– Так, мои внуки – сюда, а мои дети – вот сюда, – моя красотка-тёща распахивает перед нами двери отведённых комнат на втором этаже, становится на цыпочки и влажно целует меня в щёку.
От Алины пахнет теплом, выпечкой и сладкими духами, а ещё уютной любовью, и я безмерно благодарен ей за воспитание Лили и реабилитацию Макса, в упор не вижу седых прядей в её крашеных волосах, но знаю, что они есть, уже много. Её морщинки ей очень идут, а улыбка с годами становится лишь добрее. Говорят, хочешь узнать, как будет выглядеть твоя жена лет через 25, посмотри на её мать.
«Надеюсь, моя змейка не подведёт…»
– Всё, я побежала, кияу, у меня там сейчас вак-беляши сгорят. Спускайтесь, все уже за столом, вас ждут!
Она звонко чмокает меня ещё раз, раздаёт по крепкому поцелую довольно улыбающейся жене, резко повзрослевшему пятнадцатилетнему Максу и беспечному двухлетнему Ромке, подпрыгивающему у него на руках, и убегает на первый этаж, где в гостиной уже собралась, по моим, ощущениям, половина Казани. Дом ломится от гостей. Помимо нас, на пятидесятилетний юбилей отца моей змейки, Анвара Махмутовича Ирханова, приехали все его братья с жёнами, детьми и внуками.
Мы с Лилей оба не большие любители такой толпы и бесконечного застолья (а по опыту могу сказать, что оно начнётся сегодня и закончится в воскресенье вечером), поэтому долго мы у её родителей не пробудем. Договорились до завтра, а потом улетим вдвоём в Сочи. Наш первый отпуск без детей, которые останутся на неделю тут, с бабушкой и дедушкой. Занёс наши сумки в небольшую уютную гостевую спальню, где мы останавливаемся каждый свой визит, и с размаху упал спиной на широкую кровать, заправленную бежевым пушистым покрывалом. Шумное выдыхая, прикрываю глаза локтем.
«Блт, горизонтальная поверхность, какое наслаждение!»
У меня после двух часов в самолёте, а потом ещё и в машине, уже зад, кажется, расплющился. Пытаюсь распрямиться и вытянуться, но поясницу, всё равно, неприятно ломит.
«Старость, мать твою, и рост вместе с весом дают о себе знать. Надо где‑то на турнике повисеть…»
Пока валяюсь, Лиля, напевая что-то себе под нос, не проявляя ни малейших признаков усталости, успевает переодеться в «маленькое чёрное платье», по моим меркам, слишком сексуальное для домашней попойки с роднёй, и распустить свои роскошные волосы, небрежно взбив их пальцами. Сощурившись, наблюдаю из‑под руки, как красится. Вроде бы, ничего особенного, но тёмно-карие глаза сразу начинают сиять, а влажные губы невольно привлекают внимание. Красивая…
Кинув на своё отражение последний удовлетворённый взгляд, жена, плавно покачивая бёдрами, подходит к кровати и, чуть задрав подол платья, залезает на меня сверху, усаживаясь на пах. Ставит руку у моей головы и нагибается к моему лицу, чтобы поцеловать в приоткрытые губы.
– Устал?
– Да, поясницу ломит, – жалуюсь.
«Кому ещё, как не ведьме-жене…»
– Мой хороший. Давай, полечу! – Лиля прикрывает глаза и кладёт ладонь мне на грудь, прямо, над сердцем, по сосудам бежит тепло, и тут же исчезает боль в спине.
Целуемся ещё. И как-то незаметно её язычок ныряет мне в рот, а я отвечаю. Прижимаю жену к себе, поглаживая её поясницу, рука спускается ниже. Дыхание учащается, становится жарче, намекая на возможное развитие событий. Лиля тихонечко стонет, почти мурлыкает, когда ловлю её язык губами, всасывая в себя. Чувственно трётся бёдрами о мои. Ширинка брюк начинает неприятно давить на встающий член.
«Та-а-ак… Кошусь на дверь. Закрыть можно… Сколько нам надо, чтобы без причуд перепихнуться? Минут десять максимум? Осуществимо вполне…»
– Давай, змейка, по-быстрому, – бормочу ей в мягкие губы, нетерпеливо задирая по бёдрам платье.
– Нет уж, – нервно фыркает жена, улыбаясь, и тут же пытается отстраниться.
Не даю ей встать. Сгребаю обеими руками, перекатываюсь со спины и подминаю под себя. Лиля шумно выдыхает под моей тяжестью и послушно расставляет ноги. Но взгляд её чёрных глаз, всё равно, насмешливый, хоть и чуть поплывший.
«Знаю я это выражение, точно пошлёт, чёрт, а я вот что-то уже настроился…»
От мысли, что есть шанс через пару минут её трахать, яйца начинает ломить. Целую жену в губы, лапая придавленное собой, такое желанное, нежное, женское тело, сердце уже тарабанит о рёбра, разгоняя кровь.
– Лиль, пять минут, – почти умоляю, – Раком, чтоб не раздеваться… М-м-м?
Змейка моя на это прыскает грудным смехом с характерной возбуждённой хрипотцой.
– Ах-ха-ах… Ну, прямо предложение, от которого невозможно отказаться, Дар! Всё, пошли вниз уже. Потом…
И отталкивает меня. Жестокая! Перекатываюсь на спину. По телу разливается унылое разочарование. Змея! И зачем только сверху садилась?
– Ночью не сбежишь, – мстительно щурюсь.
– И не собираюсь, – Лиля чмокает меня в нос и добавляет, посмеиваясь, – Только с коньяком не переборщи, а то мало ли, опять прямо на мне захрапишь.
Хохочет, отскакивая подальше, но я, всё равно, успеваю от души шлёпнуть её по крайне аппетитной попе.
«Вот же вредная мелкая бестия! Всего один раз отрубился сразу после! Теперь «месяц шуточек» на эту тему мне обеспечен…»
– Ну, гости мои дорогие! За вас! За то, что выбрались все к нам, старикам, за то, что вместе… Ой, да что говорить… – Навар смахивает влагу с уголков глаз, держа рюмку в вытянутой руке, – Не ругайтесь, любите и берегите друг друга, за вас!
Заканчивает совсем уже проникновенным, срывающимся от эмоций голосом, который, слава богу, тонет в одобрительных возгласах множества присутствующих гостей. Под давлением лирической атмосферы обнимаю за плечи сидящую рядом жену и крепко‑крепко прижимаю к себе. Главное – вместе, да!
У Лили тоже глаза блестят, когда смотрит в ответ. Быстро целует меня в щёку и тут же аккуратно стирает пальчиком след помады. Опрокидываю рюмку вместе со всеми. Лиля свою отставляет подальше, пододвигая к себе бокал с разбавленным вином, мою же забирает Навар, перегибаясь через стол, и тут же наливает ещё по одной мне, троим сыновьям, своим братьям… Да я устану перечислять, сколько давно знакомых лиц меня сейчас окружает. Сидим шумно, пьяно, сытно… Семья! Одна Алина носится от кухни до стола и обратно вместе с Айгуль, женой Ильдара, но они, как местные хозяйки, обязаны. Остальные гости чинно сидят, расслабляются.
– Ну, Дань, рассказывай, как нынче чиновникам живётся, – предлагает Навар, разваливаясь на стуле и упирая ладонь в колено, – Судя по тому, как раздался, зарплату платят.
Мужики ржут. Глажу живот, качая головой. Вполне ещё плоский живот, надо сказать. Вот достанут, а!
– Платят‑платят, – тяну, закидывая руки за голову, и тоже растекаюсь по стулу, – Да хорошо всё на самом деле. Бумаг много, да. Если не работал в системе до этого, поначалу, конечно, сложно. Но мне с начальством повезло, бывший министр был мужик толковый, грамотный, за инициативу не наказывал, ресурсы предоставлял, деньги выбивал, проекты двигал. Можно работать, реально интересно.
– Кызым, как "погода в доме", не ругаетесь? – вкрадчиво интересуется Навар у змейки моей, подливая ей вина.
– Да мы особо не успеваем, – смеётся жена, – Дар вечно в разъездах, я тоже работаю много. Медцентр открыли новый, с квалифицированными специалистами сложно, многое не налажено. Но, в общем, мне очень нравится. Люди, атмосфера, задачи…
– Занятая женщина – счастье в семье. У неё времени на то, чтобы всякую фигню надумать, не хватает, – хмыкнув, вставляю я.
Лиля щурится и щипает меня за бок. Тихонечко толкаемся за столом, пока не сгребаю разбушевавшуюся жену в охапку. Примиряюще целую в висок. Затихает, улыбаясь отцу.
– Так, может, вам пора ещё родить, а? Вон какие детки чудные выходят, – вдруг заводит старую пластинку Навар, подаваясь к нам через стол.
– Не-е-ет! – охаем дружно, – Дайте, нам хоть в отпуск съездить, побыть вдвоём.
Здесь у нас полное единодушие, мы это обсудили между собой, никому не надо знать, что Лиля беременна, пока живот на глаза не полезет!
– Короче, устали от нас, – доверительно сообщает Навару Максим, – Уверен, как только доберутся до отеля в Сочи, нажрутся от счастья и будут по номеру голые ходить, пританцовывая.
– Хм-м-м… Что‑то и мне захотелось смотаться ото всех, – смеётся тесть и шлёпает по попе проходящую мимо него жену, – Ты как на это смотришь, а, Алин?
– Ой, старый, тоже что ли голый танцевать собрался? Без меня! – отмахивается тёща от мужа, весь стол ржёт.
– Что это я старый?! – бурчит Навар, но улыбается, – Я ещё ого‑го!
– Ого‑го, ого-го, – Алина примирительно целует его в лысину на макушке, ставит перед нами тарелки с биш-бармаком и снова уходит на кухню.
– Да, у нас, кстати, новость, – объявляет Лиля, сжимая моё колено, – Двадцать девятого сентября отмечаем годовщину свадьбы! Приглашаем и ждём!
– Моя Родина шикует, – смеюсь я, обнимая жену.
Решил собрать всех там, где всё началось – в моём ресторане «Вершина» на «Красной поляне», раз жене так хочется «праздника» перед очередным декретом. Лиля даже наденет своё свадебное платье, срок беременности ещё совсем небольшой, правда, я сам в тот костюм уже не влезу, но остальное всё повторим.
«Моя Родина, любовь моя! И как я жил без неё?»
– Ох, как я рад! Как рад! – Навар снова задирает рюмку повыше, смахивая с глаз набегающую слезу, – Вот это вы молодцы, да. Вот это новость! Ну, за молодых!
– За молодых! – подхватывают все вокруг.