Остальные главы здесь
Мы подъехали к загородному дому министра. Всю дорогу я проспала на заднем сидении его комфортного автомобиля. Да, такую машину мог себе позволить не каждый! Просторный салон с кожаными сидениями и деревянными вставками на передней панели, шумоизоляция, климат–контроль! Не удивительно, что моего супруга поглотила зависть при виде этой роскоши, обогнавшей его на дороге!
А вот особняк чиновника отдавал простотой и скромностью. Это был небольшой двухэтажный домик, обнесённый живой изгородью из ели. У входа лежала дорожка из асфальта, а по бокам, наверное, росла трава, только пока ещё держались кучи снега.
«Чувствуйте себя, как дома!», – открыл он мне дверь и впустил внутрь.
К нам навстречу вышла знакомая мне девочка и, увидев меня, бросилась в объятья.
– Папа, почему ты не сказал, что у нас сегодня гости?
– А то бы что, ты торт испекла или ужин сготовила? – подтрунил мужчина над подростком, одновременно помогая мне снять плащ.
– Вдруг бы и сготовила! – насупилась девочка.
– Ладно тебе дуться, принимай свою гостью! – улыбнулся министр.
Мы прошли в гостиную, весь пол которой был уложен мягкими коврами. У стенки стоял огромный книжный шкаф, а возле него, на невысокой тумбочке, располагался телевизор. Напротив был диван и пара кресел с декоративными подушками, а сбоку – стол на шестерых и небольшой стеллаж для декора. Посередине комнаты висела люстра, а окна были занавешены гардинами.
– Я очень рада тебе! – потянула меня девочка за руку на диван. – Папа просто не понимает! Я бы устроила приём в твою честь! Ну, какой бы смогла – с заранее купленными конфетами и лимонадом! – всерьёз восприняла она слова отца.
– Не сомневаюсь, милая! – погладила я её руку. – Не обижайся на родителя! Он тебя в шутку подразнил! Мужчины шутят очень специфично! А что касается приёма, то главное – твоё внимание, а не накрытый стол!
– А я и не способна готовить! Это правда! Мама считала, что домом должна заниматься прислуга, поэтому не научила меня!
– Помощница в доме – это отлично, но каждый человек должен уметь сам за собой ухаживать: готовить, стирать, гладить и убирать.
– Вот и папа так считает, а потому и придирается! – обиженно сказал ребёнок.
– Ну, придираться каждый мастер, а вот научить! – приняла я сторону девочки, чем вызвала её улыбку и ещё одно крепкое объятие.
– Ты лучше всех меня понимаешь! – искренне призналась она.
– А как же друзья?
– Все мои друзья остались в прежней гимназии! Им больше не интересно общаться со мной, ведь я переехала с папой в далёкий от дома район. Мы встречаемся только тогда, когда я езжу в гости к маме, что происходит нечасто! У неё своя новая жизнь, в которой не всегда хватает мне места! Да и не люблю я ездить к той, которой не нужна!
– Жаль слышать такое об отношениях ребёнка и матери! Я вот всегда хотела дитя!
– Когда–нибудь ты станешь мамой! – пожелала мне девочка и я растрогалась, а потом решила изменить тему беседы:
– То есть в этом доме вы живёте недавно?
– Около года. После развода родителей. Папа оставил наш фамильный особняк моей матери, а сами мы переехали сюда.
«Не всем жёнам так везёт – получить особняк от мужа по окончанию отношений! – рассудила я и восхитилась поступку министра. – Наверное, там была немалая любовь! А вообще, какой мужчина! И дом своей бывшей оставил, и дочку взял!».
– Понимаю! Тяжело без прежних друзей, но обязательно появятся новые! Не печалься! – подбодрила я подростка.
– Я хочу показать тебе кое–что! Только найти надо! После переезда мы не все коробки ещё распаковали! Подожди немного! – возбуждённо вскочила она и куда–то унеслась.
