Кошка Фима стрелой метнулась к мусорному баку, нырнула туда и не появлялась.
Что это с ней?
— Фима, Фима! Вернись, вредная кошка, тебя что, дома не кормят?! Вылезешь, вот я тебе покажу!
Фима вылезла, только, на удивление, не помчалась стремглав к свой хозяйке, а буркнула что-то непонятно и скрылась обратно. Делать нечего, пришлось Анафеме Петровне самой идти к мусорным бакам — с чего-то же кошка ведет себя не пойми как, творит всякие безобразия.
Где это видано, чтобы воспитанная, благоразумная кошка так себя вела?
Сегодня Анафема Петровна была в Пенсионном фонде и поняла, что ничего не поняла. Намедни, буквально три дня назад она обнаружила, что её телу, а точнее, телу Анафемы Петровны, куда её, не спросив согласия, запихнули, вроде как полагается пенсия. Странно только, почему сама Анафема её не получала. Вот с этим бабка Анафема и хотела разобраться.
Ну и что, что сама Анафема Петровна отдала богу душу, поэтому Аниелу в её тело и запихнули — оно подходило по всем параметрам. Никто не удивится, что это Анафема Петровна в магазин пошла, так как все считают её живой. Так что, де-юре Анафема жива и живее всех живых. А то, что в её теле и по её документам живет Аниела — это, знаете ли, в курсе только там, наверху. И то не все.
А здесь, на Земле, Анафема Петровна живет и здравствует. На работу ходит. А раз живет, значит, и пенсию должна получать. С возрастом-то не поспоришь.
Отказываться от денег Аниела не хотела, лишние что ли? Поэтому и ходила в Пенсионный фонд. Чтобы разобраться. Сейчас вот шла обратно. Не разобралась. То ли баллов каких-то Анафеме не хватает, то ли работала она где-то не там или не так. Поворчала бабка Анафема для порядка на бюрократию и непонятные правила, а больше на то, что день зря потеряла — знала бы, так сразу со специалистом в эту контору пришла бы.
Но, ниче, ниче, будет вам специалист, найду такого зубра, что вы все зубы об него пообломаете. Он и мне все объяснит и скажет, что делать, и вас заставит работать.
Поворчала, успокоилась и сейчас шла, наслаждалась природой и погодой. На улице была зима и стоял морозец. Не сказать, чтобы легкий, но, и не сильный — так, градусов двадцать ниже нуля. Бабку Анафему все устраивало. И праздношатающихся никого нет, сидят, лишний раз из дома носа не кажут — не привыкли еще к резко наступившей зиме: позавчера было минус два всего, а сегодня вот, минус двадцать уже. Так что людей вполне можно было понять.
И шла бабка Анафема, любовалась выпавшим снегом и заснеженными деревьями, кошка Фима скакала радостно рядом, ей тоже нравилось, что народу почти нет — можно спокойно бегать, прыгать, и никто не удивится, взглядом не прицепится — что это кошка так странно себя ведет? Вроде как домашняя, не уличная, вон, какая упитанная, и шерсть лоснится, её что, как собаку выгуливают? — а что тогда без поводка?
Фима, когда слышала такие вопросы, а они бывали, про себя ха-ха ловила: они бы еще про намордник спросили. И сочувствовала своей хозяйке, бабке Анафеме, той ведь приходилось объяснять непонятливым, что кошка прекрасно воспитана и никуда не убегает, угрозы обществу не представляет, и это её личное дело, как выгуливать кошку. На поводке или без.
Вот так вот они и шли, тихо, хорошо, спокойно. Парк остался позади, снег во дворах не прельщал Фиму на поскакушки, поэтому она просто шла рядом. Чинно и важно. Как и положено благовоспитанной кошке.
До дома оставалось всего ничего, и Анафема решила сократить путь, пройти дворами. Вот, сейчас еще мимо этого дома и всё, можно сказать — пришли.
Какая-то женщина вышла из дома, перебежала тротуар почти перед самым носом Анафемы, та лишь отметила про себя, что не с пустыми руками, с коробкой какой-то. Женщина же добежала до мусорных контейнеров, стоящих чуть поодаль, кинула туда свою ношу и поспешила обратно.
