Каждая женщина немножко ведьма. Я убедилась в этом, загадав в новогоднюю ночь желание: встретить красивого и умного, а то институт заканчиваю, а никакой личной жизни. И ведь встретила – он поскользнулся на тротуаре и слетел ровно под мою машину. Хорошо, что я почувствовала удар по колесу, иначе могла бы и переехать! Роман наш развивался на удивление неторопливо: уже выпускные экзамены, а мы только перешли от поцелуев к взаимным ласкам. Я раздумывала, а он не настаивал. Не знаю, что меня смущало. То ли отсутствие пресловутых бабочек, то ли какие-то мелочи – что-то щекочет на краю сознания, но никак не может оформиться в четкую мысль.
В тот день я сдавала последний экзамен. Мы с Матвеем договорились встретиться около моего института и поехать за город. Середина недели, пробок не должно быть. Опушка леса, пологий спуск к мелкой речке, лёгкий ветерок и запах земляники. Я расстелила плед и вернулась к машине за коробкой с едой. В полной уверенности, что парень пошел за мной, я повернулась, протягивая ему ношу, но в изумлении замерла. Он сидел на краю пледа и сосредоточенно бросал шишки и репьи в какой-то белый лоскут, болтающийся в кустах. Пожав недоуменно плечами, закрыла машину и отправилась обратно. Поставила короб и вдруг услышала то ли писк, то ли плач, доносившийся от расстреливаемого куста. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила там небольшую белую кошку. Она запуталась в ветках капроновой лентой, завязанной на шее, и не могла выбраться. Вся шкурка была усеяна репейником, рядом валялись шишки. Я присела, чтобы помочь бедолаге, и тут же получила чувствительный удар шишкой по затылку. Следом раздался крик, в котором не звучало ни капли раскаяния:
- Ой, прости, я не хотел в тебя попасть!
Встала с кошкой на руках и сообщила:
- В нее ты точно попал. Можешь объяснить – зачем?
- Хотел проверить, попаду или нет. Она так забавно бегала туда-сюда…
Я села на плед и стала аккуратно снимать с шерстки репьи. Кошка не двигалась, только сердечко билось часто-часто. Матвей начал есть, жадно и неопрятно, роняя вокруг себя крошки. Схватил бутылку с водой, но газировка нагрелась и с шипением полилась на плед. Он только засмеялся и принялся пить прямо из горлышка, хотя рядом стояли стаканы. Наконец он насытился, вытер тыльной стороной руки рот и потянулся ко мне:
- Брось ты эту блохастую, мы же приехали не кошек любить, а друг друга!
Смотрела на шевелящиеся губы с остатками жира и крошек, застрявший между зубов листочек кинзы, полуприкрытые масляные глаза, пористую кожу и не понимала, как не обращала внимания на эту неопрятность. Пришла в себя только тогда, когда он попытался дотронуться до моих волос – на руке подсыхали остатки кетчупа, на них сидел муравей. Вскочила на ноги, прижимая к себе кошку, и сообщила, что у меня заболела голова, и мы возвращаемся в город. Под недовольное ворчание раскрошила остатки еды и высыпала их под деревом. Положила в коробку пакет с мусором, накрыла пледом, сверху взгромоздила кошку. Перед тем, как пустить Матвея в машину, проследила, чтобы он тщательно вытер руки.
Возмущению и удивлению не было предела, когда он увидел, как я ставлю коробку с кошкой в салон:
- Куда ты прешь эту грязь?! Глисты и блохи, зараза всякая, выброси немедленно!
Визг резанул по ушам, заставив поморщиться. Он попытался схватить животное, но я захлопнула дверь, едва не прищемив ему пальцы:
- Это. Моя. Машина.
Молодой человек стремительно переходил в категорию «бывший». Лицо, на протяжении нескольких месяцев казавшееся мне самым милым и родным, расплывалось, как бензин в луже. Повторила на всякий случай:
- Это моя машина. Я могу возить в ней хоть розы, хоть навоз. Поехали.
До дома Матвея дорога заняла бы полчаса. Моего терпения хватило на десять минут прослушивания, какая я неблагодарная фригидная дура, упускающая такого принца, и как хорошо, что он послушался маму и не покупал мне дорогие подарки. Принц был высажен на первой же остановке с наилучшими пожеланиями с моей стороны и проклятьями с его. Поддав газу, рванула в ветеринарную клинику, где работала по вечерам.
Мое появление с очередным питомцем удивления не вызвало – я постоянно кого-то лечила и пристраивала в добрые руки. А вот желание оставить кошку себе вызвало дружный смех:
- Кира, ты же их только лечить умеешь! Животных кормить надо, водичку менять, лоток мыть. И гладить бы пару раз в день, а ты только ночевать приходишь!
Вздохнула и обещала отчитываться о состоянии приемыша. Обследования показали, что кошке не более года и она абсолютно здорова. Кроме того, неприхотлива в еде, опрятна и обладает покладистым характером. Неделя карантина в клинике стоила мне отработки без оплаты, но за это время я успела приобрести все необходимое для заселения новой подружки, получить диплом и должность ветеринара в родной клинике и отправить в черный список сотню номеров, с которых звонил Матвей.
И вот мы дома. Я так и не придумала имя: хотелось короткое, красивое, аристократичное… Решила довериться интуиции и кошке. Короткая белая шерсть всем своим видом советовала одеваться в тон снега и взбитых сливок, но реальность внесла свои коррективы – ни на одежде, ни на мебели и следа не оставалось. Мы прошлись по квартире. У меня сложилось впечатление, что ее инспектируют на предмет возможности проживания в ней кого-то лучше, чем человек. Результат кошку удовлетворил. Она прыгнула на табурет в кухне и уставилась на меня разноцветными глазами – один цвета солнца, второй как весеннее небо. А что у нас на небе, кроме солнца? Правильно, облако, Клауд. За следующие пятнадцать минут мы договорились на Лаки. Вроде как и от Облака производное, и от Счастливица. Не спрашивайте, как это произошло, объяснить не смогу.
Нас отвлек звонок в дверь, вместе пошли встречать гостей. На пороге стояла мама Матвея. За полгода я ее видела чаще, чем собственных родственников – её воскресные обеды пропустить можно было только в случае смерти. Он мотивировал поход к маме необходимостью навестить одинокую женщину. Внезапно поняла, что он и жил вместе с ней – ведь мы никогда не были в его собственной квартире: то там ремонт, то родня из Саратова, и так бесконечно. Маман пыталась проникнуть в мою квартиру, но я вышла на лестничную площадку и захлопнула дверь. Включилась циркулярная пила, по-другому этот крик, переходящий в визг, назвать было нельзя. На шум вышли соседи из остальных трех квартир и соседский доберман, мой пациент. Он дружески обнюхался с моей кошкой, повилял нам обрубком хвоста и гавкнул. На площадке между этажами лопнул пустой цветочный горшок, а у маман пропал голос – она лишь беззвучно открывала рот. Я поблагодарила соседей, мы все разошлись по квартирам. В дверной глазок я видела, как обескураженная женщина спускалась по лестнице, вытирая платочком слезы. Всё, спать, сегодня был тяжелый день. Лежанку не покупала, ибо не сомневалась, что кошка ляжет со мной. Мы положили головы на мою подушку, и под мерное тарахтение я уплыла в царство Морфея.
Спала я крепко, без сновидений, проснулась удивительно бодрой и в отличном настроении. Мы сначала лениво потягивались на кровати, аккуратно дотрагиваясь друг до друга, а потом строили планы на весь день – я предлагала, а Лаки довольно мурчала или презрительно морщила нос. Сошлись на том, что сначала завтракаем, потом делаем уборку, а там видно будет.
Умытые и сытые мы пили чай с молоком – я сидела на табурете, она на столе – и смотрели мультфильм про фей. Подперев подбородок кулаком, я рассказывала кошке, что родители предлагали идти в медицинский институт, но я выбрала именно сельскохозяйственный, ветеринарный факультет – лечить того, кто не придумывает жалобы, гораздо легче! Вспомнила, как в пластмассовой кастрюльке на игрушечной плите из подорожника и одуванчиков «варила зелье». Оно заживляло синяки и ссадины, лечиться ко мне ходил весь двор, включая уличных зверей. А я считала себя настоящей волшебницей. Вот и сейчас, рассеянно глядя в экран на порхающих феечек, мечтательно произнесла:
- Вот бы мне быть такой феей!
И тут же получила чувствительный удар мягкой лапой по руке и сердитый взгляд в придачу. Возмущенно посмотрела на новую квартирантку:
- Эй, я просто мечтаю, нечего хмуриться! Будь я хоть какой-нибудь захудалой ведьмочкой, не допустила бы в свою жизнь такого придурка. Сделала бы вот так и сразу разглядела его гнилую сущность!
С этими словами я подняла перед собой ладошку и дунула, представляя, как на ней пляшет огонек, сквозь который я вижу ложь. И с визгом свалилась с табурета на пол – на моей ладони горел огонь. Скинутая на меня чашка привела меня в чувство. Оказывается, чай с молоком полезен не только внутрь, но и как наружное средство. Лаки с невозмутимым видом облизнула лапу и посмотрела сверху вниз как на глупого ребенка. Я снова подняла ладошку и подула. Ничего. Кошка прикрыла глаза и провела лапой по мордочке, изобразив «рука-лицо».
- Надо подумать о важном?
Она одобрительно мурлыкнула.
Я снова подумала о Матвее, подула на ладонь, но тут в прихожей раздался звонок. Не спрашивая, уже знала кто там. Распахнула дверь и посмотрела сквозь огонь. Слизняк. Неопасный, но бесполезный и неприятный. Он молча развернулся и рванул вниз по лестнице. А я отправилась мыться и заваривать свежий чай – нам с кошкой было о чем поговорить. Например, о том, что каждая женщина немного ведьма.