Оставшись одна, я загрустила, впав в нелёгкие мысли о своей судьбе. Дабы не придаваться им полностью, я вышла из гостиной на поиски министра. Ступая по коридору мимо незакрытых комнат и прихожей, я рассматривала всё вокруг. Обстановка в доме была весьма уютной. Деревянная отделка стен, тёплый рассеянный свет от неброских бра и настольных ламп, растения в глиняных горшках и картины маслом в позолоченных рамах. Ведомая на шум и разговоры, я попала на кухню, где и нашла чиновника и домработницу, готовящую ужин. Поздоровавшись с ней, я сделала комплимент особняку министра, и задержала взгляд на нём, творящем что–то вкусное в кухонном белоснежном фартуке.
– Лейтенант, а ты знаешь, что привлекает женщину в мужчине больше всего?
– Расскажите!
– Внутренний стержень, чистоплотность и умение готовить!
– Я тоже умею готовить, к тому же разную кухню! – взыграло во мне чувство конкуренции.
– Да, мой хороший! – рассмеялась она. – Ты ничем не хуже министра! Погрузи кочан капусты в кипящую воду! Нам нужны мягкие листья для голубцов! И слушай дальше!
Приблизившись к чиновнику, я разглядела, что он взбивает венчиком ингредиенты для обещанного молочного коктейля.
– Как аппетитно выглядит! – залюбовалась я его руками, вливающими молоко в густую массу ванильного мороженого.
– А как аппетитно будет на вкус! Мой коктейль на основе воздушного крема, приготовленного лично мной! – игриво ухмыльнулся министр.
Я опёрлась локтями о столешницу, на которой он создавал гастрономический шедевр и, улыбаясь, наблюдала за процессом.
– Венчик ждёте? – вдруг задал мне вопрос чиновник.
– Что, простите?
– Венчик! На нём остатки вкусного мороженого с кремом! Можете их слизнуть!
– Нет, что Вы?! – засмущалась я, хотя ужасно захотела это сделать. – Я же не ребёнок!
– Вы не многим старше моей дочери! Держите венчик! – вручил он мне кухонный инструмент, измазанный ванильной вкусностью, которой я вдоволь насладилась, пока мужчина разливал коктейль по высоким стаканам. Сверху он приправил напиток взбитыми сливками и шоколадной стружкой. Поставив все три стакана на поднос, он снял с себя фартук и сделал мне жест головой следовать за ним.
Мы вернулись в гостиную и уселись за стол, который изящно украшала белая кружевная скатерть. Министр разложил льняные салфетки, а также картонные подстаканники на троих, по которым аккуратно выставил коктейли.
– А где моя дочь? – огляделся он по сторонам.
– Она намеревалась что–то показать мне и ненадолго отлучилась! Наверное, не может найти, что хотела, вот и задерживается!
– Да, беспорядком в быту и в мыслях она в мать! – недовольно буркнул хозяин дома. – Пробуйте напиток!
Я отпила прохладного ванильного коктейля и прикрыла глаза от наслаждения. Вкус был божественен!
– Министр, как вкусно! Спасибо! – откровенно получала я удовольствие от каждого глотка.
– Позвольте! – взял он в руку салфетку и заботливо протёр мне верхнюю губу, испачканную пеной от взбитых сливок. Делая это, министр не сводил с меня очарованных глаз, а я смотрела так же в ответ, ничуть не сопротивляясь его прикосновеньям, которые давно перестали быть целью убрать с губы остатки сливок.
«Нашла!», – забежала в гостиную девочка, и министр резко отдёрнул руку.
– Нашла наш семейный альбом! – довольная возглашала она.
– Солнышко, давай не сейчас! Нашей гостье это вряд ли будет интересно! – воспротивился чиновник.
– Почему же? Я с удовольствием посмотрю фотографии! – поддержала я в мгновенье приунывшую дочку.
Засиявшая от проявленного мною интереса, она села за стол и плюхнула перед нами толстый альбом. Листая страницу за страницей, дочь министра рассказывала мне про людей на фото и про места, где были сделаны снимки. В основном это были бабушки, дедушки, дяди и тёти подростка, а ещё она сама в младенчестве и в детстве. Почти в конце альбома стал появляться её папа, а на одной из фотографий я разглядела утончённую блондинку, курносую и с тонкими губами, заносчивую, судя по надменной позе, где она смотрела на фотографа как будто свысока.
– А это моя мама! – с трепетом сказала девочка и провела по фотографии рукой.
– Очень красивая женщина! – угодила я брошенному матерью ребёнку, а именно так я представляла ситуацию в их бывшей семье. Я понимала, что девочка злится на мать по той причине, что любит и очень скучает. Ей, явно, не хватало материнского тепла и родимого плеча, в которое можно уткнуться. Я знала, каково это, и чувствовала боль подростка.
– Посмотри, как здорово они смотрятся с папой! – перевернула она страничку, на которой было совместное фото родителей на фоне новенького автомобиля. На нём министр счастливо смеялся и крепко обнимал жену, всё так же надменно глядящую в камеру.
– Прекрасная пара! – прокомментировала я, внезапно испытав непозволительную ревность.
– Эту машину маме на юбилей купил отец в подарок! – горделиво заметила девочка.
– Какой твой папа молодец! – слегка завидуя и по–прежнему ревнуя, взглянула я на чиновника, который расплылся ностальгирующей улыбкой.
– А твой муж тебе часто делает подарки? – внезапно спросила подросток.
– Мой муж? – слегка оторопела я. – Недавно он подарил мне медальон!
Потянув за цепочку, я достала своё украшение из–под блузы, – единственный подарок, сделанный мне майором за нашу семейную жизнь. Дочь министра потянулась к медальону и, взяв его в руку, восхищённо сказала:
– Какой красивый! Правда, папа? Посмотри!
– Он великолепен! – ответил министр, негодующе глядя в сторону, словно тоже приревновал меня к супругу.
Мы досмотрели альбом, и допили ванильные коктейли, после чего хозяин дома поставил пустые стаканы на поднос и попросил дочурку доставить всё это на кухню. Когда она вышла из гостиной, чиновник сурово взглянул на меня и строго заговорил:
– Ваш муж бьёт Вас, а потом дарит подарки, так ведь? Считает, что за изделия из золота Вы всё простите ему?
– Министр, послушайте…
– Нет, это Вы послушайте! Я даже не могу представить, как можно ударить Вас! Такую нежную и изящную! Юную, умную, красивую!
– Вы не знаете меня!
– А разве Вы не такая? Разве Вы заслуживаете грубого обращения? Если желаете, я помогу Вам наказать его за побои!
– Мой муж был пьян, – серьёзно ответила я министру. – Завтра всё будет иначе!
– Иначе не будет никогда! Насильники не меняются! Вам надо разводиться с ним!
Наступила минута молчания. Министр смотрел на меня хмурым взглядом, а я опустила глаза, не зная, что ответить ему. Я не могла признаться в планах мести; в том, что хотела отобрать у мужа центр кинологии; в том, что мне было некуда идти. Не знающий многого, он судил поверхностно и легко. А я, хоть и симпатизировала ему, но совершенно его не знала, и не ведала об его настоящем отношение ко мне. Министр был чужим человеком, которому мне было рано плакаться в жилетку и просить о помощи. Несмотря на столь перспективное знакомство, я всё ещё была одна, наедине со своими страхами, мыслями, планами и переживаниями. Тем не менее, забота этого мужчины не могла оставить меня равнодушной, и моё сердце было полно благодарности и неразумной нежности к нему.
– Вы любите своего супруга? – продолжил он допрос.
– Я вышла замуж по любви! – уклонилась я от ответа, не желая признаваться незнакомцу в том, что мои чувства к майору померкли, но насколько вместе с ними умерла и любовь, я не могла оценить. Я лишь знала, что остались преданность и родственная связь, которые, тем не менее, не мешали моим планам по присвоению его центра кинологии себе. Да и то, что бросил меня в тюрьме, шантажируя абортом, я ему не простила!
– Что ж! Не в моём праве вмешиваться в Вашу судьбу! – недовольно приподнял он бровь и откинулся на спинку стула. – Если хотите, Вы можете заночевать у нас!
– Нет, нет, спасибо! Я вернусь домой! – уверенно сказала я, помня о плане с полковником и необходимости наладить отношения с мужем. Мне надо было продержаться паинькой хотя бы месяц, чтоб засадить юриста за решётку. Это была моя цель, и уклоняться от неё я не собиралась!
– Вы уверены, что там Вам будет безопасно?
– Утром супруг придёт в себя, и всё будет хорошо! – слукавила я, не зная этого наверняка, но очень веря в некое чудо, которое спасёт меня от ругани и побоев.
Дочь министра вернулась с кухни и деловито полезла в книжный шкаф, с нижней полки которого достала «Монополию» и предложила нам сыграть в неё.
«Я ж говорил, что нам предстоит эта игра!», – обратился ко мне чиновник и добро засмеялся, на что я ответила открытой и искренней улыбкой.
Мы уселись на пол, на мягкие и тёплые ковры, и разложили «Монополию» перед собой. За окном уже стемнело, и министр предварительно задёрнул гардины и зажёг тёплый свет, исходящий от сверкающей хрустальной люстры. Уютная атмосфера, созданная им, располагала к душевной игре, и я довольно потёрла ладони. Мне было хорошо в тот вечер: спокойно и по–домашнему радостно. Я вдруг позабыла о том, что может быть напряжённо и тяжело, что можно бояться сказать что–то не так и сделать что–то не правильно. В тот вечер я была временным членом семьи, в которой мне было уютно и умиротворённо.
– Ну что, девочки, готовы к великой битве за недвижимость? – спросил чиновник.
– Приготовься к поражению, папа! – ответила подросток и уселась поудобнее.
– Вы только правила мне объясните! Я в первый раз буду играть, – призналась я.
– Ты что, правда, никогда не играла в «Монополию?», – удивилась девочка. – А мы с мамой часто играли!
– У нашей гостьи нет прислуги, как у твоей матери! Она по дому всё делает сама и времени на игры у неё не остаётся! – съязвил дочери чиновник.
Девочка резко поднялась на ноги и убежала вверх по лестнице.
«Ну, зачем же Вы так, министр?», – осудила я его и отправилась за подростком.
На втором этаже располагалась ванная, спальня министра, судя по мужской одежде, развешанной на портативной вешалке, и комната его дочери. Я деликатно постучала в дверь, а после приоткрыла её.
– Милая, папа больше не будет вредничать! Пойдем, сыграем!
– Играйте сами! Я не хочу его видеть!
– Я без тебя отказываюсь развлекаться!
– Я не выйду!
– А как же обещанный мне приём? Ты сказала, что сделала бы всё, что в твоих силах, чтобы порадовать меня!
Девочка, обиженно валявшаяся на кровати лицом к стене, вдруг повернулась и взглянула на меня:
– Только ради тебя!
– Вот и славно, моя хорошая! – помогла я ей встать и обняла за плечи.
Мы спустились вниз по лестнице и вновь уселись на пол рядом с хозяином дома.
– Прости, доченька! Ты знаешь, что развод с твоей мамой даётся и мне нелегко! Я вовсе не хотел срываться на тебя!
– В компенсацию я делаю ход первой! – простила девочка отца, и моё сердце накрыла теплота от осознания того, что в их семье всё снова хорошо. Без скандалов, без обид, без негативных эмоций! «Молодец, министр, – хвалила я его про себя. – Попросил у дочери прощения, признав свою ошибку! Так поступают настоящие мужчины и отцы!».
– Правила игры простые, – пояснила мне подросток, бросив игральные кубики и купив себе улицу. – На игровые деньги надо приобретать как можно больше недвижимости, чтобы потом сдавать её в аренду за хорошую плату. Цель игры — обанкротить других игроков! Остальному научишься, играя!
Следующим кубики бросил министр, и ему выпало наследство, на которое он купил железнодорожные пути.
– С детства мечтал о железной дороге! – рассмеялся он. – Мечты сбываются! Вот я и приобрёл её себе!
«Наследство, за которое можно купить мечту!», – пришла мне в голову идея, навеянная «Монополией» и я всерьёз задумалась о ней.
– Твой ход! Не спи! – потеребила меня за руку девочка.
– Ой, простите! – бросила я кубики и мне выпала тюрьма.
– Это значит, что ты пропускаешь три хода, пока сидишь в тюрьме! – пояснила дочь министра.
– Да, жизнь проходит мимо за решёткой, зато есть время на обдумывание стратегий! – перенесла я опыт заключённой на игру. Министр, знавший о моём тюремном прошлом, с опаской глянул на меня, но я качнула головой, давая ему понять, что не имею в планах посвящать его дочурку в мемуары о колонии.
– Ага! Вот и придумывай свою методику! – подмигнула мне девочка.
– Похоже, уже придумала! – заулыбалась я, провернув в голове ново–созревший план, которым мне не терпелось поделиться с майором, но я осознавала, что надо ждать до завтра, пока он не придёт в себя и не начнёт разумно мыслить.
Игра тянулась около часа, но по её итогом я обанкротила всех и вышла победителем.
«Признаю своё поражение! Ты была на высоте!», – обняла меня дочка министра, а сам он ухмыльнулся и поздравил меня с первой удачей в экономической стратегии.
Несмотря на всяческое сопротивление, меня оставили на ужин. Было крайне неудобно садиться за стол у министра, ведь мне казалось, что я и так злоупотребила его гостеприимством, задержавшись на весь вечер. Однако любезный мужчина настоял на своём, и меня досыта накормили котлетами с картофельным пюре.
– Благодарю Вас за всё, министр, но теперь мне, действительно, надо домой, – встала я из–за стола.
– Конечно! Я провожу до машины, и, как было мною обещано, пошлю вместе с Вами свою домработницу.
– Не стоит! Это с моей стороны уже будет наглостью!
– Сегодня Вы моя гостья, так позвольте решать самому, как ухаживать за Вами!
– Хорошо! Позволяю! – улыбнулась я ему в ответ.
С дочкой чиновника мы распрощались тепло и душевно. Она обняла меня и попросила не забывать дорогу в их дом. Я нежно поцеловала девочку в щёку и наказала ей не обращать большого внимания на шутки и придирки папы, а ещё стараться входить и в его положение, ведь ему тоже совсем нелегко.
– Машина ждёт! – вывел меня на улицу министр и подвёл к автомобилю, за рулём которого сидела та же домработница. – Она поведёт! – пояснил он, слегка удивлённой мне.
– Можно мне обнять Вас в благодарность? – неожиданно для самой себя спросила я.
– Конечно! – прижал меня к груди министр. – Тебе было хорошо у меня в гостях?
– Очень! Спасибо за вечер и за вкусное угощение! – постаралась я избежать местоимений, слегка растерявшаяся от неожиданного перехода на «ты».
– Я буду скучать по тебе. Очень! – взял он мою руку в свою и, поднеся к губам, крепко поцеловал.
– Мне пора, министр, – смущённо улыбнулась я, а галантный мужчина открыл мне дверцу автомобиля, в который я села довольная вечером и отдохнувшая от сложностей с майором.
«Езжай!», – отдал он приказ на исполнение помощнице по дому, и мы двинулись в путь.