Фима же, вместо того чтобы продолжать идти рядом, вдруг метнулась к контейнерам, залезла внутрь одного и словно пропала там.
— Фима, Фима! Вылазь давай! Что ты там потеряла? Тебя что, дома не кормят?! Дождешься, на поводке буду водить!
Кошка показалась буквально на пару секунд, что-то мявкнула непонятное и снова скрылась в недрах мусорного бака.
Пришлось бабке Анафеме самой идти к мусорке. С чего-то же кошка ведет себя так?
Подошла и чуть в снег от неожиданности не села.
В коробке, которую вот только что, на её глазах, выкинула в мусор женщина, были щенки. Малявочки. Новорожденные практически. Дня два, три от силы.
Кошка Фима уже успела вскрыть коробку и сейчас сидела там, согревала щенят, старалась всех засунуть под себя, чтобы малышам было теплее.
— Ну что встала, помогай давай, не оставлять же их здесь.
— А сразу-то что, сказать не могла?
— Да как-то не до того было, они же замерзнуть могли и задохнуться.
Вот так, с коробкой в руках и с кошкой Фимой, сидящей в коробке и продолжающей греть щенят, бабка Анафема и пошла домой. Она хоть и заметила, из какого подъезда женщина, но смысл? — если уж выкинула как мусор, значит, точно не нужны. Даже если сейчас и возьмет обратно, никакой гарантии нет, что позже снова не выкинет.
— Ну, ничего, ничего, я еще разберусь с тобой. Фима, ты эту двуногую срисовала?
— А то!
— Ладно, значит, с ней можно не спешить. Сейчас малышами займемся.
Обустроила малышам гнездо-логово, теплое да мягкое, а сама побежала в ближайший зоомагазин, в надежде на то, что молоко для щенят у них имеется. Кошке Фиме наказывать, чтобы смотрела за малышами, было не надо — она буквально сразу же взяла на себя роль мамочки.
С молоком повезло, было в продаже. Купила сразу три банки, да остальное по мелочи: одноразовые пеленки, бутылочки, соски.
Первые два дня приходилось щенят вручную кормить, каждого по отдельности, а вот на третий день они уже «корову» сосали — сделал сосед по просьбе Анафемы в срочном порядке конструкцию – агрегат, где и бутылочки можно на всех по счету разместить, и подогрев где имелся. А уж за тем, чтобы щенки ели вовремя и всем хватало, за это можно было не беспокоиться — Фима проследит. Кошка, как взяла на себя материнские обязанности, так ни на секунду и не отлынивала. Так что спокойно можно идти на работу. Без кошки, правда, но, что поделать.
Щенки росли не по дням, а по часам. И, слава богу, все были здоровы, что подтвердил ветеринар, которого Анафема вызывала на дом.
— Ну что, Фима, нам еще месяц, другой продержаться, а там уж и пристраивать можно будет.
В один из дней, когда щенки питались уже не одним молоком, а бабка Анафема пришла с работы пораньше, Фима попросилась сходить погулять, лапы размять.
— Иди, иди, гуляй, и то правда — давно уж ты на улице не была, иди, не переживай, за малышами присмотрю.
Анафема рассчитывала, что кошки не будет полчаса, как минимум, надо же побегать, лапы размять, окрестности проверить, однако, та вернулась буквально минут через десять и сразу стала докладывать.
— Двуногая та живет и в ус не дует, о щенках вспоминает только тогда, когда собаку ведет к ветеринару, и то — ругается постоянно. Типа, и когда же ты, Альма умудрилась, всегда же на поводке тебя вожу, одну не отпускаю, а ты сподобилась! Сердится, что приходится на врача тратиться, чтобы собака в норму пришла, чтобы какого-то там то ли мастита, то ли цистита не было.
— Значит, говоришь, о собаке она заботится… Что же она тогда так со щенками поступила?..
Фима помялась какое-то время, потом все-таки сказала:
— Беспородные, потому что, их не продашь, да и что с ними возиться, с дворняжками, время и деньги только тратить, — и кошка тяжко вздохнула.
— Странные люди, странные… А скажи-ка мне Фима, когда ты это всё успела узнать, тебя же минут десять всего не было, а ты столько всего разведала, выяснила?
В результате выяснилось, что кошка уже не первый раз наведывалась «в гости» к собаке – маме щенят, переживала, как там с собакой обходятся. Буквально в первую же ночь метнулась туда, чтобы проверить. Щенки спали, все спокойно, вот она и… В бестелесной форме, естественно, ходила. Потом еще несколько раз наведывалась. С собакой все нормально, не обижают, поэтому она ничего и не говорила. А тут вот…
— А тут вот решила сказать…
— Угу.
— Ну что, молодец. Я с этими хлопотами со щенками об этом что-то совсем не подумала, а ведь могло в голову прийти, коли щенят выкинули, то и собаку надо проверить…
Анафема задумалась. Щенки сопели недалеко на подстилке и совсем не догадывались, какие мысли бродили в головах женщины и кошки, их спасших и взявших на себя заботу о них.
А мысли были примерно одинаковые. Кошка думала, хорошо бы наказать двуногую, чтобы бумерангом прилетело, да крепко. Но, сперва о собаке позаботиться надо, а то, как она там будет, если её хозяйке бумерангом вдарит? Анафема же думала, что сперва надо всех щенят пристроить, чтобы руки были развязаны, потом уж с двуногой разбираться. Ну, и о собаке позаботиться, естественно.
Подумали, подумали и пришли к совместному решению, что, да, сначала всем щенкам дом найдут, удостоверятся, что у них всё хорошо, потом уж с остальным будут разбираться.
Прошел еще месяц, может, чуть меньше, и щенят начали потихоньку разбирать. Парочку взяли коллеги Анафемы с работы, парочку — благодаря знакомому полковнику удалось пристроить, а последнего, пятого щенка, девочку — взяла Элла Владимировна, владелица салона красоты и хорошая знакомая Анафемы.
За будущее собачьих детей можно было не волноваться: всем хорошие люди нашлись.
Пора было подумать и о двуногой.
Кошка Фима в очередной раз сходила в разведку и доложила, что с собакой все в порядке, да и с двуногой, в принципе — тоже: живет, работает, планы какие-то строит и о щенках, которых когда-то выкинула, совсем не вспоминает.
И решилась Анафема. Подозвала к себе Фиму и приступила к действу. Раньше она с таким без проблем бы справилась, и никаких кошек не надо было, сама же обладала способностями. А сейчас… — приходилось к помощи кошки прибегать. «Хорошо, что я ей успела свои способности и силу передать», — в который раз подумала Аниела, закрыла глаза и погрузилась в информационный мир, мир судеб. Не сразу нашла нужную ей «страничку» и «ниточку», но — нашла.
Открыла глаза, а за окном уже вечер. Казалось, что минут десять на все про все потратила, а, оказывается, часов пять пролетело, пока она всё искала и смотрела.
— Не буду я ничего, Фима, менять. Пазл уже сложился, и сложила она его сама.
Кошка вопросительно глянула на хозяйку.
— До того момента, со щенками, у её судьбы было несколько вариантов. И везде неплохо. Где-то даже очень хорошо. А вот после остался только один. И она его сама выбрала. Под машину она попадет, нет, о собаке не переживай, это еще не скоро будет. Травма позвоночника, инвалидность, ни ходить, ни себя обслуживать не сможет. А детям будет не нужна. И сбагрят они её в пансионат, точнее, в приют, богадельню, на дожитие. И будет она там лежать никому не нужная, дети ни разу к ней не приедут. Ну, что ж, она сама сложила пазл, и выбор уже сделан. Пошли, Фима, поедим что ли, проголодалась я что-то.
А тут как раз на смартфоне сообщение пиликнуло: от владельцев одного из щенят привет пришел, с фотографиями и парочкой коротких видео.
Бабка Анафема и кошка Фима сидели на кухне, трапезничали, разглядывали фотографии и восхищались щенком:
— Ух ты, смотри, вырос-то как, вырос! А какой красивый, а как бегает!
— Ага, и глазки умные. Красавец!
Еще про Анафему: