Демиург.
***
«Где вы были?» – огромные глаза Сахакиэля заволокло влажной бирюзой. Большая слеза скатилась на румяную щеку и остановилась на середине пути. Бокал, наполненный голубой жидкостью так и остался нетронутым в пухлой руке юноши. Капли влаги, проступившие на его стеклянных боках, едва горячий, наполненный хвоей, воздух коснулся ледяных округлостей, успели давно высохнуть, а содержимое – согреться.
«Где вы были?!!» - гневно повторил вопрос Сахакиэль, когда Исрафель закончил свой печальный рассказ.
«Оооо»… - протянул Ангел музыки. Он закатил черные глаза и развернулся, стремясь покинуть слишком жаркое и шумное для него место. Легкий гул беседующих вокруг, тихонько обсуждающихитоги турнира, вновь проник в пространство троих, сблизившихся в истории, и уплотнивших горячими эмоциями ароматный воздух вокруг себя, в который, до окончания рассказа, не могли пробиться шелест сплетен, жужжание насекомых и тихие трели птиц, поющих в ветвях сосен.
«Нет, постойте!» – воскликнул Сахакиэль, - «Вы что же, надеетесь уйти? Вот так? Сейчас? Теперь?»
Исрафель выдохнул и вознамерился уже исчезнуть, свернувшись внутрь себя, но Сахакиэль грубо схватил его за тогу.
Гавриил вытаращил испуганно глаза и зашипел нечто невнятное раскрасневшемуся еще сильнее юноше.
«Оставьте пафос для тех, кому хочется трагедий!» – Исрафель попытался высвободить край одеяния, но розовощекий юноша, на лице которого все еще блестели слезы добродетели, был намерен решительно.
Глаза Исрафеля заволокло дымкой, их бездонные ужасающие глубины будто напиталисьтуманом, который легким мерцанием чуть развеял доисторический мрак, живущий в них.
В воздухе запахло озоном. Пространство вокруг наполнилось легким треском, змейки вспыхивающих и мгновенно гаснущих молний образовали шар вокруг троицы. Его оболочка уплотнилась необычайно и замерцала, переливаясь радужным семицветьем. Гости турнира изумленно выдохнули скуку.
«Ну, наконец действительно что-то интересное», - воскликнул кто-то в толпе.
Гавриил схватил Сахакиэля за руку, с трудомпреодолевая сопротивление воздуха, ставшего тягучим, как болотная трясина.
«Прекрати», - прокричал он Исрафелю, но крик его, нарушая все известные законы, с силой ворвался в легкие Гавриила, едва не разорвав их.
Яркая вспышка озарила пространство и шар вместе с троицей исчез, оставив на месте, где секунду назад стояли Гавриил, Сахакиэль и Исрафель круг черной земли, лишенной травы и дерна.
По-летнему голубое небо разрезала косая молния, крупные капли шумно застучали по шезлонгам, листве и плечам толпящихся возбужденных зрителей. Гости турнира начали таять, не желая мокнуть под проливным дождем. Они лопались в плотном воздухе, спеша в свои Миры. Через десять секунд на лужайке остался только розовощекий юноша с крылышками, тяжело наполнившимися влагой. Он растерянно осмотрелся, и медленно начал собирать пустые бокалы. Дождь усилился. Большие пузыри весело надувались и лопались в маленьком озерце, заполнившем бархатистый круг подноса. Юноша печально вздохнул и тоже исчез.
Ливень, сквозь который теперь едва проглядывались силуэты вековых сосен, заполнил собою все вокруг. Вода начала быстро прибывать, скрывая траву, кустарники и деревья, превращая звенящий сосновый бор в бесконечный,леденяще-серый океан.
***
Длинный коридор, в котором оказалась троица, был наполнен белым, чуть дрожащим светом флуоресцентных ламп, весело гудящих на выбеленном потолке. Стены, покрытые белоснежной кафельной плиткой, делились на четыре отрезка прямоугольниками дверей, выкрашенных белоснежной масляной краской. Полы, такие же белые и кафельные как стены, тревожно блестели чистотой. Пахло касторкой.
Сахакиэль удивленно осмотрелся. Гавриил тоскливо вздохнул и посмотрел на дверь перед собой щенячьим, наполненным преданности взглядом.
«Ну и где мы?», - воскликнул юноша, все еще крепко держащий в руке тогу Исрафеля.
«Где мы? Где мы? Где мы?», - звонко ответило ему эхо и затихло за поворотом белоснежного коридора.
