Как известно, демократические страны если и воюют друг с другом, то гораздо реже всех прочих. Стало быть, чтобы обеспечить мир на Земле, нужно все страны сделать демократическими.
Откуда взялась такая идея, как она оформилась в целую теорию, кто и каким образом её использует? На эти вопросы ответим в первой части нашей дилогии, посвященной теории демократического мира.
Несмотря на склонность людей воевать друг с другом, на протяжении веков они готовы размышлять над тем, как установить мир во всём мире, желательно на бесконечно длинный срок.
Сегодня мы обсудим одну из таких теорий. Она довольно известна в интеллигентской среде, государственные деятели не раз использовали её для оправдания своих внешнеполитических амбиций, а ещё её активно обсуждают в профильных научных сообществах. Речь пойдет о теории демократического мира.
Введение: изучаем пауков в банке
В теории международных отношений существует три направления, которые описывают взаимодействие субъектов на мировой арене. На самом деле, конечно, больше, но они довольно молоды, им не хватает теоретической проработки, да и эмпирики тоже. Между тем, представленная троица насчитывает как минимум столетнюю историю, сотни монографий, огромный массив исторических данных и выверенной исследовательской традиции. Прошу любить и жаловать.
Направление теории МО: Реализм (неореализм).
Наиболее известные идейные вдохновители: Древнегреческий историк V века до н.э. Фукидид; итальянский мыслитель XV века Никколо Макиавелли; философ XVI века Томас Гоббс.
Наиболее известные представители: Эдвард Карр; Ганс Моргентау; Джордж Кеннан; Кеннет Уолц; Джордж Шварценбергер; и другие.
Кто является субъектом МО? Государства и их союзы, а также представители государств в лице транснациональных корпораций/международных организаций и т.д.
Какие основания? Государства являются главным источником власти, все остальные организации действуют с оглядкой на них.
В чём причины конфликтов? Соперничество заложено в человеческой природе; крупные организации типа государств никогда не смогут достичь минимального уровня доверия.
Что такое международная политика? Бесконечное соперничество государств, обусловленное стремлением к выживанию и расширению сферы своего влияния.
Как достичь мира/уменьшить конфликты? Появление «босса (боссов) качалки», который(ые) зорко бдит(ят) за поддержанием мира. На своих условиях. И то, до поры, до времени.
Направление теории МО: Либерализм (неолиберализм).
Наиболее известные идейные вдохновители: Голландский юрист, историограф и философ XVI века Гуго Гроций; немецкий философ XVIII века Иммануил Кант; философы эпохи Просвещения (Монтескьё, Руссо и т.д.)
Наиболее известные представители: Роберт Кохейн; Джозеф Най; Джеймс Розенау; Роберт Аксельрод; Рудольф Руммель; и другие.
Кто является субъектом МО? Государства и их союзы, неправительственные и международные организации, корпорации, иногда отдельные люди и т.д.
Какие основания? Не только государства, но и другие организации демонстрируют свою самостоятельность.
В чём причины конфликтов? Отсутствие зафиксированных и подкрепленных общим согласием единых для всех правил поведения на международной арене; отсутствие соответствующей «морали» взаимного уважения, учёта интересов друг друга, демократии.
Что такое международная политика? Соперничество акторов, которые стремятся достичь конкретных целей. Оно может выражаться мирными путями при правильной организации международных диспутов.
Как достичь мира/уменьшить конфликты? Создание эффективной, прозрачной и устраивающей всех системы взаимодействия всех акторов друг с другом на международном уровне, которая строится на принципах взаимного уважения.
Направление теории МО: Марксизм (неомарксизм).
Наиболее известные идейные вдохновители: Философ, экономист и политический деятель XIX века Карл Маркс; философ, экономист и государственный деятель, русский революционер начала XX века Владимир Ленин; политические деятели эсдеков начала XX века (Люксембург, Гильфердинг и т.д.)
Наиболее известные представители: Иммануил Валлерстайн; Самир Амин; Йохан Галтунг; Роберт Кокс; Давид Харви; и другие.
Кто является субъектом МО? Экономико-социальные слои и их представители в лице транснациональных корпораций/государств/международных организаций и т.д.
Какие основания? Политика - это продолжение экономики.
В чём причины конфликтов? Использование влиятельными социальными силами различных организаций для достижения своих целей в тех случаях, когда экономические интересы противоречат друг другу.
Что такое международная политика? Реализация экономических интересов наиболее влиятельных социальных сил.
Как достичь мира/уменьшить конфликты? То же, что у реалистов. В идеале: ликвидация экономического и социального устройства общества, которое создало такую ситуацию.
На мой взгляд, наиболее базированными являются реалисты и марксисты. Первые объясняют, как устроен этот мир, в то время как вторые копают вглубь и вскрывают мотивацию участников международных отношений. Но мы ведь говорим не о моих взглядах, не так ли?
Давайте лучше обратим внимание на либерализм. Его сторонники полагают, что ключом к миру является соответствующая культура и институты. Конфликтов возможно избежать, если все будут договариваться со всеми. Это требует не просто формализованных правил — в конце концов, это утверждают и реалисты — но определенной этики и культуры дискуссий в Восточной Европе. Чтобы договороспособность была достижима, да ещё и на пользу всем, страны должны разделять общие ценности.
Откровенно говоря, в нынешнюю эпоху всеобщей радикализации внешнеполитической риторики, сразу нескольких точек напряженности по всему миру и прямого военного столкновения в Европе, цели и аргументы либералов звучат чрезвычайно наивно.
Представьте, достижение мира на принципах взаимоуважения, да ещё путём формирования общих ценностей! Выглядит весьма утопично, но тут у либералов есть козырь. Проведя ряд исторических исследований, они пришли к выводу, что демократические государства гораздо реже участвуют в военных конфликтах и в целом куда реже прибегают к угрозам, отдавая предпочтение мирным способам разрешения конфликта.
Суть: демократии не воюют
Утверждение о низкой склонности демократий к войнам получило название «Теория демократического мира» (далее — ТДМ). Она стала весьма популярной, если не главенствующей, теорией в международных отношениях, и именно вокруг неё и ведутся дебаты международников-теоретиков.
Немного истории
Истоки её восходят к вышеупомянутому Иммануилу Канту, который в своём трактате «К вечному миру» 1795 года изложил свою сексуальную фантазию своё концептуальное видение предотвращения войн. «Республиканские правительства», где соблюдён принцип разделения властей и равноправия, а сами власти являются народными представителями, по его мнению, будут залогом мира между такими странами. Этика и организация в духе верховенства закона делает войну неприемлемым методом решения споров, а ориентация на мнение большинства мешает отдельным фанатикам претворить её в жизнь. Таким образом, правительства трижды подумают, прежде чем объявлять войну, ведь разъяренный народ может сместить их с руководящего поста за столь вероломный шаг. Вместо этого они будут договариваться друг с другом на принципах равноправия и взаимоуважения интересов.
Наиболее известен пример деятельности президента США Вудро Вильсона, который пытался воплотить нечто подобное. Его знаменитые четырнадцать пунктов частично вошли в Версальский мирный договор, который завершил Первую Мировую войну. Помимо перекройки карты, там содержались следующие предложения:
- Открытые мирные договоры, открыто обсуждённые, после которых не будет никаких тайных международных соглашений какого-либо рода, а дипломатия всегда будет действовать откровенно и на виду у всех.
- Устранение, насколько это возможно, всех экономических барьеров и установление равенства условий для торговли всех наций, стоящих за мир и объединяющих свои усилия к поддержанию такового.
- Справедливые гарантии того, что национальные вооружения будут сокращены до предельного минимума, совместимого с государственной безопасностью.
- Свободное, чистосердечное и абсолютно беспристрастное разрешение всех колониальных споров, основанное на строгом соблюдении принципа, что при разрешении всех вопросов, касающихся суверенитета, интересы населения должны иметь одинаковый вес по сравнению со справедливыми требованиями того правительства, права которого должны быть определены.
- Должно быть образовано общее объединение наций на основе особых статусов в целях создания взаимной гарантии политической независимости и территориальной целости как больших, так и малых государств.
Впервые была создана международная организация (Лига Наций), которая хотя бы в теории учитывала интересы всех государств на международной арене и прилагала усилия для укрепления мира не только в Европе, как это было раньше. Казалось, что воплощалась одна из идей Канта о мирном урегулировании межгосударственных конфликтов на основе содружества республиканских государств.
Увы, Лига Наций просуществовала недолго, не удержав мир от ещё более жестокой войны. Не без отдельных успехов, Лига проявила себя неудачно, дав реалистам огромную фору. Их влияние в исследовательской программе большинства политологов-международников было определяющим вплоть до окончания Холодной войны.
Шла Холодная война, короткие периоды сотрудничества сменялись напряжением, подтверждая правоту реалистов. Тем временем, в недрах одного из заурядных американских журналов вышла статья «Избираемые правительства — сила мира» 1964 года от американского социолога Дина Бабста. Как известно, всё новое — это хорошо забытое старое. Вот и Бабст вспомнил о Канте, хотя и не упоминал его, сосредоточившись на историческом анализе 116 крупных войн, где участвовали 438 стран в период с 1789 по 1941 годы.
Он пришёл к выводу, что за это время между независимыми демократическими государствами не случилось ни одной войны. В качестве главного аргумента он приводил две мировые войны. Из всевозможного набора вероятных военно-политических союзов демократические государства всегда оставались на одной стороне баррикад.
Анализ Бабста страдает рядом серьёзных недостатков, которые видны невооруженным глазом даже по этим табличкам. Его объяснения отнесения той или иной страны к независимой демократии и наоборот выглядят совой на глобусе, но об этом мы поговорим позже. Куда важнее, что его трёхстраничная статья давала лишь самый общий обзор на небольшой источниковой базе и не объясняла причинно-следственных связей, лишь указывая на занимательную корреляцию. Требовались куда более масштабные исследования, чтобы «демократический мир» стал настоящей теорией.
В 70-е годы вышла статья Давида Сингера и Мэлвина Смолла, которая оформила теорию в приличный вид и положила начало дальнейшим исследованиям. Тогда же из-под пера ныне самого известного сторонника ТДМ Брюса Рассетта вышла статья «Бюрократия и полиархия как предиктор поведения: межстрановое исследование». Он изучал поведение различных политических режимов на международной арене, дабы оценить возможность предугадать действия той или иной страны. И здесь он увидел, что демократические страны существенно реже участвуют в войнах, особенно друг против друга. Либералы увидели в ТДМ возможность реабилитировать собственные взгляды и крепко ухватились за неё. В 70-80-е годы число работ по теме существенно растёт (с.5-6, с.1-2, c.12, с.1), растёт и число её сторонников.
Триумф теории пришёлся на 90-е и 00-е годы. Холодная война шла к своему логическому завершению, а потом социалистический лагерь и вовсе прекратил своё существование в одностороннем порядке. Какое-то время в стане победителей господствовала эйфория, выраженная в книге Фукуямы в концентрированном виде. Политическая, экономическая, социальная и этическая система Западного мира доказала своё превосходство, что особенно подчеркивалось демонстративным «покаянием» политиков «побежденных» государств.
Реалисты считали, что устойчивые межгосударственные союзы возможны только в случае экзистенциальной внешней угрозы. Однако угрозы больше не было, но военно-экономические блоки никуда не делись. Европа стала Европейским Союзом, в его орбиту постепенно вовлекались страны Восточной Европы. Демократический блок, могучий и единый как никогда прежде, остался единственной господствующей во всех отношениях силой на планете. Лучших условий для реабилитации либеральной парадигмы нельзя было и придумать.
К тому моменту ТДМ уже завоевала популярность и широко обсуждалась в научных кругах, так что «продвинуть» её оказалось несложно (с.11). И понеслась…
Теория
Сторонники ТДМ неоднородны. Их отличает не только методология и аргументация, но и основной тезис. Вопрос методологии — особый, и его мы оставим на сладенькое. А сейчас обрисуем, как выглядит ТДМ на данный момент, как говорят, в схемах и мемах. Во-первых, сторонники ТДМ делятся на две категории:
- «Монадисты» (с.6). Монадический означает «самодостаточный, цельный». Они считают, что демократии не склонны или менее склонны к войне в принципе, а если они и участвуют в войнах, то лишь оборонительных (с.13). Основоположником этого подхода считается политолог Рудольф Руммель (с.2-3). Впрочем, столь смелое утверждение критиковалось ещё на заре появления теории. Не поддерживают его и более свежие исследования, опровергая как статистические данные (с.14-15), так и объяснения «монадистов».
- «Диадисты». Диадический означает «парный». Они считают, что демократии не склонны воевать только с другими демократиями. На данный момент именно эта версия ТДМ господствует в международных отношениях и среди самих теоретиков, хотя и не без оговорок (с.13-14). При этом демократии вполне охотно участвуют в войне против авторитаристов, отнюдь не всегда являясь защищающейся стороной. Как говорил один из основателей теории, «у недемократических правительств нет монополии на развязывание бессмысленных и агрессивных войн» (с.26). Так как позиция диадистов менее строгая, её оказалось и легче подтвердить.
Во-вторых, объяснения миролюбивости демократии можно условно поделить на идеалистические и реалистические (с.10-20).
- Культура/Нормы. В демократических странах конфликты решаются путём конструктивного диалога, а не насилия. Эта же логика переносится и на внешнюю политику. Демократические страны привыкли решать проблемы мирным способом. Диадисты же указывают на близость культурных норм демократических государств среди граждан и/или их лидеров, в отличие от авторитаристов, с которыми демократии не дружат. Понимание демократических норм также варьируется от автора к автору. Этот аргумент наиболее близок к Кантианскому видению.
- Политика/Институты. Власти не могут довести дело до войны, даже если и хотят. Они зависят от электорального цикла, а люди не горят желанием идти на войну и могут быстро перевыбрать кого-то другого. По тем же причинам демократические правительства не рискуют блефовать на международной арене, угрожая скорой расправой оппонентам. Подготовка к войне в демократических странах не пройдет бесследно, длительный процесс согласования и «прогрева» электората нарушит планы быстрой войны малой кровью, делая её нежелательным способом решения спора. Кто-то связывает миролюбивость демократий даже с наличием широкой коалиции, где договориться о войне будет сложнее.
В-третьих, среди сторонников ТДМ ведутся бесконечные споры о том, какой из аргументов в рамках двух подходов наиболее приемлем. Более приземлённая концепция «институционалистов» настаивает, что лидеры демократических государств склонны воевать, но на них воздействует внутренняя система сдержек и противовесов, тогда как «нормативисты» настаивают на пацифистской культуре демократических стран в целом. Опровержение сторонников ТДМ работами друг друга в дальнейшем нам тоже пригодится.
Послесловие: Великий Крестовый Поход
Однако общий посыл двух ветвей одной теории един. Демократии гораздо менее склонны к войне. И из этого вытекает довольно любопытный вывод…
Helldivers 2 с доставкой на дом
Если допустить, что демократии миролюбивее — пусть даже только друг с другом — логично предположить, что для избежания войн на Земле необходимо сделать все страны демократическими. Хотя эта мысль не проговаривается явно, она слишком «хороша», чтобы не использовать её во внешнеполитической повестке. И этим активно занимаются.
Если вы когда-нибудь интересовались вопросом происхождения мема про несение демократии войсками США, то вот он, в своей последней версии. Продвижение демократии и раньше использовалось во внешнеполитической риторике, но теперь ей подвезли куда более серьёзный аргумент. Считается, что впервые именно ТДМ в качестве основы внешней политики предложил Билл Клинтон. В Стратегии Национальной Безопасности США 1993 года в период его президентства отсылку видно уже невооруженным глазом (с.9):
Активное содействие расширению политического участия, особенно сейчас, в Восточной Европе и бывшем Советском Союзе, отвечает нашим национальным интересам — история учит, что представительные правительства, отзывчивые к своему народу, с наименьшей вероятностью прибегнут к агрессии против своих соседей.
Также в послании к нации 1994 года Клинтон заявил:
Безусловно, наилучшей стратегией для обеспечения безопасности и для построения прочного мира, является поддержка распространения демократии. Демократии не нападают друг на друга.
