Улица Коммунальная, дом 23.
Мира прижала к себе братика и вжалась в кровать, вздрагивая от каждого звука. Звон бутылок был уже привычен её ушам, одно из которых некрасиво оттопыривалось вследствие давнего удара кулаком очередного маминого ухажёра. На кухне разгорался скандал. Худенькие плечи Миры то и дело вздрагивали, но чем больше она боялась, тем сильнее прижимала к себе годовалого Ярика. Ему ещё страшнее. Он ещё ничего не понимает...
Мире было семь. Если бы всё в её жизни было хорошо, то в этом году она могла бы пойти в школу. Девочка не умела ни читать, ни писать. Она всё ещё числилась в детском саду, но мать её не водила туда - ведь для этого нужно рано вставать. А вставать Наталья не любила, особенно после ночных посиделок с очередным мужчиной. Ещё год назад была надежда всё изменить - тогда из-за несчастного случая умерла её сестрёнка Вероника, которую мать попросту забыла на улице и к несчастью, девочка провалилась в открытый люк и сломала шею. Тогда семьёй заинтересовались органы опеки. Но не тут то было. Наталья, хоть и любила погулять и выпить, но глупой не была. Она быстренько пожаловалась общественникам, которые специализируются на борьбе с "ювенальной юстицией", те в свою очередь с помощью искажения фактов разогнали истерику, подняли общественный резонанс, основанный на эмоциях и криках "Верните Миру маме!", и под действием колоссального давления девочка вернулась к беременной матери.
В её персональный ад длиною в жизнь. А вскоре мама родила Ярика. Те самые общественники запустили сбор "на смеси и памперсы", и таким образом худо-бедно Ярик дожил до года. Кормила Ярика в основном Мира. Как умела. От того мальчик был вялым, часто мучился расстройством кишечника. Ведь смесь девочка разводила на глазок водой из крана, в грязной бутылочке. Мама, будучи с похмелья, только отмахивалась:
- Отвали, я сплю.
И Мира покорно брела на кухню, по пути пиная ногами горы грязного белья и пустых бутылок, чтобы навести смесь для братика. Конечно же, девочка не знала, что к семи месяцам ребёнок должен ещё что-то есть. Благо, однажды братик сам нашёл завалявшийся гнилой огрызок от яблока и стал его грызть. Так смышлёная Мирослава поняла, что можно воровать у матери что-то из закуски, чтобы его покормить.
Миру мать иногда кормила. Но чаще всего девочка сама брала себе что-то из холодильника: то копчёное сало, то сухую рыбу, то в шкафу найдёт заплесневелый хлеб. Конечно, Наталья изредка приходила в себя, особенно когда общественники звонили ей и предупреждали о скором визите органов опеки. Наталья, матерясь, прибиралась, приводила себя и детей в относительный порядок и готовила еду из продуктов, которые также приносили доброхоты. Нельзя было, чтобы детей забрали - за них ей платили пособия и общественники подкидывали на бухлишко со сборов...
Правда, как только органы опеки убеждались, что "всё в порядке", всё возвращалось на круги своя. Голодная Мира выживала сама и помогала выжить братику.
Где были неравнодушные соседи? Сидели тихо. Тогда, год назад, одну из соседок "общественники" затравили так, что у неё случился инсульт. Нашли какую-то давнюю публикацию в соцсетях, которую можно было при большом желании притянуть на статью и стали шантажировать. А потому, наученные горьким опытом, остальные только вздыхали, молча кипели праведным гневом от жалости к несчастным детям и "не лезли в семью".
Дверь скрипнула, в нос ударила вонь немытого тела и перегара, а потом показалась косматая голова собутыльника матери.
- Ой, а кто тут у нас? - пьяно произнёс он.
Мира смотрела на него исподлобья и молчала. Ярик тихо заплакал.
- Иди ко мне, моя хорошая, - притворно улыбнулся мужик, возраста которого определить не представлялось возможным из-за того, что его лицо распухло и покрылось красными пятнами.
Мира не верила этой улыбке.
- Саня-а-а! - послышался голос Натальи, - Иди сюда! Отстань от них! Водяра стынет, Саня!
Сердце Миры замерло. Мама пытается их защитить! А может, она всё же их любит?..
- Са-а-аня-а-а! - язык Натальи всё больше заплетался.
И вдруг из кухни донёсся глухой удар, будто что-то тяжёлое упало на пол. Мужик выглянул в коридор, а затем вернулся в комнату.
- Всё, мамка ваша в отрубе. Теперь никто не помешает, - он растянул в мерзкой улыбке беззубый рот, глаза его недобро заблестели. Потирая руки, он двинулся в сторону перепуганных детей...
***
Проспект Ленина, парк.
Руслан очень устал. Сегодня, как нарочно, всё не ладилось. Мало того, что Ритка по телефону вновь закатила скандал, так ещё и на работе то одно, то другое. Ноутбук - новый, между прочим - как будто по чьей-то злой воле постоянно вис не давал отреагировать статью. Конечно, можно было скинуть файл на флешку и доделать статью дома, но там Ритка, будто фурия. Руслан был очень виноват перед ней, но ему было стыдно в этом признаться. Не выполнил обещание... Он понимал, что сейчас ведёт себя, как страус, который прячет голову в песок, но был не в силах побороть себя.
Кое-как отправив статью на редактуру, Руслан потянулся и встал из-за стола. Работы ещё много. Его журналистское расследование затянулось и приняло неожиданные повороты. Он готовил большую публикацию о мошенниках, мимикрирующих под истинных патриотов. Они боролись типа за всё хорошее против всего плохого, а точнее против так называемой ювенальной юстиции, их главным лозунгом было "не лезьте в семью" и "семья всегда права". На деле же - выискивали заведомо неблагополучные семьи, брали их "под защиту", как только ими начинала интересоваться опека, выворачивали все факты наизнанку, делая из нерадивых матерей подобие святых и, конечно же, под это дело открывали денежный сбор. Как правило, с того сбора максимум процентов двадцать шло на "помощь" матери, а остальные оседали по карманам. Эти матери были бездонными ямами, с помощью которых можно было кормиться долго и сытно. Сборы шли, актив "общественников" богател, а дети в тех семьях страдали и даже гибли от недосмотра и равнодушия... Зашуганные сотрудники опеки не часто шли против громких противников ювеналки. Лишь изредка дети всё же вырывались из этого кошмара.
Это тяжёлая ноша. Руслан брёл по тёмному, пустому парку до находящегося неподалёку таксопарка. Ведь сегодня всё шло не так - утром не завёлся его автомобиль.
И вдруг на дорожке он увидел чей-то паспорт в обложке.
Руслан хмыкнул:
- Надо же, сегодня не у одного меня день неудачный. Но лучше бы этот растяпа обронил чемодан с деньгами.
Мужчина поднял паспорт и раскрыл его.
"Антонов Вячеслав Сергеевич, 1951 года рождения"
Совсем пожилой мужчина! Руслан перевернул страницу.
"Улица Коммунальная, дом 19"
Частный сектор на окраине города. Ну вот, появилось ещё одно срочное дело, чтобы подольше не возвращаться домой. Там Ритка теперь рвёт и мечет. Сегодня они должны были поехать в приют, чтобы взять список документов, чтобы взять малыша под опеку. Ритка мечтала о детях, но вышло так, что из-за болезни она не сможет их иметь. Было принято решение подарить семью ребёнку, который этой семьи лишён. Именно заинтересовавшись опекой над сиротами, Руслан узнал о той общественной организации. Они презирали опекунов, у которых чаще всего жили дети, так называемые социальные сироты, чьи родители были живы, но ограничены или лишены родительских прав.
Руслан судорожно вздохнул. Дома ждёт Ритка. А завтра утром некий Вячеслав Сергеевич не обнаружит свой паспорт. Наверняка старик шёл из поликлиники и обронил его. Темнеет сейчас довольно рано - ведь на дворе начало ноября. В таком возрасте сложно бегать по инстанциям, чтобы восстановить документ.
Руслан сунул паспорт в карман и зашагал к таксопарку.
Уже через полчаса он вышел из такси на улице Коммунальной и стал осматриваться. Вот черт! И тут всё не так.
- Сказал же дураку, дом девятнадцать! - сплюнул Руслан, - А он меня к двадцать третьему привёз. Ну да ладно, здесь рядом.
Дом двадцать три ему не понравился. И даже не столько убогим видом - покосившийся, неухоженный, с гнилой крышей и давно некрашенными стенами, с заросшим палисадником - сколько какой-то гнетущей атмосферой. Его будто молнией пронзило что-то, похожее на страх и чувство безысходности. В одном из окон горел свет. Ведь жилой дом, неужели всё так плохо у людей? Ладно ремонт, но двор ведь можно в порядок привести... У порога стояла перекошенная детская коляска, на сгнившем заборе были развешаны детские вещи. Облезлые, драные вещи. Просто тряпки? Что-то подсказывало, что не просто. Некоторые окна были лишены стёкол.
И вдруг из этого мрачного дома послышался полный отчаяния детский крик:
- Дяденька, не надо, я прошу вас, не надо!!! Мамааа!!! Мамааа!!! Нееет!!!
Руслан, не думая ни о чем, рванул в калитку, в пару шагов преодолел расстояние до входной двери, снёс её одним ударом, благо, она тоже была гнилой и трухлявой, и уже вскоре оказался в комнате...
Справиться с пьяницей, решившим поразвлечься с крошечной девочкой, не составило труда. Он связал его руки ремнём от джинсов и уже набирал номер дежурной части, когда в комнату, шатаясь, ввалилась женщина. Она включила свет и заплетающимся языком спросила:
- Чë тут за х**ня?
Руслан брезгливо окинул её взглядом:
- Ты мать этих детей?
- Ну я, а чë?
- Тв@рь ты, а не мать! - сквозь зубы процедил Руслан.
***
Улица Правды, дом 48, квартира 34.
Рита, держа на руках Ярика, зашла в квартиру. Руслан сидел на ковре в гостиной, напротив сидела весёлая, розовощекая Мирослава и демонстрировала свои успехи отцу:
- Ба-ра-бан! Папа, барабан! Получается, урааа!
- Ну умница! - искренне обрадовался Руслан и обнял девочку.
- Читаем уже? - удивилась Рита, усаживая Ярика на диван.
- Да, мама! - Мира кинулась к Рите и прижалась к ней. Женщине казалось, что девочка готова круглосуточно обнимать то её, то Руслана.
Настолько отчаянно ей не доставало тепла и ласки, что она готова была обнимать их постоянно.
- Как Ярик? Что врач сказал? - спросил Руслан.
- Анализы намного лучше, - улыбнулась Рита, - Конечно, с желудком и кишечником большие проблемы, но всё наладится постепенно. Невролог говорит, что по его части Ярик нагонит, у него всего лишь педагогическая запущенность и ничего серьёзного нет.
Мира слушала Риту с замиранием сердца. Мама сказала, что всё хорошо. А значит, можно и улыбнуться.
- Братик выздоровеет?
- Конечно, - ответила Рита.
Мира подхватила заметно попухлевшего Ярика на руки и понесла его в комнату.
- Я уложу его спать! - бросила девочка напоследок.
Как только дети ушли, Руслан сказал:
- Если бы не она, он не выжил бы. Она герой.
- И если бы не ты, - улыбнулась Рита, - Это наверняка их ангел сделал так, что в тот день тот мужчина обронил паспорт и ты нашёл его.
- А тебя их ангел заставил устроить мне скандал, чтобы я не торопился домой, - рассмеялся Руслан, подошёл к жене и обнял её, - Кстати, основательницу той организации задержали до выяснения обстоятельств. Там целый букет статей, в том числе и диверсия в отношении государственных органов. Настоящая клоака под красивыми лозунгами.
Рита махнула рукой:
- Давай без подробностей. Главное, мы успели спасти этих детей. Да и у других теперь появится больше шансов.
- Да, - кивнул Руслан, - Это главное. Самое главное.
Желающим выразить автору материальное спасибо:
Карта Сбербанк:
5469 6100 1290 1160
Карта Тинькофф:
5536 9141 3110 9575
Почитать ещё: