Сегодня, собираясь по делам, истерически повеселилась. Смешного-то ничего, просто вспомнилось начало лета. Солнышко! Ура! Наконец-то! С любовью достаёшь летние вещи и томно надеваешь голубые босоножки под голубые джинсики. Волосы, уставшие от шапочек и косынок, ошалевают от свободы и вытворяют, что хотят. Розовый жакетик и розовый ремешок на брюках – ах, ах, ах! Как говорила мамочка, одной ногой пишет, другой зачёркивает…
Прошло два месяца. Выползаешь из душа, надеваешь хлопочек и лён, не обращаешь внимания ни на какую-либо элементарную совместимость. Да смешно же! Какая гадость эти ваши жакетики! В них через минуту будешь мокрая, как мышь! Кстати, почему, как мышь? Разве они потеют? Надо поизучать вопрос… Степень выглаженности? Не смешно! Лишь бы светленькое, закрыться от палева. Какие босоножки, я вас умоляю! Как в тапочки, вползаешь в шлёпки, лишь бы ноги несли. Соль на губах и соль в глазах. Какой там макияж! Ой, а что это вообще такое? Абсолютно всё равно, как выглядишь. Всем вокруг, судя по всему, аналогично.
Волосы? Причёска одна. Кто не в курсе моей хитрости, могут назвать её «эффектом мокрых волос». Только это вовсе не эффект, это просто натурально мокрые волосы. Руками их пожамкаешь, и хорош. Поправить легко: берёшь бутылочку с водой из сумки, льёшь в руку и всё ещё раз. Я-то ещё что, меня невестушка возит с комфортом, и то... Выныриваешь из машины измятой в гармошку (предварительно побрызгав голову, будто она капуста), приволакивая ноги (а потому, что уже плевать) и вдыхая всё это горяченькое, как можно быстрее проползаешь в нужное место. Там дышишь глубже, передыхаешь, если это возможно и совершаешь обратную перебежку.
Вот такие босоножки с пряжечкой.
***
Там, высоко-высоко,
В белом от зноя мареве,
Плавится соль веков,
Бездна всеобщих баррелей.
Голову запрокинь,
Нет ли узнать способа,
Что для тебя синь
Варит в котле Господа?
Сварено. Не кипит.
Ни одного облачка…
Свадеб и панихид
Блюда уже по полочкам.
Сегодня тридцать шесть, завтра тридцать семь. Что там происходит с термометрами на солнце, не хочу ни видеть, ни знать. Что происходит с климатом, узнают наши внуки и их внуки. Блокирующие антициклоны были, но чтобы такой, как в это лето... А в остальном мире такие дожди и наводнения, что люди гибнут. Сейчас в новостях вещают о том, что после кратковременной передышки наступает новый виток жары. В Ростовской, в частности, области, до 42-х. А я думаю, что было передышкой? Это когда было 34-35? Мы, люди, спасаемся, есть у нас уловки. Даже бездомная собака находит тень и выживает до ночи. Только бедные растения стоят, как последние часовые.
Солнце - кувшин с кипящим маслом,
Брызжет, брызжет оранжевым…
Не закончилось бы, не погасло,
А ещё – не сварило б заживо.
По рукам стекает, за шиворот,
Пробирается в каждую щёлочку,
Вроде ласково, но фальшивит,
Я не верю ему нисколечко.
Переигрывает чуть, знаешь ли,
И не выгонишь, гость назойливый,
На обед плод доедающий,
Всё равно чей, мой ли, твой ли…
По обочинам тополя догорают,
Высохшими часовыми стоит пшеница,
Птичьего щебета и собачьего лая
Давненько уже не слышится.
Заласкало, зацеловало, затискало.
Весь мир в одной, горячей горсти.
Такое далёкое, а такое близкое,
И любит – до́ смерти.
Эх, могла бы земля... Но нет, всему свой черёд.
А могла бы земля,
Так ушла за прохладой ночной,
Но стоят хутора на буграх,
Как цветные заплаты.
Не жалея огня,
Опускается царственный зной,
Выжигая всё то, что вчера
Не успел до заката.
Он стекает горючим
С пустых, равнодушных небес.
Всё, что было зелёным,
Давно уже стало землистым.
Даже вечер измученный
Вряд ли появится здесь,
Раздавая в последнем поклоне
Иллюзию жизни.
И жаровни стогов
Раздувает южак впопыхах,
Чёрной гарью пахнули
Поля, раздвигая пределы.
А любовь… Что любовь,
Догорит заодно на кострах,
Что в горячем июне
Нечаянно вдруг уцелело.
С каждым днём прохлада приходит всё позже и позже. Земля перегрета и не успевает охладиться за ночь. То же самое с домами. Былая удаль кондиционеров поубавилась. Не справляются. Как там в "Сердцах трёх": " Атака была слишком мощной, сэр!" В маркетах народу много, как на Ноевом ковчеге.
Расплавилось небо. Бесцветные жгучие кляксы
Упали на город, и город расплавился тоже.
Стекают безвольные крыши горячей пластмассой
На вялые, вялые, вялые плечи прохожих.
Растаяли звуки, черты, скособочились хаты,
Томятся, как в ведьмином вареве, вещи и смыслы,
В круги оплывают (о Боже!) былые квадраты,
Кисельные бреги и реки молочные скисли.
А в адском парезе смердящих гудроном обочин
Застыли солдатами ржавые напрочь каштаны,
Засохли навечно изгибы трубы водосточной
Да мёртвые травы до срока лежат бездыханно
И даже подъёмные краны свернули горбато
Варёные шеи. Похоже, их песенка спета...
Да что эти краны! Земля, без вины виновато
Сгорает в последнем костре уходящего лета.
Буквально на днях опубликовала стихи "Жизнь, как ожёг". И это всё о ней, её величестве жаре.
А к ночи понёсся самолётный гул. Туда-обратные маршруты были такими частыми, как никогда прежде. "Там горячо" - подумала я. И стало стыдно. Убиваюсь тут, вспотела. Вон где жара! Ну, держитесь, мальчики. Пусть вся прохлада, предназначенная нам, будет с вами. Пусть улетает вслед за вашими раскалёнными моторами и сердцами. Если бы так можно было!