Сергей Волконский был Рюриковичем в 25 поколении, самым возрастным и самым высокопоставленным декабристом. Что нашел этот 37-летний боевой генерал в компании 20-летних поручиков?
Достойный продолжатель княжеского рода
Сергей Григорьевич Волконский родился 19 декабря 1788 года в Москве. Его отец, генерал от кавалерии Григорий Семенович Волконский, принимал участие практически во всех военных походах конца XVIII века. В начале XIX века был генерал-губернатором в Оренбурге, членом Государственного Совета. Мать, Александра Николаевна, была дочерью генерал-фельдмаршала и государственного деятеля, князя Николая Васильевича Репнина и статс-дамой двора, особой, близкой к императорской семье.
Как и положено, еще в детстве Сергея Волконского записали в военный полк и начали готовить к военной службе. Первоначальное образование он получил дома, затем он поступил в пансион аббата Николя в Петербурге, где могли позволить себе обучаться только дети высокопоставленных аристократов. В пансионе он подружился с Александром Бенкендорфом, который стал для него и другом, и товарищем по службе на долгие годы.
Военную службу Сергей Волконский начал в 17-летнем возрасте, когда был зачислен поручиком в Кавалергардский полк. В 1807 году в качестве адъютанта главнокомандующего Леонтия Беннигсена участвовал в сражении при Прейсиш-Эйлау, в котором был ранен. За эту битву награжден золотым крестом, которым очень дорожил, и золотой шпагой.
Пока шла Отечественная война, он в звании флигель-адъютанта находился при императоре Александре I. Всего за девять лет, пока шли военные действия, принял участие в пятидесяти восьми сражениях. За проявленную храбрость пожалован многими наградами и в 24-летнем возрасте произведен в генерал-майоры. В 1816 году Сергей Волконский назначен бригадным командиром 2-й уланской дивизии, а в 1821 году переведён командиром бригады 19-й пехотной дивизии.
Активный член тайного общества
19-я пехотная дивизия, куда получил назначение Сергей Волконский, располагалась на Украине. Здесь он встретился со своим давним приятелем Михаилом Орловым, с которым они вместе учились в пансионе аббата Николя, а затем начинали службу в Кавалергардском полку. Орлов из заграничных походов вернулся настоящим оппозиционером.
Волконский тоже подхватил в Европе «дух свободы». Как и многие товарищи, увлекался масонством. Позже он писал:
«Зародыш сознания обязанностей гражданина сильно уже начал высказываться в моих мыслях и чувствах, причиной чего были народные события 1814 и 1815 гг., которых я был свидетелем, вселившие в меня вместо слепого повиновения и отсутствия всякой самостоятельности мысль, что гражданину свойственны обязанности отечественные, идущие по крайней мере, наряду с верноподданическими».
В 1820 году Сергей Волконский становится членом «Союза благоденствия», в 1821 году вошел в «Южное общество». Он сразу занял в нем достаточно высокое положение и сблизился с руководителем Общества Павлом Пестелем, с 1823 года возглавил Каменскую управу Общества (отделение в городе Каменка). Он был в курсе всех событий, происходящих в Обществе, ведь съезды членов Южного общества не раз проходили на его киевской квартире.
Пестель возлагал на Волконского большие надежды, ведь тот был генерал-майором, под его командованием была целая военная бригада – серьезная военная сила, которую тот мог привести в действие, когда придет время перемен.
То, что в империи существуют тайные общества, которые своей целью ставят изменение существующего строя, для императора не было тайной. Еще в 1821 году его предупреждал об этом Александр Бенкендорф. Поэтому Александр I во время смотра даже предостерег князя Волконского от «необдуманных поступков». Но князь ради дела свободы готов был пожертвовать даже личной жизнью.
Женитьба на дочери героя
В 1824 году Сергей Волконский решил просить руки Марии Раевской, дочери героя войны 1812 года генерала Николая Николаевича Раевского. В качестве «свахи» выступил Михаил Орлов, женатый на старшей дочери генерала. Волконский не был уверен в успехе своего сватовства, так как ему уже было 36 лет, невеста была моложе на 17 лет.
Кроме того, Раевский знал о «подпольной» деятельности и Орлова, и Волконского, не одобрял этого, поэтому у Волконского были опасения, что отец невесты может потребовать от него прекратить участие в тайных обществах. Орлова он сразу предупредил, что если таковым будет условие женитьбы, то он отказывается от личного счастья.
Предоставив другу решать вопрос его семейной жизни, Волконский взял отпуск и уехал на кавказские воды. Он сказал, что там будет ждать ответ, и если он будет отрицательным, то тогда он поступит на службу в Кавказскую армию, чтобы
«…в боевой жизни развлечь горе от неудачи в личной жизни».
Но не только возможность перехода в боевую часть привела Волконского на Кавказ. Он также должен был выйти на членов тайного общества кавказской армии, установить с ним связь и обговорить возможность совместного выступления. Пестель очень рассчитывал на командующего кавказской армией генерала А.П. Ермолова.
На Кавказе Волконский встретился с капитаном А.И. Якубовичем, который прославился своими подвигами в борьбе с горцами, и узнал от того, что действительно, на Кавказе есть тайное общество и оно готово поддержать восставших. К тому же пришло известие, что генерал Раевский согласен выдать свою дочь за именитого князя, и Волконский оставил Кавказ.
