Анатолий Ханин (гв.67МСП) вспомнил всё: "Тащить службу в казарме – врагу не пожелаешь! Постоянно мозолить глаза отцов-командиров, для которых "неозадаченный солдат-преступник" – это верный наряд по роте. Поэтому в мотострелковом полку оставалось мало "шлангов", все стремились свалить из части на стрельбы и ученья.
Потому что была установка – кто не уехал, тот заступает в вечный наряд по роте или по части. Вечным помощником дежурного по полку на период учений становился прапорщик Белов, начальник гауптвахты.
Коротать время на территории части с этим прапорщиком никому не хотелось. Да и полевая жизнь всем нравилась. Сразу улучшался наш пищевой рацион. Грибы-ягоды-рыбка-картошка…
Даже некоторые удобства на улице и постоянная нехватка воды не омрачали всех прелестей жизни в палатках. Опять же, на учениях всегда было легче свинтить с глаз офицерских. На последних батальонных учениях летом 1983 года на полигоне Швепниц первый день мы изображали оборону.
Вокруг песок да сосны. Пока все усиленно копали капониры для БМП, мы нашли подходящую яму с прошлых учений. Чуть углубили и загнали туда нашу БМП-1. Затем поочерёдно тормозя гусеницами, наша машина самозакопалась.
Я, командир отделения, быстро нарисовал карточку огня и сдал ротному. Что делать дальше? Ответ прост и очевиден - надо "пошариться" по окрестностям. Изведать, так сказать, всё неизведанное… И вот я и сержант Лёша Бакшеев топаем по просёлочной дороге.
Слева лесополоса из груш и яблонь, но они ещё не созревшие. В кармане на двоих двадцать марок. А это уже сумма! Идем налегке, автоматы за спиной, вещмешок на плече, штык-нож на ремне. Примерно километра через три поворачиваем налево и видим… о чудо-расчудесное!
Немецкий городок как из детской сказки. Красные островерхие крыши в послеобеденном мареве, ярко-зелёные здания поднимаются как бы из воздуха. Мираж пехотинца ГСВГ, да и только… Однако, дорога зовёт нас дальше.
Мы прибавили шагу и вскоре оказались на городской окраине. Слева я увидел пожилую фрау, которая поливала цветы за зелённым заборчиком перед домом. Я в школе учился хорошо, поэтому спросил, где здесь гаштет или гаштхоф, чтобы нам купить что-нибудь такого запрещённого…
Фрау объяснила, что гаштет находится внизу за мостом. Мы повернулись и только собрались выдвинуться в заданном направлении, как вдруг за нашими спинами раздался нежный голосок "Хей". Я обернулся.
Перед нами стояла пухленькая девушка в красном купальнике. Если сказать, что мы с Лёшей охренели от неожиданной летней картинки, это значит - ничего не сказать. Два русских сержанта встали как вкопанные и уставились во все глаза на юную прелестницу.
А немочка произнесла, улыбаясь: «Es ist spat…», то есть уже поздно. Гаштет закрылся ровно в 19.00. Пришлось на месте уговаривать пожилую фрау продать нам что-нибудь из спиртного.
Я отдал деньги и вещмешок. Вскоре немка протянула нам приятно позванивающий тяжёлый армейский "рюкзак" и даже дала сдачу. Потом набрался смелости, отдал девушке оставшиеся деньги и попросил дать мне возможность умыться.
Она сказала "ком" и мы с Лёхой зашли за ограду. И вовремя… Вдалеке застрекотал мотор, мы присели и через зелень ограды увидели как наши офицеры с Первого батальона на санитарном ЛуАЗе едут мимо нас в город.
Водитель там сидел посредине, а слева от него, ближе к нам сидел замполит батальона. Нам стало очень неуютно. Но меня зовут "ком" и я, отдав автомат Лёхе, иду в дом. Зашёл в ванную, скинул гимнастёрку (штык-нож на поясе!).
Почему "цивильное" мыло так хорошо освежает? Вдруг кто-то слегка дотронулся до моей спины. Меня как током ударило. Я схватился за штык-нож и обернулся. Девушка в красном купальнике улыбалась и подавала мне одноразовое полотенце.
Это было сильнейшее потрясение за всю службу. Я вытерся, поблагодарил, быстро набросил ХБ и пулей выскочил вон!
Лёха Бакшеев притомился меня ждать. Мы аккуратно осмотрелись, вышли и быстрым шагом с рюкзаком направились в сторону полигона. Мы же у этой фрау купили две литрушки "Spiritus mit feuer" крепостью 96 градусов по 3 марки, и для себя "Clarer Juwel" за 8-50.
Фойра, или как её называли "крысомор", это обычный синтеспирт, который в Союзе бодяжили до 40% и продавали как водку в магазинах. Поэтому советский солдат мог спокойно употребить эту жидкость, не опасаясь за своё здоровье.
Фойру отдали парням, а сами с Лёхой не спеша дринкнули Клару. Утром ротный Корчак обнаружил, что все с похмела и устроил шмон, в результате которого обнаружил в одной из БМП бутылку Фойры и тут же расколотил её об гусянку. А потом пришла команда "Вперёд" и стало уже не до разборок…»
