оглавление канала, часть 1-я
Я резко поднялась, чуть не опрокинув табуретку, задев за край стола. Кружки, стоявшие на нем, прикрытые чистой тряпицей, жалобно звенькнули. Сказала чуть резче, чем хотела, с великим трудом сдерживая эмоции:
- Я сейчас спущусь в подземелье. Попробую отыскать вход. Думаю, Валентина каким-то образом, случайно, привела механизм в действие….
Николай недоуменно, почти сердито, вскинул брови.
- Что значит «Я спущусь»? Вместе пойдем…
Я нахмурилась.
- Нет, вместе не пойдем. Вам там нечего делать. Я буду искать, а вы мне в затылок дышать, мешая сосредоточиться? Ну уж нет! Время дорого, и на споры я его тратить не собираюсь!
Кольша набычился, став при этом похожим на разгневанного быка. Глаза красные, из ноздрей, буквально, пар валит. Ох ты, батюшки…! Корриды мне сейчас только и не хватало, а я в роли красной тряпки. Зрелищно, но безрезультативно. Но уступать я не собиралась, и дело было вовсе не в моем вредном характере или в дурацком и неуместном упрямстве. Я не понимала, что произошло, и как Валентина умудрилась открыть вход, и поэтому, не могла предвидеть, какие последствия могут возникнуть, когда это сделаю я. Энергии там задействованы – будь здоров! А рисковать ребятами я не хотела. Но, объяснять сейчас все это Николаю – дело долгое, а главное, бесперспективное. Он изначально не очень-то верил во все, что я рассказывала. А его сомнения – это, увы, тоже энергия. И, замешенная на любви и тревоге за любимую, довольно сильная, почти непреодолимая. И тратить свои силы на борьбу с ней – глупость и непростительное расточительство. Я, уже было, начала наполняться гневом, готовая высказать Николаю, что я думаю по поводу его упрямства. Но тут, мне на выручку пришел Егор. Задумчиво глядя на меня (кстати, во время наших с Колькой дебатов, он умудрился сохранить невозмутимое спокойствие), он проговорил очень тихо и почти флегматично:
- Я понимаю, почему ты собираешься идти туда одна. Но ты должна понять и нас с Николаем. Мы очень волнуемся за вас с Валей. Поэтому, я предлагаю компромисс. Мы пойдем туда все вместе… - Видя, как я, набрав в грудь воздуха, собралась ему возразить, предостерегающе поднял руку. – Постой… Ты не дослушала. Мы пойдем вместе, но мы с Николаем отойдем на значительное расстояние, достаточное для того, чтобы не отвлекать тебя, но, вполне приемлимое, чтобы, в какой-либо непредвиденной ситуации, а ты не будешь с этим спорить, что таковая может возникнуть в любое время, мы сможем прийти на помощь. Думаю, это будет разумно… - И он посмотрел со значением на Николая.
Под его взглядом Кольша нахмурился еще больше, так, что его брови превратились в одну сплошную линию на лбу. Посопев немного сердито, он, в конце концов, нехотя выдавил из себя:
- Хорошо…
Я про себя усмехнулась. Тореадор сумел справиться и с быком и с тряпкой. Егор кивнул на его «хорошо» и вопросительно посмотрел на меня. Его взгляд был красноречивей всяких слов. Он словно говорил: «Не будь дурой! Не упрямься! На большую уступку от Николая рассчитывать не приходится. Пойми его!» И я, скрепя сердце, кивнула, пробормотав нехотя:
- Это разумно…
Мой любимый выдохнул с некоторым облегчением, и, поднявшись со своего места, проговорил, как ни в чем не бывало:
- Ну, тогда пойдемте… Ты сама говорила, что время дорого.
Мы направились к выходу из кухни, а Егор на ходу бросил:
- Пойду предупрежу дядю Славу…
Тут я, вспомнив, что хотела ему предложить отправить дядю Славу домой на период «военных» действий, и, не вдаваясь в эмоции, коротко выдала свою идею. Егор с ней согласился, но добавил, что разумнее это сделать завтра с утра, а не на ночь глядя, и ушел. Мы остались в коридоре вдвоем с Николаем. Я, сделав несколько маленьких шажков по направлению к другу, осторожно тронула его за локоть.
- Коль, прости меня за резкость. Я знаю, как сильно ты волнуешься за Валентину. Но я тоже за нее переживаю, она – моя подруга и я люблю ее. Поверь, я сделаю все возможное и невозможное, чтобы вытащить ее оттуда. Но и ты должен меня понять. Есть вещи, которые вам лучше не знать…
Кольша, тяжело вздохнув, повернулся ко мне и горько усмехнулся.
- Я понимаю… - А потом, вдруг, заговорил совсем другим, каким-то, я бы сказала, мечтательным тоном: - Знаешь, я ведь был влюблен в нее с самого нашего детства. И я всегда был уверен, что именно она станет моей женой. Мечтал, что она родит мне кучу детишек, девчонок. Все мужики хотят пацанов, а я хотел, чтобы это были дочери, и все, чтобы были похожими на нее… Это странно, да?
Он пытался отвлечься, скинуть хоть немного нервное напряжение, в котором пребывал весь вечер, после того как Валька пропала. Но выходило как-то тоскливо и безнадежно. От его простых слов у меня комок встал в горле. С трудом проглотив его, я прошептала:
- Нет, не странно… Хорошо… И поверь, так и будет. Когда человек чего-то сильно хочет, это всегда сбывается. А нас с Егором крестными возьмете? - Попыталась я пошутить.
Колька печально улыбнулся, и кивнул. Но заговорил он совсем о другом. Голос его звучал просительно, почти жалобно, что слышать от такого здорового и сильного мужика было почти невыносимо:
- Ты, правда, думаешь, что с ней ТАМ все в порядке?
Мне было легко ему соврать.
- Да что с ней там может случиться?! Сидит себе под стеночкой по ту сторону и ждет, когда мы за ней придем. Мы же уже с ней однажды там были. И, поверь мне, зная твою жену, могу тебя уверить, что она даже не испугается.
В его взгляде тревожная жалость сменилась надеждой. А я, скрестила за спиной пальцы рук. Ложь во спасение… Интересно, «во спасение» – это все равно ведь остается ложью или уже нет? Я мысленно махнула рукой на все свои моральные метания. По большому счету, передо мной стоят сейчас две основных, и я бы даже сказала, глобальных задачи. Первое – вытащить Вальку и врезать ей от всей широты моей души, чтобы уже немного угомонилась. А вторая – сохранить тайну подземелья. Все остальное – это уже детали.
Вернулся Егор, неся в руках еще один фонарик для меня.
- Ну все… можем идти.
Он встревоженно посмотрел на наши с Николаем угрюмые физиономии, но, не увидев на обоих никаких следов увечий, вздохнул с облегчением. Я уже совсем было вышла из кухни, когда, вспомнив о важном, вернулась. Вода. Нужно было взять с собой воды. Разумеется, я не планировала углубляться в подземный переход надолго, и очень хотела надеяться, что Валентина и вправду сидит себе под стеночкой в ожидании, когда мы ее вызволим. Но, памятуя ее беспокойный и, я бы сказала, чересчур колготной характер, на это рассчитывать не приходилось. Набрав во флягу воды, чем вызвала некоторое недоумение на лицах своих друзей, я, безо всяких объяснений этого своего поступка, направилась в комнату, именуемую «библиотекой».
Спуск в подземный коридор не занял много времени. Я волновалась, словно только что обнаружила этот тайный проход. Николай с Егором молча шли за мной. Когда до того места, где в кладке лежали те самые кирпичи с невидимыми рунами оставалось несколько метров, я остановилась, чтобы немного осмотреться и увериться, что это именно то самое место. Услышала позади себя чуть хрипловатый голос Николая:
- Это здесь?
Едва пожала плечами, и только потом, сообразив, что моего жеста в темноте они могут и не увидеть, так же тихо проговорила:
- Примерно… Мне нужно сейчас все как следует осмотреть. А для вас, чтобы не тратить зря времени, у меня будет небольшое задание. Пока я ищу нужное место, сходите-ка вы к склепу и заклиньте механизм, открывающий проход оттуда изнутри. Так у нас будет гарантия, что со стороны кладбища нам нежданных гостей опасаться не придется.
И сама удивилась собственным словам. Интересно, почему мне эта мысль не пришла в голову раньше, сразу после того, как меня чем-то здесь отоварили? Видно, не до того было, или голова после такого удара совсем перестала соображать. Хотя, казалось бы, куда, как проще. Мужчины нерешительно переминались с ноги на ногу, посматривая со значением друг на друга, и бежать со всех ног, чтобы выполнить мое задание, не кидались. Мне их нерешительность была понятна, но я все же спросила:
- Ну…? И чего стоим?
Николай нахмурился, а Егор нерешительно проговорил:
- А что, если и ты… исчезнешь, ну, как Валентина? Тогда нам что прикажешь делать? Выхода с другой стороны мы, в отличие от тебя, не знаем. Кладку разбирать?
В его словах был свой резон. Но я-то очень хорошо понимала, что они не смогут разобрать эту кладку. Тяжело вздохнув, промямлила:
- Ладно… Оставайтесь. Только, отойдите подальше и не мешайте. А механизм все равно нужно заклинить, чтобы быть уверенными, что с тыла к нам никто не подкрадется. И потом, имейте в виду: если мне удастся открыть проход, в него войду я одна, а вам придется ждать снаружи. – Это им очень не понравилось, но они смолчали. Понятно, когда откроется проход, удержать их снаружи у меня вряд ли выйдет. И что прикажете с ними делать? Мысленно я махнула на все рукой и продолжила говорить: - И еще… Мне нужен какой-нибудь большой камень, чтобы заклинить проход. Насколько я помню, с той стороны никакого механизма, отпирающего эту «дверь», я не помню. Думаю, он, все же, имеется. Но в прошлый раз нам этого обнаружить не удалось.
Мужчины растерянно оглянулись, и принялись оглядываться по сторонам, высвечивая узкими лучами света пол. При этом создавалась некая иллюзия, что свет перемещается в темноте, словно на театральной сцене. Хмыкнула едва слышно. Театр, черт побери! Но какой?! А, главное, очень хотелось бы понять режиссерский замысел. Но, увы… Приходилось продвигаться вперед только на собственной интуиции, которая в последнее время не часто баловала меня своими высказываниями.
Никаких, свободно валяющихся камней здесь не было. Значит, нужно было возвращаться наверх, чтобы найти более или менее подходящий затвор. Но, это означало, еще оттягивать время. Я раздосадованно подумала, что могла бы об этом и раньше позаботиться! Но тут Николай протянул мне большой охотничий нож с крепкой костяной рукоятью, который вытащил из-за пояса. И, почему-то смущаясь, спросил:
- Может это сгодится?
Я покрутила нож в руке. Выкован он был из доброй стали. Попробовала его на изгиб. Вроде, подойдет, хотя, наверняка знать этого я и не могла. Ну что? Как обычно, война план покажет. Потребовав выключить фонарики, затолкав свой в карман куртки, поправила прицепленную к поясу флягу с водой, и расслабленно опустила руки вдоль тела. Затем, на несколько мгновений прикрыла глаза и сделав три глубоких и медленных вдохов-выдохов, присела на корточки, вытянув вперед руки так, чтобы мои пальцы едва касались шершавой поверхности кирпичей.