедет, пригласила погулять, чтобы никто не подозревал.
Эмиль был на всё согласен.
Он уже прочитал некоторые рецензии и праздновал своё трудоустройство, которое было под большим вопросом. Рискованный проект под названием "Аксёнова" за который он с усердием взялся, принёс даже лучшие результаты, чем могло быть. В Питер парень возвращаться не собирался, надеялся, что пригласят лет через пять за границу.
«Главное поработать еще, добиться как минимум популярности Дэна и можно уговаривать Катю» - как-то сказал он с улыбкой.
Эмиль знал, что фантазии девчонки могут закончиться так же быстро, как и её страх. Она попробует, скажет себе: "Да ну, ничего особенного, не стоит ЭТО жертв и ссоры с членами семьи". Но пока не попробует – не скажет. Так что пусть думает, что он верит в эту любовь до гробовой доски.
Эмиль, вышел из такси и увидел Катерину, выбегающую из дома, улыбнулся увидев, как она несется к нему на всех парах.
Таксист тоже выскочил, присвистнул.
— Я же вроде тебя из общежития забирал? Неужели подцепил такую красотку из вот такого домишки?
— Я еще не то могу! — хмыкнул Эмиль и раскинул руки в стороны, ожидая объятий.
Катя резко затормозила.
— Эмиль! Не надо!
— Папу стесняется. — уважительно сказал он водителю, который побоялся выбросить недокуренную сигарету и затушил её о подошву ботинка, а потом сунул в пачку.
— Мадам, карета подана, — сказал Эмиль. — Едем к принцу.
— Тише ты!
— Я молчу. Ну ты и нарядилась. Твой отец меня не пристукнет?
— Нет, быстрее. А то я сейчас о=т волнения упаду!
Катя уселась на заднее сиденье, Эмиль вперед и они поехали.
Она не опоздала, без пяти семь быстро-быстро и решительно зашла в незнакомый небольшой ресторан, увидела пустые столики, танцплощадку, сцену, пару официантов, но Макса нигде не было видно.
Макс сидел за барной стойкой и смотрел на неё со спины, прожигая взглядом.
Катя поправила волосы и слегка повернула голову.
Он был там.
Удивленный взгляд сверкающих знакомых глаз бросил в жар. Между пальцами у Макса была небольшая бутылочка швепса.
Как настоящий джентльмен, он явился еще раньше.
Катя опустила глаза и медленно сделала несколько неуверенных шагов навстречу. Её взгляд поднимался от безупречных ботинок выше, выше, задержался, и она попросила:
— Можно?
Не дожидаясь ответа протянула руку и взяла у него бутылку.
Отпила и немного пролила, руки дрожали. Тоник был сильногазированый, потёк по подбородку, как у маленькой. На глазах выступили слёзы.
— Что ты здесь делаешь? — спросил его голос. — Я ждал... другого человека...
В груди поднималась уже знакомая волна удушья.
"Он что, хочет сказать, что ждёт другую? Но ведь ему писала я!"
Катя зачем-то осмотрелась по сторонам.
— Катя...
— А кого ты ждёшь?
— Катя, ты случайно здесь оказалась?
Она растерянно кивнула.
— А ты с кем?
— Я?... Я с Эмилем. — у Кати сорвался голос на шепот.
— С Эмилем... То есть, он сейчас придёт.
— Нет, он не придёт! — заволновалась Катя, — Он... отменил встречу. Я просто уже приехала, и очень пить хотела. И тут сидишь ты, дядя Макс, с водой... А кого ты ждёшь?
Он поставил полупустую бутылку на стойку и не ответил, а спросил:
— Отвезти тебя домой?
— Зачем? Нет, я на такси... Кого ты ждёшь?
— Думаю, что эти друзья не придут.
— Друзья?
— Максим и Майя.
Катя поняла, что еще раз он произнесет имя Майя своим нежным голосом и она разревется. Покусав губы решилась использовать призрачный шанс.
— Я очень есть хочу... А ты?
— Катюш... Я не могу. Не могу есть. — Он улыбнулся жалостливо и покачал головой. — Не надо, маленькая. Не компрометируй меня, поешь сама, ладно? Оплатить тебе ужин?
— Почему ты меня избегаешь? ... Я тебе неприятна?
— Нет, конечно!
— Так давай... мы как раньше, вместе... поедим или чай попьём. И познакомимся, как будто.
— Кать, я понимаю, что вы придумали это, чтобы я приехал. Хорошо, мы поедим. Попьём чай. И ты поедешь домой.
Катя не стала спорить и кивнула.