Гавриил разжал наконец руки, вцепившиеся мертвой хваткой в Сахакиэля, и осторожно сделал шаг назад. Холод кафельного пола приятно остудил голые ступни, а его твердость заставила вновь посмотреть на белоснежную дверь, с покосившейся табличкой, эмаль на краях которой откололась, обнажив ржавый металл.
«Ого!», - снова воскликнул Сахакиэль, рассматривая круг из теплой, ароматной травы, на котором он стоял.
«Ого! Ого! Ого!», - гулко засмеялось эхо.
«Мы сюда прямо с лужайкой прилетели! Как вы это сделали?»
Сахакиэль уставился на Исрафеля, который бесшумно зашагал по ледяному полу вглубь коридора, туда, куда убегало дразнящееся эхо, оставляя за собой пыльные следы.
«Сделали, сделали, сделали…»
«Постойте!», - юноша понял, что выпустил из рук одежду Исрафеля и устремился за Ангелом.
- Постойте, я не отпущу вас просто так, особенно теперь, когда вы перенесли нас в совершенно незнакомое место.
- Оно вам знакомо, посмотрите внимательно, - Исрафель остановился и уставился чернотой в юные глаза Сахакиэля.
- Нет, я не знаю, где мы!
- Где мы, где мы, где мы…
- Ну соберитесь, подумайте, - Исрафель непривычно улыбнулся, заполнив синие круги вокруг глаз сеточкой морщинок.
- Напоминает больницу, - протянул юноша.
- Тепло…
- Роддом, - продолжил Сахакиэль.
- Еще теплее…
Юноша с удивлением наблюдал необычайно преобразившееся лицо Исрафеля, которое отчего-то светилось счастьем.
- Прочитай надпись на двери, - зашептал Гавриил удивительно тоненьким голосом.
- Ну как всегда! – возмущенно проговорил Исрафель, - Гавриил, друг мой, вы испортили игру! Ну зачем же так! Неужели нельзя сохранить хоть капельку интриги!
- Не здесь, только не здесь, - прошептал Гавриил, смущенно разглядывая свои босые натруженные пыльные ступни, оставляющие грязные следы на полу.
Сахакиэль осмотрелся. Восемь дверей. Четыре с правой стороны, четыре с левой…Совершенно одинаковые, без ручек и табличек, просто прямоугольники, выкрашенные чуть потрескавшейся масляной краской.
- Но на них ничего не написано!
- А вы посмотрите внимательнее, - Исрафель подмигнул побледневшему Гавриилу и уселся на холодный пол.
Юноша подошел к первой. Тонкая и узкая эмалированная табличка, чуть покосившаяся, прибитая ржавым гвоздем, неожиданно полоснула черными печатными буквами, такими, какими пишут тексты в газетах.
«Демиург», гласила надпись на ней.
- Это шутка? – юноша обернулся, ища ответ в глазах спутников. Гавриил и Исрафель молчали.
Сахакиэль подошел к следующей двери.
Такая же табличка, отчего-то незамеченная раньше весело подмигнула чернотой букв: «Демиург».
Юноша подошел к третьей, потом к четвертой, к пятой… На абсолютно одинаковых дверях висели одинаково покосившиеся таблички, на которых одинаковыми буквами было написано одно слово.
- Демиург, - протянул Сахакиэль.
- Вы хотите сказать, что за какой-то из дверей Создатель?
Исрафель и Гавриил молчали, внимательно наблюдая за юношей.
- Если я открою правильную дверь, то увижу его?
- Послушайте, милейший, - начал Исрафель, - вы были встревожены моим рассказом и горели желанием исправить историческую несправедливость! Да или нет?
- Да.
- Вы посчитали возможным судить мои поступки! Да или нет?
- Да, - голос юноши зазвучал не так решительно, как прежде.
- Вы горели желанием помочь созданию, запертому у вас в отделе передержки! Да или нет?
- Да, - едва слышно прошептал Сахакиэль.
- Так откуда же столько сомнений! Скорее открывайте дверь!
Юноша изумленно уставился на Гавриила, в глазах которого больше не видел поддержки.
- Но какую из восьми мне открыть? – прошептал Сахакиэль.
- Единственную, - ответил Исрафель, - тут только одна дверь, но вы ни за что не найдете ее, пока в вас есть хоть песчинка сомнения. В чем вы сомневаетесь, мой юный друг.