Венчание состоялось в Киеве 11 января 1825 года. Невеста не была влюблена в своего жениха, она просто подчинилась воле отца. Молодые провели вместе только три месяца, потом Мария Николаевна заболела и поехать на лечение в Одессу. А Сергей Волконский остался в своей дивизии.
Провал всех планов
Сергей Волконский раньше других получил известие о болезни императора и тут же доложил Пестелю. Вместе они составили план выступления «1 генваря». Согласно плану, Вятский полк Пестеля должен был арестовать армейское начальство и начать поход на Петербург. 19-я пехотная дивизия Волконского должна была к нему присоединиться.
В конце ноября Волконский встретил уже беременную супругу и отвез её в Умань, где находилась его дивизия, а сам уехал в Тульчин, в штаб второй армии, где узнал о доносе Майбороды. Он тут же помчался к Пестелю, чтобы предупредить его. Тот ему посоветовал:
«Смотри, ни в чём не сознавайся! Я же, хоть и жилы мне будут тянуть пыткой - ни в чём не сознаюсь! Одно только необходимо сделать - это уничтожить "Русскую правду", одна она может нас погубить».
«Набитый дурак»
Понимая, что его тоже ждет арест, Волконский отвёз супругу, которой предстояло скоро рожать, к ее отцу в имение с. Болтышка, а сам возвратился в Умань. 2 января 1826 года у Волконского родился сын Николай, а 7 января он был арестован.
Волконского везли в Петербург в сопровождении фельдъегеря. Они обгоняли сани, в которых везли других мятежников-арестантов, навстречу ехали флигель-адъютанты, направлявшиеся расследовать восстание Черниговского полка.
Во время допросов Сергей Григорьевич старался вести себя так, чтобы не подвести товарищей. Он с одной стороны заявлял о готовности сотрудничать со следствием, не отрицал своей вины, с другой стороны, ссылаясь на плохую память, старался не говорить новой информации, а только подтверждать ту, что уже была известна следователям.
Генерал-адъютант А.И. Чернышёв на одном из допросов даже сказал:
«Стыдитесь, генерал-майор князь Волконский, прапорщики больше вас показывают!»
А Николай I после таких допросов назвал Волконского «набитым дураком».
Волконского, как и других наиболее опасных заговорщиков, содержали в Петропавловской крепости. Ему было особенно тяжело, так как он фактически оказался оставленным родными. Его супруга после тяжелых родов несколько месяцев была больна и ей даже не говорили, что с ее мужем. Мать, статс-дама двора, не одобряла его действия и даже, не дожидаясь окончания следствия, уехала с императрицей в Москву для подготовки к коронации. Правда, до отъезда она все-таки навестила сына. Как и мать, братья и сестра тоже отстранились о него.
Сергей Григорьевич Волконский был осужден по 1 разряду, что предусматривало лишение чинов и дворянства, казнь путем отсечения головы. Казнь была заменена на 20 лет каторжных работ в Сибири.
Каторгу Сергей Волконский отбывал на Благодатном руднике недалеко от Нерчинска, куда в феврале 1827 года приехала его супруга. Потом его переводили в Читинский острог, на Петровский завод. В 1835 года вышел указ, освобождающий Волконского от заводских работ, и в 1837 году он с семьей поселился в селе Урик под Иркутском. С 1845 года проживал в Иркутске. В 1856 году по амнистии Волконские вернулись в Европейскую Россию.
Подробнее о жизни Сергея Волконского и его семьи в Сибири будет рассказано в другой статье.
Сергей Григорьевич Волконский скончался 28 ноября (10 декабря) 1865 года в возрасте 76 лет в имении Вороньки Черниговской губернии, где и похоронен.
Зачем Волконскому это надо было?
Участие Сергея Волконского в заговоре против императорской семьи вызывает много вопросов и кажется странным. И не только потому, что он был самым высокопоставленным декабристом, единственным в чине генерала. Он был и самым возрастным – на момент восстания ему было уже 37 лет.
Недоумение вызывает и то, что он во многом одобрял начинания, которыми позже прославился Николай I. Среди его близких друзей были и те, действия которых его товарищи по тайным обществам осуждали. Например, глава III Отделения и шеф жандармов Александр Бенкендорф, которого называли «душителем свобод». Волконский одобрял появление службы жандармов, в своих воспоминаниях он писал:
«В числе сотоварищей моих был Александр Христофорович Бенкендорф, были мы сперва знакомы, а впоследствии — в тесной дружбе. Как человек мыслящий и впечатлительный он увидел, какие услуги оказывает жандармерия во Франции. И полагал, что на честных началах, при избрании лиц честных, смышлёных, введение этой отрасли соглядатайства может быть полезно и царю, и Отечеству… Он пригласил многих моих товарищей вступить в эту когорту, как он называл, добромыслящих, и меня в том числе».
В отличие от большинства декабристов, молодых поручиков, Волконский был богат, в его имениях трудилось много крепостных, которым он свободу не дал.
При этом он не жалел и о своем участии в заговоре:
«На совести моей – никакого гнета упрека».
О других декабристах: