Пришедший в кино из музыкальной индустрии Кантен Дюпьё продолжает пробивать своё имя в сфере приземлённой развлекательной комедии, выходящей за допустимые нормы абсурда и гротеска: будь то недавний "Даааааали!", внедривший зрителя в экскурс безумного воображения художника-сюрреалиста, уморительный триллер про противостояние одинокого мужчины и живой куртки в "Оленьей коже", или ёмкая театральная критика, нашедшая воплощение в "Яннике". Дюпьё прославлен своим абсурдистско-карикатурным стилем, накладывающимся на странные взаимоотношения между маленькими людьми, которые так сильно стараются заявить о себе миру, что посреди обычного диалога стирается грань между реальностью и выдумкой режиссёра. Об этом же рассказал и новый проект французского эксцентрика, "Второй акт"
На этот раз главный современный абсурдист Франции разглагольствует на тему сопоставления кино и реальности: счастливой и иллюзорной утопии против серой жизни, в сердцевине которой пробуждается монструозный кризис, перевоплощающийся в мировой хаос. "Второй акт" намеренно уходит в сторону мета-нарратива, показывая пускай и слишком лобовую концепцию "фильма в фильме", но не теряющую от этого своего умилительного шарма и столь провокационных, для сегодняшнего кино - смелых, авторских мыслей. Дюпьё сразу же раскладывает карты на игральный стол, не водя зрителя вокруг пальца: что уж говорить, если уже в названии картины читается её зашифрованное сюжетное послание
Полноценная трёх-актовая структура новой работы Дюпьё идёт по нарочито кривой дорожке, ломая концепцию привычного для фильмов повествования сразу несколько раз. Тривиальная романтическая комедия, сценарий который состряпал искусственный интеллект (всё-таки правильно голливудские писатели бастовали в прошлом году...), преобразовывается в прямолинейную, но от того не менее яркую и личную мета-комедию: актёры снимают маски и погружаются в насущные вопросы о проблемах современной индустрии развлечений. Просачивающиеся оммажи на вездесущую культуру "отмены", самоирония, превращающаяся в карикатурно-насмешливый стёб над пропастью, в которое угодило независимое авторское кино: ужас съёмочной площадки, перемножающийся на экзистенциальные проблемы героини Леи Сейду, страшит похлеще пагубного влияния A.I. на среду кинематографа
Камера превращается в подобие уст самого Кантина Дюпьё, заставляя героев проговаривать вполне очевидные и задаваемые зрителями уже несколько лет вопросы: для чего в такое турбулентное время существует искусство? Действительно ли все представители киноиндустрии - шуты с красными носами, вся работа которых заключается лишь в кривляниях перед оголтелой публикой? Дюпьё сам несколько раз сомневается в пользе своей сферы для рядового человека, а история "Второго акта", тем же временем, спешно переходит от гипертрофированной комедии к мета-абсурдной драме и позже - к личному откровению самого режиссёра
Невидимая четвёртая стена между героями и зрителями несколько раз проламывается настолько тривиальными и лобовыми способами, что "Второй акт" так и просится назваться недопонятым и слишком откровенным авторским посланием в сторону искусства. Ярче всего этот факт подтверждает очень ёмкое и чертовски сильное отождествление между сегодняшней нестабильностью, вызванной мировым хаосом, и музыкантами "Титаника", играющих последние в своей жизни композиции во время крушения пассажирского лайнера. Но настолько ли однозначна ситуация с современным искусством? Дюпьё до последнего отказывается давать объективную оценку воздействия кино на человека: секундная абсурдистская забава, как способ описания всего своего творчества в сфере индустрии развлечений. Впрочем, один непосредственно объективный факт Дюпьё всё же выдал: Пол Томас Андерсон - лучший современный режиссёр! А поддержать или оспорить это заявление вы сможете уже с 11-го июля: для московских поклонников кино-абсурда зрительская премьера в кинотеатре "Художественный" состоится на день раньше - 10-го числа
