Нина Александровна вдруг побледнела и отвернулась от окна, в которое она до этого неотрывно смотрела. Резкая, пронзительная боль в груди не давала дышать, в глазах потемнело.
— Ниночка Александровна, что с вами? Потерпите, миленькая, я сейчас врача позову! — откуда-то издалека звучал голос доброй санитарки Сонечки.
— Зачем врач? Какой врач? Славик! Где Славик, почему он не приходит? — промелькнуло в голове пожилой женщины.
— Вот, Славик, сиди здесь! А мы с дядей Геной сейчас купим тебе щенка и вернёмся.
Славик послушно кивнул. Оказывается, дядя Гена вовсе не такой злой, раз хочет подарить ему щенка. Мальчик зажмурил глаза. Он представлял, как держит на руках белый, пушистый комочек. Думал, что вот только стоит открыть глаза, и мама с дядей Геной тут же появятся с подарком для него. Сколько прошло времени с тех пор, как они ушли, пятилетний ребёнок не знал. Ему было холодно и сильно хотелось есть.
Со стороны вокзального буфета доносились аппетитные запахи. Мальчонка сполз со своего места и пошёл туда, где люди в ожидании своего поезда, ели что-то вкусное, переговаривались и смеялись. Глаза Славика остановились на тучной тётеньке, перед которой на тарелке лежало штук десять сосисок. Тонкие, розовые, они источали удивительно нежный аромат. Ребёнок почувствовал, как рот наполняется слюной.
Женщина, разрезала одну сосиску на кусочки, и теперь с аппетитом поглощала их, обмакивая в горчицу.
Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, она подняла глаза. И встретившись с голодным взглядом ребёнка, всё сразу поняла. Поманила его рукой, посадила рядом. Накормила. Таких вкусных сосисок Славка ещё никогда не ел.
— Как тебя зовут, малыш? — спросила она, когда ребёнок,наконец, наелся.
— Славик!
— А родители твои где?
— Мама потерялась! — ответил ребёнок и заплакал.
Женщина посмотрела на часы и задумчиво постучала пальцами по столу.
— Ладно, не плачь. Пойдём, поищем твою маму.
Она взяла Славку за руку и куда-то повела. Мимо пробегали какие-то люди с чемоданами. Все куда-то спешили. Тётенька, которая вела его за руку, видимо, тоже спешила. Потому что, заметив дежурного по вокзалу, сказала:
— Вот, мальчонка маму потерял. А я побежала, на мой поезд уже посадку объявили.
Потом она повернулась к мальчику и сказала: — Ну, прощай, Славик! Не переживай, найдётся твоя мама.
Помахала ему рукой и побежала на свой поезд.
У Славки брызнули слёзы из глаз.
«Я, кажется, совсем потерялся! Мама сейчас вернётся, а меня нет!» — с ужасом думал он.
Его отвели в какой-то кабинет. Приехали ещё какие-то люди, принялись расспрашивать. Но он мог сказать только одно: «Мама потерялась. Я тут. Мамы нет».
— Да, видимо, ребёнком не занимались совсем. Мальчику по виду лет пять, а он почти не говорит. Не может объяснить, кто он и откуда. — сказала какая-то тётенька из приехавших. — Будем оформлять.
Потом наклонилась к мальчику и сказала: — Славик, ты сейчас поедешь в одно место. Там много детей и игрушек. А мы пока поищем твою маму.
Славик обиженно отвернулся: тётенька ему не понравилась, а чего она так сказала, что он почти не говорит. Так Славик оказался в детском доме.
Найти его маму так и не удалось. Кем она была и откуда — неизвестно.
Скорее всего, тот дядя Гена, а может, и не Гена вовсе, решил, что женщина с ребёнком ему не нужна. А для матери мужчина оказался важнее собственного сына. Вот и решили бросить Славика на вокзале.
В детском доме мальчику было плохо. Его там обижали, дразнили из-за того, что он плохо разговаривал. И вообще, не взлюбили его дети почему-то. Славик был тихим и спокойным. Он и плакал тихо, совсем неслышно, только слёзы текли по щёчкам.
— Кто тебя обидел, где болит, почему плачешь? — спрашивали воспитатели.
Он отвечал так же, как на вокзале, когда его нашли:
— Я тут, а мама потерялась! Найдите маму.
Все сотрудники детского дома жалели бедного подкидыша. Переживали за его судьбу. Воспитатели всегда заступались за него, а в столовой старались положить Славику кусок получше да повкуснее.
Время быстро бежит, прошёл уже почти год с того времени, как Славик оказался в детском доме. Мальчик выправился, после занятий с психологом и логопедом начал разговаривать. Приближались новогодние праздники. Все ждали подарков, а детдомовские дети особенные, для них самый главный подарок — родители.
Перед Новым годом волонтёры подготовили для ребят представление с дедом Морозом, Снегурочкой и подарками. Они водили хороводы с ребятами, пели песни, кто-то рассказывал стихи. Все дети принимали активное участие в этом веселье.
Только Славик стоял в сторонке и лишь наблюдал за тем, как веселятся другие.
Вид задумчивый, сосредоточенный. А потом вдруг набрался смелости, подошёл к Деду Морозу.
— Дед Мороз, а ты настоящий? — спросил он, дёргая того за полы шубы.
— Да, малыш, конечно, настоящий!
— Тогда ты знаешь, где моя мама, найди её! Она потерялась! Я есть, а мамы нет!
Все притихли, что тут ответишь ребёнку. А Снегурочка обняла его и сказала:
— Хорошо, малыш, мы с дедушкой Морозом попробуем её найти! А сейчас всем подарки, и тебе тоже, держи!
Славик прижал к груди кулёк с конфетами и так посмотрел на Снегурочку, что у той защемило сердце.
Нина пришла домой, повесила костюм Снегурочки в шкаф.
Тяжело вздохнула, из головы никак не шли несчастные глаза того мальчика из детского дома, который искал маму.
—Нин, ты чего сегодня такая? Обидел кто-нибудь? Так ты только скажи, я быстро разберусь! — заметив за ужином кислую физиономию жены, сказал Аркадий.
— Нет, Аркаш, никто не обидел. Просто мы сегодня ребят из детского дома с Новым годом поздравляли. А там мальчик такой был. Маленький. Глаза несчастные. Он всё маму ищет. А мама его, с-чь такая, на вокзале бросила! Как так можно, Аркаша?!
Нина, вдруг разрыдалась от жалости к детдомовскому малышу, от чувства беспомощности перед такой несправедливостью.
Аркадий встал, обнял жену за плечи.
—Нин, ну не расстраивайся ты так. Ну хочешь, сходим завтра к этому мальчику.
У женщины тут же высохли слёзы?
—Правда?
—Конечно! Тем более, что мне самому интересно, что это там за джентльмен завёлся, который тебя плакать заставил.
На следующий день Нина и Аркадий Панкратовы, прихватив с собой подарки, приехали в детский дом.
— Мама! — закричал мальчик, едва только вошёл в комнату, где в ожидании сидели Нина и Аркадий, и кинулся к женщине на шею.
Нина, которая не могла сдержать слёз, прижала его к себе.
—Тихо, тихо, малыш. Я так долго искала тебя. Но теперь мы будем вместе.
Аркадий очень любил жену. Он знал, что после серьёзной аварии, в которую Нина попала в детстве, у неё не может быть детей. Знал, и всё равно женился. Потому что лучше, красивее и добрее его невесты в мире не было.
И сейчас он был полностью солидарен с её решением взять мальчика из детского дома.
— Вы с ума сошли? Зачем вам это? Вы же прекрасно жили вдвоём? — кричали родители Аркадия.
— Да вы хоть представляете, какая может быть наследственность у ребёнка, мать которого оставила на вокзале? Да и он таким же вырастет! И вас в старости в лес куда-нибудь свезёт, чтобы не мешались ему под ногами! — возмущались родители Нины.
— Не нужны вам эти детдомовские дети! Хотите с кем-то нянчится, заведите себе кота или собаку! — кричали все вместе.
Несмотря на все ссоры и скандалы с родителями, которые были категорически против нового члена семьи. И даже грозились никогда не появляться на пороге их дома, молодая пара всё-таки усыновила мальчика.
К сожалению, всё оказалось совсем не так красиво, как представлялось усыновителям.
Славка оказался непростым ребёнком. И то, что он был замкнут и неразговорчив, оказалось сущей ерундой по сравнению со всем остальным.
Гуляя с ним на детской площадке, Нина поняла, что за Славиком нужен глаз да глаз. Ребёнок легко мог незаметно стащить у кого-нибудь из детей игрушку. Потом смотреть на всех честными глазами и даже помогать искать.
А дома, когда украденная вещь обнаруживалась, закатывал настоящую истерику, когда новоявленные родители забирали её с целью вернуть законному владельцу.
— То ли ещё будет! — предсказала Наталья Дмитриевна, мать Нины. — Подрастёт, он ещё и вещи из дома начнёт выносить.
Нина обиделась.
— Что ты, мама! Ребёнок — это «чистый лист бумаги», каким воспитаем, таким и вырастет.
— Ну-ну, воспитывайте, конечно. Только без моего участия, — заявила Наталья Дмитриевна.
Нина и Аркадий изо всех сил старались стать для Славика семьёй.
Не ругали, старались не злиться, заботились, защищали перед недовольными родственниками, соседями и одноклассниками.
Казалось, им удалось исправить ситуацию. Постепенно Славик стал смелее, увереннее в себе. Перестал красть и прятать вещи одноклассников.
Но он был всё так же тих и замкнут. Весь в себе.
— Никогда не знаю, о чём он думает, — сокрушалась иногда Нина, глядя на сына.
Однажды летом они всей семьёй поехали на дачу. Славику на тот момент уже 10 лет было. На второй день приезда они всем семейством решили устроить пикник на берегу местной речушки. Расположились под раскидистым деревом. Нина с Аркадием наблюдали, как их подросший сын легко познакомился с местной ребятнёй. И радовались этому, вспоминая, сколько сил им пришлось приложить, чтобы преодолеть его замкнутость. Казалось, ничего не предвещало беды. Ребята плескались у берега. И вдруг на Славика как «нашло» что-то. Кому и что он хотел доказать — непонятно. Но он вдруг поплыл к другому берегу.
— Ваш мальчик поплыл к другому берегу! Там омут на пути! — испуганно кричал мальчуган из местных.
Аркадий, не раздумывая, кинулся за сыном. Ему на помощь уже бежали другие мужчины, которые отдыхали на берегу и видели, что происходит.
Славика тогда Аркадий из омута вытолкнул, а сам утонул.
— Ну что, довольна? Усыновили для Аркадия погибель? Вот как чувствовала я тогда, что не нужен вам этот ребёнок. Если бы не он, Аркаша был бы жив! — сквозь слёзы бросила в лицо Нине мать Аркадия.
— Да что ты, Фёдоровна, разве же Нина виновата? — попыталась успокоить сваху Наталья Дмитриевна.
— А кто виноват? Это она тогда настояла, чтобы взять этого подкидыша.
Вечером, после поминок, Славик подошёл к Нине.
— Это правда?
— Что правда, сынок?
— Что я не ваш сын.
— Правда только в том, что мы с папой тебя усыновили. Но ты наш сын. Разве папа кинулся бы тебя спасать, если бы не любил тебя? И я люблю тебя, ты сам меня мамой назвал, когда я за тобой пришла в детский дом.
С этого дня у Славика как тумблер какой-то переключили. Он снова начал красть и обманывать. Словно стёр из памяти всё то, чему так долго и упорно учили его приёмные родители.
Нине приходилось справляться с закидонами своего сына самой. Родители могли помочь дочери только материально. Они так и не смогли полюбить приёмыша.
А Славик рос и становился с каждым годом всё более несносным. В старших классах он связался с плохой компанией, которая промышляла мелкими кражами. Нина стала частой гостьей в полицейском участке. Ей то и дело приходилось выручать сыночка. Но она всегда защищала Славика. Даже когда квартиру её родителей обокрали и подозрения пали на Славика.
— Не мог Славик этого сделать! Зачем вы его оговариваете? Дома он в тот день был. Пельмени мне помогал лепить, — кричала она, отчаянно защищая сына.
А сам мальчик теперь знал, за какие «ниточки» нужно потянуть, чтобы его приёмная мать раскошелилась.
— Конечно, был бы я тебе родной, тебя бы беспокоило то, что я хожу со старым телефоном, над которым смеются все, кому не лень! — возмущался он, добиваясь своего.
Нина, тяжело вздыхая, то занимала деньги, то брала кредит, но покупала сыночку требуемую вещь.
Но чем старше становился Славик, тем выше становились его потребности. Иногда Нине казалось, что сын просто издевается над ней.
Славик после окончания школы учиться не пошёл, работать — тоже. Но исправно требовал для себя каких-то благ. То фирменную одежду ему подавай, то деньги на ночной клуб. Нина уматывалась на трёх работах: рано утром мыла подъезды, потом бежала на свою основную работу, а вечером, когда все уходили, переодевалась и мыла кабинеты в офисе.
— Нина, что ты делаешь? Разве так можно? От тебя одна тень осталась. Заставь работать сына! Ты так загнёшься. Такой бугай здоровый, дома сидит! Пусть к нам охранником идёт работать. — убеждали её коллеги на работе.
— А почему бы и нет! — подумала тогда женщина.
Пришла домой и «обрадовала» сыночка: — Славочка, а не хочешь к нам охранником устроиться? График хороший — сутки через трое, и оклад неплохой. И мне бы полегче было.
— Что-о? — заорал Славочка, чуть не выронив бутылку пива из рук. — Я и цепочку поднимать? Небось, был бы родной, не послала бы работать.
— Послала бы, Славик, ещё как послала бы! И давно бы уже! — сказала женщина и ушла в свою комнату.
Нина плакала и думала, куда же делся тот милый, испуганный мальчик, который так искал маму. Она ли где-то ошиблась или природа. Между тем, аппетиты Славочки росли. Пришёл день, когда пришлось продать квартиру, оставшуюся от родителей, потому как сыночку срочно потребовалась машина. И не абы какая, конечно же!
Славик превратился в наглого и напористого молодого мужчину, которому проще было уступить, чем возражать. Нина с ужасом ждала, что будет дальше.
Возраст Славика приближался к 40. Нина, которая к этому времени уже имела большие проблемы с сердцем, превратилась в глубокую старуху. Она больше не могла работать и сидела на пенсии. Денег Славику катастрофически не хватало. Что взять с пенсионерки?
Однажды он пришёл не один.
— Это Олеся, моя жена! — заявил он. — Леся будет с нами жить.
Нина даже обрадовалась: «Слава богу, сыночек, кажется, остепениться решил».
Но Славик на этом не остановился. Пристал к матери: «Давай разменивать квартиру».
— Сыночек, да зачем же менять? Разве же я вам мешаю? Я же даже не выхожу.
— Я имею право на отдельное жилье. Мне тоже нужна своя крыша над головой. Это ты виновата, что у меня нет своего жилья! — кричал Славик.
— Да в чём же я провинилась, сынок? Разве я тебя выгоняю? Живите здесь!
— Не понимаешь, да? А я тебе скажу как! Молодец, мамочка! Усыновила деточку! А ты подумала тогда, когда хотела добренькой казаться, что квартиры меня государственной лишила?
Это было неожиданное заявление для человека, который в детстве у деда Мороза маму просил найти.
Нина была уже готова разменять квартиру. Решила, что, пожалуй, так будет даже лучше. «Буду жить себе одна. Тихо и спокойно». Но потом решила не уступать.
— Живите, никто вас не гонит! Менять не будем. Потом сам жалеть будешь.
Славик обиделся, ушёл, уводя невесту за руку. Как потом оказалось, поселились у родителей Олеси.
Но где-то через полгода сын снова объявился на пороге родного дома.
— Мы с Олесей к тебе переезжаем! — заявил он.
Нина не возражала. Казалось, всё хорошо. Приветливая невестка. Сын тоже, похоже, потеплел к ней. Нина Александровна уже начала надеяться на тихую старость в кругу детей и внуков.
Особенно ее сердце замерло от радости, когда Славик, оглядывая критичным взглядом стены, сказал: «Надо бы здесь ремонт сделать». И ведь решил-таки сделать ремонт. И заботу какую проявил!
— Ты знаешь, мама, тебе тяжело будет строительной пылью дышать. Я тебе путёвку в пансионат купил. Поживёшь пока там.
Нина Александровна уже не знала, каким богам молиться за то, что сына на путь истинный наставили. Вещи свои лучшие собрала. Радовалась.
Настроение испортилось, когда выяснилось, что пансионат этот — дом престарелых.
— Куда ты меня привёз, Славочка? Я домой хочу! — заплакала женщина.
— Мама, я тебя через месяц заберу, как только ремонт сделаю. А ты пока побудешь здесь, под присмотром врачей. — сказал Славик и ушёл, махнув ей рукой на прощание.
Нина Александровна ждала. Каждый день смотрела в окно, ожидая, когда приедет сыночек.
Но Славик не приехал ни через месяц, ни через два года. А Нина верила до последнего, что добро должно вернуться и сын обязательно опомнится и заберёт её.
— Здравствуйте! Панкратов Вячеслав Аркадьевич? — голос в трубке был какой-то резкий и неживой. — Ваша мать, Панкратова Нина Александровна, скончалась сегодня ночью.
— Вы ошиблись, у меня нет матери! Я сирота, — быстро проговорил Славик и положил трубку.
— Ну, это ты что-то перегнул палку, — сказала Олеся, которая тем временем, сидя на диване, перелистывала журнал.
— Лесь, да некогда мне похоронами заниматься. Мы же с тобой к морю собирались. Кстати, твои предки денег нам перевели?
Олеся задумчиво смотрела на Славика, словно решая что-то важное для себя.
— Ладно, ты пока посиди, а я за пивом схожу! — сказала она, резко поднимаясь с дивана.
Олеся ушла и не вернулась. Правда, на следующий день, пока Славика не было дома, из квартиры исчезли все её вещи и не только её.