Маша представляла себе семейную жизнь, как нечто особенное, счастливое и безмятежное. Семья это то место, где тебя любят, ценят и заботятся. Так всегда думала она. Родители Маши прожили вместе тридцать лет и образ семьи ей вырисовывался очень даже радостный. Девушка хотела также.
Она рано вышла замуж. Будучи ещё студенткой, встретила своего будущего мужа и влюбилась. Точнее он полюбил её, а Маша строила радужные представления об их совместном будущем. Ещё бабушка говорила: "Машенька, выходи за того, что тебя полюбит". Девушка прислушалась к совету и вышла за того, кто влюбился в неё по уши. Она же просто привыкла и смирилась.
До официальной росписи молодые вместе не жили, поэтому бытовые проблемы и вопросы стали для девушки огромным сюрпризом. В свои двадцать с небольшим Маша впервые столкнулась с готовкой, уборкой и стиркой. Ко всему прочему, Маша сразу забеременела и романтика и семейное счастье ушло на второй план.
Супруг также к быту готов не был, поэтому не придумал ничего кроме, как свалить на свою супругу все домашние обязанности. Работали они оба, но помогать он не планировал даже учитывая её интересный статус. Так и завелось в их семье, что Маша стала просто личной домработницей Михаила, во преки всем её ожиданиям и представлениям о браке. Он никогда ей не дарил цветы, не делал подарков, не приглашал на свидания, не ухаживал и заботой не окружал. Маша сама себе всё придумала и очень сильно во всё это поверила. Бежать обратно к родителям было поздно, живот лез на нос.
Маша как истинная девушка, верила, что после рождения малыша всё измениться.
Михаил и вправду изменился, только вот в худшую сторону. Из спокойного, даже амёбного мужчины ничего не осталось. Он стал раздражительным, злым и упрямым. С ребёнком естественно он тоже не помогал, ведь "Я РАБОТАЮ!". Анфиса родилась беспокойным ребёнком, спала мало, кричала много, чем бесила родителей ещё больше.
Маша становилась всё более вымотанной и замученной. Никакая косметика уже не скрывала её уставших глаз и серого цвета лица. Напряжение в молодой семье росло и набирало обороты. Все разговаривали на повышенных тонах, от чего ребёнок спал ещё хуже и орал ещё чаще. Ожидания Маши не оправдались, не так она представляла себе семейную жизнь и материнство. Помощи ни от кого не было, от чего появилась ещё и злость на окружающих.
Миша не знал, что значит быть отцом и просто сделал вид, что он ребёнка не замечает. Только морщился иногда от громких истерик и закрывался в соседней комнате с наушниками.
Родительство Михаила получилось очень даже интересным и быстрым, только и считал пролетевшие месяцы один за другим. Ночью к ребёнку вставать не надо, гулять тоже, по поликлиникам бегать не пришлось. Работа, друзья, шашлыки, природа и корпоративы.
"Как быстро дети растут" — удивлялся всё время Михаил.
Маша же ощутила все прелести материнства от кипячения бутылочек, до очередей к неврологу. Со временем девушку было не узнать. Похудевшая, осунувшаяся и поникшая она радовалась тому, что исполнила мечту детства. У неё есть своя семья. Ура!
Маша жила днём сурка, а Миша жил своей обычной разнообразной жизнью. Маша сидела дома, а Миша ездил на отдых с друзьями, где по его словам, быть с жёнами и детьми не уместно.
— Я имею право отдохнуть хоть раз в жизни? — отвечал Миша. — Я каждый день работаю, чтоб вас содержать. Знаешь как тяжело идти в офис после ваших ночным оров? Голова кругом.
— А мне отдыхать не нужно? Ты хоть представляешь как я устаю?— говорила Маша. — Ты с друзьями каждые выходные куда-то ездишь, а я дома сижу.
— А кто тебе мешает куда-то выбираться с подругами? То что у тебя их нет, это лично твои проблемы. У меня друзья есть, у меня всё нормально.
— Моя жизнь встала на паузу после рождения Анфисы, а твоя идёт дальше. У тебя вообще мало что поменялось с нашим появлением. Я последний раз спала нормально полтора года назад, конечно тебе не понять, вы же господин живёте в отдельной комнате.
— Спи днём вместе с ребёнком, кто тебе мешает?!
— А потому что кроме ребёнка, мне приходится готовить, убирать, стирать и прочее! Ты же об этом не задумываешься!
— Так же как и ты не задумываешься, где я деньги беру на ваше содержание.
Именно поэтому Маша и Миша чаще молчали, иначе все их разговоры сводились к одному и тому же. Казалось уже ничего не измениться. Так и будут они жить как соседи, пока наверное ребёнок в школу не пойдёт. Но всё изменилось как только Михаил выдал новость.
— Я подаю на развод. — сказал он однажды придя с работы.
— И тебе привет. А что собственно случилось?
— Вы случились, а я был к этому всему не готов. Тяжело это всё.
— К чему был не готов? Ты же ничего не делаешь ни по дому, ни с ребёнком.
— Ну к этому всему, к ответственности, к семье... Я как-то иначе себе это представлял.
Маша поверить не могла. Миша, который так сильно любил её, говорит такие вещи. Она позволила себя любить, живя с человеком без чувств и эмоций. Была уверена, что любовь в одностороннем порядке точно навсегда и именно так она сохранит семью и долгие годы совместной жизни. Какого было её удивление, когда тот самый Миша, которого она никогда и не любила, первый предложит развод.
— У тебя кто-то есть? — спрашивала Маша, сдерживая поток слёз с груди.
— Пока нет. Да это и не важно. Я устал просто. Совершил ошибку, рано семью завёл, погулять ещё хочется, а тебя обманывать не хочу больше.
— А что так можно? Устал и просто взял и ушёл? Я тоже так хочу. Давай я уйду, я ведь тоже устала. Только вот ребёнок с тобой останется, — сказала Маша.
— Нет, ну как же. Ребёнок всегда с матерью остаётся, тем более девочка.
— Как у вас у мужиков всё просто!
— Да и не думал я, что ты так сильно изменишься за это время. Весёлая такая была, интересная, разносторонняя, общительная, стройная, красивая. Мне вот ещё раньше нравилось, когда ты в блондинку красилась.
— А ничего что, у меня сейчас на блондинку ни денег нет, ни времени? Мой родной цвет тёмный шоколад, мне кажется мне он идёт больше.
— Тебе кажется, — сухо ответил Миша.
— Раньше была весёлая, а сейчас не весёлая. Что за детский лепет Миша? Как можно так размышлять?
— Ну вот, ты меня ещё и понимать перестала! — сказал мужчина и пошёл спокойно собирать свои вещи.
Маша смотрела на всё это с недоумением и не знала, что делать. Обида и полное разочарование. Она унижалась, простила остаться, но Миша был непробиваем.
Потом звонила, просила вернуться, не рушить семью. Уговаривала, ждала, предлагала варианты примирения. Позже смирилась и оставила его в покое. Подала на алименты.
Анфиса росла, начала активно ходить, говорить и развиваться. Также была беспокойной, плохо засыпала и много капризничала. Врачи ставили диагноз гиперактивность. Маша только и успевала ловить девочку, удерживать от падений, отбирать опасные предметы из рук или рта. Следила за ней всё своё время, изредка убегая на пять минут в душ или на кухню. Боялась, что Анфиса причинит себе вред или сломает что-то.
Миша платил алименты, приезжал изредка с какой-нибудь куклой и снова уезжал в небытие, пропадая вновь на несколько недель.
Маша мечтала отдать ребёнка в сад, но по медицинским показаниям врачи советовали сделать это чуть позже обычного. Поэтому оставалась только терпеть, ждать и сохранять спокойствие.
С каждым днём становилось всё тяжелее уследить за таким активным ребёнком, не отходя от неё не на шаг. Особенно после той ситуации с окном, когда Анфиса залезла на подоконник и чуть не упала с пятого этажа. А ещё когда она подавилась косточкой от черешни и Маше пришлось срочно вызывать скорую. Как Анфиса уронила на себя кастрюлю с горячей водой и получила несколько ожогов. Ситуаций было так много, что Маша по-тихоньку начала сходить с ума. От беспомощности и усталости валилась с ног. Хотелось всё бросить, уйти, заплакать, спрятаться от всех и побыть в тишине и одиночестве. Уж очень ей тоже хотелось работать, ездить с друзьями на природу и ходить свободно по магазинам. Маша хотела просто жить. В какой-то момент она даже пожалела, что так рано родила ребёнка и так неудачно вышла замуж.
Нужно было что-то делать. Выход ведь есть в любой ситуации. Собрала ребёнка и вызвала такси.
— Анфисочка, поедем-ка мы гулять! — сказала Маша.
Тогда она всё для себя решила. Весь день думала и плакала. А под вечер решила действовать.
— Вы?! — сказал Михаил, протирая глаза ото сна.
— Вообщем я решила, что Анфиса будет жить у тебя. Ты такой же родитель как и я, поэтому давай дальше сам. Вот вещи, — протягивая сумки сказала Маша. —Я буду теперь платить алименты и иногда приезжать в гости. От ребёнка я не отказываюсь, буду помогать. Пришла твоя очередь посвятить свою жизнь довольно трудному ребёнку и взяться за её воспитание. Теперь моя очередь просто жить, работать и наслаждаться жизнью.
— Ага, щас, — сказал Михаил, закрывая перед их носом дверь. — Совсем там в четырёх стенах умом тронулась за три года?
— Я ещё не договорила, — сопротивлялась Маша и отпирала дверь в обратную сторону. — Вот тебе ребёнок, вот вещи. Дальше сам разберёшься что да как.
— Я работаю вообще-то! Куда мне ещё ребёнок?
— А меня это не волнует, — сказала Маша и убежала вниз по лестнице, оставив Михаила в недоумении с ребёнком в одно квартире.
Михаил звонил, что-то кричал, обвинял и сыпал оскорблениями. Он был уверен, что это некая проверка, истерика, обида, не более. Что Маша придёт и заберёт ребёнка, она же мать. Просто устала немного, захотела таким образом в семью обратно его вернуть. Михаил взял на работе отгул и стал ждать. Прошла неделя, а Маши всё не было. Материнский инстинкт в ней не проснулся и жалость тоже. Она сменила номер телефона и уехала в другой город, чтобы начать всё с чистого листа.
Позже она начала платить ребёнку алименты, звонить и приезжать в гости.
— Может хотя бы по-очереди будем сидеть с ребёнком? — предложил Михаил.
— Напомни-ка мне, помогал ли ты мне, когда Анфиса была совсем крохотной? Кажется нет. Соответственно никаких по-очереди быть не может. А то скинешь её на меня и тоже пропадёшь. У меня только жить налаживаться начала, работа появилась, друзья. Нет, спасибо. — говорила Маша. — Сейчас хотя бы она спит всю ночь, а как вспомню те времена бессонные, аж вздрагиваю. А ты спал у нас спокойно в берушах, хоть бы раз помог!
— А как же дочь? Она же совсем тебя не видит, спрашивает постоянно. Неужели тебе её совсем не жалко? — спрашивал Михаил.
— А что жалеть? Она с отцом, с бабушками, дедушками. Я приезжаю часто, по мне так всё прекрасно! В этот ад материнства я лично возвращаться не собираюсь.
Маша надеялась, что когда Анфиса вырастет, она поймёт мать и простит.