Они прошли за столик, сели напротив друг друга.
— Я не знала, что ты ждёшь ... не меня. Я решила, ...ты подумал, что хочешь встретиться со мной. Ты сам предложил.
— Сам предложил? — лицо его озарила улыбка. — Я не мог сам предложить, Катёнок. По-моему, у кого-то слишком богатая фантазия!
— У меня есть сообщения от тебя. Я утром написала, — честно призналась она и в его глазах вспыхнули искры. — Вот.
Катя протянула телефон, открытый на переписке.
— Я не мог написать тебе этого. Утром у меня были гости. Мой сын. — Макс усмехнулся и посмотрел в сторону, — Я не могу тебе такое написать, Катя.
— А, ну… — Катя покраснела и почувствовала, что перехватило горло. — Я так и подумала. Мне казалось, что здесь меня ждёт Малыш. Я нарядилась и поехала, чтобы сказать ему, как он мне безразличен.
— Да?
— Да. И еще я... Я придумала, что всем сказать и первому рассказала Валерию Яковлевичу. — Катя специально не назвала его дедушкой, чтобы не выглядеть ребенком и произнесла имя отчество уважительным тоном. — Знаешь, как мне стыдно перед тобой и перед всеми? Очень. Это я Валерию Яковлевичу повторила несколько раз. Я призналась, что перепутала. Не люблю я тебя…
Слезы выступили так резко, что Катя не успела их удержать. Они проливались и капали на белоснежную салфетку, с подбородка.
— Катя!! Девочка, ты что?
— Извини, ... я сказала, что перепутала. Думала, что люблю. Мне же всегда хотелось с тобой танцевать. Вы с Машей так смотрелись, что у маленькой девочки бьётся сердце... Так красиво и весело. Казалось, что я никогда не вырасту и так не смогу с тобой, а мне до сих пор хочется. Я спросила у деда: "Если мы потанцуем немного – это же ничего страшного?" И он сказал: "Да. Танцуйте... Сколько хотите!"... Все забудут про то, что я люблю тебя, он уже забыл. И верит моим словам. Мы с тобой можем на праздниках танцевать. Мы... теперь... должны... это сделать...
— Как... должны? Катя, ты не плачь. — Макс вздохнул, — У нас вряд ли будут совместные праздники, девочка. Их больше не будет. Я не приду. Я так решил.
— А ты... реши по-другому! Пожалуйста!
— Кать сделай заказ, успокойся, покушай и поедем. Он махнул официанту и посмотрел на неё снова.
Катя покачала головой.
— Я больше не хочу есть, только пить. Можно мне фреш... любой.
— Помню, что ты любишь малину с ежевикой. Да? Или апельсиновый?
— Любовь... То есть любой... Я хотела сказать любой!
Макс так весело улыбнулся, что Кате показалось он снова стал для неё олицетворением тепла и нежности.. Мужской силы и нежности. Всё плохое исчезло.
Он меня действительно любит!!! Это всегда чувствовалось в каждом его взгляде, в каждом. Всегда.
Было так приятно это признать, даже если он скажет "нет" и будет так улыбаться, всё равно, не больно.
— Ты мне так нравишься, дядя Макс! — воскликнула она, как в детстве.
— Я старый истерзанный.... Что ты во мне нашла, Кать?
— Всё. Всё, что мне нравится, я нашла в тебе. Никто ничего никогда не узнает. Никто и никогда. Я больше не буду тебя любить для всех. Только для тебя... Так будет всегда.
— Всегда.... Катерина...
Подошел официант:
— Вы готовы сделать заказ?
— Да... нам фреш, какой, Катя?
— Любой... Я на всё согласна. На ваш вкус!!!
Официант спрятал улыбку, Катя смущенно покраснела, Макс побледнел.
— А мне что-нибудь с мятой ... — сказал он мертвым голосом, — Успокоительного нет?
— Мохито, с клубникой. — нашелся официант.
— Мне тоже самое, я хочу ... попробовать. — сказала Катя, — Мы только познакомились. И я еще ничего не пробовала... такого... успокоительного....
Макс уставился в окно и растерянно произнес:
— Я схожу с ума.
— Сейчас?
— Давно. Мне всё это кажется.
— Давай представим, что я – это не я.
— А кто? — он жалобно уставился на ней и покачал отрицательно головой.
— Просто девушка, — с надеждой сказала Катя, — Незнакомая.
— Но ты знакомая!
— Я - незнакомка.
— Ты моя очень хорошая знакомка!
— Я просто похожа. Я – двойник.
— Кать...
— Я из параллельной вселенной, где ты меня не знал. А настоящая Катя дома...
— Тогда настоящий Макс тоже дома. И дети его дома. Боже, что я делаю.. Что я... Катюш, миленькая, прости, но я должен уйти.
— Уходи, — кивнула она, опустив ресницы. — Я знаю, что эта сладкая ложь слишком... хороша, чтобы стать правдой. Ты никогда не влюбишься в меня, я буду одна... Уходи.
Макс задохнулся растерянный её словами. В них было столько боли, сколько не сыграть ни одной драматической актрисе. Он весь покрылся мурашками, волоски поднялись и внутри заискрило, как перед грозой.
— Но после таких слов... я не могу оставить тебя одну.
— Можешь. ... Я думала, ты хочешь встретиться со мной и всё утро была счастливая. Это неизбежно расставаться, чтобы встретиться снова... Год еще не прошел... Я обещала, и не могу нарушить свою клятву. Буду ждать целый год. Уходи, оставь меня одну. Ты боишься, а мне от этого становится так обидно!
— Я не боюсь. Я хочу, чтобы тебе было … не очень обидно, Катя. И не больно, — добавил он шепотом.
— Да, знаю. Но это неизбежно. Как время.
— Кать, мне важно всё, что ты чувствуешь. Всегда. — тихо сказал Макс, словно прочитав её мысли.
— Мне тоже важно, что чувствуешь ты. — ответила она абсолютно искренне, — Просто ... оставь меня. Я в порядке. Сейчас выпью то, что заказали, позвоню Эмилю. Он выпьет твой бокал и мы погуляем.
— Нет Эмиля.
— Ты не веришь?
Макс покачал головой.
— Я позвоню ему.
Катя достала из крохотной симпатичной сумочки телефон и набрала Эмиля.
— Ты далеко? Нет? Эмиль, я заказала два безалкогольных мохито... Он не пришел. Да, я одна. Ты скоро? Смеёшься? Не надо надо мной смеяться, иначе я не смогу любить тебя на сцене. Да, я сижу у окна... Спасибо.
Глаза её были печальны, а губы слегка улыбались.
— Он придёт?
— Придет. Уходи, дядя Макс. Я подумала, что пройдёт время, мы когда-нибудь... сядем рядом и досмотрим тот фильм, который начинали смотреть... три раза... Меня уводила мама...
— Я не помню...
— А я всё помню.
Прежде, чем уйти, Макс погладил её по голове и сказал:
— Прости, Кать...
Эмиль присел, когда она уже допивала из высокого стакана.
— Я не смеялся. Просто смешно. Ты такая наивная...
— Я такая наивная. — согласилась Катя.
— Давай пиццу закажем? Давно не ел пиццу.
— Эмиль...
— Что?
— Кажется, я как пьяная...
— Да? Ну представляю. Столько наивных ожиданий... Кудахтаний…
— Нет, я серьёзно.
Эмиль попробовал коктейль.
— Ты сказала - безалкогольных?
— Да, а что – нет??
— Я бы так не сказал. — Он втянул в себя половину стакана и улыбнулся.
— Нормально так. Пожалуй, закажу себе еще.
— И мне.
— Супер, ты хочешь, чтобы твой папа сделал из меня котлету.
— Мы выветримся.
— А поедем потом к нам в общагу? Посидим... Я скажу, что ты – моя девушка...
— Давай, мне нужно сильное прикрытие. И фото наделаем. Я выставлю у себя.
— Окей, детка! Он еще будет кусать тебе локти. Дай ка мне руку.
— Зачем?
— Дай, быстро! Аксёнова, я твой партнёр, слушайся!
Катя протянула ему руку, и Эмиль принялся покрывать её ладонь легкими поцелуями.
Катя от неожиданности засмеялась и дернулась, но парень переключился на щеки.
— Эмиль!!
И вдруг… Что-то произошло.
На его губах задрожала уверенная торжествующая улыбка.
— Он здесь? Он еще здесь? — Одними губами спросила Катя. и Эмиль кивнул.
— Где?
— Эмиль, не отрывая взгляда от него сказал:
— Стоит в дверях. Смотрит, как завороженный.
— Отодвинься от меня.
— Зачем? Пусть немного поревнует. Если мы сейчас как на сцене... Я – Ромео, ты моя любовь....
Катя неуверенно потянулась к телефону и нажала не кнопку сообщений, а кнопку вызова.
Продолжение историиhttps://dzen.ru/a/Zo2h38A3sj6aQeJq
С любовью и светом, © Алиса Елисеева.