Приключенческая история "Янтарный призрак" глава 3

В глазах Степаныча темнело. Но не потому, что солнце, выполняя свою назначенную свы­ше ежедневную процедуру, садилось на запа­де, а из-за того, что крепкие руки стоящего напротив верзилы тисками сжимали горло. Ста­рика с выпученными глазами душил человек, годившийся ему в сыновья, но явно не со­стоявший в родстве со своей трепыхающейся жертвой. Да и та вряд ли желала бы иметь такого наследника. Пенсионер ловил воздух широко раскрытым ртом с двумя рядами ред­ких гнилых зубов, напоминающими древнюю, вросшую в землю ограду с недостающими во многих местах кольями. Раздавались пред­смертные хрипы, старик медленно испускал да­леко не ароматный дух.

Его мучитель хладнокровно ждал остановки изношенного сердца, не выпуская изо рта ды­мящейся сигареты.

Степаныч был уже готов распрощаться со своей не очень-то праздной и веселой жизнью, как до его слуха, словно сквозь вату в ушах, донесся голос:

— Стоп! Отпусти его, Игорь!

Повинуясь приказу, душегуб разжал свои клешни, и обмякшее тело семидесятидвухлет­него человека рухнуло снопом на землю. Из- за спины громилы вышел невысокого роста мужчина средних лет с крючковатым носом, крутым лбом и лысеющей головой.

— Надеюсь, ты его не придушил? — спро­сил он невостребованного кандидата на роль Отелло.

— Не должен, — ответил несостоявшийся мавр и выплюнул окурок. — Я аккуратно да­вил.

— Ну-ка, приведи папашу в чувство.

Верзила нагнулся и, приподняв старика, ос­новательно встряхнул его.

— Полегче, Игорь, — поморщился мужчи­на, словно трясли его. — Ты же ему позвоноч­ник переломишь!

— Я легонько, Николай Михайлович, — по­обещал Игорь и приподнял лежащее тело за грудки. Затем он проделал с ним то же самое, что обычно делают раздосадованные дети со своими неизвестно в чем провинившимися кук­лами, — встряхнул его несколько раз.

— Аккуратней! Аккуратней! — предостерег обладатель редеющей на черепе растительно­сти. — Это тебе все-таки не чучело.

Неудачливый реаниматор понимающе кивнул и немного умерил свой пыл. Послышался стон. Старик открыл глаза и закашлялся.

— Оклемался, — осклабился верзила и при­слонил возвращенного в мир суровой реально­сти рядового гигантской армии населения пла­неты Земля к стене.

— Предоставь его мне.

— Вы же с ним уже толковали, Николай Михайлович. И никакого толка! — Сторонник силовых методов был явно разочарован.

— Отдыхай! Ты свое дело сделал! — раз­драженно бросил Николай Михайлович.

Ему не понравились слова подчиненного, ко­торый, по его мнению, должен был неукосни­тельно выполнять его распоряжения, а не вы­скакивать со своей точкой зрения.

— Отойди в сторону! — Николай Михайло­вич вперился зрачками в глаза Игоря. — До­ставь себе удовольствие, перекури.

— Да я только что курил.

— Еще покури. Твоему бычьему здоровью это нисколько не повредит.

Подождав, пока бывший спортсмен выпол­нит его инструкции, Николай Михайлович опу­стился на корточки рядом с пенсионером и не­громко спросил его:

— Ну так как, дедуля? Побеседуем дальше или мне опять уступить место моему помощни­ку? Что молчишь, Степаныч? Так вроде тебя кличут? Так или нет? — Он повысил тон.

— Так, — едва слышно ответил старик и, кашлянув, потрогал рукой свою шею, на кото­рой остались пятна от пальцев садиста.

— Болит? — с участием спросил Николай Михайлович.

— Болит.

— Тебе надо меня благодарить, что я во­время остановил Игоря, милый ты мой ветеран соцтруда. Благодарить, слышишь, а не смотреть на меня тамбовским волком! Еще чуть- чуть — и из тебя бы сок брызнул. Мой по­мощник это умеет.

— Не сомневаюсь, — прохрипел пенсио­нер. — Этот ваш ухарь, наверное, раньше на бойне работал.

— Ошибаешься, Степаныч. Раньше он был неплохим, подающим надежды дзюдоистом. Имел звание мастера спорта. Затем травма, ду­шевный надлом, моральное опустошение, скольжение по наклонной вниз в обнимку с бутылкой водки... Но я его случайно заметил, вытащил на поверхность, и вот теперь он опять человек. Впрочем, тебе это, должно быть, неинтересно да и к делу не относится. В сторону лирику, перейдем к сути.

В прошлом мастер спорта по дзюдо, доста­вая на ходу сигареты, направился к стоявшему недалеко от места беседы со стариком автомо­билю, за рулем которого сидел не менее устра­шающего вида громила.

— Ну что там, Игорь? — поинтересовался водитель, от скуки вот-вот готовый зевнуть.

— Пес его знает, — отозвался бывший бо­рец за спортивные регалии. — Раздавить этого клопа надо, а не вести с ним воспитательную работу. Не узнаю я шефа.

— Иногда на него находит, — донеслось из машины. — Я с Задонским уже давно в одной связке. Всякого насмотрелся, ко всему привык.

— А я, Костя, порой не врубаюсь в его пла­ны, — признался гигант, кинув взгляд на мир­но беседующих представителей двух разных слоев постгорбачевской эпохи, один из кото­рых представлял деклассированный элемент общества, а второй — иную, но дерзкую не по годам касту буржуазии, вырвавшуюся на сво­боду из сетей социалистической плановой эко­номики. — С этим слизнем мы только время даром теряем. Давить его надо, и все!

— Не горячись, — урезонил напарника Кон­стантин и вылез из старого, но все же считав­шегося престижным на территории экс-СССР „мерседеса“. — Наше дело маленькое. Выпол­нять то, что прикажет Николай Михайлович. Запомни это раз и навсегда, Игорь. И не взду­май соваться к нему с собственными сообра­жениями. Не искушай судьбу. Неужели Задон­ский не предупреждал тебя об этом, когда брал к себе на работу?

— Предупреждал. — Недошедший до вер­шин олимпийского пьедестала поднес к недо­вольному лицу пламя зажигалки.

— Ты — основной телохранитель у босса. А телохранитель и советник — это не одно и то же.

— Твоя правда, Кость. — Борец выдохнул струю дыма.

— Я тебя прекрасно понимаю, Игорь, — продолжал разговор Константин, — ведь рань­ше твою работу выполнял я. Это теперь я со­вмещаю должности охранника и шофера. Усту­пил тебе, так сказать, роль ведущего специа­листа.

Телохранители, обмениваясь фразами, дыми­ли дорогими сигаретами, готовые в любой мо­мент выполнить приказ своего работодателя. Фигуры, рост, возраст, почти одинаковые дву­бортные костюмы делали ребят похожими на братьев-близнецов, с интересом наблюдающих, как их родитель беседует с неприятного вида старикашкой.

Особа, чью жизнь надлежало беречь как зеницу ока, почувствовала кожей своей согну­той спины взгляды двух пар глаз, обернулась и поманила пальцем телохранителя, значаще­гося в несуществующем списке под номером один. Тридцатилетний паж-переросток после короткой перебежки очутился рядом с источни­ком, из которого он ежемесячно черпал сред­ства к существованию в твердой конвертируе­мой валюте, как правило в долларах США.

— Да? — отвечающий за безопасность сво­его патрона нагнулся над ним, словно офици­ант над посетителем ресторана.

— Шприц! — зашипел Задонский.

— Сейчас. — И мастер японского единобор­ства бросился к „мерседесу“. Через минуту он снова был подле своего шефа.

— Сделай этому хрычу укол и тащи в ма­шину. — Задонский поднялся с корточек и посмотрел на старика со злостью. — Погово­рим с ним позже, когда до него станут дохо­дить мои вопросы. И пожалуйста, Игорь, будь милосерден, не коли его так, будто перед тобой твой кровный враг, а у тебя в руках не шприц, а примкнутый к винтовке штык. Хорошо?

— Как скажете, Николай Михайлович.

— Я тебе на подмогу Константина отправлю.

Задонский не спеша пошел к машине.

Через пять минут двое здоровых мужчин под руки тащили к „мерседесу“ бесчувственное тело пенсионера. Доставив его к автомобилю, телохранители вопросительно уставились на па­трона.

— На заднее сиденье, — распорядился тот.

— Может, в багажник? — осторожно спро­сил мастер спорта по дзюдо, предвкушая пре­лести соседства со старым люмпен-пролета­рием.

— Вам что, неясно сказано? — вспылил За­донский. — Делайте то, что вам говорят!

Засунув старика в машину, Игорь устроился рядом с ним, брезгливо морщась и отворачи­вая лицо, а Константин сел за руль и повер­нул ключ зажигания.

— Насмотрятся боевиков, а потом суются с идиотскими советами! — ворчал в унисон дви­гателю шеф, приглаживая ладонью волосы. — Напоминаю! — Он поднял вверх указательный палец. — Никакой самодеятельности! Слушать только меня! Понятно излагаю?

Подчиненные молчали, мужественно прини­мая на себя речевое извержение крутолобого предводителя. Выговорившись и немного остыв, тот понизил тон и спросил:

— Посторонних не заметили?

— Нет, — коротко ответил шофер.

— Уверен? — Задонский с прищуром посмотрел на него.

— Можете не сомневаться. — Константин сейчас являл собой стопроцентную гарантию.

— А ты ничего подозрительного не заме­тил? — кинул через плечо хозяин.

— Кроме нас, здесь никого не было. — На этот раз Игорь благоразумно решил обойтись без комментариев.

— Да... — протянул Задонский, — похоже, здесь обитают только крысы, бродячие собаки да бомжи. Трогай, Костя. Пора нам выбирать­ся отсюда.

„Мерседес“ осторожно, чтобы не поцарапать днище, покатил среди хлама, мусора, осколков кирпича и кусков бетонных плит к еле угады­ваемой, поросшей травой дороге, оставляя по­зади себя полуразвалившиеся халупы, люби­мые жилища окрестных бомжей.