Однако распространять демократию можно по-разному. В 1999 году Клинтон уже отметился собственной «гуманитарной интервенцией». И лишь вопросом времени было, когда кто-нибудь скажет:
Причиной, по которой я так сильно ратую за демократию, является то, что демократии не вступают в войну друг с другом. Причина в том, что люди из большинства демократических обществ не любят войну, они понимают, что значит война… Я верю в то, что демократия может обеспечить мир. И поэтому так сильно верю в то, что наш путь на Ближнем и Среднем Востоке — это распространение демократии.
Примечательно, что на сей раз ТДМ в своих политических целях использовал уже республиканец — Буш-младший. А ещё периодически напоминал о важности распространения демократии во имя безопасности и задал моду последующим американским президентам от Обамы (с.8-10) до Байдена.
ТДМ имеет огромное влияние и в Европе. Так, Кристофер Паттен, будучи в те годы комиссаром ЕС по внешним связям, заявил:
Давайте на время оставим в стороне вопрос о том, может ли быть оправдано военное вмешательство для прекращения грубых и систематических нарушений прав человека с серьезными гуманитарными последствиями. Эта дискуссия будет активно вестись Евросоюзом и Комиссией. Но если судить более приземлённо, совершенно очевидно, что национальный суверенитет не лишает нас права комментировать и пытаться влиять на плохие показатели прав человека в других странах. Как я уже сказал, это и неизбежно, и разумно.
Неизбежно, потому что ЕС был создан отчасти и для защиты либеральных ценностей, поэтому неудивительно, что мы считаем уместным высказываться по этой теме. Но это ещё и разумно по стратегическим причинам. Свободные общества, как правило, не воюют друг с другом и не являются плохими соседями.
Это же прописали и в Стратегии Европейской Безопасности 2003 года, где прямо сказали о том, что «Лучшая защита нашей безопасности — это мир хорошо управляемых демократических государств» (с.11). Впрочем, исключая Британию времён Тони Блэра (с.15-18), европейские политики не разделяют вошедшую в привычку стратегию США по насаждению демократии военным путём.
Однако это не означает, что Евросоюз никак не участвует в распространении демократии. Напротив, он оказывает финансовую, консультативную, научно-техническую и культурную помощь в этом деле. Разумеется, на своих условиях, влияя на политический и экономический строй государств более мягко.
Поскольку «международное сообщество» возглавляется наиболее передовыми в экономическом и военном отношении (и при этом демократическими) странами, можно сказать, что целью мирового сообщества и поныне является демократизация всего мира тем или иным способом.
А судьи кто?
Хотя политику продвижения демократии сторонники ТДМ не отрицают, они расходятся в том, какими способами необходимо это делать. Например, Рассетт и Руммель выступали против военных интервенций во имя демократии (впрочем, последний был скорее против лишь интервенций самих по себе, без социально-экономической программы реформ захваченного государства), тогда как некоторые утверждали, что страны, в которые вторгались США, с течением времени действительно становились более демократичными, как бы намекая.
Конечно, страшно жить в мире альянса могучих демократий, если ты житель авторитарного государства. Даже современные войны с применением высокоточного оружия не обходятся без «случайных жертв», и потери среди гражданского населения будут неизбежны. Даже если демократия будет построена без прямого военного вмешательства, весьма велик риск, что людям придётся пережить всплеск социальной нестабильности и политического насилия.
Но не является ли это разумной платой за более мирное будущее для потомков на многие поколения вперёд? Лично я никогда всерьёз не воспринимал апелляцию к «слезинке ребёнка». Вся история человечества показывает, что многие научно-технические и социокультурные достижения современной цивилизации построены на жертвах предыдущих поколений, особенно неспокойной и кровавой первой половины XX века.
Вокруг теории демократического мира ходит много споров. И если бы они были сугубо этическими, то они не стоили бы ни малейшего внимания. Однако к ней есть куда более серьёзные и обоснованные претензии со стороны многочисленных критиков самого разного толка. Об этом мы поговорим в следующей части.
Если вы готовы сеять демократический мир и вам понравился материал, вы можете отправить деньги на счёт автора (сбер 2202 2005 4871 3468), который потратит их на финансирование военных интервенций.
Автор: Федор Яковлев.