Напишу сразу про два концерта из абонемента ГАКОРа , ибо между ними был не такой большой промежуток времени.
Цепочка первого события «Моцарт-Стравинский-Прокофьев» вроде бы не такая очевидная. Если честно, уже после концерта прочитала о задумке программы, как «моцартоцентричной» , второе и третье произведение вступают в диалог с первым, но музыковедческие «крючки» мне менее очевидны, для меня ключевые слова подброки – молодость и взросление.
«Взросление» тут имеется в виду качественное, эмоциональное, а не то, что одна музыка лучше другой.
История о том, как смотришь на окружающий мир, как воспринимаешь его в разном возрасте.
Легкий, изящный Дивертисмент № 1 для струнного квартета ре-мажор Моцарта - как что-то юное, обретшее свободу, уверенное в своих силах.
Концерт для гобоя с оркестром опять же Моцарта - на той же волне, но через призму высказывания одного голоса.
Федор Освер, солировавший на гобое, слово бы и был тем самым, кто захотел «высказаться». Очень попал в настроение этого произведения, как по мне.
Были моменты, когда казалось, что ему немного трудно, но он с честью их преодолевал, получилось вдохновляюще.
Молодые оркестранты, среди которых максимально рок-н-ролльный Илья Мовчан ( первая скрипка), два Федора ( Осверу -20, Безносикову -30) - казалось, что слушатель попал в эпицентр юной энергии, которая, однако, аккумулируется очень точно и профессионально.
Музыка Моцарта для нас вроде бы «старая», но не «мы сейчас» же точка отсчета. То, что пишут сейчас - и есть музыка «в возрасте» ( и согласитесь, это заметно), а вовсе не Моцарт.
«Итальянская сюита для виолончели и камерного оркестра» - транскрипция эпизодов балета «Пульчинелла» Игоря Стравинского.
Произведение с секретом, которое воплотилось в музыкальной линии времени два раза и вполне может символизировать опыт переосмысления, а значит - взросления. Именно этого «Пульчинеллу» я услышала первым, в такой версии, она более динамичная и оттого - наглядная.
Находки Стравинского в аранжировке старинной/молодой музыки постепенно захватывают пространство, к концу произведения даже не верится в то, с чего оно начиналось.
Как всегда точный и вдохновенный Александр Рамм.
И наконец «Классическая» симфония №1 Сергея Прокофьева. Здесь у самой музыки модель немного другая - переосмысление не отдельных моментов и тезисов, а системное. Прокофьев фактически стал автором одного из первых неоклассических произведений, он воспроизводит стиль сочинений Гайдна, однако добавляет в него структуры, актуальные для своего времени.
Вторая программа.
Казалось бы, тот же оркестр, продолжается концепция диалога музыки разных эпох ( Бетховен-Шнитке-Гайдн), а на первый план у меня вышло другое: звук и индивидуальный подход.
Дирижировал Филипп Чижевский. Я до сих пор не особо разбираюсь в том, что именно превносит дирижер в звучание, для меня на первый план выходит опять же какая-то эмоция. Так вот, на этом концерте Чижевский задавал гибкость, вариативность звучания, у каждого произведения был свой характер.
Концерт №4 для фортепиано с оркестром Бетховена был выбран для программы, чтобы показать новшество того времени: начало произведения - не оркестровое вступление, а фортепианное соло. Радикальная, как пишут музыковеды, история, к тому же последняя для Бетховена в качестве солиста-исполнителя с оркестром.
Для меня это произведение в первую очередь стало знакомством с игрой Константина Емельянова.
Эти прекрасное чувство открытия, встреча с чем-то своим, радостное удивление от такой встречи. Как же мне понравилась его манера, его звук!
Какой это был Бетховен! Конечно и само произведение отличается тонкостью, светом, я бы сказала умеренностью ( по сравнению с рядом других бетховенских же вещей), но и роль пианиста невозможно недооценить.
Емельянов своей игрой транслировал бесконечное уважение к произведению, аккуратность в обращении с этой музыкой, трепет, и в то же время все звучало уверенно и цельно.
Очень важно, что оркестр идеально сочетался с солистом, практически бесшовно, гибко, то самое «на одной волне». Бесконечное удовольствие и, конечно же, желание послушать Емельянова еще.
Люблю музыку Шнитке, с любопытством ждала исполнения произведения
Moz-art a la Haydn в программе.
Было внезапно театрально: Чижевский начинал дирижировать пустотой и темнотой, подсвеченной лишь фонариками на пюпитрах. Музыканты выходили один за другим, играя на ходу.
Особо впечатлительные зрители начали эту темноту яростно фотографировать со вспышкой.
Было недоумение: что за спецэффекты? Однако оказывается сам Альфред Гарриевич написал в партитуре, что нужно играть именно так в начале и по очереди уходить со сцены в конце сочинения.
В мою концепцию, что концерт «про звук» все опять идеально уложилось. Живой эквалайзер, нарастающее и исчезающее звучание.
Произведение имеет подзаголовок «Проект реконструкции наполовину утерянного произведения», в его основе - сохранившиеся кусочки партитуры музыки Моцарта для пантомимы.
Шнитке ничего особо не дописывал, а компоновал эти куски в произвольной форме. Вот тут как раз были и звуковые швы, и наметка, но слушается это крайне интересно. Напоминает модную коллекцию, которая выглядит круто и очень креативно, но исключительно фантазийно, подиумно.
Изначально Moz-art писался для двух скрипок, но позже к названию добавилось a la Haydn и отсылку на этого венского классика Шнитке решил подчеркнуть той самой театральностью ( у Гайдна есть «Прощальная симфония», где музыканты покидают сцену, вот кто первый концептуалист!!!) и расширенным составом.
Двух скрипачей ( Илья Мовчан, Андрей Забавников) сопровождали еще 11 струнников.
И, наконец, полнозвучная, объемная Симфония № 70 ре-мажор ( с литаврами и трубами) Йозефа Гайдна, которую композитор написал к началу строительства нового оперного театра Эстерхази взамен сгоревшего.
С литаврами и трубами! Именно так празднуют возрождение и новые надежды. Отдельно хочу отметить Дарью Гущу (клавесин). Очень часто звук этого инструмента теряется в многоголосье оркестра, тут же и она, и оркестр смогли найти идеальный баланс звука: клавесин был полноценный.
ГАКОР - многогранный, эмоциональный, живой за один вечер прошли путь от деликатности через эксперимент к торжеству, не потеряв ни одной ноты.
После обоих концертов слушатели высказывались примерно в одном ключе: «Музыка в надежных руках».