бархатным голосом и лёгкой небритостью. Недешёвый специалист: час его работы стоил, как обед на две персоны в приличном ресторане. Девушка была уверена, что за эти деньги он должен делать нечто большее, чем просто выступать в качестве благодарного слушателя. Может быть даже — обнимателя или целователя.
— Нет, ну вы послушайте, — говорила Ирма взволнованным голосом. — Вот он приходит, мы вместе два-три дня, всё хорошо. Мы строим планы, мы неразлучны, вместе проводим время. А потом — его снова нет. Ему не до меня! Он исчезает, не отвечает на звонки. Только пишет коротко: «на совещании». «Перезвоню». Я устала, устала! Это так больше не может продолжаться.
— А сколько это уже продолжается? — спросил Себастьян. Он всё время держал в руках блокнотик и делал там пометки. Но Ирма не удивилась бы, если бы обнаружила там картиночки, которые обычно рисуют от скуки. Или её портрет — в обнажённом виде. По крайне мере, ей бы очень хотелось, чтобы он нарисовал её голой и с большой грудью.
— Два года, — ответила девушка. — Нет, ну вот давайте рассуждать. Наверно, ему не нравятся мои формы. Ну, правда?
Девушка встала и медленно повернулась вокруг своей оси. Даже неспециалист бы сказал, что фигура — потрясающая. Себастьян выдохнул: определённо, заниженная самооценка. Потому что бёдра были очаровательны, как и волосы, личико и другие части тела. Вот только повысить самооценку пациентке старым добрым способом он не мог — врачебная этика не позволяла.
— Бёдра у вас, Ирма, восхитительные, — ответил психолог, случайно причмокнув. — Но давайте вернёмся к…
— Нет, подождите! — девушка замахала пальцем и снова повернулась спиной, демонстрируя упругий зад. — Восхитительные — и вы даже ни разу не потрогали их. Не проверили, так сказать. Давайте-давайте, не стесняйтесь!
Она буквально требовала от него самой решительной терапии. Себастьян решил всё обратить в шутку. Ему было чуть за сорок, и отношения с двадцатипятилетней пациенткой в планы не входили. В конце концов, он и брал с неё в два раза меньше обычного гонорара. И занимался не столько ради заработка, а сугубо для поддержки.
— Ох, Ирма, — сказал Себастьян. — Присядьте, присядьте пожалуйста. Если бы не медицинская этика, я бы…
— Ну так давайте! — повторила девушка, не меняя позы. — Давайте-давайте, приступайте. Вы же говорили, что у нас должны быть доверительные отношения. Всё нормально, потрогайте.
Шуток она не понимала. Психолог заметил эту особенность психики ещё во время первой сессии. Тогда такое состояние Себастьян списал на стресс: девушка действительно находилась в глубокой депрессии. Но сейчас, когда ей — очевидно — стало лучше, чувство юмора так и не вернулось. Значит, с ней придётся постоянно быть серьёзным, а это не способствует скорейшему лечению.
— Ирма, тебе нужно понять, — сказал психолог. — Это — моя работа. Если я буду вступать в половые отношения с каждой пациенткой, то мне не хватит ни физических, ни душевных сил на терапию. У меня есть жена… Повернись ко мне лицом, хватит уже искушать.
Он показал ей кольцо на безымянном пальце. Ирма приметила его ещё во время первой сессии, но тогда подумала, что это всего лишь дань образу безупречного психолога. Мужчины, который решил все свои личностные проблемы — и теперь стремится помогать другим. Девушка считала, что все мужики одинаковые, и случись что — не упустят возможности разнообразить свой сексуальный опыт. Даже если речь идёт о пациентке. Особенно, если речь идёт о ней!
— Многие мои коллеги, извини меня за откровенность, спали со своими клиентками, - продолжил Себастьян. — И ни один из них не устоял бы перед такой красивой и молодой девушкой.
— Жаль, что мне не такой попался, — ответила Ирма с игривой улыбкой.
— С твоего позволения, мы эту тему свернём и больше возвращаться к ней не будем, - попросил психолог, но сказал это таким тоном, который не терпит возражений. — Итак, давай ещё раз вернёмся к твоей ситуации. Чего ты ждёшь от Пауля?
О, Пауль Хомц! Успешный, невероятно одарённый адвокат. Ирма познакомилась с ним на поле юридических баталий — и тут же сдалась в плен. Пауль был хорош всем. Высокий, стройный, с прекрасным телом, которое он без устали тренировал каждый день. Совсем как Грей из книги «50 оттенков серого».
А ещё Пауль — наследник крупного капитала. Семейство Хомц разделилось на две ветви. Одна, тупиковая, вот-вот закончится со смертью старика. А вторая — продолжить цвести. И она, Ирма, могла бы подарить Паулю наследника, а то и нескольких. Он сразил её сразу же, во время первой встречи.
Был скуп на комплименты, зато выражал симпатию иначе — поглаживаниями и поцелуями. Показал ей свои роскошные апартаменты с бассейном, дорогую машину. Пауль был идеален не только в материальном плане. Как ей казалось, он имел характер, который превращает его в идеального мужа. Он не любил людей, мало с кем общался. Это она сама пробивала путь к его сердцу. Хотя много времени бурение не заняло, если быть откровенным.
— Чего хочу? — повторила вопрос Ирма. — Ну не знаю.
— Замужества? — помог ей психолог. — Детей?
— Ну, мы не в таких отношениях, чтобы ставить такие вопросы… — надулась девушка.
— Со мной ты можешь быть откровенной, — сказал Себастьян. — Я ведь твой психолог.
Ирма прекрасно знала, чего она хотела от Пауля. Во-первых, чтобы он принадлежал только ей. Всегда был на виду, с другими девушками не якшался. Во-вторых, чтобы подарил ей свою гордую фамилию — Хомц. А вместе с ней — право на половину своего имущества. Не ради обогащения, а чтобы привязать надёжнее. Ну и, наконец, какая это семья без детей? Она смогла бы выносить и двух, и трёх мальчиков или девочек. Личный врач говорил ей, что у неё отличное здоровье и широкие бёдра.
— Я не знаю, — отвечала Ирма. — Я не знаю, чего хочу от Пауля Хомца.
Она посмотрела на Себастьяна ещё раз. Красив, конечно, и ухожен. Наверно, посещает спортзал, придерживается диеты и раз в месяц ходит на омолаживающий массаж. Но не Пауль, нет. А кроме того, напыщенный психолог даже не захотел проверить упругость её бёдер или пресса, над которыми она так упорно трудилась последние несколько лет. Что он вообще понимает в женской красоте?
Пока на одном конце вселенной красивая девушка на приёме у дорогого психолога копалась в недрах собственной души, на другом конце полюса замученный бродяга копался в мусорных ящиках. Он радовался, когда эти обеспеченные люди, у которых есть собственные квартиры и ванные комнаты в них, выбрасывали что-нибудь полезное.
Например – зажигалку. Её можно заправить заново и использовать. Или – электрочайник. Пусть даже не совсем исправный, но можно отнести Роджеру, электрику, и тот даст пару долларов. Он починит чайник и продаст его уже за десятку: все в плюсе, все в выигрыше. Порой люди выбрасывали в урны еду, у которой только-только истёк срок годности.
В принципе, есть можно, если не сильно опасаешься отравления. Но другие бездомные давно научили нашего бродягу, что еды в принципе нельзя бояться. Как и выпивки. Тогда есть шанс, что не отравишься, ну или по крайней мере, не сильно. Это изнеженный мягкой постелью организм так бурно реагирует на инфекции и бактерии. Те же, кто живёт на улице, могут перенести на ногах воспаление лёгких – и часто это делают.
В целом, основу благополучия нищего составляют вторичные ресурсы. Как хорошо, что во всех крупных магазинах поставили аппараты для приёма бутылок и банок. Как плохо, что в такие супермаркеты может не пропустить охрана. А то ещё хуже – забрать чек на покупки, который выдал автомат.
Нищий собирал всё, что могло принести ему хотя бы десять-двадцать центов: бумагу, алюминий, стекло. Бродяге крайне важно иметь хорошую тележку с надёжными колёсами. А ещё – место, где можно спрятать пожитки и переждать ненастье. Летом сама природа – на стороне обездоленных. Спать можно, где угодно: на лавочке в парке, на траве, под мостом. Летом люди беспечны: они оставляют ценные вещи, словно хотят от них избавиться…
- Эй, ты! – заорал обладатель сильного мужского голоса из окна.
- Я? – робко спросил нищий.
- А ну, отойди от моих ящиков! – потребовал голос. – А то я сейчас выйду, и эти ящики знаешь, куда засуну?
Нищий знал. Ящики действительно выглядели бесхозными: кто-то составил их возле лавочки. Внутри лежали яблоки, груши и что-то ещё. Но, видимо, владелец просто не нашёл сил занести их внутрь – пока. Поэтому бродяге только и осталось, что вздохнуть и уйти. И обязательно:
- Господин, извините! – прокричал он. – Я правда не знал, что они ваши.
- Проваливай!
Нищий должен уметь извиняться. За то, что плохо посмотрел, перешёл дорогу, за неприятный запах. За сам факт своего существования, если разобраться. Не умеешь извиняться – либо побьют, либо вызовут полицию. Ни того, ни другого он не хотел.
Интересно ваше мнение, а лучшее поощрение лайк и подписка 😉