Есть мнение, что ужасное чудовище дремлет где-то на дне океанской пучины, но когда оно проснется, то придёт всем конец. И речь здесь не о буднях фауны океана ордовикского периода, где гигантский головоногий пожирал наших раннехордовых прапрапращуров, а о плодах фантазии Говарда Лавкрафта - американского писателя начала XX века. Отец темного фэнтези основал целую вселенную, наполненную поистине ужасающими существами. Но никто из этих монстров не удостоился хотя бы толики той популярности, которой обладает Великий Ктулху. Его образ стал основой для многих художественных произведений, комиксов, фильмов, музыкальных композиций, видеоигр, философских эссе и оккультных концепций. Ктулху настолько укоренился в интернет-фольклоре и мемах, что мало кто может не знать, кем является колоссальных размеров зеленоватый гуманоид с щупальцами на физиономии и парой драконьих крыльев.
В самом творчестве Лавкрафта прослеживается влияние различных источников информации, включая древние мифы и легенды, а также научные открытия и исследования его времени. Последние, по видимости, и совершили кардинальный перелом в его мировоззрении. Увлечение бесконечным космосом стало основой созданной Лавкрафтом фантастики. Он писал о существах из других миров и измерений. Не менее, чем безграничный космос, его заворадивали палеонтологические и археологические исследования. Всё это давало понять, что биологическая история нашей планеты не ограничивалась библейскими тысячелетиями, а распростерлась на немыслимые миллиарды лет. За спиной оказалось прошлое, наполненное невообразимыми тварями, словно порождённое ночными кошмарами. Мир представлялся непостижимой бездной, в котором существуют эволюционирующие существа с прошитыми в генах и нейронах древними ужасами и страстями. В образе Ктулху отчётливо просматривается багаж необозримого прошлого: все наши страхи, переживания, душевные терзания и надежды. "Мифы Ктулху" являют собой современную динамическую интерпритацию множества самых древних и мощных архетипов. Они затрагивают самые тёмные стороны нашей психики, аппелируя к человеческим страхам, которые восходят к унаследованному от наших предков чувству опасности. Всем этим и объяснима популярность Ктулху.
Особенно образ хтонического монстра запал в души обитателям интернета. "Ктулху зохавал их моск!" И это, как мему, ему удалось. Он стал предметом множества шуток и приколов, фотожаб, юмористических карикатур и прочего креатива.
Как мемам удаётся воздействовать на сознание людей? И главное - что такое мем?
Сам термин "мем" впервые в 1904 году употребил в своём труде по зоологии немецкий биолог-дарвинист Рихард Земон. Слово "мем" значило "способность к созданию собственных копий". Данное словечко он взял из древнегреческого: "миметис" значит "притворщик", и слова "мим", "пантомима" - оттуда же.
Сама же культура мемов не является чем-то новым для человечества, ведь фольклор, как и любая информация, быстрыми темпами распространяющаяся среди людей, существовали всегда. Первые мемы существовали с зари даже не человеческой цивилизации, а разума как такового.
Однако благодаря появлению интернета у мемов появилась возможность быстро распространяться по всему земному шару, адаптироваться к различным ситуациям и обретать новые смыслы. Когда десятки тысяч пользователей постят одну и ту же информацию - что это, как не размножение информации? Когда религиозный деятель или пропагандист распространяет свои идеи, разве не размножаются они? Рассказывая что-то друг другу, мы размножаем эту информацию. Информация, мутируя и конкурируя друг с другом, адаптируется в новой среде обитания. Вот он, - естественный отбор в действии!
И раз биологическая эволюция путем естественного отбора - не гипотеза, а факт, наблюдаемый в экспериментах, то что мешает принцип эволюции распространить за пределы биологии? Ведь копировать себя могут не только живые существа, но и, например, компьютерные программы. Так знаменитый английский биолог и популяризатор науки Ричард Докинз сделал заявку на новую парадигму в культурологии. Во второй половине 1970-х он издал книгу "Эгоистичный ген", которую посвятил эволюционной биологии, но в одной из глав провёл аналогию между культурой и генетической информацией. Тем самым покусился на труды эволюционных антропологов, которые утверждали, что человеческая культура - продукт биологической эволюции человека. Учёный предложил идею о том, что вся культурная информация состоит из базовых единиц - мемов, точно так же как биологическая информация состоит из генов; как и гены, мемы подвержены мутациям, естественному отбору и искусственной селекции. Так же как и в генетике, в рамках докинзовского геноцентричного взгляда на эволюцию, репродуктивный успех мема зависит от его способности влиять на эффективность своего носителя по передаче этого мема другим носителям. Мем, как объясняет ученый, находится в мозгу, передается от человека к человеку, и по своим свойствам напоминает и ген, и вирус одновременно. Ученый особенно подчёркивает вирусную природу мема, его способность паразитировать в мозге своего носителя - человека. Если вирусы захватывают клетку и меняют ее "поведение" так, что она тратит свои ресурсы на производство все новых и новых вирусов, то мемы “захватывают” наш мозг, меняют наше мировоззрение и поведение, заставляют нас нести идеи дальше в массы. Докинз даже делает вывод об эволюции человеческого мозга, который, по его мнению, имеет больший размер, чем мозг приматов, именно в связи с необходимостью "вмещать" большое количество мемов.
Поскольку человеку свойственно совершать когнитивные и логические ошибки, то мемы, используя для видоизменения и размножения наш мозг и мышление, не всегда будут приближены к объективной реальности. Потому и не все мемы, ставшие популярными, несут полезную и правдивую информацию. Теории заговора, радикальные политические идеи, абсурдные "оздоровительные" практики, вездесущая реклама… Все эти осаждающие нас информационные паразиты еще и эволюционируют, становясь все более назойливыми. Они нас и подталкивают к неверным решениям, заставляя верить в существование рептилоидов, отказываться от прививки, переходить на какую-нибудь капустную диету, тратить деньги на бесполезную, но разрекламированную вещь. Интересы мема, как видим, не совпадают с интересами человека. Мемы - это паразиты, своего рода психические вирусы. Их "цель" - "заразить" носителя, и расплодиться как можно шире.
Кстати, в 1903 году психиатр Владимир Михайлович Бехтерев писал о подобной идее. Он считал, что существуют некие "ментальные микробы", "пси- вирусы", которые предаются через "слова, жесты и движения окружающих лиц, через книги, газеты ...".
Но не стоит превратно понимать аналогию между мемом и вирусом, представляя вирус чем-то активным, обладающим неким коварством - следовательно, и гипотезу о мемах сразу вызывающую ассоциации с разумными существами, которые пытаются установить контроль над человеком, внедряясь в его организм. Эволюция мемов происходит благодаря тому, что их носители, действуя по собственной эволюционной программе, делают ложный выбор, а воспринимают как полезный и потому удостоившийся копирования объект.
Что же может быть мемом?
Мемом считается любая идея, символ, манера, ситуация или образ действия, осознанно или неосознанно передаваемые от человека к человеку посредством речи, письма, видео, ритуалов, жестов и т. д. По Докинзу, мемами могут быть идеи, крылатые выражения, мода, аспекты архитектуры, песни, а также вера в Бога. Религия, как типичный пример вируса мозга, прямо призывает: "Верь мне! Распространяй меня! Расскажи обо мне всем! Кто этого не сделает, того постигнет несчастье!" Нетрудно заметить, что большинство религий используют схожие средства воздействия на свои "копировальные машины": правоверные спасутся, а неверных "зохавает Ктулху". Мемы могут поддерживать друг друга и существовать вместе, в виде единого "мемкомплекса", как коадаптированный стабильный набор мемов. В качестве примера мемкомплекса убеждённый атеист - Ричард Докинз, конечно, приводит церковь "с ее архитектурой, обрядами, законами, музыкой, изобразительным искусством и письменными свидетельствами".
В книге "Бог как иллюзия" Докинз пытается рассмотреть проблему существования Бога в рамках науки. Вывод, к которому приходит он, следующий: "Дарвиновский естественный отбор формирует детский мозг с тенденцией верить старшим, со способностью имитации и копирования и, следовательно, косвенно со способностью к распространению слухов, легенд, к религиозной вере. Но, создав такой мозг, генетический отбор порождает некоторый новый вид негенетической наследственности, которая может служить базой нового вида эпидемиологии и, возможно, даже нового негенетического дарвиновского естественного отбора. Я полагаю, что религия относится к группе явлений, объясняемых этим видом негенетической эпидемиологии с возможной примесью такого негенетического дарвиновского отбора. И если это так, религия не имеет никакой ценности для выживания человеческих особей и не даёт никаких преимуществ для их генов. Если и есть от неё какая-то польза, то только для неё самой".
Взгляд Докинза на религию как на "вирус мозга" - одна из идей более общей концепции, согласно которой религия - побочный продукт естественного отбора каких-то других свойств мышления. Ученый, находя эволюционные корни, например, чувства справедливости, политики, религии, искусства, утверждают, что не всякий культурный институт полезен с точки зрения размножения, но он может быть побочным эффектом чего-то полезного. Это и объясняет то, почему некоторые культурные феномены и модели поведения, не имеющие явного эволюционного смысла, тем не менее, закрепляются и распространяются в культуре. В религии, некоторые элементы возникают по одним причинам, а сохраняются по совершенно другим. Появившись однажды в силу тех или иных исторических причин, религиозная идея может сохраняться даже несмотря на то, что сами реалии, благодаря которым она возникла, отошли в прошлое.
Несмотря на то, что сам Ричард Докинз довольно скептически относился к своей концепции мемов, понимая её умозрительный характер, смог "заразить" ею научное сообщество. На её основе возникла дисциплина меметика, которая описывает содержание сознания как совокупность мемов, а эволюцию культуры - как эволюцию мемов и мемокомплексов, происходящую за счёт копирования, мутаций и естественного отбора мемов. Однако же научный статус меметики носит спорный характер. Многие ученые критикуют её, считая, что идея мемов, как культурного аналога генов, - псевдонаучна. Критики считают необоснованным перенесение принципов генетики на анализ информационных процессов в других сферах, утверждая, что теорию о кодировании культурной и поведенческой информации в мемах нельзя подтвердить исследованиями, опытами или экспериментами. Основные претензии, включающие отсутствие физического носителя для "кодирования информации" в мемах (такого, как ДНК в генетике) и чрезмерная нестабильность предполагаемого механизма мутаций мемов, что делает эволюционный процесс хаотичным, исходят от биологов и генетиков. Они считают, что для объяснения эволюции мемов больше пригоден не дарвинизм, а ламаркизм. Ведь как известно, дарвинизм подразумевает копирование генотипа (инструкций), а ламаркизм - копирование фенотипа (продукта инструкций). Да и сами исследователи мемов спорят о том, где существуют эти единицы информации: в сознании человека или в культуре.
Культура, конечно, не "зашита" в наши гены словно количество пальцев на руках или ногах. Зато в них "зашиты" определенные психические механизмы, такие, как, например защитный механизм - страх. А культура, насколько известно, во всём ее многообразии есть производное от нашей психики. Механизмы человеческой психики предопределяют формирование той или иной модели мира. Развитие человеческой психики влечёт за собой видоизменение культуры. Мы всегда, даже если этого не замечаем, погружены в контекст той или иной культуры. При этом постоянно переживаем воспоминания, унаследованных от наших предков. Они выражены в вечных образах и бродячих сюжетах. В сюжетах, в которых всегда сохраняется универсальная модель, но герои и фабулы находят в каждую эпоху новые художественные воплощения.
