Подходил к концу 1898 год. В Сахару медленно уходил длинный караван. Верблюды тихо плыли по морю песка, мягко покачиваясь с поклажей. Верблюд не так далёк от моря, как некоторым кажется. Он уходит в плаванье по пустыне, как корабли уходят в море. Не зря его называют «кораблём пустыни».
С караваном уплывал верблюд, которого звали Арман. Имя, конечно, не арабское, но ему нравилось, так как возвышало его в глазах других дромедаров и добавляло аристократизма (дромедар – одногорбый верблюд). Так уж получилось, что он с детства рос среди французских легионеров, и они, скучая по родине, дали ему французское имя.
Вот уже больше трёх лет он бороздил пески пустынь, являясь проводником или как он себя называл «лоцманом». Он выбрал эту профессию после службы во французском легионе.
Как корабль пустыни, он считал себя настоящим моряком и часто употреблял морские термины: отправление каравана – уход в рейс, остановка – отдать якорь, песчаную бурю называл штормом и т.д.
Этот же рейс был особенным. Совсем недавно о нём вспомнило военное ведомство. И не просто военный департамент, а Второе Бюро по делам колоний (Deuxieme Bureau), или просто разведка. С 1874 года она пыталась активно включиться в дела африканских колоний. Выбор был неслучаен. До вождения караванов Арман несколько лет служил в Дромедарии (верблюжья кавалерия). У него был большой военный опыт, знание караванных путей и связи почти во всех значимых оазисах.
Задачи, стоящие перед ним, были непростые. Ему предстояло выйти с научной и военной экспедицией Фуро-Лами. Организатором назначен географ Фернан Фуро, которого Арман плохо знал. А вот с военным командующим Франсуа-Жозеф-Амеде-Лами, он был хорошо знаком по военным походам. Им предстояло выйти из северного Алжира и дойти до озера Чад. Одновременно к Чаду направлялись ещё две экспедиции с Запада (Сенегал), и Юга Африки. Целью этих экспедиций было объединить французские колонии в Африке. Именно поэтому задание являлось очень важным. Однако в рядах французских колониальных войск давно действовала агентура Германского штаба. По информации Второго Бюро, в экспедицию Фуро-Лами был внедрён агент немецкой разведки. Сведений о нём было мало. Знали только, что он – верблюд. А его задачей было подорвать транс-сахарскую торговлю, которая охватывала часть Западной и Северной Африки. Кроме того, он должен был сорвать встречу экспедиций и не дать объединиться французским колониям.
После военного совещания в Алжире, Арман присоединился к экспедиции городе Уаргла (что на севере центральной части Алжира), откуда 23 октября караван начал движение из северной части Сахары на юг Алжира.
Неспеша шествуя в караване, он присматривался к участникам длинной колонны. Ему сразу не понравился верблюжий контингент. Он состоял из разного сброда, какой только удалось собрать в северном Алжире. Среди них были подозрительные наёмники, явные авантюристы и другие, не внушающие доверия «элементы». Но делать было нечего. Из-за военного совещания он не смог раньше прибыть к дате формирования каравана. Поэтому в наборе не участвовал.
- Как же вычислить лазутчика?- терялся он в догадках.
- Как бы поступил на моём месте Шерлок Холмс? С чего бы он начал расследование?
Лондонский сыщик был его любимым персонажем. К этому времени он уже прочитал произведение Конан-Дойля «Этюд в багровых тонах», опубликованное в 1887 году. Тут надо заметить, что для верблюда он был достаточно образован. Много читал, знал несколько языков. Помимо арабского, берберского и французского, весьма неплохо общался на английском и испанском. Даже кое-что понимал по-русски, хотя этот язык сложно давался, изобилуя сплошь непонятными словами и афоризмами.
Времени у него было немного. К январю 1899 года караван планировал достичь колодца Бир-эль-Гарам на юге Алжира, где в 1881 году была разбита экспедиция Поля-Франсуа-Ксавье Флеттерса. Из его людей мало кто выжил, и более 250 верблюдов попали в рабство к туарегам. Тогда это вызвало большой переполох в общественных кругах французских верблюдов в Алжире. Некоторые даже призывали к снаряжению карательной экспедиции. Эти события Арман хорошо помнил, так как в то время служил в колониальных войсках Франции.
В войсках Дромедарии было всё намного проще. Враг впереди. Ты его видишь и просто исполняешь свой долг. И его объяли воспоминания:
Как-то их отряд столкнулся с туарегами! Какой замечательный был бой! Туареги на лошадях устремились на них, сверкая саблями и копьями, но не учли одного. Кони вообще боятся вида верблюдов и их запаха. Один их вид приводил в ужас противника. Таким образом, конница врага была сразу деморализована. Арман летел, как стрела, свистом увлекая за собой других сородичей в атаку. Вокруг блестят лезвия сабель, громыхают выстрелы, слышатся крики, стоны, хрип. Всадники падают, а дромадеры, увлечённые атакой, продолжают бежать вперёд. И несмотря на то, что верблюды – иноходцы и имеют плохую тактическую манёвренность, враг был сломлен и побежал. Исход битвы был предрешён!
Отбросив радужные воспоминания, он смотрел на бескрайнее жёлтое море, где песчаные барханы причудливых форм, как волны, сменялись одна за другой, а солнце пыталось зажарить всё живое вокруг. Горячий песок легко струился между копыт и плавно ложился позади.
Жаркие дни сменялись прохладными ночами, а потом вновь из-за горизонта подымалось солнце, разогревая пески до бела. Песчаные гряды Большого Восточного Эрга, которые порой возвышались на 300 метров в высоту, хотя и были ему хорошо известны, но до сих пор поражали редкой красотой. Они оставили за собой больше 600 км прежде, чем пересекли это песчаное море Сахары, как его часто называют. Впереди было плато Тассилин-Адджер (Tassili n`Adjjer, в переводе с туарегского – «Плато рек»), находящиеся в Юго-восточной части Алжира, в пустыне Сахара, где горная гряда состоит из песчаника и изрезана высохшими руслами рек. Несколько тысяч лет назад здесь были плодородные земли, текли реки, цвели сады. Пески пустыни поглотили всё это, и лишь иногда встречались одинокие кипарисы, заманивающие прохладой. Большое количество пещер и естественных скальных образований были удобны для засады диких племен.
- Тут нужно быть особенно внимательным и не упускать никого из виду в караване, – подумал Арман.
Однако ничего необычного не произошло. Караван спокойно пересёк плато и остановился на отдых в Айн-эль-Хаджадж.
Неожиданно появился почтальон фенек (песчаная лисица) с корреспонденцией из Алжира. Так как они всё дальше уходили на юг, вскоре придётся перейти на страусиную почту. Посмотрев на почерк на конверте, он неспеша подошёл к водоёму и улёгся на ещё горячий песок, предвкушая наслаждение от прочтения. Это было послание от его нежной подруги Самиры.
Самира – стройная белоснежная красотка-верблюдица, с которой они познакомились минувшей весной на пляже в Алжире. У неё была удивительно ухоженная белая шерсть, длинная шея, большие ресницы-опахала, а на небольших копытцах – идеальный педикюр. Её длинные ноги не могли не привлечь внимания, а огромные голубые глаза отражали волны Средиземного моря.
На привале он удобно расположился и принялся писать письмо.
Последнее письмо верблюдица получила из Танжера.
Сейчас, на привале, Арман писал:
Милая Блю (так он ласково называл верблюдицу Самиру), наш караван подвергся нападению. Муж твоей сестры попал в плен и был продан бедуинам. Думаю, он уже больше никогда не вернётся. Мы продолжаем свой нелёгкий путь к центру Африки. Возможно мы и доплывём. Но обратный путь будет тоже нелёгким. Недавно отдали якорь в Оазисе. И несмотря на то, что я непьющий, за время перехода сильно одолела жажда. Выпил из колодца литров 150 воды.
Надеюсь у тебя всё хорошо. Будь хорошей девочкой, не посещай караван-сараи, и ни в коем случае не пей из одного водоёма с другими верблюдами. Самцы-верблюды это считают, как выпить на брудершафт. Остерегайся излишне внимательных хозяев. Они могут оказаться зоофилами.
В остальном целую. Сейчас, подожди минутку. Ещё один кретин из людей приблизился и смотрит как я жую. А я не жую, я сейчас плюну в него..........
Продолжение следует....моя милая Блю...
Рассказал знаток флоры и фауны Сергей Смеянов