Думая об этом, я иногда выпадал из реальности и несколько мгновений стоял с остановившимся взглядом, как мне потом рассказывала мама. Возвращение к реальной жизни было чудом, даже если тебя в наказание за проступки ставили в утол или просто вели в детский сад. Но и там я думал о том одиноком мальчике, который смотрел на меня из глубины зеркала... Да, в зеркале оставалось всё то, что в реальность брать с собой было нельзя: беззащитность, отчаяние, страх, слезы. И я не один так себя ощущал.
Когда весь этот ужас потускнел, спрятался в далекие «сундуки» воспоминаний, которые так просто не откроешь, на поверхности осталось то самое «счастливое детство», о котором все знают и из которого принято черпать силы в трудной взрослой жизни.
Я еще застал в актовом зале детского летнего лагеря отдыха большой плакат с лозунгом, от которого должен был испытывать радость: «За детство счастливое наше спасибо, родная страна!»
Чисто внешне я не отличался от других. Сужу об этом по моим воспоминаниям и фотографиям. Потом я стал взрослым. Но я не похож на других взрослых, забывших о детских ужасах. Я помню всё: и страшное, и счастливое. А в жизни мне теперь ничего не страшно, ведь я был ребенком...
У меня теперь есть жена Светлана и шестилетняя дочка Юля. Я люблю их обеих, хотя и по-разному. Свету я люблю спокойно, а Юлю... Я смотрю в ее тревожные темные глаза и боюсь за нее. Вдруг и она сейчас переживает то же, что и я в детстве? Наверняка. И я как могу стараюсь смягчить ее страхи...
Помню, в прошлом году мы приехали на дачу открывать летний сезон. Сначала стали приводить в порядок дом. Он у нас хоть и небольшой, но пыли за зиму накопилось много. Света после уборки очень устала и легла спать рано. Мы с дочкой поцеловали ее в обе щеки, пожелали спокойной ночи, а потом стали пить чай в чистом, пахнущем деревом доме. И говорили, говорили...
Когда пришла пора и нам спать, я помог Юльке устроиться на новом месте и включил ночник, купленный специально для ее комнаты. Потом сел рядом на маленькую табуретку, как раз напротив дочкиных глаз, и огляделся. Большое зеркало стояло на том же самом месте, что и раньше. Несколько книжек в твердой обложке еще из моего детства тоже перекочевали из городской квартиры на дачу...
— Папа, расскажи мне о чем-нибудь на ночь, как раньше, - попросила Юлька.
Я взял с полки книгу сказок и сделал вид, что читаю - на самом деле буквы при деликатном свете ночника едва угадывались:
— Жили-были...
— Нет, не эту, ты придумай свою сказку, и без «жили-были».
— Что же тебе рассказать?
— Ну, придумай сказку. Или историю какую-нибудь вспомни. Ну ты же можешь, пап. Пожалуйста...
— А о чем же ты хочешь услышать?
— Ты с детства приезжал сюда?
— Нет, Юленька, примерно лет до семи я сюда не приезжал.
— То есть родители приезжали без тебя? А где ты был?
— Недалеко...
— На этой же даче?
— Почти.
— Ну папа, говори правду! Или это уже сказка началась?
— Ну... ты спрашивай, спрашивай...
— А кто тут жил до тебя?
— Иной.
— Иной кто?
— Просто Иной.
— А звали его как?
— Нави.
— Странное имя. Тебя зовут Иван, а Нави - я не знаю такого имени. А, поняла, это Иван наоборот, да?
— Нави - это древнее имя, оно означает «пророк». Как-нибудь в другой раз, доченька, я расскажу тебе о нем. А теперь слушай:
«Нави был в этом мире совсем чужим. Всё тут было наоборот. Большинство людей писало правой рукой, а он был левшой. Мало того, что он писал левой рукой, так еще и справа налево. Его пытались переучить, но тщетно... Нави писал зеркальные каракули левой рукой. Этот мир казался ему жалкой пародией на настоящий.
У Нави были проблемы с ориентацией в пространстве: на улице он путал повороты и мог заблудиться. Даже в квартире он терялся, планировка комнат казалась ему неправильной.
Несмотря на все это, Нави четко понимал, что он нормальный, просто мир вокруг него устроен неправильно.
Но родители считали иначе, они думали, что с их сыном что-то не так. Они даже называли его странным именем Иван. Однако ребенок был твердо уверен, что его зовут Нави. Понятно, что мальчик был тревожным и малообщительным. В целом он был здоров. Бывала иногда простуда или грипп, но не более того. Мама очень любила Нави, видела его странности и пыталась найти с ним общий язык. Но не получалось. Она водила его к неврологу и психологу, но те не нашли никаких отклонений. Мама стала искать другого психолога. Записалась в хорошую клинику, где они с сыном провели несколько часов. Известный врач осмотрел Нави, долго его слушал, простукивал и пальпировал. Затем позвал другого врача, и они опять осматривали его. Потом сделали рентген и отправили на консультацию к узким специалистам. Наконец, мать и сын вернулись к первому врачу. Нави долго ждал, пока врач и мама беседовали. Она вышла из кабинета растерянная и почти всю дорогу домой молчала.
Дома мама позвонила подруге и долго с ней советовалась, снова оставив Нави за дверью.
Из некоторых слов доктора в больнице и обрывков фраз мамы Нави понял, что у него не то чтобы болезнь, а какое-то несоответствие с нормой. У него оказалось зеркальное расположение внутренних органов: сердце расположено справа, а печень слева. Это если коротко, но в разговоре перечислялись непонятные и даже страшные слова, из которых состоял диагноз.
Мама удивлялась, что водила сына по врачам уже давно, но никто ничего раньше не обнаружил.
А через неделю они снова должны были идти к врачу, теперь уже на консилиум. Слово «консилиум» и другие непонятные слова Нави очень не понравились. Ему стало по-настоящему страшно, стало сильно колотиться сердце и пересохло в горле. Нави понял: нужно срочно бежать из этого чужого дома в свой мир. Ворота в правильный мир он видел в каждом зеркале, в каждом своем отражении. Но все двери были закрыты для него, как он ни пытался их открыть. Войти
«туда» не получалось.
А как он мечтал об этом! Войдет и увидит свою настоящую маму, спокойную, рассудительную. Она совсем не похожа на эту - нервную, часто расстроенную женщину. Вернее, лицом-то она похожа, но чужая какая-то. А главное - через эти двери сюда сможет вернуться тот, Иной, который сейчас так же страдает по ту сторону, в зазеркалье, как мучается здесь Нави.
Ведь мальчик так ясно видел отражение своей боли в его глазах, когда смотрелся в зеркало...
Но ворота все не открывались.
И сегодня он понял: ждать больше нельзя. Нави поднялся с кресла и встал напротив большого зеркала. По ту сторону стекла стоял Иной. Они оба собирались вернуться домой. Прямо сейчас.
Мальчики одновременно сделали несколько шагов назад, а потом оба рванули к зеркалу. За несколько шагов до цели Нави со всей силы оттолкнулся левой ногой от пола. С другой стороны стекла то же самое, но правой, повторил Иной. Глаза их на миг встретились, а потом оба закрыли глаза и выставили вперед руки...
— Сынок, что с тобой... Ты зачем на зеркало прыгнул? Покажись, не ударился? А если бы разбил? Представляешь, сколько бы тебя потом зашивали, мальчик мой...
Нави молчал, уткнувшись в мамин передник, и слезы катились по его щекам. Вот это был его настоящий мир, с нормальным, а не зеркальным расположением комнат. И это была его настоящая мама. Ее лицо неуловимо отличалось от лица той другой женшины из чужого мира - как отраженне и зеркале от лица на снимке. Но для Нави разница была огромной. Он крепко обнил маму, не в силах вымолвить ни слова.
А в нескольких метрах от него, по ту сторону зеркала, точно так же обняв маму, плакал счастливый маленький Иван.
…А через неделю мальчика отвели на консилиум, где оказалось, что никакого зеркального расположения органов у ребенка нет и сердце у него слева, как положено.
В больнице начался переполох. Заведующий был в шоке, по всему отделению раздавался его крик. Ведь он специально пригласил консультантов, чтобы те прокомментировали редкий случай. Позже он обвинил по всем врача-рентгенолога, сделавшего снимок.
Иван, пропустив по болезни всего один день, вернулся в школу и стал писать правой рукой.
Учителя ничего подобного не ветречали в своей школьной практике. А мама, помня тот удивительный эпизод с ошибкой и клинико, решила с этим вопросом к врачам не обращаться. Ведь правописание у ребенка наладилось, он перестал путать повороты и квартире и на улице, а главное - мальчика будто подменили. Ваня стал открытым и общительным. А с мамой они теперь дружит, ходят вместе в театры и в кино. Нави же продолжает писать справа налево какие-то зеркальные каракули. Он тоже счастлив: ведь вет сказе так пишут все.
Я закончил сказку и замолчал.
Сначала было тихо. Юлька лежала с закрытыми глазами, как будто спала. Но это было не так. Она вдруг спросила:
— Пап, а ты пишешь правой рукой?
— Я одинаково владею обеими руками, так что могу писать и правой, и левой.
— И так было всегда или ты специально учился этому? - спросила сонным голосом Юлька.
— Не всегда. С семи лет: как раз после истории с Нави. Наверное, он, уходя, оставил во мне кусочек себя, а взамен забрал немного меня. Уверен, что там, в своем мире, он тоже может писать и правой, и левой руками. Спи, моя девочка, завтра мы с тобой пойдем гулять далеко-далеко... И маму с собой возьмем.
Я тихонько наклонился и поцеловал дочку в щечку. Она уже заснула и улыбалась во сне.
Потом я подошёл к тому самому зеркалу. В темноте было не разобрать всего, но улыбку и прощальный взмах руки по ту сторону стекла я точно увидел...
Читайте также и другие мои мистические истории.