Эрик давно не писал песни. С самой весны.
Лето выдалось знойное, суматошное. В августе отыграли концерт в Купеческой Гавани, к которому долго, серьезно готовились, переругались в хлам не сосчитать сколько раз. Из-за этого концерта Эрик три месяца играл только классику, дважды струны на лютне менял. Зато выступили грандиозно - даже Эмиль остался доволен. А после, вдруг, заговорили о свадьбах, всерьёз заговорили, опять стало не до песен.
Только осенью, когда начались дожди и основная жизнь потихоньку переместилась к камину, Эрик спохватился, что совсем забросил сочинительство.
Он прислушался к себе - свежего мотива не было. Да и ничего не было, кроме какого-то нарастающего беспокойства.
"Ну, приплыли!"- подумал Эрик, разозлился и решил попеть старые свои песни - подкормить вдохновенье. Устроился в гостиной с гитарой. Час разыгрывался, пробовал каждый аккорд: "цан-цан", то тише, то громче нагнетая мелодию. Потом перепел все самое лучшее. Песен у Эрика накопилось немало. Было что вспомнить. Это слегка успокоило.
Пришла Ив, села рядом. Улыбалась, расчесывала пальцами свои белоснежные волосы, подпела даже разок. Потом подошла, погладила руку, держащую гриф и сказала:
- А хочешь сольный концерт?
- Был же недавно! - Эрик сделал вид что не понял, о чем говорит невеста.
- Я не о классике. Я о твоих песнях. Никакой лютни, только гитара! - и она поцеловала его нежно в висок.
Эрик потерял покой. Сразу. Всю ночь он думал о своем концерте. О том, что хорошо было бы сделать сольный в Кивиде, где больше всего друзей-гитаристов, пригласить всех-всех. Что надо бы придумать получше аранжировку к Колыбельной и вообще позвать барабанщика, того, длинного, чей фрак Эрик порвал на башне Алъеря во время битвы с ветром. Четыре года уже прошло, да и ладно. Лучше всего договориться на весеннюю ярмарку, когда народу на городских площадях полным полно, и когда ставят открытые сцены. Но весной уже назначены обе свадьбы. И это железно. И так сколько уже откладывали, то одно, то другое… Эрик начал искать другие варианты, не нашел, расстроился и уснул.
А во сне придумал песню. Она родилась в муках предутреннего бреда - грустная, красивая история о птице, летящей над морем.
Эрик осторожно взял гитару и чтобы не разбудить Ив, да и вообще никого не разбудить, накинул тулуп и пошел в башню.
До обеда он не спускался, не замечая холода, забыв о еде, подбирал мотив, чистил текст. Песня нравилась, хотелось немедленно поделиться с кем-то, но как назло в тот день всем оказалось не до него. Брат чистил на флейте клапаны, возился с крошечной отверткой, бережно натирал серебро кусочком замшевой тряпочки. Эрик отлично знал - в такие моменты не до глупостей. Ив словно позабыла, что сама сбила парня с толку, влила в него надежду и вдохновение, она мыла окна в спальне и выставила Эрика решительно, не дав и слова сказать. Итта рисовала в мастерской очередной королевский портрет на заказ. Ей давно осточертело рисовать короля Кавена. Настроение у неё было явно не песенное.
- Который? - осторожно заглянув к ней, спросил Эрик.
- Восьмой, - не отрывая кисти от парадного мундира короля, ответила Итта. - Дорисую, убью кого-нибудь.
- Как вариант, - со знанием дела согласился Эрик. - Но лучше из лука в соседское пугало постреляй. Полчаса и отпустит.
И он ушёл. До вечера мотался неприкаянный по дому, злился, ворчал, крутил в голове свеженькую песню, пока она ему окончательно не разонравилась. Тогда он кинул гитару в угол, решив сначала довести дело до ума, а уж потом хвастаться.
Так и вышло, что когда они с Эмилем отправились на рыбалку, недописанная и никому неспетая песня толкалась у Эрика в голове.
Оказавшись на берегу, Эмиль тотчас отправился обследовать остров, а Эрик не стал ему мешать. Он собрал хворост, запалил костерок, сунул в огонь покрытый сажей чайник и присел на корточки у огня.
Вода осторожно гладила камни, далекое море тоже лишь слегка поигрывало синими мышцами волн. В небе кружили белые с черными головами чайки. Не особо задумываясь, Эрик крутил мелодию песни и так и эдак, пока, вдруг, один такт не поменялся местами с другим. Слова сразу легли просто и ясно, так, как Эрик любил.
Он тотчас согрелся, встал и стал расхаживать вокруг костра, повторяя вслух, напевая негромко сам себе. Вот так, другое дело, совсем другое! Эрик улыбнулся, подпрыгнул и даже сделал в воздухе хук правой. Да! Теперь песня была готова. Море тоже заулыбалось ему солнечными бликами.
Эмиль вернулся с новостями.
- Статист? - презрительно сощурился Эрик. - На Пустом острове? Да ла-а-дно.
- Сам обалдел.
- А что он тут делает?
- Не спросил как-то, - Эмиль порылся в рюкзаках, достал кисет с табаком. - Поверь, он не особо был рад нашей встрече. Небольшой такой мужичонка, крепкий. По скалам лазает, как белка. Но что примечательно - королевский клинок распознал влет.
- Ты что, в него клинком тыкал? - хохотнул Эрик. - Ну даешь!
- Говорю же - он на голову мне рухнул. Сам не понял, как клинок выхватить успел. Оказывается, руки помнят. Я потом еще по берегу прошелся - лодку его искал. Не нашел, но по всему видно - он тут давненько.
- Надо же! Прям заинтриговал. Ну, придет, расскажет!
- Не факт.
- Придет-придет. Ему тоже наверняка интересно, что мы за фрукты. Хотя бы для собственного спокойствия.
Пока они говорили, Эрик разложил на пожухлой траве спиннинг, снял катушку и принялся вязать узлы на крючках, зубами отрывая леску и отплевываясь. Лицо его сияло своими мыслями.
- Ладно, посмотрим. Придет, так придет. - Эмиль сел к огню, постучал сапогом о камень, сбивая с подошвы прилипшую грязь. - А ты чего такой довольный? Рад, небось, что сбежал от свадебных разговоров.
- Сбежишь от них. Ай! - острый крючок воткнулся Эрику в палец. - Вот ведьма!
Эрик вытащил крючок, слизал кровь, чтобы не попала грязь, бросил спиннинг в сторону и присел на корточки рядом с братом. Помолчал, сгреб палкой раскатившиеся угли обратно в кострище.
- Ну, говори уже... - помог Эмиль.
- Ты вот честно скажи, Эм, как думаешь - после свадьбы что-то сильно изменится? Ну, - он помялся, - не должно же бы, правда? Мы уже давно с ней вместе, все устоялось. Так и продолжится? Просто погуляем, колечки наденем под яблоней и делов-то, а?
Эмиль вздохнул, затянулся трубкой, глядя вдаль, на вершину скалы или в небо. Потом протянул трубку Эрику.
- На вот. Раскурилась, вроде. Все знают, что Ив хочет ребенка. К этой мысли ты уже вроде привык. А в остальном, что изменится? Если только сам не захочешь...
- Ты не подумай... - Эрик рассеянно принял у Эмиля трубку - Я все решил. Просто знаешь, страшно немного.
- Да чего тебе страшно-то? Ты ж ее любишь. Вон, чуть сегодня на пристань не опоздали.
- Подслушивал?
- Больно надо. Просто стенки тонкие, а слух у меня абсолютный. Да я все понимаю, - Эмиль не сдержал улыбки, - на рыбалку у невесты отпрашиваться - дело серьезное.
- Опять язвишь. Слушай, я ее люблю и очень сильно. Только вот картинка из головы никак не выходит. Страшная такая картинка, прям жесть. Вижу себя лысым пузатым отцом семейства. Как представлю: сижу такой перед камином, детишки по мне ползают. На кухне ужин. Утром на работу. По выходным - положенная пинта, партия в кости и домой. И главное, девки, Эм… Девки в мою сторону даже не глянут. Жуть берет просто, если честно… - и Эрик отдал Эмилю потухшую трубку.
- Всё правильно, - кивнул Эмиль. - Только при чем тут свадьба? Время придет - полысеем. А девки, братишка, на тебя все равно глядеть будут. Пока ты гитару в руках держишь. За это ручаюсь!
- Да брось врать-то! - Глаза Эрика довольно сощурились. Он почесал загривок, и глядя вдаль, в синий небесный простор, сказал:
- Эх, жалко, гитары нет. Я ведь песню написал. Новую! Вот прямо с иголочки! И даже, по-моему, неплохо вышло.
- А ты так спой, - предложил Эмиль. - Вон, как в таверне надерешься, без всякой гитары отлично выводишь.
- Издеваешься?
- И не собираюсь. Спой.
Эрик вмиг стал серьезным. Он выпрямился, расставил ноги, замер, а потом, глядя в сторону, чтобы слышать только себя и ничего больше не отвлекало, запел. Руки он сложил на груди, тело покачивалось, ветер слегка трепал волосы. Эмиль вдруг вспомнил, как давным-давно Эрик впервые пел залу. Вот так же, переминаясь, вытянув жилистую шею и смотря в сторону. Голос его тогда был звонкий, как колокольчик. Сейчас над островами звучал глубокий баритон. Двухдневная рыжеватая щетина на лице Эрика горела солнцем, тощие плечи стали шире, глаза грустнее. Эмиль смотрел на брата, как в зеркало.
Птица, летящая к югу,
В белых седых небесах,
Ищет царицу повсюду,
С радугою в волосах.
И над пучиной морскою,
Облачно-сизой водою
Черными крыльями машет,
Кличет, горланит, кричит.
Эмиль притянул к себе пустой походный котелок, что лежал без дела, перевернул его и начал отстукивать ритм двумя руками. Трубку он зажал в зубах. Котелок вполне звучно бухал: “Та-та… татата… татата”.
Дева прекрасная, где ты?
Где ты, красавица-Лето?
Я ль тебе песни не пела,
Косы твои не плела?
Пауза. И снова тоска запульсировала в хриплом тембре Эрика.
Но острова промолчали,
Быстро исчезнув в тумане,
Лета они не встречали,
Предпочитали дожди,
Путь кораблей не надежный
Лето найти не поможет,
Лето покинуло землю,
Птица напрасно кричит:
Громкий, звучный припев. С рыком, напором вырвался безнадежный вопль птичьего призыва.
Дева прекрасная, где ты?
Где ты, красавица-Лето?
Я ль тебе песни не пела,
Косы твои не плела?
- Молодец! - вставил Эмиль. - Отлично! Теперь пиано…
Эрик послушно ушел на пиано, но созревшее в голосе напряжение, передающее одиночество птицы в небе, он уже приглушить не смог.
Берег оставила в охре,
Долы забыла в кармине,
Тают рыбацкие лодки
В бухте забытой долины.
Крылья ложатся на ветер,
Птица тоскует о лете,
Птица парит над водою,
Море все пуще шумит…
Лиричное окончание само пело среди скал голосом Эрика, оно было подхвачено эхом и унесено в синие просторы неба и моря. В ответ им отозвались пронзительными криками удивленные и совсем не музыкальные чайки.
Эрик еще послушал эхо, а потом, как ни в чем ни бывало сел на плащ рядом с братом, откашлялся и улыбнулся:
- Сырое еще конечно. Да и без гитары…
- Все отлично... - Эмиль отодвинул “барабан” в сторону и, щурясь против солнца, посмотрел на брата: - Слушай, я что тут подумал. А хочешь сольный концерт?
- Да вы сговорились что ли? - обалдел Эрик. - Хочу! Спрашиваешь! Только когда? Свадьба же!
- Вот как раз во время свадьбы, в Гавани. Самое то! Все же приедут. Приготовишься как следует за зиму. К Ветрам аранжировку сделаем, я на флейте верха сыграю. И ударника позовем из Кивида. Но заранее, за месяц хотя бы.
- Тогда надо еще песню написать. - Эрик снова вскочил, запустил в кудрявую шевелюру пальцы. - Такую, знаешь, о настоящей любви. Вот, чтоб мурашки по коже прям. Специально для свадьбы.
- Напишешь. И не одну. - Эмиль достал из костра горящую ветку, чтобы снова раскурить непослушную трубку. - Все будет! Спой еще что-нибудь, старое. Только повеселее.
Продолжение следует...
Автор: Итта Элиман
Источник: https://litclubbs.ru/articles/22571-bereg-pticelova-glava-3-pesnja-nad-ostrovami.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: