22 апреля 1509 года, королем Англии стал Генрих, второй (и уже единственный переживший родителей) сын Генриха VII Тюдора и Елизаветы Йоркской.
Вообще сложно сказать, как развивалась бы история Англии, если бы выжил третий сын первого короля-Тюдора, Эдмунд, скончавшийся летом 1500 года в возрасте всего полутора лет. Гораздо проще строить какие-нибудь умозрительные схемы альтернативного наследования во Франции, с её четкой системой, которую не смогли поколебать даже Религиозные войны. Скажем, случись так, что у Карла IV Алансона всё-таки были бы сын и внук – то последний и стал бы новым королем после Генриха III Валуа. Во-первых, потому что он был бы первым принцем, а во-вторых - сил и земель тоже бы хватило, уж если безземельного кардинала Карла Бурбона двигали в монархи. Получилось бы даже интересно – Бурбоны-гугеноты никуда бы не делись (с ними и так пришлось бы бороться), а вот Гизы, скорее всего, тая амбиции, вынуждено ходили бы у младших Валуа в подмастерьях, и их дрозды не пели бы так громко.
А вот в Англии с ее непредсказуемостью системы престолонаследия, в полной мере, выявившейся во время Войны Алой и Белой Розы, помноженной на личную непредсказуемость Генриха VIII … прогнозировать что-то даже гипотетически, дело неблагодарное. Шансы у Эдмунда Тюдора (выживи он) стать королем в преклонном возрасте (после смерти старшего брата), пожалуй, были бы равны шансам умереть в тюрьме или на эшафоте. У королей Англии уже накопился опыт изничтожения родных братьев и племянников, в некоторых случаях (Джордж Кларенс) даже вполне официальный, а не тайный.
Но всё-таки… шансы на успех у младших Тюдоров, образуйся внезапно такая ветвь династии, были. Всё дело в сумбурности английской логики – как у государства, так и у лично Генриха VIII. Король, видите ли, превратно относился к самой идее женского царствования. Но, разумеется, ничего не имел против передачи короны по женской линии, еще бы – ведь его собственное право юридически зиждилось на правах матери, а не отца. Такая вот ловкая политика пребывания на двух стульях сразу – взять кое-что у Франции, немного у Кастилии (и других Пиренейских королевств), с Данией, но только то, что хочется и нравится королю.
Ну, а теперь к тому, почему Генриху вообще пришлось думать о вероятности женского правления. Самой достойной супругой этого короля была без сомнения Екатерина Арагонская (1485-1536). Однако, она находиться в тени своих «преемниц» в роли королев-консортов. При этом Екатерина была единственной из всех шестерых, с кем Генрих вообще находил нужным советоваться о государственных делах, в том числе и касательно военных кампаний, например, в противостоянии с Шотландией.
Она родила только одного живого сына (в 1511 году), поспешно названного Генрихом, но он скончался всего через два месяца. Ее единственный выживший ребенок – дочь Мария, родившаяся в 1516 году, никак не решала проблему назревающего нового кризиса престолонаследия. С точки зрения циничной государственной логики и ради обеспечения безопасности государства (как внешней, так и внутренней) иного пути, кроме развода у Генриха VIII не было.
Начинается долгая и туманная казуистика по поводу признания брака короля недействительным, со ссылками на библейские заветы (ибо нельзя брать в жены вдову брата своего), что интересно, на Генриха ополчился не только Папа Римский Климент VII (не сколько по церковным, а по политическим причинам – перечить императору Карлу V Габсбургу, который был племянником английской королевы, Папа просто был не в состоянии), но и Мартин Лютер. Но, как бы то ни было, аннулирование брака состоялось и Генрих женился на Анне Болей, которая к его великой досаде 7 сентября 1533 года тоже родила дочь, названную, как известно, Елизаветой.
Это уже походило на наказание Господне или издевательскую усмешку судьбы. Свою жизнь после развода с Екатериной Трастамара, король Англии потратил на тщетные попытки объегорить судьбу, в конце концов, обхитрил сам себя, но… касательно государственного устройства - нет худа без добра, на хаотичных метаниях Генриха VIII и зиждиться система английского престолонаследия.
Впрочем, пока, пока, со второй женой было еще не всё потеряно. В марте 1534 года был принят Акт о престолонаследии (позднее его пришлось именовать в историографии Первым Актом), согласно которому Мария Тюдор объявлялась бастардом, а вторая дочь короля – Елизавета была провозглашена предполагаемой наследницей престола. Вот особой нужды в этом Акте и не было. Вероятно, главная его суть была в упрочении положения королевы Анны Болейн, но королю-то это совершенно ничего нового не давало. Если он желал видеть наследником именно сына, то какой смысл смещать одну дочь в пользу другой?
Вот если бы у Анны Болейн родился сын – тут совсем иное дело, с этим Актом нужно было бы поторопиться. С одной стороны, дочь короля всегда уступает брату (реальное Средневековье и Новое время – это не мартиновская повесть «Пламя и кровь» и сериал «Дом дракона», данный вопрос в принципе не обсуждаем и никем никогда в Европе не ставился, если я не ошибаюсь), вне зависимости от того, старший он или младший, родной или единокровный.
Но здесь был важен вопрос законности брака. Если бы Екатерина Арагонская умерла до брака короля с Анной Болейн, исключать из престолонаследия Марию, наверняка бы не стали. А так… ее существование угрожало бы правам сына короля, ведь брак, в котором он мог появиться на свет многие (а за рубежом, так и все поголовно) считали незаконным.
Однако, повторюсь, без наличия этого королевского сына Первый Акт был слегка бессмысленным. А чуть позже, осенью этого же 1534 года, состоялся и разрыв Англии с Папским престолом, так уж получилось – совпало, Англия в любом случае откололась бы от Рима. Параллельно же, в ноябре был принят Акт о наследовании короны, все подданные должны были безоговорочно соблюдать упомянутый выше Акт о престолонаследии и признавать Анну Болейн законной женой короля, так же как их детей – законными наследниками престола.
*****
Поддержать автора подпиской на Boosty: https://boosty.to/nigmechta
Прямая поддержка автора: 2202 2053 7037 8017