Сахакиэль посмотрел вдоль белоснежного коридора. Количество дверей не изменилось.
- Отбрось сомнения, - прошептал Гавриил.
- Сомнения, мнения, мнения…- зашелестело эхо.
Юноша закрыл глаза. Образ девушки с зелеными волосами, бегущей вприпрыжку по звенящему лесу, наполнил белоснежный коридор ароматом земляники. Стекляшки на ее заплечном мешке задорно поймали солнечный луч, слепя глаза.
- Многие века назад в далекой стороне
Жила-была принцесса, прекрасна, как во сне.
Ей было шестнадцать и думала она,
Что это просто сказка – вся ее страна.
Звонкий голосок, сливающийся с рокочущим «Оду радости» лесом, исполнил короткое соло и затих вдали.
Сахакиэль открыл глаза. Белоснежная, выкрашенная масляной краской, чуть потрескавшейся от времени, дверь. На ней покосившаяся табличка, с облупившейся эмалью, из-под которой местами пробивается ржавчина. Справа – бесконечная гладь кафеля, слева – теряющиеся за горизонтом квадратики плитки. Посередине надпись, черным по белому. «Демиург».
Сахакиэль шагнул вперед, схватил ручку, обмотанную белым, влажным бинтом, запахло хлоркой, больничной палатой и чаем с ароматом земляники, и, решительно распахнул дверь…
***
Комната оказалась такой же белой и невзрачной. Выбеленный, неровно оштукатуренный потолок, кафельные стены и пол, одинокая раковина, расположенная справа от двери, белый металлический шкаф со стеклянными дверцами, полки которого плотно заставлены разноцветными мензурками и колбами. Вот только вместо гудящих и мерцающих белым ламп с потолка свисал длинный, кривой, перемотанный изолентой, пыльный шнур, оканчивающийся черным патроном со вкрученной в него лампочкой. Комнату делила белая простыня, прикрепленная к протянутой в полуметре от потолка бельевой веревке деревянными, видавшими виды прищепками. Ниже, в оставшееся незакрытым пространство, виднелось продолжение кафельного пола и длинная серая тень кого-то, кто медленно двигался туда-сюда, там, дальше, оставаясь невидимым. Его ноги тихонько, по-домашнему, шаркали.
«Я занят, занят пока, не входить», проворчал некто из-за простыни и продолжил плавное движение.
Сахакиэль шагнул вперед, стараясь сделать это как можно тише. Следом вошел Исрафель, а уж потом, с опаской, пряча голову в плечи, на цыпочках – Гавриил. Сквозь окно в комнату лился белый свет, а за ним, там, где обычно бывает двор, куст сирени, или высокая кирпичная стена, не было ничего. Пустота. Такая же белая, как холодный кафельный пол, на котором выстроилась вряд незваная троица.
«Скорее это морг», - подумал Сахакиэль и поймал на себе пристальный взгляд Исрафеля.
«Ну сказал же, занят», - выкрикнул некто, а под простыней показались ноги, обутые в пушистые меховые тапочки. Три стремительных шага, шорох скользящих по веревке прищепок…
«Неужели непонятно, я занят сегодня, и завтра, и всегда»…
Неизвестный замер, рассматривая незваных гостей.
- Исрафель? – удивленно протянул он после минутной паузы, - Я тебя не звал.
- Да, Создатель, сегодня я пришел без приглашения, не хотел тревожить, но обстоятельства чрезвычайной важности, сложившиеся во внешнем мире, привели меня сюда.
- Чушь, не бывает таких обстоятельств.
Мужчина из-за шторы обошел вокруг замерших у входа Ангелов.
- И Гавриил тут, ну что же, очевидно это сговор, но вот какова его цель?
Неизвестный остановился напротив Сахакиэля, снял толстые очки в роговой оправе, протер их краем синего халата, наброшенного поверх пижамы, и положил в карман.
- Видите ли, - продолжил он, - мешают видеть крупные предметы, в последнее время я чаще разглядываю детали, большое будет позже…
Возникла неловкая пауза.
- Ну что же? Вы пришли сюда чтобы молчать? Давайте помолчим.
Мужчина нервно затеребил пуговицу халата.
- Помнится намедни, Исрафель, мне понадобилась масса усилий, чтобы затащить тебя сюда. Что же вдруг изменилось?
- Ну, - протянул Исрафель, - я бы использовал другое слово.
- Почему? Что не так с этим?
- Семьсот лет прошло, Создатель.
- И?! Что с того, если я все еще занят!
- Может быть вы прекратите говорить загадками и представите меня, - перебил дискутирующих Сахакиэль, - мне что-то начинает надоедать стоять вот тут истуканом, не понимающим происходящего.
Мужчина в синем халате хрюкнул тихонько и зашелся задорным хохотом.
Гавриил напряженно крякнул.
- Ну, и кто же этот румяный юнец? – незнакомец вытащил из кармана очки и снова надел их.
- Создатель, простите мою оплошность, позвольте представить Вам Сахакиэля, юношу весьма творческого и талантливого, а как следствие, ранимого.
- Создатель? – пробормотал себе под нос Сахакиэль.
- Да, не хотел разочаровывать, но работать мне удобнее в таком виде, так сказать по-домашнему, ноги, знаете ли, мерзнут.
- Вы на самом деле Демиург? – юноша никак не мог поверить, что невысокий шатен с проседью, стоящий напротив, и есть Создатель.
Гавриил толкнул Сахакиэля под ребро.
- Не бейте мальчика, позвольте прожить ему столь ошеломляющую новость.
Демиург подмигнул Исрафелю, продолжая теребить пластмассовую пуговицу.
В этот момент, за простыней, в отгороженной части комнаты, раздалось шипение, а потом громкое «пых». Густой едкий дым зеленоватого цвета клубами пополз вдоль стен, странным образом обходя стороной троицу в белоснежных тогах и шатена в синем халате. Он достиг двери. Запахло серой.
- Ну вот, опять, - Демиург громко чихнул в сторону двери, воздух в комнате завибрировал, так, будто огромная ночная бабочка закружила у горящей лампы. В следующую секунду все стало как прежде, тихо и чисто.
- Вы перепутали пазлы, Создатель.
- Да, Исрафель, без тебя мне сложно, работа стоит на месте, мне постоянно приходится менять детали. Но ты же ушел на покой, в отставку.
Демиург заходил по комнате кругами.
- Вы действительно Создатель? – Сахакиэль никак не мог поверить в реальность происходящего.
Мужчина в синем халате остановился, снял очки, протер их и снова положил в карман.
- Зачем вы пришли? – голос его прозвучал сурово. Непонятно откуда возникший сквозняк распахнул дверь, но она тут же захлопнулась. Что-то громко звякнуло в коридоре.
- Зачем вы пришли?
- Создатель, - начал Исрафель, - у нашего юного друга появилась идея, как разрешить одну давнюю историю и помочь заблудшему таланту встать на путь спасения.
- У меня? – Сахакиэль вытаращил от изумления глаза.
- Да, у вас, но поскольку ваша застенчивость помещает вам изложить суть дела внятно, то это, с вашего позволения сделаю я. Вы не против? – и, не дожидаясь ответа растерявшегося юноши,Исрафель продолжил.
- В данный момент, в отделе передержки находится небезызвестная всем нам Зоэ Вулар.
Демиург хмыкнул. За простыней что-то опять зашипело.
- И, хотя, по принятому Вами, Создатель, решению она должна еще одну жизнь прожить в теле кошки, сложился, так сказать очень подходящий момент. Юная девушка погибла, спасая нашу Вулар. Она пожертвовала собой ради животного. Такое поведение достойно награды.
- Так и наградите девушку! Причем же тут Вулар?
- Создатель, таланту Зоэ достаточно наказаний. Вы знаете, грядут непростые времена, нам нужна ее сила в человеческом теле.
- И речи быть не может, - Демиург заглянул за простыню, проверяя, что же там еще приключилось.
- Идите сюда, Исрафель, я никак не могу подобрать деталь, тут все так запутано.
- А что у Вас за простыней, Создатель? – решился наконец спросить Сахакиэль.
- Идите сюда, увидите. Все идите. Гавриил, вы тоже.
Демиург отодвинул простыню в сторону.
На огромном деревянном столе лежал почти собранный пазл. Макет вселенной, уменьшенной невероятно. Вокруг стола громоздились кучками детали, из которых Демиург собирал новый Мир.
- Видите ли, - обратился к Сахакиэлю Демиург, - для того, чтобы создать нечто грандиозное, достаточно таланта и нескольких дней, но при одном условии, если есть качественный, детально проработанный макет. Этот я собираю уже тысячулет. – Демиург тяжело вздохнул. – Скажу честно, трудно.
- Вы собираете пазлы? – воскликнул Сахакиэль, - собираете пазлы тысячу лет? – голос юноши дрогнул от возмущения.
- Да, сделать качественный макет достаточно сложно. В предыдущем были недоработки. Раньше мне помогал Исрафель, но после истории с Вулар, он попросил отставку. Я не мог оказать старому другу.
- А что это за история с Вулар? – не унимался Сахакиэль.
- Я не хочу об этом говорить.
- Но позвольте! – возмутился Сахакиэль и снова получил пинок под ребро от Гавриила.
- Позвольте я расскажу, Создатель, - перебил Сахакиэля Исрафель, - в двух словах.
Демиург скорчил гримасу, издал губами странный звук, напоминающий свит воздуха, выходящего из проткнутой покрышки, и махнул рукой, показывая, что не возражает.
- В одна тысяча триста сорок шестом году произошли события, о которых я имел глупость поведать вам сегодня на турнире, - начал Исрафель. – Девушка по имени Зоэ Вулар, обладающая способностями, мягко сказать, не свойственными обычному человеку, была сожжена на костре. Она была под моим покровительством, - голос Исрафеля дрогнул, - но я не смог уберечь ее от опасности, так как в момент, когда я был ей очень нужен, меня призвал Создатель.
Гавриил громко закашлял.
- Да, - вмешался в разговор Демиург, - я призвал вас, мне тоже была нужна ваша помощь, я никак не мог найти деталь, а ведь я тогда был в самом начале пути.
- Вы не могли найти деталь от пазла, и поэтому Исрафель не смог помочь избежать мученической смерти прекрасному созданию по имени Зоэ? – переспросил Сахакиэль.
- Попрошу не судить, - Демиург снова надел очки, - я создаю вселенную, это тоже имеет важность.
- Но Зоэ сожгли на костре! – закричал Сахакиэль, - а вы ее наказали!
- Да, и считаю, что поступил верно.
- Почему?
- Мадмуазель Вулар имела дар, но воспользовалась им неправильно! Она прокляла жителей Франции, и проклятье ее имело слишком тяжелые последствия. Больше половины населения Европы умерло от бубонной чумы!
- Мы провели экспертизу, - едва слышно проговорил Исрафель, - это были последствия проклятия Зоэ.
- Но ведь несчастная не знала, что ее слова имеют такую силу!
- Незнание не освобождает от ответственности, мой юный друг, каждый получает по делам своим. Именно поэтому я теперь столь щепетильно отношусь к моим новым проектам.
В комнате повисла тишина.
Из правого угла пазла пошел легкий дымок.
- Исрафель, мне нужна ваша помощь, возможно вы пришли вовремя, вашу отставку придется отсрочить.
Исрафель уставился в наполненное пустотой окно, и свет в нем сменился тьмой. Лампочка под потолком вспыхнула во всю мощь своих тридцати ватт.
- Хорошо, - ответил Исрафель, - но при условии, что вы дадите Зоэ шанс.
- Что значит при условии? Вы видимо рассудком помутились, мой друг, - Демиург присел над кучей деталей, в поисках нужного элемента.
- Это значит, что я помогу Вулар вернуться и выполнить миссию, а потом она займет свое место рядом с нами.
Демиург устало опустился на пол.
- Я всегда говорил, любовь слишком великий дар, - он замолчал, сосредоточившись на стеклах своих очков.
- Будь по-вашему, мой друг, я не возражаю, верните Зоэ человеческое
воплощение…
Нинон
***
Небо на западе посинело, потом опустилось ниже, задевая верхушки деревьев. Короткие вспышки молний, сопровождаемые утробным рычанием матери-природы, меняли обличье города, делая его серое убожество более зловещим, проявляя скрытое ранее уродство.
Как только женщина, сопровождаемая сворой собак, свернула из проулка, ветер необычайной силы подул ей в лицо, будто намеренно тормозя несчастную. Он сдирал с нее одежду и трепал волосы, сыпал в глаза песок, застя путь. Нинон бежала к аббатству. Ничто вокруг не существовало более для нее, только эта пыльная дорога, которая приведет ее к внучке. Несмотря на ранний час, спустились сумерки. Крупные капли дождя застучали по теплой земле, а сверчки,поддерживающие своим стрекотом Нинон, вдруг смолкли. Вдали, в стороне Сен-Женевьев, небо почернело и странным образом ожило, образуя гигантскую воронку, уходящую ввысь, за тучи. Послышались крики, и над аббатством разлилось марево пожара. Стало совсем темно. Дождь усилился, прибивая к земле вопли, несущиеся со стороны монастыря. Через десять минут мимо Нинон пробежала женщина, с перекошенным страхом лицом. Затем еще несколько человек. Гул толпы стал нарастать. Из-за угла свернула серая, орущая масса, несущаяся прямо на Нинон. Женщина замерла посреди дороги. Толпа, с искаженными от ужаса лицами и выпученными глазами приблизилась, а потом разделилась на два потока, обтекая Нинон, будто она была валуном, а не слабой старухой. Дворняги сбились кучей у ее ног, чувствуя в ней защиту. Лица бегущих мимо горожан были обезображены и обезличены ужасом, а их пустые глаза, в которых теперь жил только черный, всепоглощающий, разрушающий страх, заставили женщину поднять лицо к небу, в надежде, отыскать среди низких грозовых туч спасительный луч света…
Там, сверкая золотой чешуей, летел сказочный дракон. Его крылья, распростертые над испуганным Парижем, отбрасывали солнечные блики на темные улицы. Длинная шея Татцельвурма вытянулась струной, параллельно темнеющей вдали полоске леса. Дракон летел тяжело, стараясь не уронить лежащую у него на спине девушку.
«Исполнила!», - закричала Нинон.
Золотой дракон стремительно уменьшался, растворяясь в черноте низких туч.
«Зоэ, моя маленькая Зоэ…», - прошептала женщина, провожая взглядом Татцельвурма, летящего в сторону «Чертова болотца». Как только сверкающий силуэт поглотила ночь, силы покинули Нинон. Она мягко осела на теплую землю, совсем раскисшую от дождя. Горячие слезы хлынули из глаз женщины.
«Зоэ, моя маленькая Зоэ», - причитала большая мамочка, тихонько раскачиваясь из стороны в сторону.
Мимо бежали горожане, что-то громко выкрикивая в теплую влагу ночного воздуха. Их босые ноги звонко шлепали по лужам, заглушая причитания Нинон.
«Зоэ, моя маленькая Зоэ», - вскоре крики горожан стихли, ночь укрыла Париж шуршащим покрывалом, погружающим в дрему даже никогда не спящих звездочетов…Одежда женщины промокла до нитки, а она все сидела посреди дороги, в окружении дрожащих собак. Спустя время, некоторые из них начали скулить, в такт причитаниям Нинон. Это привело женщину в чувства.
«Что же это я!», - воскликнула большая мамочка: «Устроила тут панихиду! Надо радоваться! Хозяйка леса спасла мою Зоэ!»
Женщина встала и пошатываясь направилась в сторону дома, туда, где платановая роща и речка «Шумелка», туда, где так много земляники, и дикие пчелы всегда угостят медом, туда, где «Чертово болотце», где сейчас ждет бабушку дракон и спасенное им дитя.
Совсем близко, за поворотом, на площади у аббатства, все еще мокло мертвое тело привязанной к шесту Зоэ, которое дождь сумел уберечь от огня, но не от смерти.
***
Когда вдали послышался звонкий хохот пляшущих по камням вод «Шумелки», небо совсем очистилось. Переливающиеся алмазным блеском звезды сплошь усыпали его бархатную безбрежность, подсвечивая дорогу едва бредущей Нинон. Первый же шаг в воду убедил женщину, что еще раз этот путь ей не под силу. Нога предательски скользнула по гладкому валуну, и Нинон с головой погрузилась под воду. Леденящий поток просочился в уши и нос обессилившей женщины, лизнул ее соленые от слез щеки, смыл грязь с усталых ног, распутал волосы и, мягко подтолкнул к соседнему берегу. Нинон даже испугаться как следует не успела, а быстрые волны уже нахлынули на изумленную женщину и, развернув спиной к реке, вытолкнули из воды, не давая упасть. Ошеломленная Нинон замерла, глядя, как отступает вода, освобождая перед ней гладкое песчаное дно, чтобы проще было идти. Усталость смыло вместе со слезами и грязью. Нинон, все еще не верящая в реальность произошедшего только что, удивленно уставилась на речку, которая все так же звонко прыгала по камням.
Хруст ветвей за спиной заставил женщину обернуться в сторону леса. Там, посеребренная бесчисленными звездами, стояла серна. Ее роскошные рога переливались золотым блеском. Животное громко вздохнуло, и скрылось в густом кустарнике. Вдалеке послышался смех, серебристый, как колокольчик. Нинон замерла, завороженная увиденным. Легкий ветерок дохнул в лицо женщине теплым ароматом разнотравья, поправляя упавшие на глаза волосы.
- Не стоит терять время, его у вас не так много, госпожа Вулар.
Тихий, вкрадчивый мужской голос, прозвучавший за спиной, леденящим оцепенением сковал Нинон.
- Не бойтесь. Разве, после пережитого, еще что-то может страшить вас? – прошептал тот же голос.Нинон обернулась и не увидела никого.
- Я не могу явится вам, госпожа Вулар, но только потому, что вид мой может напугать вас еще сильнее. Но я вас знаю очень давно, поверьте, я не причиню вам вреда. Ваша дочь, Элен, была милым талантливым ребенком, вся в мать, а вот внучка, Зоэ, значительно превзошла вас в таланте. Жаль, ей не хватило веры и мастерства.
- Кто вы? Не пугайте, ради всего святого, умоляю, - едва слышно прошептала женщина.
- Выслушайте меня, госпожа Вулар. Я пришел по просьбе вашей внучки, она тревожится о вас. Но времени у нас совсем мало. Вскоре я уйду, поэтому постарайтесь запомнить все что я скажу вам сейчас.
- Да кто же вы такой, Господи!?
- Я не он, и рад этому чрезвычайно. Мое имя Исрафель, вам оно уже знакомо.
- Вы невидимый друг Зоэ?
- Не совсем, но она считает меня другом.
Нинон вдруг стало холодно, дрожь пробежала по ее телу.
- Вы могли бы показаться, - простучала зубами Нинон, едва не откусив себе язык.
- Нет. И если вы не прекратите нелепые расспросы, я уйду сейчас, вы не понимаете, с кем имеете дело, а жаль.
Несколько бесконечных секунд в наступившей тишине слышался только плеск воды и клацанье зубов Нинон.
- Вы готовы слушать?
- Ддда.
- Хорошо. У болотца, там, где цветут лилии и живут серны, вас ждет юное создание, о котором нужно будет хорошенько позаботиться.
- Разве там меня ждет не Зоэ?
- Нет, Зоэ вас там не ждет.
В глазах Нинон почернело, но ледяной голос не позволил ей потерять сознание.
- Просто слушайте, - громко произнес он, - оставьте слезы на потом, они вам еще понадобятся, поверьте. А сейчас ступайте к «Чертову болотцу», заберите девочку, и, вместе с ней уходите как можно дальше в лес, туда, куда не придут люди. Вам предстоит жить в лесу несколько лет, пока не подрастет мальчишка.
- Какой мальчишка, что вы такое говорите вообще!
- Не перебивайте!
- Как я могу прожить одна в лесу?
- Вы будете не одна, девочка, что ждет вас сейчас, не совсем обычная, вроде вашей внучки, но другая, ей помогут лесные жители, а вы поможете Эсмеральде, так ее зовут.
- К людям не ходите, пока ребенку не исполнится пять лет, собирайте травы, лечите девочку, растите мальчишку, а потом можете вернуться в Париж, ваша помощь будет очень кстати выжившим.
Пальцы рук и ног Нинон свело от холода, губы так замерзли, что женщина не могла произнести больше ни единого слова.
- Ну что же, - вздохнул Исрафель, - чувствую, мне пора. Общение со мной невозможно в этом мире, мне кажется, вы начинаете понимать это, госпожа Вулар. Не лейте слезы напрасно, в лесу мало соли, берегите детей, они станут вашей семьей, и помните, исцелять хвори вы можете не только травами, но и добрым словом, и прикосновением. Это ваш дар. Не бойтесь его, бойтесь людской зависти…
Голос стих, стало слышно, как шепчутся ламиньяки под пнями, единственные, кого не заморозил ледяной шепот Исрафеля. Нинон простояла в оцепенении еще минут пять, пока тепло не вернулось в руки и ноги. Затем женщина обернулась, вглядываясь в темную даль, туда, где прежде был дом и ее жизнь. Туда, где теперь ничего не осталось.
«Благодарю тебя, «Шумелка», что помогла выбраться на берег», - Нинон поклонилась речке и быстро направилась к лесу.
Ближе к полуночи взошла луна. Ноги сами несли большую мамочку. Она не думала о пути. Страх отступил. Деревья больше не хлестали ее по лицу и телу, они мягко отстраняли ветви, пропуская женщину. Зайчишки удивленно смотрели красными бусинками глаз на шумно бредущую по лесу Нинон.
Вскоре серебряный смех Зелигены послышался совсем близко. А потом женщина услышала знакомую мелодию.
- Многие века назад в далекой стороне
Жила-была принцесса, прекрасна, как во сне.
Ей было шестнадцать и думала она,
Что это просто сказка – вся ее страна.
Люди, что служили ей, полны были добра.
Принцесса очень счастлива в мирке своем была.
Многие мужчины любили деву ту
За ее улыбку, свет и красоту.
«Зоэ», - закричала в темноту Нинон, «Девочка моя!»
Тоненькая тень в широкой белой рубашке выскользнула из-за могучего дуба.
«Я не она, простите», - Эсмеральда замерла в растерянности. Ее черные глаза, занявшие собою половину лица, сверлили Нинон тревожным взглядом.
«А хоть и не Зоэ», - хрипло выговорила женщина сухими губами, - «Все равно моя маленькая девочка, иди сюда, я обниму тебя покрепче».
«Бабуля!», - Эсмеральда подбежала к растерянной Нинон.
«Ну конечно, бабуля», - прошептала женщина, крепко прижимая внучку к
груди.
Эпилог
Сергей заглушил двигатель, и хороводснежинок, кружащихся в свете фар, проглотила январская ночь.
«Как же я соскучился!»
Неделя без девочек показалась мужчине вечностью. Он вышел из машины и поспешил к подъезду. Морозный ветер обжег лицо. Уже у двери Сергей вспомнил про подарки, забытые в автомобиле. «Хочу домой» - засвербило в мозгу. Пришлось вернуться. Он достал два свертка и посмотрел наверх, туда, где его ждали. Окна чуть подсвечивал ночник.
Часы считали мгновенья до полуночи. Сергей захлопнул дверь и зашагал домой.
Полумрак прихожей мерцал огоньками гирлянды. Пахло елкой и пирожками. Сергей стянул ботинки и на цыпочках, стараясь не шуметь, поспешил туда, откуда слышался тихий девичий голос.
Дверь в спальню была приоткрыта. На кровати, в свете кружащихся звездочек, которые вырастали на потолке и кукожились, спрыгивая на стену, сидела Маша. Копна золотых волос рассыпалась по веснушчатым плечам. Бретелька ночной рубашки съехала на руку и остановилась в сантиметре от головы дочери, дремлющей на руках у жены. Зоя, так назвали малышку, совсем не походила на маму и отца, ее кожа была матово-прозрачна, пепельно-русые волосы - гладкие и шелковистые, а на шее, слева, билась голубая венка, считая удары маленького сердечка.
«На скале, у самого края,
Где река Елизабет, протекая,
Скалит камни, как зубы, был замок.»
Читала Маша нараспев.
Волна отчаянной нежности, смешанной с теплом и страхом за жизни любимых, нахлынула, смывая события прошедшей недели и отпряла, унося с собой хлам. Сергей замер, переполняемый счастьем.
«На его зубцы и бойницы
Прилетали тощие птицы,
Глухо каркали, предвещая.»
Родной голос любимой ласкал.
«А внизу у самого склона,
Залегала берлога дракона,
Шестиногого, с рыжей пастью...
Любимый», - не меняя интонации, чтобы не разбудить дочь, так же монотонно продолжила Маша: «Мы тебя очень долго ждали, увидать каждый день мечтали…и как ключ дверь открыл – услыхали!»
Сергей в два шага преодолел расстояние, отделявшее его от девочек, подхватил на руки Машу и Зою, и крепко прижал их.
дочь открыла глаза и сонно улыбнулась отцу.
Сергей аккуратно вернул Машу с дочерью на кровать и крепко поцеловал влажный рот жены. Потом щеки, глаза, шею, лоб, волосы…
- Сережа, что-то случилось? - испуганно спросила Маша.
- Да, - ответил Сергей и громко втянул в себя воздух, наполненный ароматом любимой.
- Я наконец нашел свой дом!
Маша удивленно подняла правую бровь.
- Это ты. Там, где ты – там мой дом.
Конец!
Начало тут!
Вот и закончилась волшебная история про рыжую кошку и ее девять жизней. Но история про Машу-Зоэ, Аллу и грядущую эпидемию ещё впереди. Если вам понравилась книга, напишите пожалуйста . Тогда я с, удовольствием, начну ее вторую часть.
Спасибо, что вы со мной! Берегите своих близких, а так же их нервы и желудки, ставьте лайки, подписывайтесь! С любовью Я.