ВЕСНА
Заключительная глава
Прощай весна, здравствуй лето!
В берёзовом лесу, как и во всех, существовала традиция провожать каждое время года устраивая праздник. Готовиться начинали в последнюю неделю мая. Каждая семья принимала участие в празднике по желанию, кто-то готовил сценку, кто-то пел, а кто-то просто приходил поесть вкусненького.
В ночь с 30 на 31 мая в лесу царило радостное возбуждение. Едва лучи солнца выглянули из-за крон деревьев, как самые нетерпеливые потянулись к небольшой сцене в центре леса.
Мама Леи оказалась в числе первых и уже развешивала гирлянды из цветов, когда мама бобёр только ставила пироги в духовку у себя в хатке. Лея с Чимой были здесь же, наряженные, наглаженные и послушно исполняли то, что им велела мама.
Чуть позже подошла семья барсуков везя на тележке складные столы и стулья. Папа енот принялся им помогать, чтобы расставить их возле сцены. Руи крутился рядом и хотел тоже им помочь. Когда папа барсук ушёл за столами, папа енот оступился и упал на уже расставленные стулья. Послышался неприятный треск и один из стульев развалился на двое.
- Вот незадача, - встрепенулся папа енот. – Руи, пока ничего никому не говори.
С этими словами, папа енот скрылся в лесу. Руи был очень удивлён такому поведению своего папы.
«Почему он убежал? – в недоумении думал Руи. – Он же сам говорил, что нужно признавать свои ошибки. Как же так?»
Внутри Руи почувствовал разочарование. Он ведь верил каждому папиному слову. За разочарованием последовала обида. Руи начал злиться и на папу, и на себя за то, что папа говорил одно, а делал совсем другое.
«Так почему же тогда я должен делать то, что не хочет делать папа?!», - злился Руи.
В какой-то момент, когда папа барсук вернулся со столами, Руи хотелось всё ему рассказать. Он чувствовал, что ему станет так легче, но сам не зная почему, он промолчал.
Папа барсук спросил енотика, где его папа и Руи только и смог, что пожать плечами. Ему было очень тяжело стоять и закрывать собой сломанный стул. Как будто он делал что-то плохое. Наконец, его папа снова показался на поляне с ящиком для инструментов.
Подойдя к Руи он не мало удивился тому, что его сын чуть не плачет.
- Руи, ты чего? Что случилось? – раскладывая инструменты, спросил он у сына.
- Я думал ты испугался и убежал, - испытывая сильную неловкость за свои сомнения в папе, признался Руи.
- Да? – в свою очередь удивился папа енот. – А почему ты так решил?
- Потому что ты сломал стул, сказал никому об этом не говорить и убежал, - пробурчал Руи.
- Ааа, - засмеялся папа енот. – Теперь понятно. На самом деле я специально сделал вид, что споткнулся и сломал его, видишь, - папа енот указал на стул. – Здесь была большая трещина и он сломался бы под тем, кто на него сел. Это могло очень огорчить папу барсука. Поэтому я специально упал на него и попросил тебя не говорить об этом, чтобы успеть его починить.
- Но почему ты сразу не сказал об этом папе барсуку? – удивился Руи.
- Потому что он очень хочет, чтобы всё было правильно и, если бы я сказал ему, что он принёс сломанный или старый стул, это могло его очень сильно обидеть.
- Как так?
- Понимаешь, иногда кто-то слишком хочет сделать что-то хорошее и когда ты говоришь им, что они делают что-то не так, это очень их обижает. Поэтому, если бы я стал чинить стул, который он считает хорошим, это его могло обидеть.
- Я не понимаю, - признался Руи. – Почему нельзя говорить, что кто-то сделал что-то не так?
- Потому что папе барсуку может стать стыдно или неудобно, что он принёс такой стул и не заметил этого. А сейчас я ему скажу, что упал на него, сломал и тут же починил. Это поможет ему продолжать верить, что он всё делает правильно и хорошо.
- Но разве это не значит соврать?
- Это как та правда о которой тебе говорила мама. Иногда её нужно говорить людям очень осторожно, чтобы не сделать им больно.
Руи почти ничего не понял и продолжил наблюдать за тем, как папа чинит стул. Чуть позже к ним подошёл папа барсук.
- Извини, я случайно упал на стул и сломал его, - сказал папа енот.
- Ох, да всё в порядке. Спасибо, что починил его, - ничуть не расстроившись, отозвался папа барсук. – Ты не ушибся?
- Нет, всё в порядке, - подмигнув Руи, папа енот уже складывал инструменты в ящик. – Тебе помочь со столами?
- Да, буду рад.
И они вдвоём пошли в сторону сложенных столов весело о чём-то разговаривая.
Глядя на них Руи, кажется, начал что-то понимать. Его папа был прав, если бы он сказал папе барсуку, что тот принёс сломанный стул, они оба чувствовали бы себя неловко и праздничного настроения как не бывало. А так они вдвоём продолжали работать в прекрасном расположении духа.
«Оказывается умение не замечать случайные ошибки друзей, только укрепляет дружбу», - подумал Руи и решил не говорить Марти о том, что из-за своих больших зубов он так смешно картавит и шепелявит.
На поляну прибывало всё больше семей и скоро над ней воцарился оживлённый гомон нескольких десятков голосов. Где-то визжали дети, откуда-то доносились крики отцов, ставящих декорации на сцене, а возле столов был слышен тихий говор мам.
- Майя, - окликнула дочку мама скунс. – Не бегай так быстро, набьёшь себе шишку!
Её дочка с улыбкой до ушей остановилась и помахала маме. По этой улыбке мама скунс поняла, что чуть перегнула палку. Они весь день обсуждали, кто чем будет заниматься на празднике и договорились, что до представления каждый выбирает себе занятие сам.
Ещё раз улыбнувшись, мама скунс махнула дочке рукой, как будто говоря, что я совсем забыла, что ты у меня совсем взрослая и, довольная Майя возобновила бег. Чима уже достаточно далеко удрал от неё и ей нужно было поспешить, чтобы догнать его.
Чима тем временем не планировал останавливаться и один раз перебежав через поляну, собирался сделать это ещё раз. Но на середине пути он отвлёкся на проходящего мимо Перси и не заметил, как со всего размаха налетел на маму носуху.
- Ой! – едва не упав, вскрикнула мама носуха. – Ты почему здесь носишься?
Майя подоспела как раз вовремя, чтобы забрать братика.
- Извините, он ещё не умеет вовремя останавливаться.
- Надо же, какая вежливая девочка, - тут же изменила тон мама носуха. – Вот бы и моя дочка была такой же. Слышишь Лея?
Она повернулась в сторону стоявшей дочки и взглядом показала ей, мол: «Учись, как надо». Лея стиснула зубки, но ничего не сказала. Она лишь быстро бросила взгляд в сторону Майи. Подруга ободряюще ей улыбнулась и поспешила оттащить вырывающегося Чиму в сторону.
- Так о чём я говорила, - обратилась в пространство мама носуха. – Ах, да. Настоящие леди никогда не позволили бы себе так носиться. Лея, ты должна поддерживать авторитет нашей семьи и вести себя правильно.
Мама носуха говорила что-то ещё, но Лея с сожалением поняла, что она совсем не помнит тот разговор, что состоялся между ними чуть больше месяца назад. Напоминать ей было бы сейчас бесполезно, поэтому она снова надела наушник на одно ухо и голос мамы потерял свою силу. Она что-то говорила-говорила, но Лея уже её не слушала, уносясь с головой в музыку.
Вечерело. На сцене зажглись первые огоньки. Еда и напитки расставлены по столам, и все участники праздника распределились на небольшие компании, обсуждая то, что каждый делал весной и какие у них планы на лето.
- О, алкаш припёрся, - буркнул папа скунс, когда папа Шемзи появился на поляне и сразу двинулся в сторону столов с едой и напитками.
- Да что ты к нему цепляешься? – попытался разрядит обстановку папа енот. – Сегодня всё-таки праздник.
- Раздражает, когда ты работаешь круглыми сутками, а кто-то приходит и потом ест бесплатно. Дармоед, - продолжил скунсить папа скунс.
- Ты же знаешь, что алкоголизм — это болезнь.
- Ну так пусть лечится.
- В 12 шагов приходят по желанию, когда семья больше не может это терпеть.
- А пока терпим мы, - папа скунс залпом выпил грушевый сок и потряс мордочкой. – Ладно, ты прав. Давай веселиться.
Занятые разговором папы не заметили, что позади них стоял Шемзи и всё слышал. В лапках он держал тарелку с тушеными овощами и наслаждался их вкусом. Но стоило ему услышать гадости про отца, как ему стало очень обидно. Все неприятные слова, произнесённые папой скунсом, как будто были про Шемзи, а не про его отца.
Поджав губы, он со злостью посмотрел на тарелку с едой. Ему так хотелось кушать, за последние несколько дней это был первый полноценный обед, но ведь он не дармоед! Почему они так сказали? Ведь угощение для всех!
Шемзи снова ощутил обиду и злость. Ну почему, когда всё так хорошо складывается, всегда происходит что-то плохое?!
«Наверное мне не стоит так радоваться хорошему, чтобы беды не услышали меня и не испортили счастье», - подумал Шемзи и подошёл с столу, чтобы поставить на него тарелку с едой.
Сначала он хотел её бросить на землю, но в тот же момент вспомнил слова мамы бобрихи, что только его поступки говорят о том, хороший он мальчик или плохой.
Злость и обида уже так сильно душили шакалёнка, что он готов был расплакаться, поэтому он поспешил уйти с поляны, чтобы никто не увидел его плачущим.
- Шемзи! – услышал он позади себя голос мамы бобрихи. – Подожди!
Мама бобёр поймала его на самом краю поляны. Как только он увидел её участливый и всё понимающий взгляд, ему захотелось выть, так сильно у него внутри разбушевались чувства. Ему было очень больно и обидно. За что его все ненавидят, если его папа пьёт? Ведь Шемзи в этом не виноват! Он даже сделать с этим ничего не может! Почему он должен всегда этого стыдиться?
Губы Шемзи задрожали, а глаза наполнились слезами. Мама бобёр без слов подошла к нему и прижала к себе, чтобы шакалёнок мог выплакаться.
Удивительное дело! Когда Шемзи плакал один, ему было только хуже, а когда его заботливо гладила лапкой по голове мама бобёр, ему становилось легче. Как будто все обиды и боль выходили со слезами. Шакалёнку стало так хорошо, что он даже обнял маму бобриху и почувствовал, что она ещё сильнее прижимает его к себе.
Когда он немного успокоился и рассказал маме бобрихе что произошло, она нахмурилась. Шемзи почти испугался её выражения лица. Когда хмурилась его мама, ничего хорошего это не предвещало, но мама бобриха делала это по-другому, и он чуть расслабился.
- Они не должны были так говорить о твоём папе, - наконец, сказала она. – Но почему ты решил, что их слова относятся к тебе?
- Так он же мой папа, - удивился Шемзи. – И мне стыдно за него. Да и если он такой, то значит я тоже плохой.
- Но ведь это не так, Шемзи, - улыбнулась мама бобёр. – То, какие твои родители, ни в коем случае не говорит о том, что ты такой же как они. Иногда даже у хороших родителей вырастают жуткие хулиганы. Хорошие роители или плохие, не важно, только ты решаешь, каким тебе быть.
- Тогда почему мне так плохо?
- Потому что ты хороший мальчик, - продолжала она. – Я видела, как ты поставил тарелку обратно на стол, значит, ты решил быть хорошим, а не плохим. Плохой мальчик поддался бы злости и не только бросил тарелку на землю, но ещё бы и выкрикнул что-нибудь обидное. А ты этого не сделал, потому что так решил.
- Это вы мне тогда помогли, - чувствуя, как внутри него снова рождается забытое тепло, шмыгнул носиком Шемзи. – Я теперь часто думаю о том, как поступить правильно.
- Вот видишь, а твой папа пока этого не умеет и поступает так, как может. В этом вы с ним разные. А значит различаетесь в чём-то ещё. Многие думают, что если их родители плохие, то и они будут такими. И, к сожалению, когда окружающие считают так же, очень трудно этому противостоять.
- Трудно, - кивнул Шемзи.
Былая обида и злость снова шевельнулись в нём, но внутреннее тепло от хорошего поступка притупило их.
- Шемзи, я скажу тебе одну важную вещь по секрету, - наклонившись к шакалёнку, мама бобриха заглянула ему в глаза. – Обещаешь никому не рассказывать?
У Шемзи перехватило дыхание. Он сглотнул и не отводя глаз, кивнул.
- Окружающие всегда ошибаются. Они видят лишь то, что могут увидеть и не знают тебя так хорошо, как ты себя. Поэтому, если ты будешь пытаться заслужить признание окружающих, ты всегда будешь плохим, потому что всем не понравишься. И только одно живое существо на всей планете знает какой ты на самом деле.
- Кто? Мама?! – испугался Шемзи.
- Нет, дорогой. Это ты сам. Только ты знаешь себя настолько хорошо, чтобы понять хороший ты или нет. Вот как ты считаешь, ты хороший?
Шемзи растерялся. Он всегда думал, что он плохой, потому что ему говорили об этом все его близкие и он считал, что они правы. А тут его впервые спрашивали его собственное мнение.
- Я… Я не знаю, - покачал головой шакалёнок. – Я правда не знаю.
- А ты подумай, Шемзи. Ты стараешься поступать хорошо?
- Д-да.
- Когда у тебя это не получается, ты пытаешься это исправить?
- Д-да.
- Так какой ты, Шемзи?
- Хороший? – с надеждой глядя маме бобрихе в глаза, спросил он.
- Солнышко, я такая же, как и все окружающие. Я готова тебя поддержать и помочь тебе, но я не имею права судить или оценивать тебя. Это право есть только у тебя. Так как ты оцениваешь свои поступки, Шемзи?
Шакалёнку было очень страшно. Впервые в жизни ему приходилось думать над такими вещами и правильный ответ мог знать только он. Зажмурив глазки, он попытался вспомнить прошедшие несколько дней и то, чем он занимался. И тогда он понял, что даже когда он поступал плохо, он всегда либо жалел об этом, либо старался исправиться.
- Хороший, - еле слышно прошептал Шемзи.
- Что-что, дорогой? – притворилась, что не слышит, мама бобриха.
- Хороший, - чуть громче сказал Шемзи и почувствовал, как в груди у него растекается тепло.
- Громче, Шемзи.
- Хороший! Я хороший! — громко сказал шакалёнок и почувствовал, как будто он скинул с себя огромную тяжесть. Он расправил плечики и широко улыбнулся. – Я хороший.
Мама бобёр довольно кивнула и улыбнулась.
- Я что-то проголодалась, - как будто что-то вспомнив, сказала она. – А ты?
- И я голодный, - завилял хвостиком Шемзи.
- Может тогда сходим, поедим?
И они вдвоём вернулись на поляну.
Папа бобёр прибыл последним. Он с утра был на стройке в соседнем лесу и только недавно освободился. По нему было видно, что он расстроен и чем-то недоволен.
Облепившие его Марти и Синди это почувствовали. Вспомнив о том, как ему было плохо, когда он проснулся в дурном настроении, Марти решил не беспокоить папу вопросами. Синди же, судя по тому, как она тараторила и рассказывала папе о своих делах, это в голову не пришло.
Набирая еду в тарелку и рассеянно кивая на рассказы Синди, папа бобёр, казалось, сейчас взорвётся и начнёт ругаться. Марти даже прикрыл глазки, когда Синди сильно дёрнула папу за хвост и обиженно сказала, что папа её совсем не слушает.
- Извини, солнышко, - чуть помолчав, мягко сказал папа бобёр дочке. – Я очень устал на работе и похоже совсем невнимательно тебя слушал.
- Да, - продолжала дуться Синди.
- Давай так, я сейчас немного поем, отдохну и с радостью выслушаю всё, что ты мне хочешь рассказать, - предложил папа бобёр.
- Но я хочу сейчас! – настаивала Синди.
- Синди, а где твой венок, который ты сделала для конкурса? – нашёлся Марти, понимая, что папа действительно устал и не может это объяснить его сестре.
- Ой, точно, - спохватилась Синди.
- Пойдём поищем его, а папа пока отдохнёт, - предложил Марти.
Сестрёнка согласилась, и они оставили папу бобра в покое.
«Наверное они с Синди ещё не договорились о том, что говорить, когда тебе плохо», - подумал Марти идя с сестрёнкой за ручку. Но главное он понял, насколько это тяжело и в то же время правильно, не срываться на близких тебе людях, когда ты не в настроении или устал. Он знал, как тяжело папа работает и буквально почувствовал, каких трудов ему стоило не обидеть Синди.
Марти вспомнил, как раньше папа срывался на него и как мама бобёр потом разговаривала с ним. Раньше Марти обижался, что Синди не застала тех времён, когда на него кричали по делу и без дела, а на неё уже нет. Но сейчас, пережив то же, что и папа, он понимал, иногда, когда к тебе пристают без всякой меры, даже когда ты говоришь, что устал и у тебя нет сил, можно случайно сорваться и нагрубить.
Концерт закончился ближе к ночи. Большинство из собравшихся встретили первую летнюю ночь в хорошем расположении духа. Они многое успели этой весной и многому научились. Лето виделось им ярким и полным радости. Те же немногие, кто успел разочароваться понимали, что прошла весна, впереди их ждёт лето и если не сдаваться, то и в их жизни наступит счастье.