Роман с фантастическим уклоном
Баробск и окрестности
Постепенно начала разбираться в близлежащих полевых делах и проблемах. Баробск был областным центром в Белоруссии. Большинство населения в городе и области составляли белорусы. В городе вторая по численности группа населения — русские. В области было много поляков и евреев, их численность резко увеличилась после осени 1939 года. Это была первая волна эмиграции поляков. Точно оценить, как соотносилась их численность к остальному составу населения, не берусь.
Немцы захватили область практически в течение первой недели войны. В результате на территории области осталось много советских военнослужащих. Некоторые были из частей, находившихся в области, другие попадали на ее территорию, отходя на восток. Военнослужащие частично оставались в области, оседая среди местного населения или прячась в лесах.
Большая часть еврейского населения тоже начала уходить в леса, спасаясь от немецких карательных команд.
Польша была разделена немцами на ряд территорий, часть они включили в состав рейха, а основная часть была переименована в генерал-губернаторство со столицей в Кракове. Из включенных в рейх территорий началось выселение лиц не немецкой национальности. Кроме того, на территории генерал-губернаторства был установлен жестокий режим, началось уничтожение евреев и польской интеллигенции. Поэтому в наших театральных коллективах было много полек.
После установления возможности передвижения из Польши в Белоруссию началась вторая массовая волна эмиграции.
В результате поляки стали третьей по численности группой населения в городе и в области.
Первоначально отношения между различными группами населения были нейтральными. Совсем не так было в областях, которые отошли к СССР после раздела Польши в 1939 году.
Во время их нахождения в составе Польши проводилась активная политика ополячивания. В том числе конфискация лучших земель и передача их польским переселенцам. Основную часть переселенцев составляли «осадники» — легионеры Пилсудского. Кроме того, велась активная борьба с православной церковью, вплоть до действий, которые православные верующие считали кощунством. Также проводилась политика по притеснению национальной непольской интеллигенции и православных священнослужителей.
После того как стало ясно, что Польша проиграла войну Германии, в восточных областях начались волнения. Нападали на польских полицейских и представителей администрации, жгли хутора осадников. Начались вооруженные столкновения и погромы.
В этой ситуации основная масса белорусского и еврейского населения встречала входившие советские войска как освободителей. Что, в свою очередь, увеличило накал противоречий польского и непольского населения. Особое ожесточение у национально настроенных поляков вызвало еврейское население, оно поголовно было объявлено «агентами НКВД».
С приходом немецких войск частыми стали случаи нападения поляков на еврейское население, а также выдача прятавшихся евреев фашистам.
Диффузия таких отношений начала наблюдаться и в Баробской области.
Немецкая оккупационная администрация и гестапо активно использовала межнациональные противоречия. Началось формирование местной полиции по национальному признаку. В ряде мест полиция состояла из поляков, в других из белорусов. Кроме того, была еще русская полиция и отдельные литовские полицейские отряды и группы. Учитывая, что большая часть полицейских сил состояла из белорусов, поляки активных действий не предпринимали. Но одна и другая сторона усердно писала доносы друг на друга.
Партизанское движение в 1941-м и начале 1942-го года в области еще не носило активного и организованного характера. На этом этапе партизанские отряды формировались из оказавшихся в окружении военнослужащих и из еврейского населения. Начали появляться заброшенные из Центра диверсионные группы.
Позже я узнала, что, в отличие от Минской, Витебской и некоторых других областей, партизанские отряды в области весной 1942 года еще находились в стадии формирования. В основном они были плохо вооружены. Страшная по своей жестокости партизанская война началась в области, как и по всей Белоруссии, в 1943 году.
Тем не менее у белорусов уже начал активно действовать подпольный обком, у поляков — эмиссары Сикорского и различных партий.
Против партизан и еврейского населения проводились отдельные мероприятия, в основном частями СС и полиции. Из полиции наибольшую активность проявляли литовцы и поляки.
Из разговоров моего начальства я поняла, что среди полиции и администрации много засланных казачков.
Люди Макса в основном ориентировались на сотрудничество с русскими и белорусскими полицейскими подразделениями.
СД и в особенности команда Макса начали формировать свои партизанские отряды, а также засылать и вербовать агентуру в действующих отрядах.
Когда я попыталась передать об этом информацию, то получила по мозгам.
Кроме того, люди из команды говорили, что многие внедренные в полицию и администрацию агенты известны, но их не трогают по разным причинам.
Как я поняла, они все дожидались лета. Оказывается, были и другие причины. В частности, полякам поступило из Лондона интересное указание. Не проводить активных операций на территории, заселенной преимущественно поляками, чтобы не вызвать ответных репрессий против польского населения. В то же время давалось добро на проведение операций на территориях, заселенных непольским населением.
Несколько раз совершали поездки, как правило, на лыжные курорты. По пути побывали во многих других городах: Прага, Братислава, Вена, Мюнхен… даже ненадолго залетели в Париж.
Особых неприятностей не было, поэтому вспоминалась поговорка: «счастье — это отсутствие несчастья».
Конечно, мне было очень интересно посмотреть на европейские города, тем более такие, как Вена и Париж.
Впечатление было ошеломительное. Но не только красота городов, одежда женщин. Честно говоря, меня удивил Париж, удивил тем, что был мало похож на оккупированный город, какие парижане, в особенности парижанки, радостные, нарядные, как будто нет войны и оккупации.
Очередное повышение, я уже ефрейтор. Вспомнилось дореволюционное: «смотришь — выйду в офицеры». А ведь офицерам в России присваивали дворянство.
Ох, не появилось ли у меня чувство предвидения, вспомнила про дворянство, и вот теперь я немецкая баронесса.